Солнечные лучи уже успели нагреть адмиральскую каюту. Несмотря на открытые окна, лёгкий бриз не приносил прохлады, а лишь наполнял тяжёлый влажный воздух запахом соли и водорослей. Едва слышимый плеск воды, встречавшейся с кормой «Победоносца», заглушался резкими, похожими на неистовый хохот, голосами чаек.
Анри подошёл к расположенному пред окнами громоздкому двухтумбовому столу из красного дерева, доставшемуся ему вместе с «Победоносцем», и сел на обтянутый чёрной кожей стул из канадского клёна, помнивший зад английского капитана. Стул был удобный и не лишённый строгой красоты, а Анри ценил красоту вещей не меньше, чем их полезность. Потому и заменил старый английский письменный прибор на купленный в Гаване изящный серебряный, прекрасно вписавшийся в тёмно-зелёное сукно стола.
Вытащив из большого выдвижного ящика два листа добротной бумаги, прислушался. Через перегородку пробился громкий возмущённый голос Фернандо. Тяжело вздохнув, Анри отложил листы, встал и направился в ратс-камеру.
Прежде всего в глаза бросилась огромная фигура бригадьера, державшего за грудки Рафаэля. Слуга был бледен, но, судя по упрямому покачиванию головы, непреклонен. Услышав скрип двери, оба повернули головы в её сторону. Увидев Анри, Фернандо отпустил слугу, и тот тут же, выпрямившись, как струна, застыл в позе ожидания.
На немой вопрос Эль Альмиранте ответил бригадьер:
Ну и порядки у тебя тут! громогласно возмутился он. Этот охламон отказался налить мне вина! Фернандо гневно ткнул указательным пальцем в сторону неподвижного Рафаэля, не глядя на него.
На «Победоносце» только я решаю, что, когда и кому можно подавать. Ты уже забыл это? Анри мельком глянул на следившего за каждым его движением слугу и дал знак рукой.
Рафаэль поклонился и пошёл к витрине. Фернандо взглядом проследил за перемещениями слуги и повернулся к Анри:
Нет, конечно, не забыл, но я думал, что теперь для меня есть исключение.
Ты ошибся. Но раз ты так думал, то, пожалуй, мне придётся наведаться на «Альбатрос» с инспекцией, в спокойном голосе Анри засквозила печаль: он знал о пристрастии друга к горячительным напиткам, но помнил и то, что, вступив на корабль, бригадьер умел оставить за бортом все свои вредные привычки.
Да ладно, Анри, ты же не думаешь, что я там распустился сам и позволяю напиваться команде?
Что мне думатья решу на «Альбатросе». Ладно, заходи, и Анри шагнул обратно в спальню.
С квартердека донёсся мелодичный звон. Ему вдогонку голос вахтенного матроса сообщил, что пробита одна склянка и началась третья вахта.
Фернандо взял кубок с серебряного подноса и двинулся вслед за другом.
Садясь за письменный стол, Анри кивнул в сторону лежавших на нём бумаг:
Вот мой улов.
Фернандо взял один из листов и, присев на обитый медью и богато украшенный резьбой сундук, принялся изучать документ.
Опять англичане, буркнул он, уткнувшись в текст. Может, пора нам наведаться на Антигуа?
Думаю, у нас найдутся дела поважнее, Анри сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.
Ты гнался за ними?
Дотянувшись, бригадьер положил бумагу на край стола, отхлебнул из кубка и, вытянув ноги, удовлетворённо закряхтел.
Нет, Анри невольно проследил за движениями друга и перевёл взгляд на бумаги. Я получил сведения, что обнаружена база Эрроусмита на Сахарном островке, но вместо Джона нашёл этих двух приватиров, он кивком указал на каперские патенты.
И где Эрроусмит они, конечно же, не знали? Фернандо саркастически хмыкнул и сделал очередной глоток.
Нет, не знали, лицо Анри посерьёзнело. Но они подтвердили, что Джон там был. Эти мелкие пакостники боятся его больше, чем нас, Фернандо.
Бригадьер поднял на друга округлившиеся глаза:
Почему?
Похоже, Эрроусмит сумел подчинить себе многих пиратских капитанов. Мне стало известно, что в его распоряжении флот не меньше моего, а если не считать торговые караваны, то, возможно, и больше. Он объявил всю Тьерра Фирме до Бермуд своей территорией и собирает дань с тех, кто тут желает охотиться, брови Анри сошлись у переносицы, выказывая беспокоившие его хмурые мысли.
Это тебе эти двое рассказали? Фернандо кивком указал на бумаги. Из его голоса исчез сарказм.
Да. Ещё они сказали, что пришли к острову отдать Джону дань. Я разминулся с ним на восемь часов.
А эти почему задержались? Фернандо расправил пальцем увы, а его глаза блеснули любопытством.
Хотели полакомиться папайей, ухмыльнулся Анри.
Фернандо вылил в рот остатки вина и поинтересовался:
Ты оставил там засаду?
Бесполезно, Анри потянулся к серебряному колокольчику для вызова слуги. Похоже, не всем нравятся диктаторские замашки Эрроусмита, позвонил и продолжил: Кто-то там побывал ещё раньше и сжёг лагерь.
Дверь, слегка скрипнув, отворилась, и вошёл Рафаэль. Фернандо протянул ему пустой кубок. Слуга взглянул на своего сеньора и, не получив от него утвердительный кивок, взял кубок и вышел.
Стало быть, ты полагаешь, что Джон туда уже не вернётся? задумался бригадьер.
Анри кивнул.
В дверь постучали.
Получив разрешение войти, показался Рафаэль.
Сеньор, к вам посыльный от сеньора губернатора! с достоинством дворцового мажордома доложил он, косясь в сторону сидевшего на сундуке бригадьера.
Пусть войдёт, приказал Анри, поднимаясь.
Слуга поклонился и исчез. Через мгновение на пороге каюты показался офицер дворцовой стражи.
Скользнув взглядом по приветственно привставшему бригадьеру, он повернулся к опустившему взгляд Анри:
Его превосходительство сеньор губернатор приглашает сеньора Верна посетить его резиденцию.
Расстегнув пуговицу колета, офицер вытащил из-за пазухи запечатанное сургучом письмо и, подойдя к столу, положил.
Анри взял в руки послание и повертел, рассматривая. На лицевой стороне красивым почерком было выведено: «Благороднейшему сеньору Андрес Генри Руис Верну».
«Надо же, подивился, раньше граф мне писем не писал. Интересно, зачем весь этот официоз?» но послание не открыл.
Анри кинул быстрый взгляд на безмятежное лицо вновь усевшегося друга, перевёл его на руку офицера, застёгивавшего пуговицу, и спросил:
Полагаю, ваша милость собирается ждать мой ответ?
Я уполномочен сопроводить вас, сеньор.
Фернандо, до этого молча наблюдавший за происходящим, многозначительно хмыкнул и сложил руки на груди.
Ну что ж, в таком случае прошу вашу милость обождать меня в шлюпке, Анри дождался, когда за офицером закрылась дверь, сел и сломал сургучную печать с гербом Белисе.
«Белисе, года 1660 от Р.Х. 16 дня месяца июня.
Благороднейший сеньор Верн,
Позволю себе напомнить Вам, что, согласно подписанному Вами 1655 года 1 дня месяца мая фрахтовому договору, должного действовать до дня подписания мира между Испанией и Англией, в силу некоторых обстоятельств вас обязывают предоставить принадлежащие Вам корабли под командование генерал-капитана Ямайки. Предоставленные корабли должно полностью вооружить, укомплектовать командой и достаточным для выполнения условий фрахта количеством провизии и боеприпасов.
В случае если же Вы по-прежнему пожелаете лично возглавить Вашу армаду, это будет приветствоваться генерал-капитаном и рассматриваться как любезность с Вашей стороны.
На основании вышеизложенного прошу Вас незамедлительно явиться в мою резиденцию для получения оного приказа.
Искренне благоволящий Вам сеньор Альварес Луис Феррер-и-Проксита, XIII граф Альменара, волею Его Католического Величества Филиппа IV губернатор провинции Северный Гондурас и города Белисе, собственной рукой подписавший».
Завершала сиё послание размашистая подпись и восковая печать графа Альменара.
Закончив читать, Анри взглянул на Фернандо. Лицо великана вспотело от напряжения.
Не желая мучать друга, сгоравшего от любопытства, он передал ему письмо.
Дочитав, бригадьер лишь пожал плечами и молча вернул послание. Анри спрятал его в стол и придвинул к себе бумаги пиратов.
Похоже, чем мы будем заниматься в ближайшее время, уже решили за нас.
Пожалуй, ты прав, пророкотал Фернандо и, ударив себя ладонями по коленям, поднялся. Пойду ещё с Энрике побеседую. Увидимся вечером, и, махнув рукой на прощанье, вышел из каюты.
Анри взял со стола один из документов, с помощью серебряной спицы свернул его в узкую трубочку и обмотал тонкой лентой. Сделав то же самое со вторым, позвонил в колокольчик и, засунув себе за манжету рукава камзола обе бумажные трубочки, направился к кровати. Над ней висело его оружиебоевая шпага, две абордажные сабли, итальянская скьявона и толедская ропера с изящной позолоченной гардой.
Явившейся Рафаэль принёс перевязь, плащ, шляпу и помог одеться. Анри прицепил к перевязи роперу и, выходя из каюты, непроизвольно задержался перед небольшим венецианским зеркалом. Он словно впервые увидел его тёмную деревянную раму, богато украшенную лазуритом и золотой инкрустацией, окаймлённой филигранной цветочной гирляндой. В крупные бутоны гирлянды были искусно вставлены шпинели, размером и цветом подобные спелой вишне.
Позолоченная латунь обрамляла сверкающую серебристую гладь, в глубине которой отразилось его гладко выбритое лицомиловидное и в то же время мужественное, обрамлённое тёмно-русыми волнами волос. Отложной белый воротничок оттенял загар, наложенный жарким карибским солнцем, а из-под широких полей шляпы пронзительно смотрели серые глаза, излучавшие спокойствие и затаённую грусть.
Рисунок 2. Анри. АвторКошка Моника
Как будто стараясь стереть скрытую во взгляде печаль, Анри провёл по лицу ладонью и вышел из каюты.
Разглядев на шканцах Энрике, напомнил ему о необходимости поторопить плотников с ремонтом и кренгованием Победоносной армады, махнул в знак прощания собравшимся у штормтрапа офицерам и стал спускаться.
В пинасе, кроме команды матросов и офицера дворцовой стражи, Анри ожидали и двое его солдат. «Не иначе, как дон Себастьян заботу проявил», шевельнулось в душе раздражение. Желая отправить пехотинцев обратно на корабль, он повернулся, чтобы остановить матросов, подбиравших штормтрап, и встретился взглядом с команданте. Лицо аристократа было таким серьёзным, полным решимости и правоты, что Анри лишь махнул рукой и сел. Офицер губернатора воспринял это как сигнал к отправлению и приказал отчаливать. Рулевой подал команду и переложил руль. Баковый с загребным упёрлись в борт «Победоносца» отпорными крюками и дали шлюпке ход. Спустя несколько минут пинас, поскрипывая уключинами, подчинившись ритму, заданному кормчим, медленно развернулся и неспешно направился к молу.
За время пути офицер не проронил ни слова, лишь почти у самого пирса указал на стоявших у пристани троих солдат, державших под уздцы пятерых лошадей, и коротко бросил:
Одна из нихдля вас.
Мягко стукнув о доски мола, пинас остановился, слегка покачиваясь. Выбравшись на пристань, Анри приказал своим пехотинцам идти к резиденции губернатора, а сам отправился следом за немногословным офицером. Приняв из рук солдата поводья, ловко вскочил в седло и в сопровождении эскорта отправился во дворец.
Солнцу ещё предстояло добираться до зенита не менее трёх часов, но оно уже вовсю слепило и нагревало землю. Тёплый влажный воздух был тяжёл и душен, лошади то и дело замедляли шаг и их приходилось подгонять. И только люди продолжали заниматься своими делами, не обращая внимания на жар, духоту и смрад.
Стук копыт перекрывался гомоном портового города.
Снующие туда-сюда носильщики криками предупреждали неосторожных прохожих. Торговцы зазывали покупателей в лавки, расхваливая товары громко и изобретательно. Но как только солнце достигнет вершины небосводагород замрёт, погрузившись на несколько часов в сиесту
Глава 4 Дверь преткновения
Резиденция губернатора примыкала к главной площади городаПласа де Монтехо. Неподалёку от входа Анри спешился и передал поводья одному из солдат.
Дворец, возведённый менее трёх лет назад из местного желтовато-серого камня, в солнечных лучах казался золотистым. К фасаду примыкала высокая арочная галерея, служившая основанием широкому балкону, скрытому тенью аркады. Балюстрада балкона и резной каменный орнамент, венчавший здание, сияли ослепительной белизной.
Пока офицер отдавал распоряжения своим солдатам, Анри огляделся.
По площади деловито сновали редкие прохожие. Степенная сеньора, выплывшая из улочки, ведущей на Торговую площадь, постукивая по брусчатке деревянными каблучками, пересекала Пласа де Монтехо в сопровождении служанок, нагруженных заполненными снедью корзинами, чтобы скрыться в одной из улиц, ведуших к домам богатых и знатных горожан. У расположенных влево от дворца кабильдо и примыкавшей к нему тюрьмы стражники, отдалившись от своих постов у дверей, о чём-то оживлённо спорили. Монах, следовавший к величественному собору святого Франциска Ассизского, распахнувшего ворота прямо напротив резиденции губернатора, видимо, задетый услышанным, перекрестился и укорил солдат, после чего те осенили себя крестным знамением. Один стражник вернулся к дверям кабильдо, а второй сорвался с места и быстрым шагом направился к казармам городского гарнизона, расположенных супротив.
В сознании Анри неожиданно шевельнулось любопытство, заставившее его по-новому взглянуть на эти мало чем отличавшиеся внешне друг от друга здания, общим ансамблем обрамлявшие площадь и создававшие маленький кусочек Испании.
Тут же всколыхнулась память и из её закутков стали всплывать картины того Белисе, каким он предстал перед Анри восемь лет назад.
Тогда это было всего лишь поселение, за более десяти лет существования не достигшего статуса города. Не смотря на то, что оно находилось на правом берегу Ревущего Потока, именовалось оно по самой полноводной реке Юкатана, которую майя называли «Бел итца», что означало «Дорога ица», упрощённое испанцами до Белисе.
Причиной такому несоответствию послужило упорство испанских колонистов: когда первое поселение, основанное в устье реки и принявшее её название, было уничтожено английскими приватирами, уцелевшие жители возродили его на новом месте со старым именем. Так продолжалось до тех пор, пока колонисты не добрались до места, где истекавший из реки Ревущий Поток вливает свои воды в Гондурасский залив. Пока пираты вновь нашли Белисе, поселение уже успело укрепиться.
Расположенный выше по реке городок Саламанка, основанный в весьма негостеприимном, но труднодоступном для пиратов месте, планировался как административный центр провинции Северный Гондурас. Однако из-за бесчинства тропических лихорадок, вызываемых болотистой местностью, жители Саламанки потянулись в более благоприятный Белисе. Благодаря большому количеству древесины и притоку рабочей силы новое поселение на берегу залива довольно быстро обзавелось частоколом.
Алькальд Саламанки, отказавшись от бесплодных попыток вернуть людей, принял решение перенести административный центр новой провинции к устью Ревущего Потока. По его приказу в Саламанке разобрали каменные здания, дабы вновь возвести их в Белисе и поднять поселение до статуса города. Отправив в Мериду доклад о делах в вверенной ему провинции, он приложил к нему прошение утвердить его алькальдом Белисе и выделить специалиста и средства на возведение форта. Генерал-капитан Юкатана удовлетворил эту просьбу лишь частично: прибывший из Мадрида сеньор Рикардо Лопес Хиль, обладавший познаниями в построении малых фортификаций, привёз в Белисе не только деньги, но и высочайшее постановление. Согласно приказу, сеньор Рикардо назначался алькальдом Белисе, а бывшего алькальда исчезнувшей Саламанки надлежало отправить в Мериду под арестом.
Рисунок 3. Саламанка на карте Юкатана Джона Огилби, XVII век.
Рассудив, что охрана поселения важнее, чем повышение его статуса, сеньор Рикардо доставленный из Саламанки камень для постройки собора, кабильдо и резиденции губернатора решил пустить на строительство форта. Туда же ушёл и камень с найденных в окрестностях руин древних городов майя. Для строительства оборонительной линии, торговых и жилых кварталов алькальд благоразумно решил использовать легкодоступную тут древесину. Возведённый форт, торжественно наречённый Сан-Педро в честь апостола, охранявшего ворота в Царствие Небесное, замыкал окруживший поселение могучий частокол.