Гуляй душа!
Когда все разобрали кружки и тарелки, Эркин хотел отнести поднос, но его ловко прямо из-под локтя у него выдернула бродившая между столиками с тряпкой старуха в белом, повязанном по брови, платке и клеёнчатом длинном фартуке.
Ну, Медведев оглядел стоявших весело блестящими синими глазами. Ну, за Мороза, чтоб и дальше ему с нами, а нам с ним работалось, и, когда все сделали по глотку, строго сказал:Кому чего сверх надо, то уж сам платит.
Да ладно, Старшой, поморщился Лютыч. Чего ты из-за одной он забористо охарактеризовал Ряху, на всех баллон катишь.
Эркин перевёл дыхание: всё, вот теперь настоящая прописка.
В общем разговоре рассказов и расспросов одновременно он узнавал, что две недели с утра, с семи до трёх, а двес трёх и до одиннадцати, а получка во вторую и четвёртую пятницы сейчас-то что, а вот в войну в три смены в две, но по двенадцать было дело, кто помнит да ладно, нашёл что вспоминать ни выходных, ни отгулов война по всем прошлась а на фронте я пять лет отбухал, раненый, а ладно вам, семья-то большая, Мороз?
Жена и дочка, охотно ответил Эркин.
А поселился где?
В Беженском Корабле.
От Комитета, значит?
Ну да, туда только через Комитеты.
Ага, беженский ещё и ветеранский.
Ага, и этот жертв и узников
Ветеранский отдельно, уж я-то знаю.
Квартира хорошая-то?
Эркин кивнул.
Тёплая. И большая.
С ремонтом?
Или сам делать будешь?
Сам, кивнул и несколько небрежно бросил:Не знаю, кто там раньше жил, но ремонт надо делать.
Он рассчитывал, эта хитрость пройдёт. И прошла. Никто ту троицу и не вспомнил.
Я тоже в Беженском, сказал Миняй в новеньком белом полушубке. В правой башне. А ты?
В левом крыле.
Земляки, подал наконец голос молчавший вмёртвую Ряха.
Но его не заметили, и он опять уткнулся в кружку.
И давно приехал?
Во вторник.
Не обустроился ещё?
Начать и кончить, усмехнулся Эркин.
Мг, кивнул Саныч. В воскресенье, значит, дома будешь?
Сороковины у меня в воскресенье, хмуро ответил Эркин.
Кого поминаешь-то?
Брата. Убили его в Хэллоуин.
Чего?
Это где?
Эркин удивлённо посмотрел на них. Они не знают про Хэллоуин? Как такое может быть? Смеются, что ли? Да нет, лица серьёзные.
Это праздник такой. Ну, и на Хэллоуин, он заговорил медленно, подбирая русские слова, хотели поворот сделать, назад, как до Свободы, повернуть.
Реванш называется, влез было Ряха и опять его не заметили.
Кто?
Ну, не мы же
Ну, понятно.
Да чего там, недобитки, значит
Да, кивнул Эркин. Кого зимой в заваруху, у него всё-таки начали проскакивать английские слова, но его, судя по лицам и репликам, понимали, не добили.
Ну, а вы что?
Так ты с той стороны, не с Равнины?
Опомнился!
До тебя как до того жирафа
Давай, Мороз, так вы что?
А мы отбивались. У них пистолеты и автоматы, у нас ножи да палки с камнями. Ну и
Понятно, чего там
Палкой пулю не отобьёшь.
Подстрелили его? Ну, брата твоего. Эркин покачал головой. Говорить об этом было трудно, но он понимал, что надо сказать.
Нет, его он убегал, нет, на себя отвлёк ну, его догнали, избили, потом облили бензином и подожгли. Он ещё жив был кричал.
Эркин судорожно вздохнул и уткнулся в свою кружку, пряча лицо. Молчали долго. А потом кто-тоЭркин не видел ктотихо спросил:
А похоронил его где?
Там же. В Джексонвилле. Всех наших, ну, цветных, у цветной церкви. Кладбище сделали.
Ну, земля ему пухом, вздохнул Лютыч. И царствие небесное.
И память вечная.
Глотнули, помолчали ещё немного и повели речь уже о другом, давая Эркину справиться с собой.
Хоть и пили не спеша, за разговором, но кружки опустели, и бутерброды уже съедены. И компания стала потихоньку разваливаться. Кто за повтором пошёл, кто прощаться стал. Эркин понял, что и ему можно уйти. Прописка закончена.
До понедельника всем.
До понедельника.
Бывай, Мороз.
Ты домой уже?
Да, а ты?
Я по второй.
Ладно, прощевайте, братцы, отчаливаю.
Бывайте.
И ты бывай.
На улице было уже совсем темно. Эркин посмотрел на часы. Ну и ну, почти шесть! Надо же, как время прошло. Женя уже волнуется наверняка, а он тут гуляет ну, ничего, он объяснит, что вчера его обманули, как дурачка купили, а сегодня настоящая прописка была. И Женя поймёт, она всегда понимает. Ну, всё, теперь домой. Женя сказала, чтоб он купил чего-нибудь в дом. Из еды, наверное вкусненького.
Эркин решительно завернул в ближайший магазин, где на витрине громоздились башни из конфет, печенья и пряников. Здесь пахло ну, совсем умопомрачительно. И девушка в коричневом, шоколадного цвета платье с маленьким белым кружевным фартучком и такой же повязке на голове улыбнулась ему.
Здравствуйте. Что бы вы хотели?
Здравствуйте. Мне бы шоколаду, ответно улыбнулся Эркин.
Пожалуйста-пожалуйста, закивала она. У нас большой выбор. Для друга, в семью? Есть подарочные наборы.
Мне для девочки, открылся Эркин.
Она высыпала перед ним несколько плиток в ярких обёртках с изображениями кукол, котят и цветов.
Или вот, новинка, эта плитка была чуть побольше, а обёртка не блестящей, а какой-то, по сравнению с другими, блёклой. Смотрите, это кукла, а внутрь вложен лист. С одеждой. Младенец с приданым. Для девочки чудный подарок, убеждённо сказала продавщица.
И Эркин взял для Алисы плитку с куклой, а для Женибольшую, в пёстрой красной с золотом обёртке.
Это «Жар-птица», девушка быстро завернула обе плитки в изящный красивый пакетик. Отличный шоколад. Всё? Четыре сорок шесть. Заходите к нам ещё.
Эркин ещё раз улыбнулся ей, пряча пакетик в карман куртки, и вышел. Снова шёл снег, и ветер появился. Он поглубже надвинул ушанку. А а пропади оно всё пропадом, купит он себе полушубок! Не будет, как Ряха, в рабочем ходить. И бурки. Как у других. Белые, обшитые тёмно-коричневой кожей. Он он не хуже других.
На белом заснеженном тротуаре цветные пятна от витрин и окон. А вон и Корабль. Колька заржал сегодня, услышав про Беженский Корабль, ну и пусть, Колькабезобидный, болтает, а парень хороший. Повезло с ватагой. А Ряха не в счёт. Вот не ждал, что все так на его сторону встанут, накажут Ряху за обман. Надо же ну, деньги вернутьэто понятно, но десятка за обиду Чудно! Ряха притих как сразу, тише мышки стал.
Здравствуй, Мороз.
Здравствуйте, весело поздоровался Эркин с участковым, открывая дверь.
Прыгая через три ступеньки, он взбежал на второй этаж, уже гудевший детскими голосами и смехом. Ну да, самое игровое время. Но Алисы нет. Женя уже позвала её домой? Или случилось что? Он открыл своим ключом верхний замок, вытер ноги и вошёл.
В кухне горел свет и чему-то смеялась Женя. У него сразу отлегло от сердца. А тут ещё из своей комнаты вылетела Алиса с неизменным визгом:
Э-эри-ик! Мама, Эрик пришёл!
Эркин! из кухни выглянула румяная улыбающаяся Женя. Ну, наконец-то!
И чей-то незнакомый низкий голос сказал:
Ну и слава богу, а пятницасвятой день, хоть кружечку мужик да пропустит.
Эркин насторожился. В квартире кто-то чужой? Кто? Зачем? Алиса вертелась перед ним с его шлёпанцами в руках, а он напряжённо смотрел на Женю, ожидая её слов. Женя поняла и быстро подошла к нему.
Раздевайся, Эркин. Гости у нас. Всё в порядке?
Он кивнул, медленно стягивая куртку.
Гости? Кто? тихо спросил он.
Соседи. Вернее, соседка. Зайди, поздоровайся. Она хорошая.
Эркин наконец разделся и переобулся. И вошёл в кухню. У покрытого красно-белой скатертью стола сидела невысокая широкая старушка в накинутом на плечи узорчатом платке.
Здравствуйте, не очень уверенно сказал Эркин.
Здравствуй, здравствуй, приветливо ответила она. Будем знакомы. Евфимия Аполлинарьевна я, и рассмеялась его смущению. А так-то баба Фима. Ну, спасибо за чай да сахар, Женя. Теперь тебе его вон кормить, ублажать, с работы пришёл. А я пойду.
Поужинайте с нами, предложила Женя.
Нет уж, баба Фима лукаво подмигнула им. Вам и без меня есть о чём поговорить. Ты заглядывай ко мне, Женя. А тебе доброго отдыха.
Её низкий певучий голос показался Эркину неопасным и даже добрым, и он улыбнулся ей.
Спасибо, и после секундной заминки:баба Фима.
Она с улыбкой кивнула.
На здоровье. Как звать-то тебя?
Эркин.
Она пошевелила губами, явно повторяя про себя его имя, и Эркин, вспомнив многократно уже слышанное: «Морозэто пойдёт», повторил, добавив фамилию:
Эркин Мороз.
Она сразу радостно кивнула:
Вот и ладно, и встала. Доброго вечера тебе, Мороз.
Встав, она оказалась совсем маленькой, едва доставая макушкой с гладко зачёсанными назад и собранными в пучок на затылке седыми волосами до груди Эркина. А длинная, почти до пола, юбка и лежащий на плечах платок делали её почти квадратной.
И вам доброго вечера, провожала её до дверей Женя. Заходите ещё.
До свидания, очень вежливо попрощалась Алиса.
Женя закрыла дверь и подошла к Эркину.
Ну как? Всё в порядке?
Да, наклонившись, он осторожно коснулся губами её виска. А у тебя?
Всё хорошо. Мыться пойдёшь? Или просто умойся, переоденься, и сядем ужинать. У меня всё готово.
Хорошо, кивнул Эркин, да, я купил, у меня в куртке, в кармане.
Вертевшаяся рядом Алиса насторожилась.
А чего ты купил?
Сейчас принесу, улыбнулся Эркин.
Он быстро сходил в прихожую и принёс свёрток. Женя взяла его и строго сказала Алисе:
После ужина, и посмотрела на Эркина. Да?
Да, кивнул он. Я сейчас.
Грязное в ящик кидай, крикнула ему вслед Женя. Алиса, помоги накрыть.
А Эрику полотенце?
Он сам возьмёт.
Войдя в ванную, Эркин быстро переоделся. И вовремя. Он еле успел на штанах узел затянуть, как явилась Алиса.
Эрик, ты моешься или умываешься?
Умываюсь, ответил Эрик, натягивая тенниску.
Тогда я тебе полотенце держать буду, заявила решительно Алиса.
Эркин помог ей стянуть с сушки полотенце и стал умываться. Алиса терпеливо ждала, взвизгнула, когда он, умывшись, брызнул на неё водой, и тихонько спросила:
Эрик, а ты чего принёс? Оно съедобное или игральное?
И то, и другое, ответил Эркин, вешая полотенце.
А вообще-топодумал оннадо в спальне переодеваться. Раньше ж он это в кладовке делал.
Скатерть Женя уже заменила клеёнкой, на сковородке шипела и трещала яичница с колбасой, в чашках дымился чай.
Эркин, суп ещё есть. Хочешь?
Я там обедал, мотнул он головой, усаживаясь на своё место.
Мам, а то, что Эрик принёс?
Женя посмотрела на Эркина, и он ответил:
Это к чаю.
Значит, вкусненькое, понимающе кивнула Алиса и занялась яичницей.
Я сегодня её с собой взяла, рассказывала Женя, придвигая ему хлеб и масло. Погуляли заодно. Церковь в Старом городе только. Завтра, когда на рынок пойдём, посмотрим. Ну, и пройдёмся. Я только продукты покупала. А с понедельника начнём всё для ремонта покупать.
Эркин ел и кивал.
А у тебя как?
Всё хорошо, он смущённо улыбнулся. Меня обманули вчера. А сегодня уже настоящая прописка была. Ватага, нет, бригада меня приняла. Я пива выпил. Ничего?
Ничего, ничего, Женя подложила ему яичницы. А потом баба Фима пришла. Я уже беспокоиться стала: темно, а тебя нет. Вдруг что А она мне объяснила, что по пятницам все мужчины пиво пьют, и тебе нельзя, она фыркнула, компанию ломать.
Всё так, кивнул Эркин. Она здесь живёт?
Да, в башне. Оказывается, в левой башне два этажа маленьких квартир. Для одиноких. Представляешь, у неё никого нет. Все в войну погибли.
Эркин сочувственно кивнул.
Мам, я всё съела, напомнила о себе Алиса.
Женя рассмеялась и убрала тарелки. Подала Эркину свёрток. И он не спеша распаковал его. Женя ахнула, а Алиса завизжала. А когда разобрались, что не просто обёртка, а кукла, да ещёрассмеялась Женяс «одёжками», то восторгу не было границ и конца. Женя принесла из спальни маленькие ножницы и вырезала Алисе и куклу, и нарисованные на вложенном в плитку листке распашонки, ползунки, чепчики показала Алисе, как одевать и раздевать куклу. К изумлению Эркина, на обёртке было целое стихотворение про куклу и даже указано её имя. Куклу звали Андрюшей.
Женя, я не знал
Всё хорошо, милый, она улыбнулась ему, и он сразу ответил улыбкой. Ты молодец, что купил.
Алиса так занялась новой куклой, что забыла не только про чай, но и про шоколад. Нет, мама и раньше рисовала и вырезала ей кукол с одёжками, но те все как-то быстро рвались и терялись, а эта Женя и Эркин пили чай и смотрели на сосредоточенно шепчущую что-то себе под нос Алису, которая одевала и раздевала Андрюшу.
Пойдёшь помоешься?
Да, кивнул Эркин.
Я послежу за ней, улыбнулась Женя.
Завтра я крючки сделаю, сказал Эркин, вставая. Купим, и я прибью.
Иди мойся, Женя, улыбаясь, смотрела на него. А потом я её уложу, и мы всё обсудим на завтра.
Да, он счастливо улыбнулся и сказал по-английски:Костровой час.
И Женя, тихонько рассмеявшись, кивнула.
Эркин зашёл в тёмную спальню, снял и положил на подоконник часы, снял, помедлив, с шеи ремешок с рукояткой и положил рядом. Рукоятка была тёплой и чуть скользкой от его пота. Потёр грудь. Да, лучше наверное зацепить за пояс и носить в кармане. Ладно. Андрюша Он ни разу не назвал так Андрея. Даже не знал. В лагере только услышал, как какая-то женщина называла так сына. Тоже Андрея. Андрей, брат. Андрюша Ладно. Он тряхнул головой и пошёл в ванную.
Женя играла с Алисой, прислушиваясь к плеску воды в ванной. Хорошо, что завтра ему не надо на работу, сможет выспаться. Как он устал за эти два дня, даже осунулся. Ну, ничего. Два дня выходных, отдохнёт, выспится. Тяжело вставать в темноте.
Эркин вымылся тщательно, но торопливо. Алисе пора спать, а пока он не освободит ванную, Женя не может её уложить. Ну, вот и всё. Он вышел из душа, вытерся и натянул рабские штаны и тенниску. Надо бы зеркало в ванную. И и с ума сойти, сколько всего нужно. Он ещё раз вытер голову и вышел.
С лёгким паром, встретила его Алиса. Эрик, смотри, Андрюша здесь жить будет.
Эркин узнал коробочку из-под «пьяной вишни в шоколаде» и улыбнулся. И впрямь удобно.
Правда, хорошо? смотрела на него снизу вверх Алиса.
Да, кивнул Эркин. Хорошо.
Алиса, позвала Женя. Убирай игрушки и давай ложиться, спать пора.
Ладно, согласилась Алиса.
Эркин отдал ей коробочку с куклой, и она убежала в свою комнату. А Эркин пошёл на кухню. Пощупал чайник. Остыл уже, надо подогреть. Как на этой плите всё остывает быстро. Он осторожновсё-таки не привык ещёзажёг газ и снова удивился голубому, а не красному, как в печке, огню и поставил чайник на конфорку. На столе две чашки, на блюдечке квадратики шоколада.
Э-эрик, позвала его Алиса.
И он понял, что наступил момент поцелуя на ночь. Алиса так привыкла к этому в лагере, что теперь неукоснительно следила за соблюдением ритуала. Он зашёл в её комнату, где на подоконнике сидели и лежали её игрушки, наклонился и осторожно коснулся губами её щёчки.
Спи, Алиса, спокойной ночи.
Спокойной ночи, сонно ответила Алиса.
Засыпала она по-прежнему мгновенно.
Эркин вернулся на кухню. Женя разлила по чашкам чай. И когда она подвинула ему шоколад, он заметил у неё на правой руке на безымянном пальце кольцо. Узкое золотое колечко. Гладкое, без камня.
Женя что это?
Она покраснела.
Я купила его сегодня.
Эркин очень осторожно взял её за руку, провёл пальцем по кольцу.
Это это я должен был купить, да?
Его голос звучал виновато, и Женя улыбнулась.
Всё хорошо, Эркин.
Он вздохнул и, потянувшись, осторожно коснулся губами ё руки рядом с кольцом и выпрямился.
Женя, а а мужчины здесь не носят колец, я ни у одного в бригаде не видел.
Ну, конечно, у тебя же работа такая. Женя, улыбаясь, смотрела на него. А теперь давай на завтра обсудим. Я хочу на рынок сходить.
Эркин кивнул и решился.
Женя, ты ты не видела? Полушубки очень дорогие?
Женя радостно улыбнулась.