Сыщик вытащил их под свет пятнадцатисвечевой лампочки. Ничего особенного. Пара брошюр о Пинкертоне, такие и в России в ходу, "Пособие по галантному обращению с дамами" с оторванной обложкой, сочинение "Как разбогатеть с помощью игры в картытри совершенно надежные системы" авторства некоего графа де ля Рока, и еще ветхая книжка с летящим на всех парусах огромным кораблем с густо дымившей трубой. На затертой обложке стояло "Futility", если по-русски"Тщета".
Возьмите, если желаете!великодушно предложил Саймон.У нас-то народ не особый охотник, разве что в гальюне попользовать.
Зачем-то Юрий сунул последнюю книгу в карман.
Ну ладно, спасибо, а то неловковы человек занятой, а я у вас время отнимаю...молвил стряпчий, поднимаясь с койки.
Марк, отнеси-ка ты обратно сундукгрубовато распорядился старшина.
И когда тот, ворча, исчез за дверью кубрика, вдруг остановил двинувшегося было следом Ростовцева.
Сэр, хочу еще сказать кое-что... Уж и не знаю, что вы там за сочинитель и зачем оно все вам нужно...О'Коннери еле заметно подмигнул собеседнику.Но вот насчет всяческих тайн да загадок морских скажу, что одна из них в первом классе с вами плывет.
И продолжил, не обращая внимания на слегка растерявшегося собеседника.
Есть у вас там такой лягушатник, ну, француз лет моих или помоложе, с бороденкой маленькой, как у терьера, да с бабой молодой, которая ему точно не жена... Видел я его только раз на палубе и недолго, но скажу точно, что это тот самый...
Кто именно?Юрий мгновенно обратился весь во внимание, сообразив, о ком идет речь.
Лет пятнадцать назад оно все случилось, как раз перед тем, как я с Чарли, то есть с мистером Лайтоллером, на Клондайк подался. На Таити было дело. Этот человек тогда моложе был, но уже тянулись за ним слухи нехорошие. Не то, чтобы кто-то прямо его винил, а так, шепоток там, словечко тут. Что, мол, знается он и с пиратами китайскими и малайскими, и с работорговцами, и вообще...Саймон на миг запнулся,чуть ли не с нечистью всякой морской. С чего жил, непонятно, но денежки у него водились. А еще он всякими местными древностями интересовался, дикарскими в смысле. Ну, идолы огромные на острове Пасхи, статуи всякие, развалиныслыхали, небось? Говорил он, дескать, в старину тут земля была огромная и жили на ней люди, умевшие куда больше, чем мы с нашими пароходами да телеграфом. Французские миссионеры на него волками смотрели. Уж что про него тамошний кюре из портовой часовни в Папаэтэ заворачивал, когда под хмельком был, и сказать-то смешно!
И вот как-то зафрахтовал он корабль, да не шхуну обычную, а баркентину в шестьсот почти тонн. "Мальдена" та лоханка называлась, как помню. Водолазное снаряжение на французском крейсере купил. Клялся, мол, все, кто с ним поплывет, прославятся и заработают по-королевски. Я тоже почти надумал завербоваться... Но, в общем, чувство было скверное, и чем дальше, тем поганее на душе. А еще Арика,он запнулся даже как будто слегка (ну и чудеса!) покраснел,ну, зазноба моя тогдашняя, каначка, отговаривала, де, мертвецы на этом корабле плывут в гости к мертвецам... Не стал я с этим связываться, мутное оно, как ни крути, дело! Ну и отплыл он без меня на север, на Каролины, там, говорят, тоже развалины какие-то... Слышали может бытьНан-Мадол ?
Нан-Мадол?Юрий лишь качнул головой. Hе припоминаю. А дальше?
А дальшеничего. Корабль тот сгинул в море со всей командой. Нашумела у нас эта история в свое время!
И как его звали, этого француза, не припомните часом?спросил Ростовцев.
Нет,помотал головой О'Коннери.Не скажу точно. Сколько лет уж прошло. Но на лица у меня память хорошая, он это, больше некому! Пальцы у него еще были особенные. Вот как бы объяснить... На вид длинные и тонкие, как у часовщика какого или скрипача, а он серебряный франк в трубочку на моих глазах свернул, когда в кабаке на него трое янки с китобоя поперли! Прямо скажу, нелюдская какая-то сила!
Ну уж... не чародей же он в союзе с дьяволом и не вурдалак!передернул плечами Юрий.
Саймон помотал головой.
Крови он, вроде, не сосал, да и насчет сатаны с его чертенятами... не припомню, чтоб от него серой припахивало. Не знаю, в общем. Отгадывайте, если желание есть. Как раз для сочинителя дело. Можно прямо у него и выяснить, вам до него всяко ближе, чем трюмной крысе, вроде меня! Только... сдается мне, не тот он человек, чтобы у него спрашивать!
Распрощавшись с О'Коннери, Ростовцев поднялся на палубу и проследовал в первый класс.
Чувствовал он себя не очень уютно.
Завтра уже ему придется давать первый отчет Исмею, а ничего сказать он не сможет.
Что бы там ни было в прошлом мисс Джессоп, но история эта не того рода, какую можно подсунуть испуганному милорду председателю правления. И уж тем более не годится для этого набор морских баек, выданных ему Саймоном. Его рассказ про "француза с бабой" тоже к делу не пришьешь. Даже если он не ошибся, и Монпелье и в самом деле прежде творил что-то там непонятное и малозаконное в южных морях, то все равно причин убивать странствовавшего по морям северным Нольде у него нет.
Причины... Черт побери, причины!
Стряпчий мысленно обругал себя.
Их и надо искать, а не шарить в сундуках беглых кочегаров, изображая пресловутого мистера Холмса пополам с сыщиком Путилиным и не тратить время на варварские забавы с грызунами!
Следует понять, зачем нужно было убивать отставного флотского лейтенанта?
Зачем?!
Желание сорвать пресловутую сделку насчет Северного морского пути? Допустим! Hо если за бароном стоят, как он говорил в последний вечер, "уважаемые люди", то его смерть вряд ли так просто отохотит их от столь заманчивых планов! Да и зачем убивать на кораблеубийц проще было подослать в Питере или Париже...
Случайно застал в каюте воров и те прирезали хозяина, не желая идти в тюрьму? Вздорна лайнере полно куда как более завидных приманок для лихих людей, чем какой то барон! Любое колье или браслет из каюты мадам Вандербильдт или виденной им Шарлотты Дрейк стоит намного больше чем все что можно взять у Нольде...
Или все же кто-то действительно захотел решительно испортить репутацию "Уайт Стар Лайн"?
У Юрия испарина выступила на лбу.
Если так, то обязательно появится еще один труп!
Погруженный в мрачные мысли, он прошел в салон, где плюхнулся за столик, покрытый белоснежной скатертью. Словно по волшебству появился официант.
Чего желаете, мистер?
Стряпчий взглянул на него и вдруг улыбнулся:
Нельзя ли что-нибудь перекусить?
К вашим услугам, сэр. Что угодно заказать?
Что-нибудь... Слегка заморить червячка, понимаете?
На лице официанта появилась дежурная улыбка.
Могу предложить портер и чашку вкусного, горячего бульона из морских гребешков и лангустов.
Чудесно, спасибо.
Перекусив, Юрий продолжил свои скитания по этому ковчегу железного века в поисках хоть какой-то зацепки.
Он раскланялся с Aртyром Джи, поговорил о том, о сем и даже нашел общих петербургских знакомых. А заодно узнал, как тот провел ночь, с ужина и до часу ночи играя в карты с Майклом Смитом, другим русским англичанином и другими "первоклассными" пассажирами.
Затем остановил одного из стюардов и опасливо осведомился, дескать, весь третий класс набит проходимцами со всего света, так не грозит ли имуществу его и всех пассажиров первого класса опасность со стороны всякого рода темных личностей с нижних палуб? Hе проскочит ли какой воришка, чтобы пошариться в его чемоданах, пока он плещется в бассейне или занимается в гимнастическом зале?
О, сэр, вам не о чем беспокоиться,заверил его стюард.
И сообщил, что согласно американскому биллю 1886 года на всех судах, идущих в Штаты, помещения третьего класса отделены от апартаментов прочих пассажиров и всех иных помещений корабля запирающимися решетками. Так что имущество уважаемого русского "barina" в полной безопасности.
Отблагодарив смышленого стюарда двухпенсовой монетой, Ростовцев продолжил путь. А про себя подумал, что решеткиэто хорошо, но замки, как говорят кое-где в Сибири, от медведя да от честного человека. И в самом деле, что если барон все-таки стал случайной жертвой воров, решивших пошарить в каютах первого класса и пырнувших Hольде попавшимся под руку азиатским ножом? К слову, при бароне могла быть крупная сумма денег, которую те и унесли, не тронув бумажник. Уж не бедствовал Отто Оттович, раз решил прокатиться в первом классе.
Он не поленился и спустился во второй класс, где лично проинспектировал решетчатую дверь, ведущую на нижние палубы. И пришел к выводу, что мастеру воровских наук вскрыть его бы не составило трудаили набор отмычек, или даже щепка с размятым пальцами воском на конце, а затем ключ, сделанный по слепку (умельцы ухитрялись вырезать такие даже из дерева или целлулоида). Может ли человек из третьего класса незаметно проникнуть на палубу первого класса? Запросто, достаточно приличного костюма, и на тебя не обратят внимания. Вот Елена вообще проскочила вместе с горничными, и никто не заметил...
Хотя чему тут удивляться, команде без году неделя, все едва знают друг друга.
Цинично пожав плечами, Юрий прикинул, что, похоже, именно эту версию придется скормить Исмею и Смиту, если он не отыщет подлинной причины случившегося. Подумал и ухмыльнулся невесело. Прежде он даже бы и не помыслил, чтобы втереть клиенту очки. Хотя большого греха в том, чтобы натянуть нос британским плутократам, наверное, и нет. Правда, как быть с тем, что убийца уйдет от кары?
Затем он опять спустился вниз и посетил "господский" камбуз, где побеседовал с несколькими кухарями, вознаградив каждого кроной. Никто из них ничего не видел.
Но ежели уважаемый сэр путешественник желает пройти в третий класс,напоследок вдруг заговорщически приглушенно сообщил один из нихлысый моложавый пекарь лет тридцати,то всего за три шиллинга я взялся бы его проводить, а там плывут весьма симпатичные девочки.
Выбравшись, Юрий уже на палубе покачал головой. Жизнь все же выкидывает странные коленца!
Вот он сейчас на огромном лайнере в середине Атлантики ищет убийцу своего старого хоть мимолетно знакомого, с которым могли бы оказаться в одной экспедиции, вместе искать какую-нибудь Землю Санникова...
Он вздохнул, отчего-то вспомнив первые месяцы в Петербурге по возвращении из ссылки. Как он быстро убедился, мимолетная слава исследователя тайги и тундры не слишком-то помогает в жизни. Скромное пособие от Географического общества расстаяло, как и не было. Места в штате бывшему ссыльному не нашлось, и он вспомнил, что как-никак учился юриспруденции. Он писал в трактирах прошения за целковый, отсиживал в приемных судейских и консисторских чиновников, хлопоча за старушек-повинциалок или каких-нибудь негильдейских купчиков, которым жадность или нехватка денег помешали нанять настоящего адвоката.
И когда к нему обратился старый знакомый отца Берг, управляющий графа Зарембы-Пулавского, из особняка которого воры увели фамильный сервиз через ловко выставленное кухонное окно, он согласился лишь по одной причине. Тот заплатил семьдесят рублей аванса, обещая, что не потребует возврата в случае неудачи, а Юрий уже неделю питался пустыми щами и черным хлебом и задолжал "красненькую" квартирной хозяйке.
Он тогда полдня сидел, вспоминая подробности, услышанные им в разное время от товарищей по неволе. А потом отправился на Сенной рынок и, заходя то в один, то в другой сомнительный трактир, и выпив по чашке дрянного чаю, заводил с хозяевами разговоры. Мол, хочу купить серебро старинное с гербами, не слышно ли чего?
И уже на следующий день к нему на улице подошел худосочный мужик в драной косоворотке с бегающими глазками хорька и хрипло пробормотал: "Слышь, бродяга, ежели насчет графского добра интересуешься, то завтра в полдень подгоняй на Сенной в кабак к Дуньке и пять "углов" захвати, верное дело...". В указанное время Юрий не без опаски явился к означенной Дуньке, имея в кармане сто двадцать пять рублей, врученных Бергом. И в обмен на тощую пачку банковских билетов получил увесистый мешок с сервизом. Все прошло без сучка, без задоринки. Не пригодились ни предусмотрительно положенный в правый карман кастет, ни гирька от безмена на веревочкев левом.
Так он стал еще и разыскивать краденное, и преуспел, надо сказать. Выкупал его иногда за треть цены, иногда, если везло, за десятую часть. Помогало знание воровской "музыки" и несколько вовремя названных имен уважаемых в этих кругах людей, с которыми сводила судьба в ссылке и за тюремной решеткой. Да еще, как ни странно, революционное прошлое. Как доверительно сказал ему один старый блатеркаин с Лиговки: "С тобой спокойно дела иметь можно: политический на "легавых" работать ни в жисть не будет". А когда он вернул семейству Базилевских дедовские золотые часы, то Петя Базилевский, сын Осипа Ивановича, студент-юрист даже предложил Юрию учредить на паях самое настоящее детективное агентство. И название придумал: "Русский Пинкертон". Однако, как оказалось, частный сыск в России "не разрешен". Так он и остался стряпчим, ведшим дела, какими брезговали адвокаты с дипломами.
Ростовцев и теперишний свой заказ получил то лишь потому, что юристов, знающих английский, не особо модный в свете язык, было немного, а те, что были, затребовали за поездку за океан уж совсем неприличные деньги. И чего греха таить, в мечтах Юрий видел, как на гонорар откроет настоящую, с кожаными креслами и золоченой табличкой,адвокатскую контору, куда наймет пару тройку молодых способных помощников присяжного поверенного...
А ведь жизнь могла повернуться и по-другому...
"Юра, поймите..."
В памяти, как будто вчера это было, ожил вечер трехлетней давности. Серое питерское небо за окном. Серый дымок над пахитоской в тонких пальцах. Серые глаза, с какой-то грустью смотревшие на него из-под длинных ресниц...
Юра, поймите... Сейчас не времена Данте и Беатриче и даже не девятнадцатый век! Любовь? Я в нее не очень верю.
Аглая, милая...
Hе надо, Юрий, я, смею думать, достаточно хорошо знаю мужчин, чтобы понять, что вы мне хотите сказать. А еще я знаю жизнь. Я хоть и генеральская дочь, но когда родилась, мой батюшка был всего лишь штабс-капитаном, и я на себе испытала, что такое бедная жизнь в заштатном гарнизоне в глухой провинции. Видела и как матушка считает медяки, и в какой нехватке живут прочие гарнизонные офицеры. Не буду долго говорить, мне сделал предложение наследник мукомольных заводов, и я склонна его принять. Останемся же друзьями, Юрий...
Прощайте, Аглая Тихоновна!услышал он как будто не свой голос.
Он даже не сказал тогда Аглае, что ради того, чтобы остаться с ней, он отверг предложение Обручева, самого Обручева! присоединиться к экспедиции в Восточную Сибирь, в планах которой было многое: и загадочная долина Елюй Черчех, и даже проверка слухов о будто бы находках в якутских реках алмазов. (Экспедиция та не удалась, да не в этом же дело!).
От воспоминаний он вернулся в сегодняшний день.
Верхнюю палубу заполняла фланирующая публика, все большетретий класс. Немцы с каменными челюстями, евреи с бакенбардами-щетками, смуглые левантийцы. Шумные фламандцы в своих огромных шапках и пестрых шарфах, французы в беретах, молодые славянские парни в рубахах с вышивкой (Словаки? Русины? Кроаты?) Зеленые и желтые фартуки, цветастые платки, домотканые рубахи с затейливым узором вышивкой, старовидные кафтаны, меховые шапки, желтые и красные сапоги, жилетки из овчины. Молодые люди без церемоний знакомились и через пять минут начинали прогуливаться по палубе под ручку, а некоторые уже украдкой целовались и с обожанием смотрели друг на друга.
Среди толпы попадались выгуливающие собак стюарды, а то и пассажиры выведшие на воздух своих четвероногих питомцев. Те вели себя почти благонравно, не пытаясь навалить на палубу кучку или облаять публику. Юрий невольно умилился, глядя, как девчушка лет семи подбежала к крупному французскому бульдогу на поводке у представительного мужчины и положила ему ладошку на холку. Пес добродушно заворчал, а хозяин столь же добродушно улыбнулся. Вообще на борту оказалось неожиданно много детей, повсюду слышался заливистый смех, выкрики на многих языкахот ирландского и валлийского до арабского. Удивленные глазенки взирали на густо дымящие трубы и море далеко внизу. Ребятня затевала игры и ей, казалось, не мешало то, что зачастую речь их друг другу непонятна. Иногда мамашам приходилось оттаскивать непослушных малышей, уж слишком разыгравшихся. Были тут и игры другого рода. Не раз и не два он наблюдал как девушки с взвизгами убегали от пытающихся их догнать парней, причем погоня доставляла удовольствие и тем и другим.