Я лежал, не дыша, искоса следя за врагомпомнил, что прямой взгляд может насторожить его. Странно, но особого страха не испытывал, хотя впервые видел неприятеля, да еще так близко. Тот же стал оглядывать вокруг, а потом поехал прямо на меня. Выбора не оставалосьсейчас он увидит нас в балке и поднимет тревогу. Сжал покрепче колотушку и приготовился к рывку. Когда до него осталось пару метров, выскочил из-за куста, напугав гнедогоконь поднялся на дыбы. Всадник среагировал почти мгновенноудержался в седле и направил в мою сторону копье. Поднырнул под острое жало, а потом снизу прыжком ударил торцом колотушки в незащищенное лицо врага.
Слышал хруст ломающейся кости, через секунду тот стал заваливаться назад, выронив копье. Перехватил поводья и уже потянул упирающегося коня с застрявшим в стременах телом вниз, в овраг. Обернувшись, увидел мчащихся сюда несколько всадников, отделившихся от общей группы.. Времени для долгих размышлений не оставалосьбыстро принял решение и крикнул своим товарищам:Уходите дальше, сюда едут аварийцы! Я постараюсь увести их.
Скинул с коня бездыханное тело, снял с него перевязь с мечом, подобрал еще копье и заскочил в седло. Кавалерийского опыта катастрофически не хваталовсего пару раз довелось проехаться на коне и то рысью. Но сейчас не оставалось другого пути уйти как можно дальше от приближающегося врага. Ударил по бокам, направил тронувшегося с места коня в обратную сторонук передовой через недостроенный острог. Разогнавшись, перескочил ров, а потом оглянулся назад. Мои преследователи повернули и увязались за мной, не поехали к лежащему на земле соратнику. Меня бросало в седле, изо всех сил, сжимая бока коленями, старался удержаться на коне. Тот летел галопом, ветер свистел в ушах, а противник все нагонялмежду нами оставалось всего сотня метров.
На середине пути к передовой, когда нас разделяли считанные десятки метров, навстречу выскочили наши кавалеристы. Стук копыт сзади затихобернулся и увидел, что враг остановился и стал разворачивать коней. Поступил также, послал коня вдогонкув горячке боевого азарта решил сразиться с неприятелем. Меня опережали наши всадники, оказался у них в хвосте, но продолжил погоню. Почти перед самой строящейся линией нейтарцы догнали противника, между ними завязалась схватка. С ходу влетел в груду коней, поймал копьем одного из вражеских воинов в красной накидке, а потом выхватил меч и вступил в бой. Вертелся юлой, как-то предугадывая, откуда последует вражеский удар. Поразил еще одного противника, когда острая боль пронзила плечо. От наступившей слабости не удержался в седле и упал с коня, ударившись головой о землю, тут же свет померк в глазах.
Очнулся из забытья от боли в раненом плече, попытка открыть глаза обернулась новым мучениемуже в голове. Ее как будто раздирали на кусочки, от очередного приступа потерял сознание. Пришел в себя уже в лучшем состояниираны давали еще знать о себе, но все же терпимо. Осторожно открыл глаза, осмотрелся вокруг. Увидел над собой потемневший от копоти потолок, рядом, на соседних нарах, лежали бойцы, у каждого перевязаны руки или ноги, другие части тела. Осмотрел себяу меня тоже перетянута чистой тканью левое плечо. Потрогал правой рукойлевая не слушалась, головуна ней также повязка. После долго лежал, вспоминаячто же случилось со мной. Постепенно пришла память о своей прежней жизни, появлении в этом мире и всем случившемся позже вплоть до схватки с неприятелем.
Пришел лекарьсредних лет мужчина в гражданской одежде. Он принялся обихаживать раненыхпроверял на ощупь температуру, вскрывал повязку, обрабатывал раны какой-то мазью, давал пить настойки. Вскоре подошла очередь и ко мнелекарь, увидев, что я в сознании, покачал головой удивленно, а потом высказался:Да, парень, похоже, ты в рубашке родился. Мы уже посчитали, что не выживешьпять дней в горячке пролежал, почти не подавал жизни, даже дышал чуть-чуть. Приезжал кто-то из охраны лагерятак и сказал ему, что помрешь ты, не сегодня-завтра. Он еще пожалелгеройский парень, спас других. Видно, бережет тебя судьба, коль выкарабкался из такой переделки. Ладно, давай посмотрю, что с твоим плечомповернись на правый бок.
Глава 5
Дело у меня шло к лучшемулекарю удалось остановить нагноение, рана уже стала затягиваться. Хорошо еще, что кость не пострадала серьезнопо-видимому, удар мечом пришелся на излете. Голова тоже пошла на поправку, обширный кровоподтек постепенно рассасывался. Лекарь как-то мне сказал, что с подобными ранами от рубящего удара погибают девять из десяти, даже небольшие колотые раны нередко приводят к смерти из-за кровопотери и заражения. По-видимому, мне повело, что вовремя перевязали пострадавшее плечо, а затем быстро привезли к лекарю. Через неделю уже мог сидеть, пробовал встатьзакружилась голова, ноги не держали от слабости. Так что пришлось еще несколько дней провести на нарах, не сходя с них.
К исходу месяца, как я попал в лазарет, когда уже почти свободно мог ходить, наклоняться, выполнять несложные разминочные упражнения, ко мне пришел офицер с нашивками армейского капитана. Из его слов понял, что он штаб-офицер того полка, чьи бойцы выручили меня от погони аварийцев, а потом доставили в лазарет. Повел разговор о моей дальнейшей судьбе, до сих пор остававшейся неопределенной:
Серегей, надо нам решить, как быть с тобой. Конечно, по всем уложениям мы должны вернуть тебя в лагерь каторжников. Но с этим вышла накладкаеще в первые дни после ранения на запрос тамошнего начальства отправили рапорт о твоей кончинени у кого тогда не было сомнения в том. Так что тебя вроде уже нет в живых, во всяком случае, в каторжных списках. По сутиты сейчас вольный человек, случайно попавший в переделку на нашем участке. Можешь после излечения идти на все четыре стороны, правда, далеко литот еще вопрос. Скорее всего, попадешь к безопасникам, уж больно подозрительный для нихчужак неизвестно откуда родом, да еще в приграничной зоне. Очень может быть, посчитают вражеским лазутчиком.
После такого предисловия капитан замолчал, пристально вглядываясь в мои глаза. Я же молчал, гадая, что он хочет от меня. Немного спустя штабной офицер продолжил:
Ты понравился нашим бойцам своей отвагой и сноровкой, хотя они заметили, что кавалерист из тебя никудышный. Командир дозорной роты похлопотал перед штабом принять в наш полктакой герой ему кстати. Предлагаю поступить к нам на службу, пока волонтером, а там видно будет. Война на носу, да и сейчас неспокойно, можешь при должном старании выслужиться до сержанта или даже офицера, с твоими задатками такое вполне достижимо. Так что решай, как надумаешьподашь рапорт в полковую канцелярию. Понятно?
Уже после ухода капитана отпустил свои эмоциирадость и долгожданное облегчение переполняли меня. Сбылось! Мои предчувствия не обманули, я свободен! Правда, чуть не ушел на тот свет, но теперь худшее позади, так полагал я. Позже, когда первое упоение волей прошло и мог спокойно думать о чем-либо, принялся размышлять над предложение капитана. Доводы его считал весомымиармия давала мне опору в дальнейшей судьбене изгоя, гонимого всеми, а законно признанного воина, да и обрисованные перспективы были вполне реальны. Но в то же время хотелось повидать и познать этот мир, а если уж доведется остаться в нем навечно, то найти свое счастье. Пока же я плыл по воле обстоятельств, не дававших мне какого-нибудь выбораот самого момента переноса до нынешнего дня.
В конце концов надумал отказаться от службы в полку и уйти в Леваноставаться в Нейтаре, пусть и на воле, посчитал неразумным. Здесь, среди местныхя как белая ворона, сразу видно чужака. Можно опять угодить в какой-нибудь переплет, с той же службой безопасностио чем с полным основанием предупреждал штаб-офицер. Немало мыслей передумал, пока решалкак мне добраться до северной страны. Идти через полстраны в одиночкубез оружия, денег и припасов,ничего хорошего такой путь не предвещал. Николас, да и другие знающие люди, разъяснили мне о возможных опасностях на дорогеот встреч с грабителями и душегубами до поборов и произвола местных властей.
Присоединиться к какому-нибудь каравану также представляло сложности. Ехать пассажиромнужны деньги, а их у меня не было, ни гроша. Наниматься в охранумогли и не взять, не каждый согласится доверить свою жизнь неизвестно кому. Но других вариантов не оставалось, так что пришлось решать именно с ним. Из разговоров с бойцами, поправляющимся от ран, и лекарем узнал о караване, приходящим в эти края из Левана раз в две недели. Он останавливался на пару дней в небольшом городке Верном в двух десятках километров от нас, шел дальше на юг через другие приграничные города, потом уходил на запад в сторону центральных провинций, уже оттуда в Леван. Путь от Верного до границы северных соседей занимал почти месяц, еще три недели караван добирался до столицыКемера.
Накануне прихода очередного каравана выписался из лазарета, хотя рана на плече не зажила полностью. Лекарь советовал остаться еще на неделю, но не стал задерживатьсяждать потом следующего каравана, перебиваясь все это время неизвестно где, не захотел. Так и объяснил целителю, он же, подумав немного, предложил свою помощьпереговорит со старшим полкового обоза, чтобы тот взял меня до Верного. Дал заживляющую мазь в маленькой баночке, чтобы я на вечер смазывал им кожу вокруг рубца. Поблагодарил добрую душу за участие ко мне, а потом принялся готовиться в дорогу. Заштопал порезанную куртку и рубашку, почистил и постирал свое обмундирование и казенную сменную одеждуее с походным мешком мне передал завхоз лазарета, увидев мои сборы.
Так с помощью добрых людей снарядился в долгий путь, ранним утром следующего дня отправился на стоянку полкового обоза. Сборы здесь уже шли полным ходомвозницы запрягли лошадей, интенданты сверяли свои списки, а старший, дородный сержант, торопил всех с отправлением. Подошел к Дамиану, так мне его назвал лекарь, сказалот кого я. Тот кивнул и показал на одного из возниц:Поедешь с ним.
Вскоре выехали с конного двора и отправились по разбитой дороге в тыл. Обоз вытянулся в недлинную цепочку из пяти повозок, шел скорым ходом, несмотря на ухабы и колдобиныдо вечера надо успеть доехать до города. Там военные склады, завтра обоз весь день будет загружаться, а на следующее утро выедет обратно. Об этом поведал тот возница, к которому меня направил старший. Он из вольнонаемных, как и другие, получал плату за каждую поездку, тем и кормил свою семью. Расспрашивал меня о службе, я же отвечал скупопосле ранения возвращаюсь домой. Мы шли последними, никто нас не сопровождал с охранойни впереди обоза, ни позади нас. Спросил о том словоохотливого ездового, тот махнул рукой и проговорил:
Не дает начальство, все войско на передовой, а на нас не хватает. Да пока бог миловалобошлось без нападения лихоимцев. Правда, в прошлом месяце напали на купеческий обозохрана еле отбилась. А что с войскового взятьфураж или провиант? Вот если бы оружие везли, тогда дабез охраны никак!
После добавил:Вот дали нам копья, а что с ним делать неумеючи? Только ворон пугать! Так и лежит без надобности, а оставить нельзяспрос с нас.
Пригляделсяиз-под мешковины выглядывало лезвие короткого, двухметрового, копья. Таким обычно пользовались стрелки в близком боюметали им в упор подошедшего противника. С разрешения возницы взял его в руки, проверил состояние, на первый взгляд, приличноенаконечник сидел крепко на древке, трещин и надломов также не увидел. Покрутил веером, выполнил с ним самые простые приемывсе нормально, баланс не нарушен, четко следует каждому движению. Предложил хозяину оружия:Пако, если ты не против, копье придержу при себе, пока не приедем в город. Так, думаю, будет лучшехоть при каком-то оружии. Хорошо бы еще мечом обзавестись!
Пако с заметным уважением следил за моими упражнениями с копьем, на мои слова кивнул головой и добавил:Конечно, Серегей, пусть он побудет у тебя. А насчет меча могу спросить у старшегоу него есть, а умения не хватает, так и лежит в загашнике. Вот на привале и разузнаю.
Через пару часов остановились на малый привал. Пако побежал к старшему, вернулся уже с ним. Тот оглядел меня внимательнее, чем при первой встрече, а потом спросил:Пако, сказал, что ты мечник и с копьем тоже мастер. Так ли, Серегей?
Поправил его:Не совсем мастер, но вроде неплохо справляюсь.
Покажи с копьемсо смешанным, просительно-требовательным, тоном высказался сержант.
Показал ему несколько эффектных приемов, в завершении еще устроил вертушку одной и двумя рукамиу сержанта и других обозников, собравшихся вокруг нас, глаза загорелись, как у детей, которым показывают ловкий трюк. Ни слова больше не говоря, только кивнув одобрительно, старший повел меня к головной повозке. На самом дне под какими-то узлами раскопал меч в ножнах и перевязью, подал мне. Медленно, любуясь остро наточенным лезвием с характерным узором многократно кованного железа, освободил меч из ножен. Мысленно, про себя, поражался, как такой отличный меч мог оказаться у обозного сержанта. Выполнил с ним начальные упражненияв исходной стойке, с выпадами, круговым ходом.
Невольно пришел в восхищение от великолепного оружия. Меч лежал в моей ладони как влитой, казался продолжением руки, послушно следуя каждому движению. По-видимому, чувство, вызвавший во мне чудо-меч, не стало тайным для сержантаон довольно улыбался, глядя на меня. Когда же, вложив клинок в ножны, протянул ему обратно, отвел мою руку и сказал:Пусть он пока побудет с тобойв дороге все возможно, вдруг понадобится. А в умелых руках принесет больше пользы, чем от меня.
Старший как в воду глядел, да и у меня, еще когда только выехали из расположения полка, появилось тревожное предчувствие. Сейчас высказал его сержанту:Думаю, надо всем держать оружие наготовемогут напасть. Если такое случится, то поставьте повозки в круг, сами стойте за ними и не давайте лихоимцам прорваться. Я же выйду вперед и приму бой.
Тот посмотрел мне в глаза, пытаясь разобраться, насколько серьезно мое опасение, потом кивнул и пошел созывать возниц. Выехали с места стоянки насторожепо-видимому, старший сумел внушить всем опаску. Не прошло и часу, как произошло ожидаемое. Мы подъезжали к балке, как оттуда гурьбой высыпал десяток заросших бородой мужчин самого злодейского вида. Крикнул:Заворачивайте лошадей, ставьте круг!сам вышел навстречу подбегающим грабителям.
Сомнения в том, что они собираются предпринять, не былобежали к нам, выставив свое разношерстное оружие. Кто-то с копьем, другие с секирой, топором, даже вилами. Метнул свое копье в самого крупного злодея с громадной секирой, успел заметить, как он упал на полном ходу, сам же закрутил мечом веерную защиту, отступив до вставших повозок. Первому приблизившемуся грабителю с копьем отбил его оружие, а потом стремительным выпадом попал мечом в грудь. Отскочил, выдернув клинок из вражеской плоти, вновь закрутил защиту, не подпуская нападающих к себе. После неудачных попыток прохода они решили обойти меня сбоку, но им не дали возницы, тыкая навстречу копьями. Грабитель с топором бросил в меня свой снарядна лету перехватил его свободной рукой. Уклоняться не сталпозади меня стояли люди, топор мог угодить в кого-нибудь из них.
Еще несколько минут продолжались атаки лиходеевто с одной, то с другой стороны. Я же не давал возможности напасть на необученных возниц, сам атаковал, стоило им ослабить напор на меня. Переломным в схватке стал удар, доставший самого умелого из них, тоже вооруженного мечомон оказался единственным, сносно владевшим своим оружием. Обманным выпадом в грудь заставил противника поднять меч для блока и тут же перенес удар в бедро, достигший цели. Он, хромая, но удержавшись на ногах, отступил назад, а потом громко выкрикнул:Атас, уходим!
По-видимому, раненый был вожаком этой шайкиостальные грабители быстро окружили его, прикрывая от продолжения моей атаки, а потом, придерживая под руку, развернулись и ретировались с ним в сторону балки. На земле остались лежать двое пораженных мною лихоимцев. Один из нихздоровяк с секирой, еще бился в предсмертных конвульсиях, второй же не подавал каких-либо признаков жизни. Я стоял в оцепенении и смотрел на них, а в душе метались совершенно разные эмоции. Теперь, когда скоротечный бой закончился и враг отступил, чувство радости от первой победы перемежевалось с отупением, даже страхом за убийство этих людей. Хотя счет своим жертвам открыл в той памятной схватке с аварийскими кавалеристами, но тогда в запале боя не оставалось времени для переживаний.
А сейчас оно насталодва лежащие передо мной тела корежили мою душу. Наверное, подобные чувства испытывал каждый воин после первой своей жертвы, но мне от того было не легче. Все же я не из этого жестокого миранасилие, тем более, убийство живого существа с болью в сердце ломало прежние моральные устои. Не знаю, сколько времени я пробыл в таком состоянии, очнулся от чьего прикосновения к моему плечу. Оглянулсярядом стоял старший, видел на его лице нескрываемые уважение и благодарность.