К концу перестановки Эркин приспособился выбивать и вставлять стопор ударом сапога. Саныч только буркнул:
Полегче. Штырь погнёшь.
Эркин кивнул. Ну вот, расстановка закончена. Можно тащить первый.
Отчаливай! весело скомандовал Колька. Полный вперёд!
И Эркин улыбнулся.
Когда они волокли последний контейнер, прозвенел звонок. Эркин ещё в Джексонвилле на станции привык, что постоянно что-то звенит, гудит, лязгает и громыхает, и потому не обратил звонок внимания, но остальные заметили.
Во! Управились! радостно заорал Колька.
Не кажи гоп, осадил его Саныч. Стопори, яма теперь вправо возьми на подъём пошёл
Они втащили контейнер на платформу и закрепили его.
Вот теперь всё, удовлетворённо сказал Саныч.
Геныч стащил рукавицы и закурил.
Всё, свалили.
Эркин огляделся. По всему двору с весёлым, уже нерабочим гомоном тянулись люди. Что, смена закончилась? Он посмотрел на часы. Три ноль семь.
Всё, мужики, по домам айда, Геныч спрыгнул с платформы.
Эркин перевёл дыхание. Да, так, похоже, и естьконец смене. Он, как все, спрыгнул вниз, снял и засунул в карманы верхние рукавицы и пошёл следом за Санычем и остальными. По дороге рискнул спросить:
Завтра как сегодня?
Ну да, охотно ответил Колька. Смена с семи. А что делать, укажут.
Эркин удовлетворённо кивнул. Больше ему ничего и не нужно. А встретившийся Медведев бросил ему на ходу:
Завтра с семи, не опаздывай.
Эркин ждал, что ему про прописку скажут, но бригадира окликнули, а Саныч с остальными уже ушёл. Во двор входила вторая смена. «Ну, значит, завтра прописка», решил Эркин, направляясь к выходу. Вот она, та самая, забранная деревянной решёткой дверь, через которую он входил утром. Где вход, там и выход. Нормально. Эркин потянул дверь на себя и вошёл в коридор. Так, теперь туда, правильно, этот плакат он видел. Коридор был пустынен, на стенах были ещё какие-то надписи, но Эркин полагал, что это всё не для него.
Эй, вождь! окликнули его сзади.
Эркин узнал голос Ряхи и остановился, обернулся через плечо. Ряха, уже без куртки, и потому особенно щуплый и какой-то дохлый, улыбаясь, подошёл к нему.
Что ж ты, день отработал, мы тебя, понимаешь, приняли, ты теперь поставить нам должон.
Эркин кивнул и полез за бумажником. В бегающих глазах и кривой улыбке Ряхи о чувствовал какой-то подвох, но, не зная здешних порядков, ничего не мог сделать.
Сколько?
Ряха быстро облизал бледные тонкие губы.
Ну, по бутылке каждому, да бригадиру две, ему положено, это двенадцать бутылок, значитца, да закусь какая-никакая
Эркин свёл брови, считая. Двенадцать бутылок по три сорок семьэто это чуть больше сорока, да ещё
Пятьдесят рублей хватит?
У Ряхи судорожно дёрнулся кадык.
А ага!
Эркин достал деньги. И снова ему не понравилась жадность, с которой Ряха выхватил у него деньги. «Зря они шакала на таком деле держат», подумал он. А Ряха, скатав купюру в трубочку, засунул её куда-то за пояс штанов и зачастил:
Ну, и ладненько, ну, и иди себе с богом, значит, не беспокойся, улажу всё, комар носа не подточит, домой ступай, наломался, небось, отдыхай
Эркин пожал плечами, убрал бумажник и пошёл к выходу. Показалось ему или и впрямь Ряха тихо хихикнул ему вслед? А ну его! Вон уже окошко табельное. Какой номер-то у него?
Но, к его удивлению, круглолицая женщина в чёрной форме с синими нашивками на воротнике сама подала ему жетонЭркин узнал его по зазубринке у верхнего отверстияи рассмеялась его удивлению.
А мы вас всех знаем. Работа такая. Ты у Медведева, что ли?
Да, кивнул Эркин.
Ну, с почином тебя, счастливо отдыхать. До свиданья.
До свиданья, ответно улыбнулся Эркин.
И на внешней проходной мужчина в такой же форме, посмотрев на его пропуск, пожелал ему отдыха и попрощался.
На улице Эркин, проверяя себя, посмотрел на часы. Три пятнадцать. И светло. День ещё. Что ж, если и дальше так пойдёт, то у него полдня на подработку есть. Тоже неплохо. Но и порядки здесь! Прописка за глаза и дорогая какая. Бутылка каждому. С ума сойти. Хорошо, деньги с собой были. Ну, ладно, это он свалил. Завтра уже будет нормально.
Усталость словно отпустила его, и он шагал широко, свободно, с интересом поглядывая по сторонам. В общем, он был доволен. Работа оказалась тяжёлой, но не сложной, не слишком сложной. Завтра, конечно, куда поставят, но с Санычем работать можно, и с Колькой, и Генычнормальный мужик. Ряха вот только Ну что ему Ряха? Ну, придётся за себя и за Ряху, если опять окажутся в паре, работать, ну так что? Переживёт. И раньше такое бывало, и в имении, и в Паласах Это всё пустяки. А вот денег у его не осталось, а он хотел по дороге домой купить чего-нибудь. Но и это ладно, Женя поймёт. Прописка же. Зато теперь он чист. Нет, всё хорошо, всё нормально.
Обшаривая на всякий случай карманывдруг мелочь заваляласьон нашёл свёрток с бутербродами и усмехнулся. Вот и гостинец домой. Так и не съел. А есть здорово хочется. Прямо хоть доставай и на ходу жуй. Ну, да ладно, перетерпим, вон уже «Корабль» появился. И снег здесь белый, чистый. А вон и магазинчик
Эркин шёл, подняв голову и обшаривая взглядом окна. Вроде, вон те его, или нет Да нет, чего искать, уже крыльцо перед ним. Он взбежал по широким низким ступеням и толкнул дверь. Потопал в тамбуре, оббивая снег с сапог, и открыл следующую дверь. На лестнице уже свет горит. Внутренняя дверь. Доставая на ходу ключи, подошёл к своей двери и удивлённо заморгал. Утром этого не былоон помнит. Перед дверью лежал маленький яркий коврик в красную и зелёную клетку. Проверяя себя, посмотрел на чёрный кругляш с белыми цифрами. Номер правильный. Так это что, Женя купить успела? Он осторожно встал на коврик, вытер ноги и открыл своим ключом верхний замок. Попробовал нижний. Открыт. Значит, Женя дома. Он толкнул дверь и вошёл. В неожиданно тёмную после залитого светом коридора, но уже пахнущую жилым теплом прихожую. Захлопнул за собой дверь.
Кто там? спросила из кухни Женя. Эркин, ты?
И сразуон и ответить не успелк нему в ноги ткнулась с радостным визгом Алиса.
Э-эри-ик! Эрик пришёл! Мама, Эрик вернулся!
Эркин включил свет и стал раздеваться. Снял и повесил куртку, шапку, стащил сапоги. Надел шлёпанцы.
Эркин, Женя выбежала из кухни и порывисто обняла его, ну, как ты? Устал? Замёрз?
Нет, улыбнулся Эркин. Даже жарко было. Я я в душ сначала. Хорошо?
Ну, конечно. А может, Эркин, может, ванну?
Эркин осторожно, чтобы не разорвать объятие, пожал плечами. Женя поцеловала его в щёку и отпустила.
Иди, мойся. Я сейчас приготовлю всё. Там ведро, грязное прямо туда кидай.
Алиса попыталась сунуться в ванную следом за Эркином, но её позвала Женя. А в ванной тоже новое. Большой, в половину его роста белый плетёный ящик. Похожий был в гостинице в Бифпите для грязного белья. А это для чего? Эркин приподнял крышку и увидел на дне что-то пёстрое. Значит, для грязного. А чего ему тогда Женя про ведро сказала? Ладно, разберёмся. Эркин снял рубашку и джинсы. Это стирать не стоит. Джинсы он и раньше каждый день не стирал, креповая рубашка тоже чистая, а вот бельё и носки с портянками это надо. Он собрал с себя тяжёлое от впитавшегося пота бельё, затолкал в ведро и налил чуть тёплой воды. И уже шагнул было за простынную занавесь в душ, когда в ванную вошла Женя. Эркин растерялся, а она деловито положила на ящик его рабские штаны и тенниску.
Вот, наденешь потом.
Она не смотрела на него, а он не знал: хочет ли, чтобы посмотрела.
Вот, мойся, и будем обедать.
Взгляд Жени тепло, мягко скользнул по его телу. Он и ощутил его как прикосновение, будто будто она потрогала его, погладила. И Женя уже вышла, а он ещё стоял возле душа, не понимая, что с ним. Потом тряхнул головой и вошёл в душ. Его мыло и мочалка уже лежали на бортике. Когда только Женя успела? Женя Женя не боится его, он не противен ей. И что ему теперь до всего другого?! Эркин крутанул кран и счастливо охнул под туго ударившей его струёй.
И когда он, уже в рабских штанах и тенниске, пришёл на кухню, за окном было совсем темно. А на столе у Эркина сразу засосало под ложечкой. Женя засмеялась.
Садись, Эркин. Сегодня настоящий обед. Не из пакетиков.
Счастливая мордашка Алисы, горячий необыкновенно вкусный суп, новенькие тарелки на блестящей клеёнке, а ложки старые, знакомые по Джексонвиллю, и халатик у Жени тот же, и фартук, и и всё так хорошо.
Так вкусно, Женя, поднял он глаза от тарелки.
Налить ещё? улыбнулась Женя.
Эркин кивнул. И она налила ему ещё золотистого от жира мясного супа. Полную тарелку.
Ты не обедал?
Перекусил. Перерыв был маленький, Эркин улыбнулся. Два съел, а два домой принёс.
Такой маленький перерыв? расстроенно переспросила Женя. Эркин, при восьмичасовом рабочем дне час на обед положен.
Час? Эркин неопределённо хмыкнул. Буду знать. Женя, там, мне сказали, столовая есть. Так я завтра там поесть попробую.
Конечно, согласилась Женя, собирая тарелки. Обяательно возьмёшь горячего. О деньгах не думай. Деньги у нас есть.
Эркин почувствовал, что краснеет.
Женя, я все деньги сегодня потратил.
Все? Это сколько? Женя поставила на стол тарелки с картошкой и мясом.
Сколько взял. Пятьдесят рублей, вздохнул Эркин. Это была прописка, Женя.
Понятно, кивнула Женя. Не волнуйся, всё в порядке.
Эркин пытливо вгляделся в её лицо, потом вздохнул и стал есть. Ел уже спокойно: самое тяжёлое он сказал, и Женя поняла его. Конечно, пятьдесят рублейэто очень много, но это же только раз. А в Джексонвилле разве не пришлось ему отдать полпачки сигарет и весь дневной заработок? Отдал же. И не помер. А с Андрея сколько содрали? Везде так.
Женя, спасибо.
Ещё?
Он покачал головой.
Нет, сыт уже.
Тогда я тебе киселя сейчас налью. Алиса, доедай.
Эркин глотнул густой сладкой жидкости, улыбнулся.
Я не сказал тебе. Коврик такой красивый. Ну, у двери. Тебе понравился? просияла Женя. Я вообще сегодня кучу денег потратила. Ну, коврик и ящик в ванной ты видел, Эркин кивнул. Ещё я Алисе купила. Сапожки и шубку. Ну, и белья.
Правильно, кивнул Эркин.
И тебе.
Эркин невольно поперхнулся.
Женя!
Что Женя? Женя шлёпнула Алису между лопаток, чтобы не горбилась. Две смены мало. Надо, как минимум, четыре. А лучше шесть. Или мне каждый день стирать, чтобы ты с утра чистое надел?
Я сам стирать буду, попробовал возразить Эркин.
Не выдумывай, строго сказала Женя. Мне с понедельника тоже на работу выходить. Давай я тебе ещё киселя налью. Вот так. Алиса, спать будешь?
Не, я в коридор, Алиса сделала умильную рожицу. Можно?
Можно, улыбнулась Женя.
Пока она одевала Алису для прогулки в коридоре, Эркин допил кисель и собрал посуду со стола, сложил в раковину. Вбежала Женя и, отодвинув его, стала мыть посуду. Эркин столя рядом и смотрел на неё, на её руки. А Женя мыла и говорила.
Я ещё сушку купила, проволочную, как там была.
Я повешу, встрепенулся он.
Ну, конечно, милый, сейчас я закончу и освобожу тебе место. А ещё, Эркин, знаешь, в воскресенье сорок дней Андрею. Сороковины.
Что? не понял он. Как это?
Ну, помнишь, Женя взяла полотенце и стала вытирать тарелки, помнишь, на девятый день мы его поминали? В лагере.
Помню, конечно, кивнул Эркин. А на сороковины так же?
Да, кивнула Женя. Ну, ещё в церковь ходят. И на могилу.
Эркин вздохнул. Могила в Джексонвилле, в церковь ему идти совсем не хочется, но раз Женя считает, что надо Да, вот ещё что.
Женя, а водка обязательна?
Женя расставила посуду в шкафчике и кивнула.
Я тут поговорила, Эркин, и в лагере Но водку ты должен купить.
Хорошо, согласился Эркин. Раз надо Только
Что?
Нет, ничего, Женя. Я тогда за ящиком сейчас схожу, сушку повешу.
И он пошёл за ящиком, злясь на самого себя, что вздумал предупреждать Женю. Дескать, я пьяный языком болтаю. Ни черта с ним не будет, удержит язык.
Эркин принёс на кухню ящик, улыбнулся Жене. И теперь она сидела у стола и смотрела, как он работает.
Вот так?
Чуть левее. Ага, так будет хорошо.
Эркин гвоздём пометил места для крючков, отложил сушку на шкафчик и стал их прибивать.
Тебе нужно пальто, Эркин.
Для работы куртка удобнее.
Для работы, Эркин. А потом?
Нет, упрямо сказал Эркин. Пальто мне не нужно.
И Женя догадалась.
А если полушубок?
И по его дрогнувшим плечам, по быстрому благодарному взгляду через плечо поняла, что угадала правильно.
Он дорогой, Женя, тихо ответил Эркин.
Не дороже денег. А деньги у нас есть.
Эркин проверил, надёжно ли сидят крючки, и надел на них сушку.
Вот так, Женя, да?
Да, хорошо как.
Эркин улыбнулся.
Ну вот. А деньги нам на квартиру дали, а не на одежду.
И на одежду. Ты вспомни, как в Комитете сказали. На обустройство. Если бы мы свой дом выкупали или хозяйство завели, то да, все бы деньги туда ушли. А квартира у нас в аренде, наёмная, рассуждала Женя. Это и из зарплаты выплачивать можно. А одежда тоже нужна. Как как посуда. И не спорь, Эркин. Ну, не хочу я, чтобы ты хуже других ходил. Ты ж не пропойца какой подзаборный. А полушубок тебе купим. И валенки. Да, Женя оживилась и вскочила из-за стола, идём, покажу, что я Алисе купила.
Эркин сложил инструменты в ящик и, оставив его на кухне, пошёл за Женей.
Цигейковаявсё-таки что это за зверь? золотисто-коричневая шубка с капюшоном, зелёные войлочные сапожки на меху и чёрные рейтузы с начёсом очень понравились Эркину и были им безоговорочно одобрены.
Ну вот, Женя погладила рукав шубки, и завтра когда в магазин пойду, возьму её с собой. А то она совсем воздухом не дышит.
Эркин задумчиво кивнул. Одобрил он и тонкую шерстяную кофточку на пуговицах, которую купила себе Женя, и тёплое бельё.
А это тебе, Женя продолжала показ-отчёт. Ещё четыре смены. Шесть сменуже нормально. И рубашек тёплых теперь шесть. И носков. Зима долгая. Чтобы хватило на всю зиму. Понимаешь?
Эркин слушал и кивал. Конечно, Женя права. Зима долгая, и, говорят, будет ещё холоднее. Но
Женя, ведь мебель ещё покупать. И ремонт делать.
Да, кивнула Женя, я помню. Я думаю, сначала ремонт, а мебель уже потом. И, знаешь, я хочу, Женя вздохнула, ну, чтобы было красиво. Я всегда мечтала о гарнитуре. Знаешь, что это такое?
Эркин помотал головой и сел на пол среди разбросанных вещей.
Я слушаю. Говори, Женя. Так что такое гарнитур?
Это когда мебель не по одиночке покупается, а сразу. И всё в одном стиле. Ну вот спальня, Женя широким взмахом обвела комнату, в которой они были. Что нужно в спальню? Кровать, тумбочки у кровати, шкаф, трюмо, хорошо бы трельяж, комод, пуфики
Эркин слушал и кивал. Он был, в принципе, со всем согласен. Хватило бы денег.
Ковёр на пол, шторы на окно, Женя посмотрела на Эркина и рассмеялась. Вот, понял?
Понял, кивнул Эркин. И всё сразу покупать?
Хотелось бы, вздохнула Женя. Ведь как хорошо, что у нас на кухне стулья такие красивые, правда?
Правда, не стал спорить с очевидным Эркин и тут же предложил:Женя, а ведь и стол можно такой заказать, чтоб и на кухне был гарнитур.
Конечно, обрадовалась поддержке Женя. Но сначала сначала ремонт.
Эркин вздохнул.
Да. Обои поклеить.
Потолки побелить, а лучше покрасить, подхватила Женя. Кухню покрасить, ванную, уборную, кладовку
Эркин сразу помрачнел: кладовку-то он так и не убрал.
Женя, я за кладовку возьмусь. Я я только вещь одну сделаю и тогда за кладовку. Хорошо?
Ну, конечно, даже несколько удивилась его горячности Женя.
Он гибким ловким движением вскочил на ноги.
Я на кухне работать буду. Там светло. И стол.
Когда Женя, сложив вещи, вошла в кухню, клеёнка была убрана, а чтоб не запачкать стол, Эркин расстелил чистую портянку, разложил на ней инструменты и пузырьки из ящика. Женя тихо сбегала за шитьёмчулки на Алиске так и горяти села на другом конце стола. Эркин быстро вскинул на неё глаза, улыбнулся и снова ушёл в работу. Он давно думал об этом: как сделать, чтоб сделанную Андреем рукоятку ножа всегда носить с собой, не боясь выронить и потерять. И получалось одно: припаять или приклеить кольцо. Нет, приклеить, конечно. Паять он не умеет, а просить кого-то нельзя, это он должен сам сделать. Спасибо Жене, что сидит рядом и не спрашивает ни о чём. Зачистить край, протереть едким, пахнущим, как водка, но более резко содержимым вот этого пузырька и больше руками протёртое место не трогать. Теперь кольцо. У Андрея их много запасено было, разных, вот это гладкое, без зазубрин, чтоб не перетёрло ремешок, а здесь наоборотзашершавить напильником, чтобы стал плоским, а то не схватит, и приложить, как подойдёт Плохо, надо ещё снять, вот так, и ещё И надо аккуратно, чтоб самого себя по пальцам не задеть А вот теперь хорошо, и тоже протереть. Теперь теперь это всё в сторону, теперь клей Этот? Да. Про него Андрей говорил, что пулю к стволу приклеит. Так, как делал Андрей? Ага, помню: намазать, дать подсохнуть и снова намазать И зажать, и держать так