Я понял вас, Вольдемар, покивал Денис. Что же, похвальное желание.
И вот еще что трепетнули белесые ресницы. Откроюсь только вам, Денис Васильевич! Comme un poètepoète. Как поэтпоэту! Я, может быть, соберусь написать оду обо всей этой войне Вы можете смеяться, но, право, это было бы славно. И, быть может, вы, как человек в этом деле многоопытный, кое в чем направили бы меня Не осмелюсь просить, но все же
Уговорил и этот! Что ж, истинный поэт, верно, и впрямь должен пройти всю войну, прочувствовать все лично: и горечь поражений, и сладость побед.
Получив согласие командира, Северский не рассыпался в благодарностях. Просто крепко пожал Давыдову руку да отправился спать.
Денис тоже забрался в палатку, растянулся на накрытом шинелью лапнике, однако же далеко не сразу заснул. В голову назойливо лезли мысли о юной красавице Сонечке Половцевой, так похожей на старую любовь Дэна еще в том, своем мире который, положа руку на сердце, молодой человек уже давно перестал считать своим. Ведь здесь, в этом времени и в этом теле Денис находился уже семь лет! Семь лет Надо же! И все семь летвойна! Пруссия, Финляндия, Молдавия А по возвращении домойпиры, стихи, песни. Какое уж тут прошлое, вернеебудущее! Даже сны из той поры снились все реже и реже.
Нет, вот если встретить бы какую-то ведьму, которая, может быть, смогла бы Мало ли что говорила юная лапландская колдунья! Мол, останешься здесь навсегда и будешь счастлив Да мало ли что она там плела! Может, врала Хотя нет судя по глазамнет. Так ведь и правда же, ежели он, Дэн, здесь очутилсятак, верно, не зря! Верно, должен он выполнить некую миссию, а уж какую именносам для себя решить. Не тащиться тупо в русле судьбы гусара, а стать куда более действенным! Совершить что-то такое, чего в официальной истории не было: пленить Наполеона, поскорее закончить войну А еще еще Отменить крепостничество?! Ну, это даже для посланца из будущегослишком. Он что, государь-император? Что-нибудь поскромнее надобно Скажем, жениться на Сонечке! Настоящий-то Давыдов на ком там был женат? А черт его знает, на ком Литературу начала девятнадцатого века в Академии преподавали не то чтобы плохо, но без излишних подробностей, больше напирая на «золотой фонд» Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, Гоголяа уж никак не на гусарских поэтов. Ладно, пусть оно пока будет, как будет. Вот только Сонечка Ишь тыцыгане научили ножи метать! Что и говоритькрутая.
Скучать отряду полковника Давыдова не приходилось. Кроме собственного «поиска» мародеров, фуражиров, обозов, еще нужно было выполнять разного рода приказы, регулярно доставляемые из штаб-квартиры; что-то прояснить, разведать или даже уничтожить какой-то значительный французский отряд. Кроме Давыдова, подобные же «партии» были у Сеславина, Фигнера и других, и никто не сидел без дела. Действовали, и весьма активно, так что иной раз и отдохнуть было некогда! Именно армейские, профессиональные, партизаны гвоздили врага, не давая ему ни отдыха, ни покоя! Армейцы. Давыдов, Сеславин, Фигнер А не какая-то абстрактная «дубина народной войны», столь блистательно выписанная Львом Толстым в «Войне и мире». Какая там, к черту, дубина! Не пустить французов в свою деревню, побить мародеров, разграбить небольшой обоз или убить заплутавших вестовыхэто да, это крестьянезавсегда пожалуйста! А вот что-то еще тем болееза пределами родной округи Ох, и много же сил надо было приложить, чтобы вытащить мужичков на какую-то большую общую операцию, непосредственно не касающуюся их родной деревни Кстати, с ополченцами дело обстояло ничуть не лучше, поэт Вольдемар Северский в этом вопросе оказался абсолютно прав. Так что не «дубина народной войны», а именно армейские партизаны ковали победу!
Где-то к концу сентября Давыдов вновь получил секретное указание из штаб-квартиры, а точнее, лично от директора Высшей воинской полиции барона фон Розена. По долгу службы Денис был прекрасно осведомлен о том, что под скромной вывеской армейской полиции скрывалось отделение военной контрразведки. Сам фон Розен считался весьма способным на сем поприще и зря ни от кого ничего не требовал.
В полученном «указании» требовалось как можно скорее выполнить весьма деликатную миссию, а именноузнать, зачем к Наполеону, до сих пор остававшемуся в захваченной Москве, столь срочно направляется некий маркиз Луи-Жан де Монтегюр, давний друг и приятель Бонапарта, высокопоставленный масон.
Масоны Об этом тайном ордене Денис, вернее сказать, Дэн, справлялся еще пару-тройку лет назад, в своих личных целях, когда все же пытался найти выход к своей прежней жизни. Ничего тогда не сложилось, но все же кое-что Давыдов о масонах узнал и сейчас вот припомнил. Масоны, или «вольные каменщики». Некая тайная псевдорелигиозная организация, имеющая множество отделений«кораблей» или «лож», ее высшими посвященными «мастерами» обычно являлись сильные мира сего как, к примеру, столь нелюбимый Давыдовым император Павел Петрович. Сильные мира сего обычно использовали «ложи» в своих корыстных, а чаще корыстно-политических целях. О «мировом» масонском правительстве, как и о мировом заговоре масонов, всерьез говорили разве что на российском РЕН-ТВ да и там, честно говоря, не всерьез, а опять жев корыстных (корыстно-рекламных) целях.
Тем не менее нельзя было не признать, что в начале девятнадцатого столетия «вольные каменщики» имели большое влияние во властных кругах. Был ли масоном Наполеон Бонапарт? А черт его знает! Однако в его ближайшем окружении высокопоставленных мастеров различного рода «лож» вполне себе хватало. Другой вопрос, осмеливались ли они советовать императору? Разве что так, втихаря С другой стороны, сам брат Наполеона Жозеф Бонапарт возглавлял масонскую ложу «Великий восток Франции»! Брат! Это вам не хухры-мухры
«Маркиз сей остановится на несколько дней в Вязьме, у некоего полковника Фурнье уединившись, шепотом читал Денис. Передвигается в бывшем королевском дормезе».
Полковник Винсент Фурнье, к слову сказать, был правой рукой генерала Бараге-Дильера, французского губернатора Смоленской губернии.
«после чего, под большой охраной проследует в Москву, к Бонапарту с неким посланием от общества вольных каменщиков, кое нам следует знать».
Прочитав, Давыдов присвистнул. Вот так вот, ни больше, ни меньше. Выкрасть у масона письмо, снять копию, положить обратнои все это ловко, незаметно и быстро. Всего-то и дел!
Нужно было кого-то отправлять в Вязьму или, куда лучше, отправиться самому, учитывая всю важность и секретность дела. Решив так, Денис задумался, прикидывая, кто бы мог почти беспрепятственно передвигаться в глубоком тылу французских войск? Да ясно, кто! Коммивояжеры, маркитанты, снабженцы. Не только французыавстрийцы, итальянцы, поляки даже сочувствующие Бонапарту русские (находились и такие), в общемвсякий сброд!
Вот кого-то из этого сброда и нужно было выловить, о чем полковник тотчас же направил устный приказ по всем своим «партиям».
Может, даже и сейчас кто-нибудь подходящий из пленных есть, инструктировал Денис Васильевич вестовогокорнета Коленьку Розонтова. Ты пробегись тут, по округе. К Бельскому в отряд загляни, в деревни.
Кроме Розонтова, и еще были посланы люди, в том числе и Арсений. Денис послал бы и Северского, да тот еще загодя отпросился в город по каким-то своим делам. Ну, нет и нетобошлись и без него. Посланцы вернулись часа через три, как раз к обеду.
Были, были подходящие людишки в Токареве, радостно доложил корнет. Одинмаркитант, другойснабженец, фуражир. Одного мужички на вилы подняли, другого в землю зарылиживьем.
Это какживьем? нахмурился Дэн.
Розонтов пожал плечами:
А так, господин полковниклопатами. Дьячок местный сказал, дескать, французы всесатаны дети. Так что с нечистой силой делать? Водицей святой побрызгалии в землю. А кто попытался бежатьтого вилами.
Круто, покачал головой Денис. Что уж тут говорить. Эх, зря они так! Маркитант бы нам сейчас пригодился.
О ситуации в ополчении Бельского доложил Арсений. Бледное лицо его при этом сияло довольством, тонкие губы кривились в улыбке.
Есть там некая парочка, муж с женой. Обрусевшие поляки. По фамилии Корчевские, коммерсанты из Вильно.
Так-так-та-ак! насторожившись, Давыдов азартно потер руки.
У них даже имеется рескрипт, подписанный самим Бараге-Дильером!
Губернатором?!
И в Вязьме они раньше не бывали!
Вот это славно! Так нам, похоже, свезло.
На следующий день, с утра, покатила по лесной дорожке пароконная бричка. Поскрипывала, покачивалась на ухабах, но лошадки оказались резвыми: уже к обеду, миновав Смоленскую дорогу, бричка свернула к Вязьме.
Эй, кто вы есть там? Бумагу давай! на въезде в город застил дорогу будочник, похоженемец или австрияк. Вытянутое лицо с красным носом, осоловелый взгляд и сильный запах перегара.
Кор чев ские, будочник прочел по слогам, месье Андре и мадам Ванда. Поляки?
Из Вильно, «месье Корчевский» попытался по привычке пригладить бороду или подкрутить усы. Увы, ни того, ни другого нынче не имелосьв целях конспирации пришлось сбрить.
В тех же целях Денис взял с собою и Софью«рескрипт» был выписан на двоих, к тому же девушка неплохо знала все здешние места и, самое главное, бегло говорила по-польскигувернантка научила.
Co wy tam tak długo, panie władzo? Czy wy nie umiecie czytać? Podpis pana gubernatora nie rozpoznałeś? (Что вы там так долго, господин офицер? Вы что, не умеете читать? Подпись господина губернатора не разглядели?)
Сонечка лихо сыграла недовольство и даже некий вполне себе шляхетский гнев. Раскраснелась, дерзко стрельнув синими глазищами. В простом сером платье и дорожном плаще из толстого сукна, девушка все же надела модную шляпку, ранее принадлежавшую истинной пани Корчевской. Шляпка должна была показывать всем: ее обладательницадама не из простых.
И куда направляетесь? служака был неумолим.
Мы записаны на прием к полковнику Фурнье! влет соврал Давыдов. Знаете такого?
В ладонь красноносого упала старая серебряная монеткаэкю. Упалаи исчезла.
Проезжайте, будочник тотчас же вернул рескрипт и повернулся к давно дожидавшейся крестьянской повозке.
Копыта запряженных в бричку лошадок зацокали по булыжной мостовой. «Супруги Корчевские» искали подходящий постоялый двор. Желательно, чтоб окна его опочивален выходили на здание городской думы.
Нам на центральную площадь надо, негромко промолвила Сонечка. Во-он тот поворот, где трактир без стекол.
Он был и без крышиэтот трактир, судя по всему, сорвало взрывом артиллерийской бомбы. Да и вообще, захваченная французами Вязьма представляла собой довольно печальное зрелище. Грязные, давно не метенные улицы, разрушенные дома, загаженные скверы. Повсюду запах конского навоза и тлена. Прямо на глазах у прохожих пятеро французских солдат, поставив длинную лестницу, деловито сшибали золоченые кресты с православного храма!
Вот уж поистинеисчадия ада! украдкой перекрестилась Софья. Правы мужички, ох правы
Нужная гостиница обнаружилась на центральной площади слева, выходя фасадом как раз на ратушу, кою занимала нынче штаб-квартира полковника Фурнье, заместителя губернатора, генерала Бараге-Дильера, по всему уезду.
Как и во всех провинциальных гостиницах с самого порога шибал в нос неистребимый запах кислых щей. Внизу, как водится, располагался трактир, на втором этажемеблированные комнаты для богатых путешественников, а общие опочивальни для народа попрощена третьем, под самой крышею.
Сонный приказчик-портье, подремывавший за трактирной стойкою, при виде посетителей нисколько не оживился, лишь безразлично приоткрыл левый глаз и снова его закрыл, даже не спросилчего изволите? По стойке резво пробежал большой рыжий таракан. Сонечка фыркнула и покрепче ухватила «супруга» за локоть.
Hé, arrêtez de dormir! (Эй, хватит спать!) Сняв перчатки, Давыдов пристукнул по стойке ладонью. Любопытный таракан ничуть не испугался, лишь отбежал в сторону да притаился возле чернильного прибора из позеленевшей бронзы. Послушай-ка, любезный! нагнувшись, гусар гаркнул приказчику в ухо. Мы бы хотели снять комнату!
Под лестницейдва рубля! нелюбезно указал рукой портье. Рыжий, с торчащими в стороны усами, он и сам чем-то напоминал таракана.
Два рубля?! ахнула Сонечка. Под лестницей? Раньше по семьдесят копеек брали.
То раньше, приказчик философски вздохнул и открыл уже и другой глаз. Можете и французскими деньгами заплатитьмне все равно.
А если ассигнациями? Денис с готовностью запустил руку за отворот сюртука.
Можно, кивнул рыжий. Тогдавосемь рублей с вас. Если ассигнациями.
Давыдов покачал головою:
Однакокурс! И это за «под лестницей». А меблированные комнаты сколько стоить будут? Не сомневайся любезный, деньги, слава богу, есть.
Вот тут «таракан» оживился:
С пансионом брать будете?
С пансионом.
У нас только щи да каша.
Все равно. Но комнату лучше с видом на площадь. Не любим, знаешь ли, по задворкам.
«Пан Анджей» вытащил из-за пазухи целый ворох ассигнаций, экспроприированных у французских мародеров.
Ассигнациями будет будеттридцать два рубля!
Вот вам! И вот еще сверху тебе лично, любезный! Денис деловито отсчитал деньги.
О, господа мои! Прошу, прошу же, снимая со стены ключ, возликовал приказчик. Это наш самый лучший номер. Я могу, коли надобно, и водицы согреть За особою плату.
Грей! В обиде не будешь.
Тогда идемте, господа мои. Я вас провожу Да! А вещички ваши
В бричке. Дорожный сундук и два саквояжа.
Сей же час пошлю мальчика!
«Лучший номер» оказался той еще комнатенкой! Узенькой, как пенал, с большой скрипучей кроватью, угловым столом и колченогими стульями. Хорошо хоть большое трехстворчатое окно выходило на площадь, хоть в этом прощелыга приказчик не обманул.
Ну, нам тут не жить, успокоил свою спутницу бравый гусар. Дождемся гостя и
Как же мы его узнаем?
По дормезу, душа моя! По дормезу и суете.
Дормезом в те времена называлась большая дорожная карета, оснащенная разного рода столиками и нишами, в которой можно было и принимать пищу, и что-то писать, и спать.
Что-то табаком пахнет, девушка вдруг наморщила носик. А вы ведь, Де
Тсс! приложив палец к губам, Денис красноречиво указав на стены.
Ах, мой дорогой супруг одарив гусара улыбкою, перешла на польский Софья.
Видно, здесь есть отверстие Чтобы послушать быстро осмотрев комнату слева направо, Дэн перешел на шепот и указал на дырку в портьере. Впрочем, нас будут не только подслушивать Еще и подсмотрят!
Что ж, так же тихо откликнулась Сонечка. Будем вести себя, как муж с женою. Чтоб не навлечь подозрений, ага.
Тут как раз появился лохматый запыхавшийся мальчишка с баулами. В крестьянском армячке, под которым виднелась посконная расстегнутая рубаха, босой.
Сундук ваш посейчас принесу, поставив саквояж на пол, поклонился парнишка. Уж больно тяжел.
Софья скривила губы:
Что-то ты долго, парень.
Так это пока дотащил.
Получив монетку, парнишка ушел, и Давыдов, поставив Сонечку спиной к портьерезакрывать дыркувнимательно осмотрел саквояжи. Их вскрывали, это понятно, впрочем, в дорожных вещах разведчиков ничего подозрительного не было. Ну, не считать же подозрительным пару пистолетов и трость с встроенной в нее шпагой? Предосторожность отнюдь не лишняя по нынешним лихим временам.
Заказав завтрак (или, скорее, уже обед) в номер, молодые люди наскоро перекусили и ближе к вечеру вышли на променад. Прошлись под ручку по главной площади, заглянули в одну из еще действующих церквей с разграбленным иконостасом и, пользуясь прекрасной погодою, прогулялись вдоль витиеватой ограды особняка городской думыратуши. Видно было, что в особняке кого-то ждали: по двору сновали какие-то мастеровые и солдаты, что-то подметали, закапывали, подкрашивали.
Верно, завтра и прибудет наш маркиз, негромко промолвил Денис. Или даже сегодня ночью Хотя нетв темноте побоится ехать.
Как мы прочтем послание?
Софья прищурилась, окидывая внимательным взглядом все подступы к особняку и внутренний двор с небольшим садом и узенькими дорожками. Солдаты, сбросив мундиры, деловито посыпали дорожки желтым речным песком.