Степан, быстро оглянулся и сразу откатился вправо. Дал очередь в ноги противникам, поднялся и быстрой перебежкой бросился к торцу платформы. Встал прямо под массивной звездой. Казалось, что тяжеленный символ социализма вот-вот рухнет на голову.
Сержант вновь посмотрел назад и оценил обстановку. Все понятно. Усатый, когда кромсал палатку, видимо, увлекся и случайно срезал или задел тросы, удерживающие шатер. Весь каркас упал на него сверху, закрыл обзор, это дезориентировало. Ершик быстрым ужиком выскользнул наружу и просто расстрелял запутавшегося в синтетике врага. Теперь бесформенный фиолетовый ком недвижимо лежит на платформе, из-под ткани торчит волосатая вражеская рука, течет кровь.
Доцент? С ним труднее. Грузный неповоротливый парень, но Лошкарев дал время, чтобы Палыч поменял позицию и ушел с линии огня. Авось, сообразит.
Время остановилось. Степан осторожно, стоя в пол-оборота двинулся к правому тоннелю, прислушиваясь к каждому шороху. В тоннеле тихо. Ушли?
А на станции уже начался переполох. Услышав автоматную стрельбу, «Площадь мужества» проснулась, словно встревоженный муравейник. Засветили фонарики, застучали тяжелые башмаки, где-то впереди послышался женский плач, над смятой палаткой взвился какой-то монах с крестом, кричащий: «Убивцы! Христопродавцы!»
Не прошло и пяти минут, как к Степану подбежали трое грузных мужиков с ружьями. У одного, наверно, старшего, в руках самый настоящий американский винчестер.
Брось автомат, парень!
Пришлось подчиниться.
Со стороны правого тоннеля другие вооруженные «грибники» уже тащили доцента, который, в свою очередь, крепко держал за шкирятник седого торговца. Того самого.
Зачем вы затеяли стрельбу на нашей мирной станции? задал вопрос жилистый бородатый мужик. Местный начальник?
На нас напали. Мы оборонялись, устало ответил Степан. И, мне кажется, что ваш старичок как раз и навел на нас неприятеля.
Вскоре к торцу платформы подошли еще пятеро местных. Выглядели ребята запыхавшимися.
Кузьмич! Трое или четверо «зеленых». Ушли по тоннелю к «Политеху». От боя уклонились.
Бородач нахмурился. Медленно осмотрел всех вокруг.
А этого кто убил? указал мужик на тело усатого экофашиста, У нас мирная станция! Любое преступление, тем более убийство, непростительно!
Лошкарев не знал, что ответить. Хорошо еще, что он не стал стрелять на поражение, а просто шуганул. Сержант не был трусом, но стрелять в девушку не мог. Рука не поднималась. Была у него такая маленькая слабость. Многим она казалась странной в новом, изменившимся мире.
Как же прикрыть Ершика? И где он? Пронырливого сталкера нигде не видно. Может, парень воспользовался суматохой и скрылся в тоннелях.
Товарищ начальник! вывел из размышлений очередной голос. Мы это посмотрели. Мужика из калибра 5, 45 завалили, а у этих супчиков 7, 62. Другой патрон. У очкарика вообще полная обойма и ствол не стрелян.
Ну, и что вы на это скажете? вновь начал давить Кузьмич, пытаясь протереть своими темными зрачками дырку в глазах Лошкарева, Где ваш третий? Или сколько у вас еще людей?
Так, у третьего тоже 7, 62 калибр! уверенно сказал Степан, Его утащили с собой экофашисты. В плен взяли. Я только вслед пальнул, но промахнулся. Перезарядить не успел, как тут и вы с винтовками.
Бородатый главарь крякнул и почесал в затылке грязной мужицкой рукой. Сомневался, да, но предъявить нечего. Минуты две он думал, как поступить, потом выдал:
Стало быть, так. Через час чтобы духу вашего тут не было. Куда хотите, идите! Нам не нужны новые жертвы. У нас мирная станция. Ясно?
Правильный выбор! Последствий детина побоялся. Никто не хочет ссориться с «центровыми», а независимость сейчас в цене. Достаточно малого повода, и Центр будет расширяться на север, поглощая слабые станции, не имеющие серьезной военной силы. А если еще подумать о возможных грибных ресурсах
Люди, потеряв интерес к происходящему, стали медленно расходиться. Кузьмич степенно подошел к убитому «зеленому» и заулыбался. Видимо, обнаружил на теле много полезных вещей, которые он, конечно, не отдаст нарушителям, а просто прикарманит.
Степану сразу вернули оружие и вещмешок. Доцента тоже отпустили. Седой торговец, воспользовавшись моментом, воровато оглянулся и хотел быстро «сделать ноги», но сержант «ласково» приостановил торопыгу.
Ну что, старче? Значит, говоришь, в левом тоннеле ждет нас дрезина?
Отпусти, служивый! Не бери греха на душу, запричитал старикашка. Ведь слышал, как у нас. Строго, да? Око за око, зуб за зуб.
Сколько заплатили? насупился Лошкарев.
Че
Сколько заплатили? поднажал сержант, чуть сдавливая шею старика.
Де десять патронов заикаясь, пролепетал торговец.
Не любил сержант торгашей. Именно за подобные фортели и не любил. Продажная у них, жалкая душонка! Маму родную продадут за хорошие деньги, не то, что посторонних. Неистребима к стяжательству страсть человеческая.
Эй, старче, хорошо бы вернуть патроны! высказал пожелание Степан, Те самые, что мы вам за грибы заплатили. По-хорошему.
Ой не губите! В разорение вводите! Меня мамочка в темный радиоактивный лес отправит! За новыми грибами, чтобы недостачу покрыть! завыл старик.
Служивый! Разговор есть послышался прокуренный женский голос. Ну, конечно. Матушка никогда не оставит своего непутевого сынка!
Удивительные дела творятся на белом свете. Лошкарев недооценил бабушку. В палатке торговцев сидел потерявшийся Ершик, сытый и даже слегка пьяненький. Старушенция, заслышав переполох, сразу смекнула, что к чему, и спрятала у себя незадачливого сталкера. Рассчитывала за сокрытие преступника еще денег со всей нашей команды стребовать. Теперь не получится, когда выяснилось, кто привел поисковую группу прямо в руки экофашистов
Порешили миром. Бабка отсыпала еще тарелку сушеных грибов, дала банку соленых да бутыль самогону. Спиртное Лошкарев сразу убрал в свой рюкзак, подальше от Ершика. Алкогольвещь необязательная, но в дальнем походе пригодится.
Старики притихли и не перечили, мало того, седой барыга пообещал показать безопасный путь на «Политех».
Доцент
Александр Палыч протер очки и снова надел их. Надо надеется, что экспедиция на правильном пути. Да, солдат из него никакой, но стоит добраться до научного материала
Темный сводчатый тоннель. Вода чуть хлюпает под ногами. Луч фонаря выхватывает из сизой мглы длинные провода, старые неработающие лампочки, изредка попадается густая белая паутина. Интересно, почему паукам удалось выжить? Изменились ли они после апокалипсиса, подобно наземной фауне?
Эй, ученый? Какова вероятность того, что пауки увеличились в размерах? спросил Лошкарев, читая мысли доцента.
Знаете, Степан, невелика, если это земные пауки.
Не понял.
Есть у меня теория, что все зверье, обитающее на поверхности, инопланетного происхождения. Не верится мне в такие быстрые мутации.
То есть, ты думаешь, что на нас напали инопланетяне? А ядерные ракеты тоже они запустили? усомнился сержант.
Это загадка Но подобные сверхбыстрые мутации невозможны в животном мире. В таком случае, и мы бы, люди, также приспособились к жизни на поверхности
Внимание! прервал их дискуссию Ершик.
Впереди что-то зашуршало. Какой-то маленький зверек? Палыч посветил фонариком и увидел лохматую, то ли крысу, то ли кошку, опрометью бегущую прочь. Чуть дальше фонарь обозначил тонкую, почти прозрачную нить. Зверек (наверно, это был хорек) запнулся тонкими лапками о веревочку, раздался взрыв. Сталкеры пригнулись. По головам ударила мелкая каменистая крошка.
Мины, командир!
Мины? Растяжки? Тоннель заминирован! Проклятье! Об этом как раз и не подумали, снаряжая экспедицию. В команде не было ни одного человека, владеющего саперным делом.
Хорошо подготовились экофашисты. Умело. Дальше тянулась еще пара ниточек, и не факт, что пара. Только опытный глаз минера может увидеть и, главное, обезвредить взрывоопасные ловушки.
Безалаберных сталкеров спас от смерти несчастный хорек. Если это был хорек.
Значит, подумал доцент, в университете действительно есть много ценного, раз враги не пожалели дорогостоящих мин, чтобы хоть ненадолго задержать продвижение «центровых».
Скажите спасибо кошке! нарушил молчание Ершик.
Кошке? ответил Лошкарев. А мне показалось, это был суслик.
Откуда тут суслики? Хорек! Сбежавший из городской квартиры. Или его потомок, встрял доцент. Мы не в Центральной Азии. Если у нас есть время, я могу рассказать о видах животных, встречающихся в наших широтах.
Неважно, отрезал сержант. Благодаря героической смерти этого хомячка мы еще живы. Дорога дальше мне кажется опасной, если среди нас не найдется специалиста по взрывотехнике. Старик, ты как? Случайно не знаком с саперным делом?
Седой торговец содрогнулся и так выпучил глаза, что все поняли: «Да, незнаком». Однако старикан еще добавил:
Дело нехитрое, конечно. Был у меня дружок закадычный. Вместе за грибами ходили. Свезло ему, дураку, найти за место боровика гранату. Ладошки мужику напрочь оторвало, а я ну С тех пор и поседел
Другой путь есть, грибник? уже сурово спросил командир.
Есть.
Группа осторожно вернулась назад, и старик указал на ржавую железную дверь. «Ага, эта та самая, где должна была ждать дрезина?»: вспомнил Палыч.
За дверью оказался лифт, причем, работающий. Все-таки имеется на станции автономный источник питания. Есть электричество, но не для всех.
Седой, ты нам предлагаешь идти наверх? По поверхности? возмутился Ершик.
А как мы? Так и ходим. Да не бойтесь. Лифт доставит вас к заброшенному стадиону. Дальшепарк университета, а за ним уже и корпуса. Вам же туда, или все-таки на «академку»? проболтался старик.
А вот это уже наше дело, куда нам! констатировал Степан. Смотри, старый барыжник, еще раз подведешь, я тебя с того света достану.
Не старый я седой неожиданно заплакал и стал мелко трястись. Мне ж еще и пятидесяти нет. А седой, сами знаете, отчего.
Ладно, извини, отец пожалел торговца доцент и чуть приобнял.
Вот, и как к таким людям относится? Слаб человек и жалок. Седой на ладан дышит, а своего не упустит. Стоит чуть слабину датьпродаст тебя с потрохами ради сиюминутной наживы. А на «барыжника» обижается.
Лучше бы вам в ночи не соваться. Переждать. предупредил торговец.
Разберемся!
Бог в помощь! старик перекрестился трясущейся рукой, прошептал еще что-то и медленно вернулся в тоннель.
Лифт заскрежетал и поехал наверх. Мерное гудение мотора успокаивало и усыпляло.
Как только створки открылись, где-то внизу прогремело, и лифт начал ходить ходуном.
На выход, быстро! крикнул Лошкарев, но лифт устоял. А там, в подземных тоннелях, очередной хомячок нашел лютую смерть. Если это был хомячок.
Доцент покачал головой. Вот так и некоторые люди. Всю жизнь жрут, пьют и портят воздух. Ничего полезного для общества не делают. Живут только для себя. А стоит в один злосчастный момент «задеть растяжку» и умереть, спасая других, сразу становятся народными героями!
Смеркалось. На улице стояла тихая осенняя ночь. Тепло.
Доцент измерил радиоактивность, влажность, направление ветра. Подумал.
Ну, как фон, ученый? Сильно рискуем? спросил нетерпеливый сержант.
Если пойдем быстро, можно не надевать противогазы, ответил доцент. Ветер с Севера. Небольшой. А как вы прекрасно знаете, чем ближе к югу и центру, тем выше радиация.
Почему? удивился Ершик.
Никто до сих пор точно не знает, где находился эпицентр взрыва. Разные есть мнения. Кто-то говорит, что был воздушный взрыв, на высоте трех километров, другие утверждают, что прицельно били по Кронштадту, ответил доцент и вытер пот со лба, Но факт остается фактом. Здесь радиации на порядок меньше, чем в историческом центре Санкт-Петербурга.
Теряем время! поторопил Степан. И был прав.
Сталкеры стали быстро, но периодически останавливаясь и оглядываясь, передвигаться мимо мертвых пятиэтажек. Очень осторожно. Враг мог таиться неподалеку.
Люди видели места, еще пять лет назад полные жизни. Теперь все мертво и пустынно. Футбольный стадион, поросший желто-бурой растительностью, обширные дворы, заполненные ржавыми автомобилями. Рядом лежат поваленные деревья, рассыпающиеся в гнилую труху, перекошенные столбы с висящими проводами. На выцветшей скамейке сидит, коряво развалившись, парочка обнимающихся скелетов. Их одежда истлела и оборвалась. Ветер развевает остатки плаща у одного из мертвецов. Второй сжимает ржавый стержень рваного зонтика
Вот и парк университета. Он сильно зарос, превратившись в настоящий густой лес. Только это уже не цветущий мир, населенный птицами и юркими белочками. Тут все поражено неизлечимой болезнью. Листва деревьев постепенно теряет зеленый цвет, становясь желтой и даже черной. Черные ели и сосны смотрятся особенно зловеще. На темных ветвях висят ярко-оранжевые шишки, огромные, словно бананы.
Что вы скажете на это, Александр Палыч? тихо спросил Степан.
Очень странно, видимо растения перестают вырабатывать кислород. Процесс фотосинтеза не происходит и начинаются мутации. Только слишком уж они скоротечны!
Доцент нагнулся под ель и показал всем небольшой гриб с темно-коричневой шляпкой. Покачал головой.
Тишину леса прервало что-то нудное и убаюкивающее. Ершик судорожно схватился за голову, да и Палыч почувствовал, как противный ноющий звук сжимает его мозг в ментальных тисках.
На открывшейся выгоревшей поляне сидели коты. Много, не меньше дюжины. Большие сибирские полосатые коты с грязной лохматой шерстью. Животные мурлыкали и вопили, показывали желтые зубы, топорщили жесткие усы.
Группа отступила. Мурлыканье стало затихать.
Ершик заметил еще один гриб. Справа, под кривой уродливой березой. Но стоило ему сделать пару шагов к подберезовику, как мурлокотание усилилось, а один кот, видимо, вожак, поднял мохнатую лапу. Палычу показалось, что животное раскрыло свою четырехпалую длань и угрожающе выпустило когти. Зверек встал на задние лапы и по-боксерски помахал лапами.
Степан, они защищают территорию! Не трогайте грибы! Даже не прикасайтесь! прошептал доцент.
Решили обойти логово необычных котов по большому кругу. Мурлыканье стало поначалу стихать, но внезапный кошачий визг прорвал разреженный воздух. Лошкарев оглянулся.
Черт возьми! крикнул сержант.
В лесу появились мутировавшие собаки. Много. Палыч ужаснулся, стая голодных разъяренных животных несется прямо на них. Теперь понятно, кто встревожил котов.
Вперед! Насквозь поляну! заорал Лошкарев и дал очередь по первым нападающим зверям.
Бежали быстро, даже очень быстро. Пару раз на людей с деревьев прыгали безумные коты, царапая острыми когтями по одежде. Но большинство полосатых животных разбегалось прочь, стремясь уйти от более крупных и опасных хищников.
Иголки и другой радиоактивный мусор падали на голову, забираясь за воротник, но Палыч не обращал внимания. Быстрее! Бегом!
Вот и здание университета. Дверь, конечно, закрыта, а на окнах первого этажа крепкие решетки.
Ершик, недолго думая, полез наверх по фасаду. К счастью, стена до второго этажа выложена выступающими объемными прямоугольниками, и при наличии определенной сноровки, можно забраться.
Ждите у входа, я открою! проговорил парень и разбил прикладом стекло на втором этаже.
Лошкарев и Палыч подошли к большим дубовым воротам. Доцент заметно задыхался. Оказался не готов к подобному спринту. Не та комплекция, да и возраст
В парке кровавая оргия была в самом разгаре. Кошачий визг мешался с собачьим лаем. Палыч тщетно пытался победить страх. Внутренности сжимались от ужаса, губы горели огнем.
Сталкеры заняли позицию у дверей университета, спиной к зданию. Ночной пейзаж становился все более зловещим. Деревья, потерявшие ветки и листву, огромными обгорелыми спичками торчали по периметру, луна высвечивала редкие грязные лужи. Над лесом кружились страшные черные птицы, чувствующие свежую кровь.
Внезапно из леса выбежал маленький котенок, преследуемый тремя разъяренными псами. Юркий зверек боязливо прижался к ногам людей.
Черные подпаленные собаки несутся быстро и размашисто. Впереди особенно крупный пес. Кровавая слюна стекает из оскаленной пасти, в глазах горит жажда крови.
Степан не раздумывая, выстрелил. Собака, пролетев по инерции еще пару метров, упала в серую лужу. Но это не остановило псов! Мало того, из леса появились другие хищники. Много!