Во-первых, Алёна могла попросту не оценить многочисленных достоинств плотницкого старшины, сокрытых в мелковатой и лысоватой телесной оболочке, и, недолго думая, послать куда подальше, во-вторых, что еще хуже, велика вероятность, что хозяйка согласится, работу оценит, заплатит за ремонт крыши И всё!
На такой расклад Сучок совершенно не хотел соглашаться. С другой стороны, с крыши мог открыться значительно лучший вид на объем работ в подворье, так что рискнуть стоило. Вот и стоял раб божий Кондратий и смотрел на тын, за которым скрывался предмет его вожделений, и яростно скрёб пятернёй плешь. Однако, пока он размышлял, жизнь, по мерзкой своей привычке, подложила ему свинью, которая зашлась предсмертным визгом с соседнего с Алёниным подворья.
Ни одно событие в селе не остаётся незамеченным и безнаказаннымнад оградами там и сям появились головы любопытных.
А? Чего? У кого? наполнил улицу нестройный хор.
Да Бурей кабанчика колет! Сам! задорно просветила всех молодуха с расположенного через улицу подворья.
А отчего так рано? И откуда знаешь, что сам? хрюкнула невесть откуда взявшаяся неопрятная бабёнка.
Вижу! гордо сообщила ей молодуха. Поди, сама у него спроси, чего ему вздумалось!
А ты чего через забор высунулась, бесстыжая?! Небось, подол уже задрала! Хахаля себе выглядываешь?! Неряха, возмущенно смерив взглядом задорную молодку, враз запамятовала и про Бурея, и про кабанчика и сорвалась на визг. На моего глаз положила, мочалка?! Я тебе зенки твои блудливые повыцарапаю, потаскуха!
Сучок с интересом наблюдал за бабьей перебранкой, не забывая, однако, поглядывать на Алёнино подворье, ожидая появления хозяйки. И дождался.
Безлепа, уймись! Оказывается, Алёна умела гаркнуть не хуже воеводы.
А тебе что, больше всех надо?! огрызнулась скандалистка. Тоже мне, честна вдоваперед каждым задом вертишь и с любым готова!..
Вывести из равновесия Алёну ей не удалось. Та и бровью не повела, только почти ласково промурлыкала в ответ:
Лушка, я ведь сейчас вся вылезу, и сделала вид, что собирается выйти на улицу.
Баба мгновенно метнулась ко входу в неприметный проулок и завизжала уже с безопасного расстояния:
Кончанские! Чтоб вам всем! Бабыпотаскухи, мужиполудурки, а над всеми Бурей!
Хрр раздалось вдруг с подворья, где принял мученическую смерть кабанчик. Судя по запаху, его уже палили.
Лушка мгновенно заткнулась на полуслове и стремительно, как крыса в кусты, юркнула за угол. У остальных участников действа вдруг тоже объявились неотложные дела, требующие их немедленного присутствия. Сучок остался один на улице.
«Это кто ж всех тут так шуганул? Попрятались, будто медведь на ярмарке с привязи сорвался Такое веселье испортил, засранец!»
Плотницкий старшина обернулся на виновника «торжества» и обомлел. Не диво, что все разбежались!
«Вот это да-а! Это кто? Или что? Видывал хари, но такой Чисто лешак! Его мамаша что, с медведем согрешила? Красавец, ети его!»
Страхолюдный горбун меж тем осмотрел поверх забора опустевшую улицу, удовлетворенно хмыкнул и вроде бы собрался слезать, как заметил Сучка и стоящую возле калитки Алёнуединственную из односельчан, не рванувшую прятаться от соседа.
Ы? горбун решил не утруждать себя членораздельной речью.
Здравствуй, дядька Серафим, Алёна с уважением поклонилась. Ты кабанчика колешь?
Угу, кивнула заросшая волосами харя, хоть и не шибко приветливо, но и без злобы. Чего тут?
Да Лушка-дура опять блажила, небрежно отмахнулась богатырша.
Гыы, безпелюха безмозглая. Бурей шумно почесался и поинтересовался, вероятно, в качестве изъявления своего особого расположения. Надо чего, соседка?
Да нет, дядька Серафим.
Ну и ладно, горбун собрался было слезать, но вдруг обернулся и указал пальцем на Сучка. А ты кто?
Дед Пихто! плотницкий старшина не любил подобного обращения. Плотник яработу ищу! Могу и тебе что-нибудь поправить, если в цене сойдёмся.
Дед Пихто? Бурей причмокнул губами, будто пробуя что-то на вкус. Ну и чёрт с тобой! И скрылся за забором.
«Дозволил, жопомордый! А-а-а, ладноне за тем здесь!»
А ты что, и вправду плотник? Алёна смерила Сучка оценивающим взглядом.
Плотник, мастер обрадовался такому повороту разговора и приосанился. А тебе по плотницкой части помощь нужна, красавица? Или ещё по какой?
Пока по плотницкойкрышу перекрыть. Во взгляде женщины мелькнул интерес.
«Ага, по морде не приголубила, хоть и поняла всё! Ну, бабонька, хоть ты и богатырша, а поиграть не против! Вот и поиграем!»
А ещё по какой? Сучок широко улыбнулся, глядя Алёне прямо в глаза.
«Только не подмигнуть! Её этим не проймешь. И на титьки не пялиться!»
Некоторое время они играли в гляделки, потом женщина отвела взгляд, но не признавая своё поражение в безмолвном поединке, а по-женски переводя его в другую плоскость: вновь оценивающе пробежалась глазами по Сучку с головы до пят и припечатала:
Ты сначала с плотницкой справься, а там поглядим! Куда вылупился? Иди, крышу смотри!
«От баба! Не-е, с такой скучно не будет!»
Добро! Сколько за работу положишь, хозяйка? вот тут уже можно было и подмигнуть, что старшина и сделал.
Ты сначала эту работу посмотри, а потом о цене сговоримся, Алёна понимающе усмехнулась и посторонилась, открывая проход.
Как скажешь, хозяйка! Сучок шагнул к калитке.
Но не всем такая благодать пришлась по нраву. Более того, нашелся тот, кто сильно возражал против такого оборота дел.
Ты куда разлетелся, заморыш?! в хриплом голосе за спиной братской любви не слышалось.
А тебе какое дело?! мастер резко обернулся.
«Трое! Один при мече! Без доспехаи то хлеб! Ну, ничего, мы ещё посмотрим!»
О, оно ещё и квакать умеет! Первый из ратников издевательски подбоченился и засунул пальцы под воинский пояс. Алёна, ты чего это себе заместо стоящего мужа лягуха завела? Больше некого?
Сучок едва не осклабился от удовольствияэто ж надо, как поперло!
«Ай, молодца! Вот ты эту богатыршу под меня и уложил! А за неё по морде получить не жалко!»
Алёна, как он и ожидал, побледнела от бешенства и набрала в грудь воздуха, чтобы ответить. Вот тут артельному старшине и пришло время действоватьтакой момент никак нельзя было упустить!
Ты как с честной вдовой говоришь, выпороток? Зубам в пасти не тесно? процедил Сучок, обращаясь к нахалу, и закрыл собой обалдевшую от такой защиты женщину.
Ну, ни хрена себе! Ратник повернулся к своим приятелям. Откуда этот резвый в селе появился?
Да Корней откуда-то блох нахватался, сплюнул другой, и все трое прошлись по чужаку оценивающими взглядами. Борзых.
Слышь, мастер, уймись! Не твоё дело! Алёна досадливо поморщилась и ухватила старшину за плечо. Не по себе гуж взял.
Не-е, красавица, теперь моё! Сучок решительно дернул плечом, сбрасывая с него руку женщины, и засучил рукава. Нечего тут всяким засранцам языком трепать!
Глаза Алёны распахнулись на пол-лица.
Гы, во веселуха! изрёк с высоты забора Бурей. Он вернулся на свой насест при первых звуках нового скандала и возился на нём, удобно устраиваясь в ожидании развлечения.
Ну, гляди-и, заморыш! Ратник презрительно сплюнул и, в свою очередь, засучил рукава.
Любопытствующиеи когда успели собраться? резво шарахнулись в стороны.
Дальше всё пошло не так, как представлялось самоуверенному ратнинцу и, вероятно, всем остальным, не знакомым с артельным старшиной Кондратием Сучком. Впрочем, не они первые, не они последние. Зря ратник засучивал рукава, ох, зря! Знал ведь, что закатанные рукава в драке только мешают, ан нетпокрасоваться решил. Не тут-то было! Показательно наказать мелковатого и лысоватого пришлого наглеца у воина не вышло. Догадываться об этом он начал, получив в первый же миг драки мощнейший удар в печень, а окончательно убедился, схлопотав от шустрого плотника коленом в морду и ладонями по ушам.
Гы! Голова Бурея, решившего, что развлечение оказалось более интересным, чем он мог ожидать, поднялась над забором ещё выше.
Ох! Изумлённо взлетели вверх брови Алёны.
От так-то! сплюнул Сучок.
ь! обалдело выдохнули товарищи битого витязя, разом бросаясь вперёд.
«Твою мать!»
Больше ничего мастер подумать не успелпришлось отмахиваться. Некоторое время это удавалось не без успеха, хотя по зубам и рёбрам прилетало крепкоратники не повторили ошибки своего бесславно битого товарища и отнеслись к прыткому плотнику со всей серьёзностью. Разница в умении и численное превосходство быстро сделали своё дело: кулак одного из них пробил защиту и со всей дури впечатался Сучку в душу, напрочь вышибая дыхание. В глазах у мастера поплыло, и тут второй ратник от всего сердца «пересчитал забор» во рту плотника. Тело Сучка, почти не управляемое головой, на одних инстинктах вяло попыталось отмахнуться.
Странно, но он не падал. Витязи, хотя и удивились такому упорству, тем не менее к милосердию расположены не были. Они хмыкнули, ухватили не по росту крепкого лысого коротышку и отправили в полёт стремительный, но недолгийаккурат до Алёниного тына.
Бухх, сдержанно отреагировал забор.
Ой! Изумленно прикрыла рот ладошкой Алёна.
Ц-ц, цыкнул зубом Бурей.
Вот так оно с борзыми! Сплюнул кровью из рассечённой губы и утёр русую бороду один из ратников. Пошли Никона поднимать!
Этому свербигузду ещё и добавить не мешало бы, отозвался его товарищ и хмуро посетовал: Всё у него не слава богуто поленом побьют, то плотником
Ратники подняли неразборчиво ругающегося и отсмаркивающего кровавые сопли друга, с издевательской тщательностью отряхнули на нём порты и рубаху, а когда тот твёрдо встал на ноги, ещё и махнули ему поясной поклон:
По здоровью ли, боярин? Блохи твоё боярство не одолевают ли? съязвил тот, что давеча звал товарища «поднимать Никона».
Да пошли вы все в сказать, куда именно, «битый поленом и плотником» не решился.
Мы-то пойдём, русобородый вновь сплюнул кровью, а ты чо?
А ничо! огрызнулся Никон.
А если «ничо», то двигай домой, потаскун, заржали его друзья.
Да иду я, иду
Вот и иди! русобородый глянул на товарища неласково и обернулся к хозяйке. Извиняй, Алёна!
Ладно, Елизар, чего с дурня взять, Алёна то ли удивленно, то ли осуждающе смотрела на встающего с земли Сучка.
Ну, мы пошли тогда Ратники неспешно повернулись к центру села. Но Сучок, о котором они уже и думать перестали, с таким завершением драки был совершенно не согласен.
Куда-а, б?! На яростный крик обернулись все.
Плотницкий старшина стоял возле забора, и видок у него был!.. Рожа, борода, драная рубаха и порты равномерно перемазаны кровью и землёй, под глазом здоровенный синяк, плешь в ссадинах, а в руке засапожник
Гыы! радостно подал голос Бурей.
Во, неугомонный! скорее весело, чем зло, ратники разом развернулись, охватывая Сучка с трёх сторон.
Уймитесь, дуроломы! рявкнула Алёна, делая шаг между своим незваным защитником и односельчанами.
Однако плотницкий старшина этого уже не видел. Бешенство мутной вонючей волной ударило в голову и едва не выплеснулось через уши. Сучок издал звук, сильно смахивающий на брачный рёв медведя, и ринулся на обидчиков, чуть не сбив по дороге Алёну.
Гневплохой помощник в драке. Особенно когда драться приходится с тремя опытными бойцами. В чём мастер немедленно и убедился: ратники в мгновение ока выбили из руки засапожник, от души настучали кулаками по различным частям плотницкого организма и снова отправили в полёт.
Бухх, сдержанно-удивлённо сказал забор, вновь встретившись с Сучковой плешью.
Всё! выдохнул русобородый. Угомонили! Но хорош, засранец!
Гыы! согласился Бурей.
Алёна не успела сказать ничего.
Сучок поднимался. Цепляясь за забор, харкая кровью, он всё же встал. Хотя мог бы и лежать. Целей своих плотницкий старшина добился: на Алёну своими подвигами впечатление произвёл, соперника побил, а то, что самому потом насовали досыта, так это даже лучшедержался против превосходящих сил достойно, в долгу не остался, а женщинам свойственна жалость, от которой, как известно, до любви всего ничего.
Вот только Сучку всё это было уже побоку. И Алёна тоже. Баба, занимавшая все его мысли до драки, как и причина, по которой он в эту драку ввязался, все отступило перед гневом и яростным желанием поквитаться за свое унижение. Такого сидящий в Кондратии зверь спускать не привык: или убей, или умридругого он не знал и знать не желал. Потому и встал. Да и за засапожник немного раньше схватился по той же причине.
Ну, ни хрена себе! присвистнул кто-то из ратников.
Сучок молча сплюнул кровью и вытянул из-за пояса топор. Крутанул его в руке. По тому, как крутанул, все понялиумеет. Не первый раз с топором против меча выходит. Толпа зевак насторожилась: дело приобретало серьезный оборот.
Ну, заморыш, сам напросился! Никон вытянул меч из ножен и в свою очередь прошелестел им в воздухе.
Мастер вдруг перебросил топор в левую руку, стряхнул с правой оторванный рукав и перебросил оружие обратно. И проделал это в одно мгновение. Русобородый присвистнул, но с места не двинулся.
Поединщики, медленно сближаясь, мелкими шажками пошли по кругу, стараясь поставить противника напротив солнца. Если у кого из зрителей и оставались сомнения в том, что поединок кончится кровью, и совсем необязательно наглого пришлого, то сейчас они точно рассеялисьсело воинское, и в таких вещах тут разбирались. Вот и Бурей разобрался.
Никто толком ничего не понял. Просто по месту начинающегося смертоубийства с рёвом пронёсся горбатый косматый смерч. Меч Никона отлетел шагов на пять, сам ратник свернулся клубочком в пыли, два его товарища внезапно присели отдохнуть, где стояли, а Сучок лишился топора и в третий раз взмыл в воздух.
Бухх, устало сказал забор, привычно здороваясь с плотницкой плешью.
Некоторое время на улице стояла тишина. Потом у ограды завозился русобородый. Алёна молча теребила кончик платка.
Надо ещё чего, соседка? осведомился Бурей, видать, наскучив молчанием.
Спасибо, дядька Серафим, я сама.
Ну, как знаешь!
Откуда ты на мою голову взялся, дурень бешеный?! Алёна недоумённо пожала плечами. И не бросишь теперь!
Потом сокрушённо вздохнула, одной рукой подхватила топор своего поверженного защитника, другой его самого и скрылась за калиткой.
Гыы! не то удивлённо, не то задумчиво произнес Бурей и полез через забор на своё подворьене идти же до ворот, в самом деле.
На улице, постанывая и матерясь, поднимались ратники.
Очнулся плотницкий старшина Кондратий Епифанович Сучок от тягостной головной боли.
«Етит меня долотомгде я? Башка-то как трещит И не помню ни хрена Гуляли? А с кем? Не с чего вроде Ой-ё!»
Похоже, «ой-ё» мастер произнёс вслух. Впрочем, в этом он был не уверен, а вот в то, что губы разбиты в блин, оставшиеся во рту зубы шатаются, левый глаз не желает открываться, а все косточки в теле, особенно рёбра, воют на разные голоса, уверовать пришлось.
«Я что, в мельничное колесо попал? Или меня обозом переехали? Кто ж мне так напихал-то? Главное, за что? И где я? Вроде с утра не пил»
Старшина попытался оглядеться одним глазом.
Лежал он в избе. На лавке. Под тулупчиком. И, похоже, без портов. Ну, без рубахи точно.
«Ну, хоть не в канаве В избе Но не в той, где нас поселили Припасом лекарским пахнетменя, похоже, обихаживали Кто? И дух тут не нашне артельный О! Бабой пахнет!
Я ж с тутошними из-за этой Алёны схватился! Помню, до железа дошло, а что потом? Это что ж, я у неё, что ли? А порты где? Дела-а»
Сучок, мучительно преодолевая сопротивление непослушного тела, заелозил рукой под тулупом, пытаясь определить, на нём ли столь важный предмет одеяния.
Очнулся, витязь? Не бойся, при тебе твоё хозяйствоне оторвали! Алёна, а это была именно она, по-своему истолковала Сучково шевеление. Лежи смирно! Мелкий, а дури на сотню хватит. С тремя ратниками схватился! А убили бы тебя?
Несмотря на свое бедственное положение, к которому не раз за свою жизнь дравшийся Сучок отнесся привычно равнодушно (ну, побили и побилизаживет, как на собаке, главное, как выяснилось, не зря), мастер решил не упускать того, что само падало в руки.