Дошли до обидного быстро. Бурлаков открыл дверь квартиры и только тут впрямую посмотрел на Андрея.
Заходи.
Войдя, включил свет, поставил у вешалки портфель и стал раздеваться. Андрей захлопнул входную дверь и, подумав, повернул задвижку замка. Огляделся.
Прихожая как прихожая, может, чуть больше, чем у него, но как у Эркина. Паркет, вешалка, зеркало двери всё, как обычно, ничего особенного и ничего из того памятного.
Пронзительно зазвенел в кабинете телефон. Бурлаков чертыхнулся и пошёл в кабинет, бросив на ходу:
Раздевайся, я сейчас.
Расстёгивая и снимая куртку, Андрей внимательно слушал: дверь в комнату с телефоном осталась открытой, и напрягаться не надо.
Да да, я нет, всё в порядке нет, я занят позвоню, когда смогу нет, я сам позвоню и тебе и тебя всё всё, я занят.
И щелчок положенной на рычаг трубки. Андрей усмехнулся: надо же, умеет профессор.
Бурлаков положил трубку и немного постоял, привыкая к мысли, что он не один, что Серёжа здесь, рядом. Да, мальчик с дороги, надо его накормить, всё остальное потом.
Он быстро вышел в прихожую и улыбнулся настороженно озирающемуся Андрею.
Идём на кухню. Поужинаем и чаю выпьем.
Кухня напомнила Андрею его собственную и Эркина, только здесь, кроме всего прочего, стоял ещё белый закрытый шкафчик непривычного вида.
Я сейчас.
Бурлаков поставил на огонь чайник и достал из холодильника отбивные. Как же здорово, что он купил сразу шесть штук. Да, масло ещё.
Белый странный шкаф оказался тем самым холодильником, о котором Андрей столько думал, но это всё побоку, надо решать то, ради чего он и затеял эту поездку, и решать сейчас.
Андрей откашлялся, прочищая горло.
Постой, подожди хлопотать.
Бурлаков обернулся к нему от плиты.
А в чём дело?
Подожди, Андрей заставил себя улыбнуться. Поговорить надо. Пока не пожрали вместе.
Помедлив, Бурлаков кивнул. Выключил огонь под сковородкой, уменьшил под чайником и кивком показал на стол.
Садись. Поговорим.
Андрей, как и в комитете, оттолкнулся от дверного косяка и подошёл к столу.
Они сели друг напротив друга, одновременно достали сигареты и закурили.
Ну, я слушаю.
Слушай, кивнул Андрей. Так ты говоришь, что я тебе сын, так?
Бурлаков кивнул.
Но
Не спеши. Как там на самом деле, не об этом речь. Я тебя сейчас спрошу. Кое о чём. Так ты отвечать не спеши, подумай сперва. Обратного хода не будет.
Давай, усмехнулся Бурлаков.
Слушай, Андрей пыхнул дымом. Я Андрей Фёдорович Мороз. И им останусь. Согласен?
Да, сразу ответил Бурлаков.
Быстро отвечаешь, покачал головой Андрей. Ну, тебе решать. Теперь. Живу в Загорье и никуда оттуда не уеду.
Раз тебе там хорошо, пожал плечами Бурлаков, пожалуйста.
Так. Ладно. Теперь дальше. Ты профессор, доктор наук и так далее. А яработяга в цеху, и выше шофёра мне не прыгнуть. Ничего это тебе?
Ничего.
Запомни. Сам сказал, я тебя за язык не дёргал. Дальше. Тыпредседатель, весь на виду и вообще. А яблатарь. Битый, ломаный. Не пахан, Андрей усмехнулся, но авторитет свой я всегда подтвердить смогу и своё уважение буду иметь. Это тебе как?
Глаза Бурлакова насмешливо блеснули.
А никак. Это твоё прошлое. А что в будущем поживёмувидим.
Андрей испытующе смотрел на него.
Ну, смотри. Теперь ещё. У меня есть брат. Это как?
Так же. Я же сразу сказал. Твой братмне сын. Что тут непонятного?
А что он индеец? Тоже тебе ништяк? А если подначивать будут, ну, дескать, когда это в резервации побывать-потрахаться успел, да как оно там было? насмешливо кривил губы Андрей.
Хотел бы я посмотреть, кто рискнёт меня об этом спросить, в тон ответил Бурлаков.
А что грузчик он?
Ты же рабочий. Ну и что?
А что рабом был? Номер на руке носит?
Был, подчеркнул голосом Бурлаков.
Он уже не соглашался, а спорил, и с каждым опровержением очередного довода Андрея чувствовал себя всё увереннее.
А что спальник он? Тоже тебе по хрену?
Ты ж сам сказал, что Эркин грузчиком работает, насмешливо удивился Бурлаков.
И Андрей досадливо согласился.
Подловил. Но ведь тебе этим тоже глаза колоть станут.
Пусть попробуют. Ваше прошлоеоно прошлое, я уже говорил. Что у каждого за спиной висит
А у тебя что есть? перебил его Андрей.
Любопытной Варваре что с носом сделали? тут же отпарировал Бурлаков и сам ответил:То-то.
Меньше знаешь, дольше живёшь, кивнул Андрей и по-английски:Резонно, и опять по-русски:Своё при себе и держи, это ты правильно. Но вот у Эркина семья. Жена, дочь.
Женя мне невестка, Алисавнучка, уже совсем спокойно ответил Бурлаков и улыбнулся. Кто ж от такого добра отказывается.
Слушай, ухмыльнулся Андрей. А чего это ты со всем согласен? Так мы тебе уж и нужны?
Нужны, стал серьёзным Бурлаков.
Зачем?
Детей не зачем-то рожают, а просто, чтобы были. И дружат не зачем-то, а просто дружат. И любят так же.
Андрей задумчиво кивнул, но упрямо продолжил:
Это ж тебе обуза лишняя.
Любовь обузой не бывает.
А ты что, уже полюбил меня?
Не уже, я всегда тебя любил.
Бурлаков встал и повернулся к плите. Снова зажёг огонь под сковородкой, положил масло. Андрей, выложив на стол сжатые кулаки, молча следил за ним.
Эркина, он прокашлялся, его ты тоже любишь? А его когда успел?
Когда узнал, что он твой брат, ответил, не оборачиваясь, бурлаков.
Андрей улыбнулся.
Здоровско отбиваешься.
Бурлаков пожал плечами.
Это правда. Гарнира у меня нет, вернее, его долго делать. Хотя, постой
Я сижу, придурочно поправил его Андрей.
Бурлаков усмехнулся и достал из холодильника кастрюльку.
Когда поджарятся, разогрею кашу. Будешь с кашей?
Чего не съешь из вежливости, ответил Андрей.
Бурлаков весело хмыкнул. Ну всё, главное они друг другу сказали, а это уже так пузыри-пузырики для куража. Перевернув отбивные, он сдвинул их на край сковородки и выложил в кипящее масло кашу, перемешал. Конечно, отбивные хороши с луком и картошкой, но возиться с этим некогда. Чайник уже закипел, надо заварить свежего чаю.
Андрей сидел и молча следил за его хлопотами. Как тогда в Загорьемелькнуло вдруг в памяти. Женя хлопотала у плиты, а он сидел в халате Эркина и молча смотрел на неё. Ладно, это он сделал. Правда, ещё кое-что надо уточнить, но то уже так, мелочёвка.
Бурлаков заварил чай и оставил его настаиваться. Достал тарелки.
Тебе помочь? решил всё-таки предложить а\Андрей.
Нет, сиди, я сам.
Он накрыл на стол, нарезал хлеб.
Водку пьёшь?
Я всеядный, усмехнулся Андрей. Отчего и нет, когда компания подходящая.
Бурлаков поставил на стол маленькие стопки и достал из холодильника сразу запотевшую початую бутылку. Нашлись и маринованные огурцы.
Выпили, не чокаясь и без тоста, залпом. Закусили огурцами и чёрным хлебом, и Андрей накинулся на еду.
Ты обедал сегодня?
А что? поднял глаза от тарелки Андрей. Заметно? и улыбнулся. Так, перехватил кое-чего. Не до того было.
Бурлаков кивнул.
Пьёшь много?
Не больше других и меньше многих, усмехнулся Андрей и пояснил:Меня редко берёт.
В деда, одобрительно кивнул Бурлаков.
Андрей неопределённо хмыкнул, но промолчал.
Вторую отбивную он доедал уже спокойно. Сам не ждал, что так проголодался, даже вкуса сначала не почувствовал. От еды и выпитого он разрумянился, глаза блестели уже не зло или насмешливо, а весело.
А теперь что?
Чай будем пить.
Годится, улыбнулся Андрей. Сейчас ещё одно дело решим, и баста, освобожу тебя.
Сначала решим, а там посмотрим, спокойно ответил бурлаков, убирая тарелки и расставляя чашки. сахар сам себе клади.
Ага, согласился Андрей.
Бурлаков сел и налил себе чаю, отхлебнул.
Ну, так что за дело?
Андрей ухмыльнулся.
Семейное. У Эркина двадцать первого свадьба.
Как?!
А просто. Годовщина у него с Женей. Так что хотим отметить, собраться, Андрей снова ухмыльнулся, по-семейному. Ну как, приедешь?
Обязательно, сразу ответил Бурлаков. Тем более по такому случаю. О подарках ты уже подумал?
А что положено дарить? с искренним интересом спросил Андрей.
Бурлаков задумчиво кивнул.
Обычно, что-нибудь в хозяйство. Посуду или бельё.
Какое? Ну, нательное:
Это слишком интимный подарок, улыбнулся Бурлаков. Столовое или постельное.
Аг-га! Андрей отхлебнул чаю. Ну, посуды много, скатертей тоже, простыней
Бельё лишним не бывает. Сколько смен должно быть?
Три, сразу ответил Андрей. В ходу, в стирке и запасная. Ну и сверх как получится.
Бельё всегда считали дюжинами.
Двенадцать смен?! изумился Андрей. Ни хрена себе!
Бурлаков рассмеялся его изумлению.
Полудюжина-то у тебя наберётся?
Не обо мне речь, отмахнулся Андрей. Ладно, давай белья. Красивого. Я видел, с кружевами там, с прошвами. Как раз свадебное.
Хорошо, согласился бурлаков. Если хочешь ещё, сам наливай.
Андрей покачал головой.
Ладно, спасибо, что накормил. Теперь что ещё?
Спешишь куда? спокойно поинтересовался Бурлаков.
Тебя ж там ждут, Андрей кивком показал куда-то на стену. Я слышал, ты сказал, что позвонишь. Так что я пойду, пожалуй.
Никуда ты не пойдёшь.
Андрей прищурился.
Свяжешь или запрёшь? Или всё вместе?
Или ты дурить не будешь, в тон ему ответил Бурлаков. Куда ты сейчас пойдёшь, сам подумай. И зачем? и повторил:Не дури.
Андрей настороженно оглядел его и, помедлив, кивнул.
Допустим, останусь, дальше что?
Ничего особого, Бурлаков улыбнулся. Ляжем спать, с утра позавтракаем.
А дальше? и сам, не дожидаясь вопросов:Поезд у меня в шесть.
Бурлаков кивнул.
Посмотрим город, по магазинам пройдёмся. Устраивает?
Отчего ж нет, пожал плечами Андрей и посмотрел на свои часы. Ну что, на боковую?
Бурлаков встал.
Иди, приводи себя в порядок, в ванной всё есть. Я тебе в кабинете постелю.
Ладно, встал и Андрей.
Он ощущал подкатывающую, придавливающую его усталость и не хотел, чтобы Бурлаков это заметил. Потому и не спорил. Да и глупо спорить с очевидным. Куда, в самом деле, он бы подался ночью в чужом городе. На вокзале ночевать, что ли?
Ярослав сказал, что приедет обязательно, но не раньше двадцати трёх.
Хорошо, Ярик, согласилась Елизавета Гермогеновна. Мы тебя ждём. До свидания.
Положила трубку и пошла в спальню. Степан Медардович лежал под пледом на диване. Кадошка и Фиделька, свернувшиеся клубочками на своём законном месте в его ногах, подняли головы и завиляли хвостами.
Ярик будет в одиннадцать.
Спасибо, Лизанька, я отдохну пока, а вы ужинайте, не ждите меня.
Не выдумывай, улыбнулась Елизавета Гермогеновна. Мальчики жаждут услышать рассказ. Отдыхай спокойно, я зайду за тобой.
Она вышла, прикрыв за собой дверь, и закрутилась в неизбежных домашних хлопотах.
Без пяти одиннадцать зазвенел звонок, и Кадошка с Фиделькой бросились вниз облаять и приветствовать гостя. По верхнему коридору они пробежали молча и залаяли только на лестнице. Степан Медардович встал и сменил халат на домашнюю куртку. В спальню заглянула Елизавета Гермогеновна.
Как ты?
Всё в порядке, Лизанька. Ярослав приехал?
Да. Сядем по-семейному.
Разумеется, Лизанька.
Ярослав приходился Степану Медардовичу племянником по родству, так как братьями были их прапрадедушки, и по возрасту, будучи ровесником Захара, бывал у них часто, и потому можно спокойно ужинать на кухне. Тем более, что совсем недавно, в войну, кухня слишком часто бывала единственным тёплом местом в огромном доме, а в одну из зим даже спали здесь же.
Добрый вечер, дядя, улыбнулся Ярослав входящему в кухню Степану Медардовичу. Как съездили?
Добрый вечер, Ярик. Отлично. В провинциальных сокровищницах всё ещё попадаются настоящие бриллианты. Основная экспертиза будет после реставрации, но уже ясно, что подлинный Мартелли. Двести лет считался безвестно утерянным. Будет о чём поговорить с итальянцами. И у тебя, гляжу, дела в гору, уже майор милиции. Поздравляю.
Спасибо, дядя, Ярослав немного смущённо повёл плечами с новыми погонами.
Лариса и Зоренька уже поздоровались с гостем и ушли к детям, хозяйничала за столом Елизавета Гермогеновна.
Ты прямо со службы, Ярик?
И на службу, тётя, улыбнулся Ярослав, садясь к столу. Так что случилось?
Степан Медардович принял у жены стакан с чаем, со вкусом отхлебнул.
Спасибо, Лизанька, очень хорошо. У меня в дороге было небольшое приключение.
Ярослав стал серьёзным.
Нужна моя помощь?
Скорее консультация. Закончилось всё благополучно, я жив, здоров, и даже с деньгами.
Рука Елизаветы Гермогеновны, раскладывающей по тарелкам ломтики холодного варёного мяса, на мгновение замерла.
Даже так? сурово спросил Роман.
Энде гут аллес гут, (или лучше дать немецкий текст: Ende gutalles gut.) ответил старинным присловьем Степан Медардович.
И всё же, отец, Захара покрутил ложечку. Ведь думали Лучше бы я поехал с тобой.
И кто бы улаживал в ГАУ (нужна расшифровка: Главное Артиллерийское Управление?) и на заводе? Нет, Заря, я ни о чём не жалею, но за заботу спасибо.
Ярослав слушал внешне спокойно, и голос его был спокоен, но не безмятежен.
Так что же случилось, дядя?
Степан Медардович кивнул.
У меня был очень интересный попутчик. Познакомились в вокзальном ресторане. Милый провинциальный мальчик из приличной семьи.
Ярослав понимающе кивнул.
Представляю. И что этот мальчик?
Кое-что показалось мне несколько противоречивым ещё в ресторане, но я не обратил на это внимания. А нам оказалось на один поезд и даже в один вагон, купе, правда, разные. Ну, ночь как обычно, а сегодня с утра началась игра.
Тоже, как обычно, вставила Елизавета Гермогеновна, стараясь немного разрядить обстановку.
Совершенно верно, тётя, кивнул Ярослав, оставаясь серьёзным.
Да, Лизанька. Шесть человек. Этакий кондовый купчина, моряк-фронтовик, мелкий чиновник, молодой Степан Медардович на секунду запнулся, подбирая определение, человек неопределённых занятий, я и этот мальчик. Играем в «двадцать одно».
Кто предложил? вежливо, но жёстко спросил Ярослав.
Именно этот мальчик. Назвался он, кстати, ещё в ресторане Андреем. Ну, а в поездной игре представляться, ты знаешь, не принято.
А что, Яр? спросил Захар. Узнал кого-то?
Ещё не уверен. Продолжайте, дядя.
Степан Медардович кивнул.
Благодарю. Ну, играю с переменным успехом. В проигрыше, но разумном. А купец разошёлся. Вожжа под хвост, и всё к этому полагающееся. К Воложину купец проигрался вчистую и сошёл. Мы остались впятером. И тут, Степан Медардович с ухваткой опытного рассказчика обвёл взглядом слушателей. Я никогда такого не видел. До этого момента я всё понимал. А дальше и вот тут, Ярик, ты знаешь, меня фольклором расейским не удивить, но этих слов не знаю, не встречал.
А именно?
Болдох зелёны ноги. Кого так называют, Ярик?
Беглого каторжника, по-прежнему очень спокойно ответил Ярослав. Термин старинный, применяется редко и по очень серьёзным основаниям. И кто кого так назвал?
Фронтовик Андрея. А тот ответил странным вопросом. Куму доклад готовишь?
Правильно ответил, кивнул Ярослав. Как и положено. Кумэто начальник оперчасти в тюрьме и на каторге.
Интересно, протянул Роман. И что, отец?
Из участника меня сделали наблюдателем, и Андрей играл только с этими тремя. Забрал карты и не просто держал банк, а заставил их играть на своих условиях. Сам назначал им ставки и
Выигрывал? не выдержал Роман.
Не то слово. Пятнадцать конов и пятнадцать раз подряд у него двадцать одно, а у них то перебор, то недобор.
И они не сопротивлялись? спросил Ярослав.
Стоило им хотя бы чуть-чуть слегка намекнуть на сопротивление, и он давил их Даже нож показал. Прятал в рукаве, выпустил на ладонь и снова убрал, Степан Медардович вдруг улыбнулся. Ах, какой нож, Ярик. Рукоятка самая обычная, явно рабочая, но лезвие заточка полировка Я еле удержался, чтобы не спросить о мастере. Привёл бы нашу коллекцию в порядок.