Безусловно, одаренные продолжают появляться. Точнеепробуждаться. Обретение сверхспособностей не гарантирует дворянский титул, но может послужить входным билетом в клан. Насколько я понял, есть четыре могущественных клана, постоянно враждующих между собой. Каждое такое объединение включает по два-три великих рода, сотни семей попроще и несметную армию пробужденных, используемых в качестве пушечного мяса. Известен добрый десяток малочисленных кланов, чей вес на мировой арене незначителен. Ну, и существуют знатные фамилии, которые по разным причинам не примкнули ни к одному объединению.
Следующая прослойкамещане без герба, открывшие в себе Дар. Зачастую это слабые маги, имеющие некоторые перспективы развития. Подняться таким ребятам тяжело, но реально. Кратчайший путь наверхчерез кланы и гильдии. С первыми всё понятно, а вот вторые объединяют волшебников с полезными для современного общества навыками. Уважением пользуются гильдии пилотов, оружейников и татуировщиков. Ну, и демонологов, хотя они формально превратились в орден. Пилоты, как оказалось, управляют исполинскими летающими кораблями, один из которых я видел в своем окне. Демонологи сражаются с духами Бездны, которые вселяются в людей, вещи и дома. Оружейники конструируют зачарованное оружие. А вот фишку с татуировщиками я просек не сразу. При чем тут магия вообще? Усиленный поиск привел к пониманию простого факта: некоторые одаренные научились создавать на теле человека узоры, обладающие защитными функциями. Аналог амулетов. Противоударные татуировки, символы успеха и удачи, орнаменты против болезней и психических атак Всего не перечесть. Так вот: пробуждаешь в себе Дар, вступаешь в гильдию или клан, начинаешь поднимать бабло и нарабатывать авторитет. А там, глядишь, твой сын или внук обзаведутся дворянским титулом.
Третий слойпростолюдины.
Нет, не так.
Бездари.
Клановый простолюдинне ровня такому, как я. В сословной иерархии семья Невзоровых занимает нижнюю строчку. Полное дно. У нас ограничен выбор профессий и специальностей, нам не суждено вступить в клан или магическую гильдию. Базовое образование, захудалый техникум, заводские окраинывот моя судьба. Еще один вариантотучиться в мореходном училище и заключить кабальный контракт с какой-нибудь транспортной компанией. Устроиться на корабль, месяцами не заходящий в Неом. Вариантов много, если вдуматься, но к богатству и процветанию они не ведут.
Так, хорошо.
А что там у нас с праной?
Это вроде как энергия такая, хлынувшая в мир после прихода демонов. Энергия жизни и всего сущего. Праной пропитано буквально всё, что нас окружает, но добраться до нее непросто. Для этого в сознании человека должен открыться центр, отвечающий за циркуляцию праны. Так называемая чакра восприятия.
Есть три пути для открытия чакры.
Первыйродиться в семье аристократа, поступить в среднюю магическую школу и поработать индивидуально с опытным наставником. Изредка случаются казусынаследники влиятельных родов задерживаются в развитии. Чаще всего Дар пробуждается у именитых в раннем детстве, но известны случаи закупорки чакрыкое-кто добирается до родовых техник лет в пятнадцать-шестнадцать. Этот путь не для меня. Бездарь не может поступить в среднюю школу волшебства. Даже по социальной квоте.
Второй путьупорные медитации. Самосовершенствование, возведенное в абсолют. Дорога извращенцев, которые никуда не спешат и готовы потерпеть лет десять-пятнадцать, прозябая всё это время в нищете. Главное преимущество такого метода лежит на поверхностион бесплатный. Как говорится, дешево и сердито.
Третье решениеприбегнуть к услугам странствующего гуру. Есть мастера, которые помогут открыть чакру за три дня. Максимум за неделю. Услуги мудрых скитальцев влетают в копеечкутут даже кредиты с закладкой квартир, домов, печени и почек не помогают. Если же деньги удалось отыскать, при этом не нарвавшись на шарлатана, вы получаете Дар и право поступления в среднюю школу, а позднеев магическую академию. Дальше по накатанной. Гильдия, клан.
Мещане-пробужденные поступают в средние школы по социальным квотам.
Вот он, мой путь.
Остается невыясненным главный вопросгде взять денег. Кредит не подходитя несовершеннолетний. Как зарабатывать в этой реальности я пока не представляю, но буду думать над этим в ближайшие дни. Одолжить не у кого.
Порывшись еще немного в глобале, я выяснил, что некоторые гуру заключают со своими учениками долгосрочные контракты. Пробудитель выполняет свою работу, воспитанник обретает Дар, учится в школе и академии, вступает в могущественную группировку и отдает долг. В виде денег или встречной услуги. Действие таких контрактов порой растягивается на двадцать-тридцать лет. Своеобразная зависимость, вроде ипотеки. Гуру воспринимают подобные схемы как инвестиции в старость. Сумма задолженности может быть фиксированной, с нарастающими процентами, но многие учителя предпочитают долю с потенциальных доходов пробужденного. Лотерея, но можно сорвать джекпот. Встречная услугаэкзотическое исключение из правил. Единичные случаи.
Важный момент.
Гуру должен поверить в своего ученика. Ощутить потенциал. Узреть направленность Дара, просчитать выгоды от сотрудничества. Никто не хочет работать на халяву с посредственностями.
У странствующих наставников нет гильдии.
Эти чуваки сами по себе.
Оторвавшись от экрана компьютера, я основательно призадумался. В Легурии ростовщики не пользовались уважениемони сколотили свои состояния на чужой беде. Золото одалживалось под непомерные проценты, и не каждый мог расплатиться по счетам. Многие лишались домов, жен, детей и даже попадали в рабство. Здесь, в Европейской Московии, ростовщичество обрело невероятный размах. Банки и микрокредитные организации вовсю облапошивали народ, создавая в головах иллюзию безбедной жизни. Нищеброды берут в кредит машины, квартиры, еду и турпоездки в жаркие страны. Даже крестьяне Рул-Дарраката не столь зависимы от своего государя. К чему это я? Наша с мамой квартира принадлежит банку, хоть Анна Васильевна и думает, что онасобственник. Мне это не нравится. И я не хочу влезать в подобную кабалу со странствующими гуру, но Выбор у меня невелик.
Звонок в дверь вырвал меня из потока размышлений.
Я среагировал не сразу.
Громкий звук вновь резанул по нервам. Никак не могу привыкнуть к этим электрическим сигналам. Проще постучать, зачем такие сложности?
Сестра уже выскочила в коридор, приглушив телевизор.
Я направился к металлической двери.
Посмотрел в глазок.
На лестничной площадке стояла женщина в полицейской форме.
Глава 5. Жизнь как болттолько жестче
Взрыв адреналина.
Похоже, до меня добрались.
Нельзя просто так убивать людей и аристократов в современном мире. Тут, знаете ли, существуют закон и порядок. И вот она, представительница закона. Молодая женщина с искаженным дешевой оптикой лицом. Не переставая, жмет на кнопку звонка.
Илья Невзоров? Полина? Вы дома?
Молчу.
Кто там? шепчет одними губами сестренка.
Полиция, отвечаю так же тихо.
Я по поводу вашей мамы, говорит женщина в форме. Откройте, пожалуйста.
Что с нашей мамой? вырывается у Полины.
Покажите удостоверение, потребовал я.
В этом мире всё сложно. Есть паспорта, служебные удостоверения, прочие бумажки. Очень много бумажек. Люди шагу ступить не могутвсё им надо что-то заполнять да подписывать. А документы требовать необходимовдруг к нам в квартиру грабитель ломится.
Женщина поднесла к глазку развернутое удостоверение. Прочесть я ничего не сумел, но фотография совпадала с реальной картинкой.
Щелкаю замками, звякаю цепочкой.
Женщина переступает порог.
Молодая, но взгляд усталый. Прямо как у Анны Васильевны. Серые брюки, голубая рубашка. И бейсболка с гербом полиции, сзади торчит хвост черных волос.
Валерия Веденеева, участковый уполномоченный, представилась гостья. Вы одни?
Мама на работе, сказала Полина.
А отца у нас нет, отрезал я.
Понятно, женщина посмотрела на нас с плохо скрываемой жалостью. Мне неприятно это сообщать, но ваша мама в больнице.
Что? одновременно вырвалось у нас.
Автокатастрофа, пояснила участковая. Маршрутка, в которой она ехала, столкнулась с фурой. Мне очень жаль
Полина вцепилась мне в руку.
Она прижимаю сестренку к себе. С ней всё в порядке?
Врачи говорят, состояние тяжелое, нахмурилась женщина. Мы пытались обзвонить близких, но у нее никого нет, кроме вас.
Полина шмыгнула носом.
Мы можем поехать к ней? спросил я.
Собирайтесь. Я отвезу.
Лето, август.
Сборы заняли пару минут. Когда мы вышли в подъезд, на мне была выцветшая голубая рубашка в клетку, бриджи и кроссовки. Телефон, целебную мазь и карманные деньги я запихнул в рюкзак. Полина тоже прихватила свой рюкзачок в виде кролика. В сочетании с платьем в горошек и потрепанными сандаликами смотрелось умилительно. Дверь закрыли запасным ключом. Мимоходом я удостоверился, что на брелоке висит чип.
Мы спустились на лифте.
У подъезда была припаркована полицейская машина с отключенной мигалкой.
Сестра влезла на заднее сиденье, я занял кресло справа от водителя.
Пристегнись, строго сказала Веденеева.
Я защелкнул ремень в фиксаторе, и лишь после этого машина тронулась с места.
Вы сказали про тяжелое состояние, уточнил я. Что это значит?
Кома, пояснила участковая, выруливая с дворовой парковки. Сделать это было нелегковсюду разбросаны тачки парковочных хамов, перегородившие полдороги. И всё же Веденеева справилась. Ее доставили в клинику без сознания, прооперировали. Сейчас Анна Невзорова подключена к медицинскому оборудованию.
Вы всё врете, не выдержала Полина, размазывая слезы по лицу. Этого не может быть! С кем угодно, только не с мамой!
Участковая пожала плечами, обогнула наш дом и выехала на улицу, которая еще вчера была перекопана. Впрочем, до археологов-коммунальщиков мы не добралисьсвернули между магазинчиком хозтоваров и стоматологическим кабинетом. Помчались на север, изредка подскакивая на ухабах.
Память Ильи подсказывает мне значение слова «кома». У нас в Легурии подобное состояние называли душестранствием. Человек находится в преддверии загробного мира, но боги еще не приняли решение по поводу его дальнейшей судьбы.
Полина опять всхлипывает.
Как это произошло? спрашиваю я.
Водитель легковушки выскочил на встречную, сухо ответила Веденеева. Маршрутка попыталась свернуть и врезалась в фуру на перекрестке. Почти все мертвы.
Жуткое, должно быть, зрелище.
В моем мире нет машин. Кони, повозки, боевые колесницыэтого добра хватает. А вот быстро двигающихся по трассам автомобилей нет. Может, оно и к лучшему.
Сестра плачет.
Рыдает в голос.
Ее бы успокоить, но я не знаю как. А еще мне надо сосредоточиться на решении проблемы. Неизвестно, сколько дней или недель Анна Васильевна проведет в душестранствии. Всё это время нам с Полиной придется как-то выживать. Добывать еду, оплачивать коммуналку.
Наверное, мне легко рассуждать.
Я чужак в этой семье.
В былые времена я бы соорудил алтарь, принес жертву и пообщался с богом смерти в тихой пещерной обстановке. Попросил бы о милости, вернул бы странницу в подлунный мир. Вот только все мои способности отключены. Здесь япустое место. Да и Нергал, как я подозреваю, уступает по ряду параметров своему заклятому врагу.
Полицейская машина сворачивает налево, выезжает на Варваринскую и несколько километров несется по прямой. Я вижу старые девятиэтажки, мелкие магазинчики, забегаловки в подвалах и замороженные стройки. Дальшеразвязка с круглым газоном и торчащим из него черным крестом. Мраморным, судя по всему. Без понятия, что это означает, но вспоминаю, что где-то неподалеку располагается станция метро. А вот и спуск с красной литерой «М»справа от нас, на пересечении с проспектом Кораблестроителей.
Сворачиваем на проспект.
Проезжаем еще несколько кварталов.
И, замедлившись, подкатываем к забитой парковке у многоэтажного белого здания.
Вылезайте, командует участковая. Я вас проведу.
Проскальзываем между зеркалами припаркованных машин, поднимаемся по ступенькам на широкое крыльцо с обшитыми пластиком колоннами. Над козырьком висит надпись:
ГОСУДАРСТВЕННАЯ КЛИНИКА ИМ. ЭСКЛЕРА
Я тащу Полину за руку, чтобы не отставала.
Веденеева уверенно расталкивает стокилограммовых пенсионерок, пропускает нас вперед и вдавливает в стеклянную вертушку без ручек. Один оборот плоскостейи мы в просторном вестибюле, забитом людьми. Обычные неомцы, рабочие в оранжевых комбинезонах, спешащие куда-то врачи в белых халатах и с планшетами в руках
Хаос.
Мы с боем прорываемся к лифтовым кабинкам, но все они, если верить кнопкам вызова, застряли выше десятого этажа.
Пешком, отрезает участковая.
Очередной бросок через вестибюль.
И нескончаемый подъем по лестнице в потоке спешащих по своим делам пациентов. Ну, или посетителей. Клиника, насколько я помню, многопрофильная. С бюджетным финансированием. Что плохооборудование и персонал оставляют желать лучшего.
Да что ж такое!
Восемь пролетова я уже выдыхаюсь. Илья вообще со спортом не дружит? Поправочкадружит. С киберспортом. Что подразумевает безвылазное прозябание в кресле перед экраном компьютера.
Десятый этаж.
Я выплевываю легкие.
Полине тоже нехорошо.
А ведь мыне старые пердуны-пенсионеры с ожирением и болью в суставах. Обычные русские малолетки. Да, хороший повод задуматься над формой своего носителя. Без магии и спецподготовки в уличных драках мне не выжить. Воспоминания Ильи о базовой школе ничего хорошего не предвещают. Этого дрища постоянно избивали и унижали, у него забирали карманные деньги и еду в столовой. Казалось бы, у ботаника должны быть тайные рычаги власти. Давай списывать нужным людям, стравливай своих обидчиков с более сильными противниками, вступай в выгодные союзы Но нетвсем этим хитрожопым арсеналом несчастный лошара не пользовался.
Мы попадаем в обширную рекреацию.
Столик, дежурная медсестра. И если вы думаете, что это сексуальная самка с грудью четвертого размера, то глубоко заблуждаетесь. Непробиваемая тетка в очках на серебряной цепочке и взглядом прирожденной мегеры. Участковая перебрасывается с теткой парой фраз, светит удостоверением и ведет нас дальше по коридору.
Это приемный покой реанимационного отделения, поясняет участковая по дороге. Мы с трудом поспеваем за этой крепкой и несгибаемой женщиной. Вашу маму прооперировали и перевели сюда. Лечащий врач ответит на любые вопросы. Я буду рядом.
Коридор оказался частью галереи, ведущей в соседний корпус. Мы задержались в гардеробе, получили белые халаты и полиэтиленовые мешки, именуемые бахилами. Эти штуки пришлось натянуть на кроссовки.
Поворот за угол.
Новый коридор.
Мимо нас проехала каталка с мужиком, из носа которого торчали прозрачные трубочки. Над головой мужика болтались какие-то емкости, а сопровождавший его персонал оживленно переговаривался. Врачи явно спешили, нас с Полиной едва не снесли этой гребаной каталкой. Пришлось вжаться в стену, выкрашенную синей краской.
В Валдорре нет никаких клиник.
Кто умирает, тот умирает.
Иногда в процесс вмешиваются лекари, но их очень мало
А тутцелая индустрия.
Останавливаемся рядом с дверью палаты, в которой лежит мама. Участковая достает смартфон, звонит кому-то. Абонент не отвечает. Рядом появляется медсестра.
Меня интересует Невзорова, доносится до меня голос участковой. Как ее состояние?
Невзорова, медсестра сверяется с какими-то записями в планшете. Умерла десять минут назад. Не приходя в сознание. Обширная черепно-мозговая травма, сами понимаете
НЕЕТ! Полина неожиданно срывается с места, подлетает к медсестре и начинает колотить ее своими кулачками. Девушка от неожиданности роняет планшет, который на лету подхватывает Веденеева. Перестаньте! Что вы такое несете? Покажите мне маму! Она жива, я вам не верю!
Мне насилу удается оттащить Полину от медсестры.
Успокой ее, шепчет Веденеева. Я сейчас разберусь.
Я усаживаю растрепанную и заплаканную девочку на тумбу возле стены. Прижимаю к себе, глажу по голове, несу какую-то чушь. Мол, не переживай, всё образуется, мы справимся. Полина перестает орать, но истерика не затухает. Я чувствую, как маленькое тело содрогается от рыданий.