И в прибыток у вас идёт от того, как быстро сделаете? По рукам ударили, запивное серебро получили, а как достроите, так вам и остаток платы положен?
Нет, хозяин по пять ногат подённой на артель считает в счёт долга, Сучок непонимающе пожал плечами.
Так, значит, вам, мастера, резону нет быстрее строить, усмехнулся Аристарх. Работник спитслужба идёт, а тут ещё досок на продажу напилить побольше можно, чай, в свою калиту, не хозяину, так?
А откуда ты про доски-то? открыл рот Сучок. Мы ж меж собой только!
А у меня, по-твоему, глаз нет? подначил староста. Или из ума я выжил? В Писании что сказано? «Ищите и обрящете, толците и отверзется». Вы лучше на вопрос отвечайтене с руки вам быстро крепость строить, так?
Так вроде, плотники дружно заскребли в затылках.
А чего ж тогда вы меня в моём доме облаяли, что вам леса не даю, от чего стройка стоит? Даже конём покрыть грозились, а? Вам же быстро построить в убыток, так? Здесь вам какая-никакая, а воля, а в другое место хозяин пошлёт, так там по-всякому повернуться может, а ногат, один хрен, пять в день и от досок барыша нет. Так чего же? Или тот лес на доски для себя пустить задумали?
Нет, Аристарх Семёныч, не думали, помотал головой Сучок. У нас с Лисом ряддоски из того леса трём, что он выделит. Тут строго, как урядились, так и делаем.
А чего ж тогда?
Плотники переглянулись, но что ответить не нашлись.
Молчите? Староста уже не хмыкал. Так я за вас скажу. Прикипели вы к крепости, хоть сами, козлодуи, этого ни хрена ещё не поняли! И работать стали на совесть, как и раньше, до кабалы. С огоньком! Надеетесь на что-то, так? Своё там почуяли?
Выходит, так, плотницкий старшина в очередной раз полез скрести плешь.
Выходит, кивнул Аристарх. А кто вас довёл до жизни такой?
Лис! Сучок кивнул головой. Да, Лис!
Не только, покачал головой староста, тут одним Михайлой не обошлось. Хоть он тебя и окоротил, и к делу приставил, и интерес дал, да не всё это.
Как не всё? вскинулся Сучок.
А ну, остынь, погрозил пальцем Аристарх. Михайла парень умный, да только парень еще. Думаешь, он своей волей отроков учит, крепость ставит, вас объезживает?
Плотницкий старшина пожал плечами.
То-то, не знаешь, Аристарх огладил усы. Своей, да не своей!
Это как? вытаращил глаза Сучок.
А так! Голова этому делудед его, Кирюха, а для вас, козлодуев, воевода Погорынский Корней Агеич Лисовин. Он внука послушал, дело ему доверил и через то учит! А Михайла вас. Вот и смекай, какой это внук и какой у него дед. И кого в наших краях держаться надо. Поняли, мастера?
Плотники кивнули. Похоже, им теперь только и оставалось кивать да в башке чесать. Аристарх прочистил горло, налил себе квасу, выпил и продолжил:
Ну, поняли, теперь думайте дальше. Раз есть парень, что вас взнуздал, в оглобли поставил, а вы без кнута везёте и хвостами машете, и есть его дед, в воле которого внук ходит, есть мать этого парня, братья, то что?
Род, Нил опустил голову. Слышишь, Сучок, род.
О, правильно понимаешь! Староста одобрительно кивнул помощнику Сучка. Род Лисовинов. Во всём Погорынье самый сильный. И вы к нему через Михайлу прилепились, чего доселе так и не поняли. Так и Минька еще не понял, сколько народу за себя взял, едрён дрищ! Вот и приходится нам, старикам, за вами следить! Это понятно?
Вроде
Тогда дальше слушайте. Кто есть Корней Лисовин?
Воевода, сотник ратнинский, вразнобой отозвались плотники.
Угу. И воевода, и сотник, Аристарх слегка насупился. Ратнинский! А Ратное что?
Село, Сучок даже руки развёл от удивления руками.
Дурак! староста дёрнул щекой. Ратное для всей округи град стольный, хоть и село. Княжьему Погосту дани из-за наших мечей везут, ну, и нам с тех даней перепадает.
А главный в Ратном ты? Нил в упор взглянул на Аристарха.
И опять правильно догадался! староста рассматривал Нила с непонятным Сучку интересом. Наше Погорынье Лисовинами возглавляется, да ими не заканчивается. Они дело затеяли: не только ближнюю, а и дальнюю округу под руку себе привести, и все, у кого голова на плечах, за них стоят. Только и у Ратного свой интерес имеетсягородом стать, и лесовикам это дело по нравубудет куда товар сбывать, и Лисовинам тожеони и с этого своё возьмут. И вам тоже выгодно.
А нам-то чем? Сучок недоумённо воззрился на старосту.
Так при городе плотник голодным не останется! Особенно если он в том городе или рядом живёт, понял, едрён дрищ?!
Теперь понял. Оттого лесу и не давал?
И от этого тоже, усмехнулся Аристарх. Князю нужен город, а городу нужно вече, чтобы князь себя не забывал. Корней не князь, но и воеводы за овином не валяются.
А вечу нужен посадник, осторожно протянул Сучок.
Угу, в свою очередь кивнул Аристарх. Оттого и слежу, чтобы кое-кто порты не порвал, широко шагаючи. Мне в земле покой нужен. Вам тоже. И внукам вашим.
Вон ты как поворачиваешь Сучок уже привычно полез чесать в затылке.
Так и поворачиваю, кивнул староста. Не бойся, ни против Михайлы, ни против Корнея идти не заставлю. Мне надо, чтобы вы всей артелью тут жить осталисьгород строить. И крепость тоже. Одному без другого не стоять, уразумели?
Плотники в очередной раз дружно кивнули.
Ну, коль уразумели, то давайте лес делить, усмехнулся Аристарх.
Угу, обречённо выдохнули мастера.
Значит так, староста потёр руки, дам я вам на крепость три лесины из десяти.
А начал было Сучок.
Цыц! с улыбкой цыкнул на него Аристарх. Три лесины из десяти. И одну сверху дам вам на артель, но не просто так. Из четвёртого бревна напилите досок, свою часть возьмёте, как с Михайлой уговорились, а остальное сюда. Идет?
Договорились, уныло кивнул головой плотницкий старшина. До нитки ты нас, Аристарх Семёныч, обобрал, себе в убыток работать станем.
Опять своё запел! Аристарх хлопнул ладонями себя по бёдрам. Что ты, как баба, едрён дрищ, всё на своё поворачиваешь? Ты меня чем слушалчем на лавке сидишь? Где тут тебе убыток? Домом обрасти, корешок пустить, выкупиться свободно Уж мы с Кирюхой сделаем так, что свояк его вас, куда Макар телят не гонял, не зашлёт. И с семьями подсобим, если не подгадишь, конечно. Ну, так где твой убыток?
Ты, Аристарх Семёныч, в купцы податься не думал? Сучок развёл руками. С тобой торговаться, что с жидовином: и куны нет, и топора нет, да ещё и куну должен!
Спасибо на добром слове, мастер, староста с улыбкой поклонился. Знал я, непременно сговоримся.
А что тут в городке ставить надумал, Аристарх Семёныч? плотницкий старшина решил сменить тему.
Думал городни по валам с угловыми и надвратными башнямии побольше нынешнего, а по посаду частокол, да теперь погожу.
А чего?
Да больно любопытно мне, как вы Лисовинам крепость ставите, поглядеть хочу, что выйдет. И вас, мастера, послушать. А по увиденному и решувремя есть, всё одно леса на такое до весны не набраться. А пока давайте, излагайте, чего там удумали.
Собеседники углубились в обсуждение новых веяний крепостного строительства. Ратнинский староста, оказывается, и в этом деле понимал и не только понимал, а был въедлив, аки клоп. Судили, рядили, обменивались мнениями. Даже чертили мокрым пальцем прямо по столешнице, да так, что чуть мозолей себе не натёрли.
Потом разговор свернул на заготовку леса, и Сучок, хоть и сам не хотел, выдал немало ценных советов о том, как правильно подсекать деревья, чтобы быстрее сохли на корню, как валить, как вывозить и как хранить. Аристарх слушал так, что становилось ясно: ничего не забудет и не упустит.
Между делом договорились и о ремонте тына, чтобы совсем уж безобразия не допустить. Сучок и сам не заметил, как согласился. Даже начерно прикинул, сколько народу понадобится. Аристарх кивнул, мол, будет народ. Сговорились, что тын подлатают осенью после полевых работ, а вот размечать будущие городские укрепления и готовить на них роспись договорились не откладывать. Плотницкий старшина сам дивился своей покладистости, но соглашался. Один раз только осмелился сказать поперёк:
Аристарх Семёныч, дело оно всё хорошее, но мне на Лисовинов хозяином работать велено. Без их слова никак!
С Корнеем и Михайлой сам договорюсь, кивнул староста, они возражать не станут, даже сами тебе прикажут.
А что мы со здешнего городового строительства иметь будем? Нил, видимо, решил, что если старшина совсем из ума выжил и готов работать даром, то надо брать дело в свои руки.
Не обидим, Аристарх поднял руку в примирительном жесте. Перво-наперво в Тьмутаракань вас не сошлют, об этом я уже говорил, второеесли не подгадите, то обзаведение семьям за мной, ну и купу выплатить тоже поможем. По работе, само собой.
Плотники кивнули.
Разговор ещё некоторое время крутился вокруг планов будущего строительства, а потом свернул на прошлое артели. И опять мастера всё про себя выложили и даже того не заметили.
Дело уже шло к вечеру, когда плотники засобирались. Раскланялись по обычаю, пожелали здоровья и только на самом пороге Сучок вдруг спросил:
Аристарх Семёныч, а отчего ты всё говорил, мол, крепость Лисовинова, а о Ратном такого не сказал?
Оттого, Кондрат, что крепость и вправду Лисовинова, а Ратноеоно общее. Может статься, что и ваше. Понял меня?
Понял, Аристарх Семёныч.
А раз понял, то ждиприеду посмотреть, чего вы там понастроили.
Как плотники выкатились из Аристарховой избы, как запрягли, как выбрались с подворья на улицу, они и сами не заметили.
Вот сучий потрох, «Ратное общее, может статься, и ваше»! Сучок, осмелевший на улице и почувствовавший запоздалый прилив злостито ли на Аристарха, то ли на себя за испытанный в доме старосты ужас, сделал неприличный жест. Благодетель, едрит его долотом! Снизошёл да дозволил! И что, в зад его теперь целовать, что ли? Взасос?
Во-во! поддержал своего старшину Нил, испытывавший те же чувства, и тут же, в свою очередь, передразнил Аристарха. «Где тут тебе убыток: домом обрасти, корешок пустить»! А хреном по всей роже не желает?! Мы у себя на Северщине лучшей артелью были! Каменное строение знаем! Да таких артелей на всю Русь десяток наберётся, ну два десятка! Нам выкупиться только, а там посмотрим!
Ага, нашёл град стольныйпосреди болота кол, а на колу мочало! Не хуже Киева, гляди, Шкрябка, плотницкий старшина издевательски указал рукой на окрестные заборы.
Друзья синхронно хмыкнули.
Хотя, конечно, заманчиво, протянул вдруг задумчиво Сучок. И прав вроде, да всё одностанем опять сами себе хозяева, походят ещё, покланяются! задиристо пообещал он, запальчиво погрозив кулаком в надвигающиеся сумерки.
Угу! Ну чего, домой? Нил высморкался в уличную пыль. До темноты не успеем, ну да ладно.
Не, давай к Алёниному подворью, Кондрат махнул рукой вдоль улицы, там и заночуем.
Точно? внимательно посмотрел на своего старшину Нил.
Точно, Шкрябка, точно.
Ну, показывай тогда, куда ехать.
Тьфу на тебя, Шкрябка, всю дорогу закудыкал! сплюнул Сучок. Давай к церкви, там покажу.
До Алёниного подворья докатили без приключений. Плотницкий старшина постучал в ворота. Хозяйка открыла сама. Завидев телегу, лошадь и чужого человека рядом с Сучком, глянула неласково.
Здравствуй, Алёнушка, мастер широко улыбнулся женщине. У старосты мы вашего были, подзадержались, не успеем обратно в крепость до темноты. Да и куда ж мне в крепость, тебя не повидавши? Пустишь переночевать?
Заходите, коли так, с нарочитой суровостью ответила Алёна, но глаза её улыбались.
Вот это друг мой самонаилучший, Сучок указал на Нила, Шкрябка, во Христе Нил, сын Федотов.
Нил шустро сдёрнул с головы шапку и поклонился.
А это Алёна Тимофеевна, самонаилучшая во всём Ратном хозяйка, и вообще что «вообще» плотницкий старшина сказать затруднился. Представляя Алёну другу, он отчего-то утратил всю свою обычную бойкость.
Заходи в избу, Нил Федотыч, гостем будь, женщина по обычаю поклонилась, но стрельнула по Сучку лукавым взглядом, тут гостям всегда рады.
Благодарствую, Алёна Тимофеевна, поклонился в ответ несколько смущённый Нил.
Кондрат, ты телегу под навес загони, да коню корму задайи к столу, распорядилась Алёна и повернулась к Шкрябке. Не побрезгуй, Нил Федотыч, не ждала я гостей, чем богаты, тем и рады.
Кгхым, прокашлялся мастер, не на чем, хозяйка, мы ж без спросу!
Алёна с гостем скрылись в избе.
Тьфу, пропасть! Сучок сплюнул, а потом гаркнул. Митюха, подь сюда!
Голос Сучка на Алёнином подворье знали. Что он ждать не любит и на расправу, правда, всегда по делу, скортоже, так что откуда-то с задов шустро выскочил холоп.
Чего велишь, Кондратий Епифаныч?
Ворота отвали, тетеря!
Вдвоём отворили ворота, быстро распрягли, закатили телегу под навес. Сучок отвёл лошадь к коновязи, охлопал, дал напиться, потом задал сена, которое шустро притащил с сеновала Митюха, и только потом двинулся в избу.
В доме он застал следующую картину: за столом, в красном углу, но на краю лавки сидел пуще прежнего смущённый Нил и шевелил пальцами, не зная куда деть руки, а Алёна хлопотала возле печи и занимала гостя беседой. При виде Сучка Шкрябка несколько приободрился и пустился в пространный рассказ о том, что в крепости нынче строится.
Проходи, Кондрат, за стол садись, сейчас щи доспеют, распорядилась Алёна и вновь обернулась к Нилу. Интересно ты рассказываешь, Нил Федотыч, Кондрат такого не поведает.
Это чего такого я не поведаю? подозрительно навострил уши Сучок.
А о житье-бытье вашем: где живёте, что едите, Алёна усмехнулась. Ты-то больше о стенах, да башнях, да тереме, да о колёсах своих.
Нил хмыкнул, а плотницкий старшина было насупился, а потом махнул рукой и хохотнул:
Уела! Как есть уела!
Ложки берите, мастера, Алёна положила на стол ложки, а Сучку протянула каравай на чистой тряпице и нож. Давай, Кондрат, а я сейчас щи достану.
Сучок залюбовался движениями женщины, играючи выметнувшей ухватом из печи немалый горшок со щами, да так, что и про каравай забыл. И про то, что этот каравай у него в рукахтоже. Очнулся старшина от хмыканья друга: Нил ошалело переводил глаза с Алёны, разливавшей щи по мискам, на Сучка и обратно.
«О как! Ведь впервой, как хозяину, хлеб дала. До того всё сама. Это ж надо! Я ж до сих пор бабу свою артельным никогда не показывал! А тут хозяйкой её перед Шкрябкой назвал. И не думалсамо выскочило! Алёна-то поняла, значит»
Плотницкий старшина, стараясь не уронить ни крошки, нарезал хлеб и оделил сначала Нила, а потом положил ломоть Алёне:
Садись с нами, хозяйка!
Благодарствую, женщина налила щи в третью миску, достала ложку и села.
Сучок, хоть это было совсем не в его обычае, поднялся и прочёл «Отче наш».
«Гляди, Кондрат, как Шкрябка-то вылупился! Да и Алёна тоже. Вот так вотмогём!»
Сказав «аминь», все снова расселись по лавкам. Кондрат внезапно почувствовал зверский голод, да и немудрено после всего пережитого. Сглотнул тягучую голодную слюну и решительно пододвинул к себе миску с рыбными щами, обильно сдобренными летней зеленью, зачерпнул полную ложку и бережно, над ломтём хлеба, донёс до рта. Проглотил, почти не жуя. Горячий ком мигом долетел до желудка и обдал там всё сытным теплом. Сучок с наслаждением выдохнул. Таким же удовлетворённым выдохом отозвался Нил.
Алёна ела степенно, аккуратно и с каким-то собственническим удовольствием поглядывала на споро орудующих ложками мужей. А они разве что языки не проглатывали. И проглотили бы, да блюли обряд и обычайнегоже за столом голод показывать да спешить, вот и старались, только от женского взгляда не укроешься. Бабы умеют подмечать невидимые мужескому взгляду мелочи. Вот и Алёна заметилагложет мужей что-то.
Как с Аристархом Семёнычем повидались, мастера? хозяйка отложила ложку. Долгонько вы у него, знать, сидели, раз по свету вернуться не успевали.
До-олго, протянул Сучок и сам удивилсятак томно прозвучал его голос, а Нил кивнул в ответ как-то напряжённо.
А ладно поговорили? не унималась Алёна. С ним непросто. Грозен он, иные и пугаются.
Ну, нас не испугаешь, с чуть заметной натугой произнёс плотницкий старшина. Лес мы делили с ваших росчистей, а ещё городок староста ваш решил ставитьсело расширять.