Вальдрес, негодник, ты опять спишь вместо того, чтобы заниматься? мама встала над ним, уперев руки в бока. Хочешь, чтобы наставник снова тебя выпорол?
Вальдрес открыл глаза и взглянул на мать снизу вверх. В этом красном платье, отороченном чёрной тесьмой она была просто неотразима. Это платье ей подарил отец ещё в те времена, когда он не был министром иностранных дел. Изучая историю международных отношений, он часто бывал в разъездах и в одной из таких поездок как раз и познакомился с матерью. Уроженка Сумарского Халифата, что распростёрся к юго-востоку от Небесного Хребта, она была дочерью первого советника Халифа. Будучи на светском приёме, отец без памяти влюбился в юную сумарку и долго добивался её расположения, а после, стал частенько наведываться в Сумарент по делу и без, пока девушка не ответила на предложение стать его женой. Тогда отец привёз её домой в Келир и вскоре на свет появился Вальдрес
Ну, и долго вы собираетесь тут лежать, молодой человек? этот наигранный гнев был матери только к лицу. Злясь, она становилась ещё прекраснее, и Вальдрес улыбнулся, понимая, что мама сама еле сдерживает смех.
Вы только поглядите, он ещё и улыбается! она погрозила пальцем. Вставай-ка, Вальдрес. Сейчас придёт мастер Вейслекс и если он увидит тебя отдыхающим вместо того, чтобы повторять вчерашний урок, будь уверен порки не избежать.
Ну и пусть, мальчик потянулся. Ты ведь меня вылечишь? как и все сумарцы знатного рода мать имела способности к врачеванию.
И не подумаю. Ты и сам уже умеешь исцелять мелкие раны, а если так и не научился потому, что постоянно нежишься в тени этого дерева, то порка пойдёт тебе только на пользу, она улыбнулась, озарив мальчика небесной красотой.
А отец ещё не освободился? спросил Вальдрес, поднимаясь. Так хочется, чтобы он посетил моё занятие с наставником. Я бы ему показал заклинание, которое выучил вчера, юноша мечтательно потянулся и сладко зевнул.
Вальдрес, ты же знаешь, что отец очень занятой человек. Через седмицу ему предстоят важные переговоры и нужно готовить для них почву. А потом Деллик обещал свозить нас на ярмарку в Торсот к вратам Небесного Хребта.
Отцу никогда нет до меня дела, надулся Вальдрес. Вечно находится что-нибудь более важное, он с грустью посмотрел на мать, но вспомнив о предстоящей поездке, тут же с радостью запрыгал на одной ноге. Как и у всех детей, его настроение менялось молниеносно.
А можно я зайду к нему перед началом занятий?
Не думаю, сынок, мать поймала скачущего сына за рукав и заглянула в глаза. Ты же знаешь, как отец сердится, когда его отвлекают. Лучше пойди, умойся и готовься к приходу наставника. Не забывай, она строго погрозила ему пальцем, скоро поступать в академию и ты не имеешь права провалить экзамен.
Не беспокойся, мам, Вальдрес прекратил скакать и заискивающе заглянул матери в лицо. Всё будет хорошо. Ты же меня знаешь, явылитый дед, подбоченясь, он гордо выпятил грудь, и мать рассмеялась.
Да уж, знаю, она потрепала сына за волосы. Прекрасно знаю. Ну, всё, давай беги. Удачных занятий. Я тебя люблю, сынок.
Я тоже тебя люблю, мама, Вальдрес поцеловал женщину в щёку и побежал по тропинке, ведущей к дому.
На пороге мальчик остановился, толкнул дверь и замер, прислушиваясь к царящей в доме тишине. Ни звука. Оно и неудивительнораз в год, во время празднования дня «всех благодетелей», когда народ провожал духов лета и встречал духов осени, семья Вальдреса отпускала прислугу на ночные гуляния, устраиваемые в честь праздника. Вот и сейчас в доме остался лишь мастер Деллик, перебирающий бумаги где-то в глубине своего кабинета. Отец считал, что никакое событие не должно стать помехой обучению, в том числе и праздник. Поэтому сегодня юноша, вместо того, чтобы веселиться со сверстниками, находился дома, ожидая своего наставника. Проходя мимо кабинета отца, мальчик решил из баловства подглядеть за ним через замочную скважину, но вдруг заметил, что дверь приоткрыта.
«Странно, подумал Вальдрес. Обычно отец во время работы запирает дверь. Может он уже освободился? Вот было бы здорово! Пойду, приглашу его на занятия. Пусть посмотрит, что я уже умею».
Радостно толкнув дверь, юноша вошёл и тут же натолкнулся на несвойственный этому месту беспорядок. Бумаги из вывернутых ящиков стола устлали пол сплошным белым ковром. Высокий канделябр был опрокинут и свечи из него разлетелись россыпью. Книги, раньше стоявшие в шкафу, горой возвышались под ним. Вальдрес обошёл резной стол и замер в ужасе, не решаясь подойти к распростёртому на ковре телу. Отец лежал лицом вверх, запрокинув голову и широко раскинув руки. На лице застыло удивлённое выражение, словно перед смертью его что-то сильно поразило. На теле не обнаружилось ни единой капли крови, и юноша, не обделённый способностями, почувствовал витающий в воздухе неуловимый обычному человеку «аромат» магии. Но потрясённый до глубины души он не придал этому никакого значения.
Так и не решившись подойти к бездыханному телу, Вальдрес попятился к двери. Сквозь слёзы, застилающие глаза, он вдруг заметил какое-то движениетёмный силуэт буквально на секунду возник в оконном проёме, но этого мгновения хватило, чтобы разглядеть чёрную, как сама ночь фигуру убийцы. Не понимая, что делает, мальчик перескочил через стол и выпрыгнул в окно, но снаружи уже ни кого не оказалось. Забежав за угол, Вальдрес споткнулся о тело мастера Вейслекса и тут же согнулся в жестоком приступе рвоты. Лицо мага превратилось в сплошное месиво из костей и крови, как от удара кистеня, но он ни на секунду не усомнился в том, что это его наставникмастер второй ступени постоянно носил золотистого цвета плащ.
Опорожнив желудок, юноша решительно сжал кулаки и, стараясь не смотреть в сторону покойника, ринулся по направлению к калитке. В эту минуту он даже и не задумывался о том, что будет, когда догонит убийцу. Да и что мог сделать онмальчишка, едва начавший обучаться магии тому, кто с лёгкостью проник в дом мастера и, забрав его жизнь, убил ещё одного мага просто мимоходом? Ничего не мог сделать, но овладевший сознанием гнев, заставлял его мчаться, не разбирая дороги. Выбежав за ограду, мальчик оглядел пустынную улицу.
«Всё верно, промелькнула отстранённая мысль. Люди сейчас празднуют и вряд ли кто-то что-нибудь видел».
Внезапно он вспомнил о матери, что осталась одна, и страх обжигающим холодом стеганул по спине. Вальдрес сжал кулаки и без оглядки бросился за дом, где зеленел небольшой сад. Там, у невысокого фонтанчика мама любила размышлять, наблюдая, как сверкают серебряные капельки в лучах Иссилы. Там он её и застал
Мать лежала у подножия всё того же фонтанчика, широко раскинув руки словно пытаясь обнять весь мир. Безжизненный взгляд её остекленевших глаз пронзал голубую гладь над головой, а лёгкий ветерок редкими порывами теребил подол красного платья. Вальдрес без сил упал на колени и, содрогаясь от рыданий, пополз к её телу. Положил голову родной женщины себе на колени, поднял лицо к небу и выпустил животный, полный боли крик на волю. Когда сил кричать уже не осталось, мальчик растёр слёзы по лицу и вдруг заметил на груди матери небольшой чёрный цветок, которого раньше там не было. Болт от ручного арбалета вошёл по самое оперение. Сомнений больше не оставалосьработа наёмных убийц
Лишь через месяц после смерти родителей Вальдрес смог вернуться в родной дом. Всё это время он скитался по городу и ночевал в подворотнях. Тут его и застал тогда ещё мастер первой ступени Себелиусбудущий глава совета. Маг выловил бродящего по опустевшим комнатам, скулящего пацана и, усадив в одно из кресел, сказал:
Я скорблю вместе с тобой, мой мальчик. Твой отец был мне хорошим другом.
Мастер, вы знаете, кто это сделал? Вальдрес поднял на Себелиуса опухшие от постоянных слёз глаза. Кому моя семья перешла дорогу?
Хм друг мой, здесь не всё так просто, ответил мастер. Деллик был министром внешней политики, а эта должность подразумевает допуск ко многим тайнам государства. Только главе совета может быть известно то, что знал твой отец, да и то далеко не всё. Я же могу лишь предполагать
Скажите хоть что-нибудь, мастер, умоляю! Вальдрес не заметил, как с силой сжал подлокотники. Вы же понимаете, я не успокоюсь, пока не отомщу!
Умерь свой пыл, юноша. Я понимаю твои чувства, но для мести одного желания мало. Нужно ещё хоть что-то уметь. Ты же пока слишком юн и вспыльчив.
И что же вы мне посоветуете?! бросил Вальдрес с вызовом.
Вот как раз об этом я и говорю вздохнул с грустью Себелиус. Готов всех порвать даже не имея зубов Для начала перестань кидаться хотя бы на друзей. Я всего лишь хочу тебе помочь.
Простите, мастер, потупился юноша.
И, конечно же, поступи в академию, продолжил Себелиус, сделав вид, что не заметил смущения Вальдреса. Клянусь богами, мальчик, из тебя выйдет славный маг. Главное, имей желание закончить обучение, получить жезл подмастерья, а там, глядишь, и мстить передумаешь.
Не сомневайтесь, мастер, желания у меня хоть отбавляй. Уж я их всех он сделал жест, будто скручивает кому-то шею. А мстить я никогда не передумаю, уж поверьте.
Ну-ну, усмехнулся Себелиус. Посмотрим. Лучше направь вот эти энергию и желание на обучение. Поверь моему опыту, мальчик, только уйдя в дело с головой, ты сможешь хоть как-то унять боль утраты на время усыпить. А когда будешь готов, поймёшь, что тебе важнее месть или спокойная жизнь. Поверь, порой оставить всё как естьнаилучший выход из ситуации.
Что вы такое говорите, мастер? Вальдрес ошеломлённо уставился на Себелиуса. Как можно оставить всё, как есть?
Поживёшь, увидишь и поймёшь, маг потеребил рукав просторного балахона. Прощай мой мальчик. Я прослежу, чтобы академия прислала тебе нового наставника. Продолжай готовиться к поступлению, маг развернулся, собираясь уйти, но был остановлен окликом Вальдреса:
Но мастер, вы так и не ответили, кто стоит за убийством моих родителей?
Маг остановился и, повернувшись, произнёс:
Придёт время, ты будешь готов. Тогда обо всём и узнаешь.
И уже стоя на пороге, Себелиус бросил через плечо:
Полагаю, что ни твоя мать, ни мастер Вейслекс им были не нужны. Вероятно, убийцы просто устраняли нежелательных свидетелей. Почему они не убили тебя, я не знаю, и он вышел, оставив Вальдреса наедине с тяжёлыми мыслями
* * *
Мама!!! Колин проснулся оглушённый собственным криком. Тело покрылось холодным липким потом, а перед глазами всё ещё стояли картинки из снатакие яркие и живые, словно посмотрел видеофильм.
«А сон ли это? подумал сержант. Всё было настолько реально. Казалось, будто не сплю, а вспоминаю давно ушедшие события. Да, нет, бред, какая магия? Что ещё за мастера? Вероятно это всё последствия удара по голове Стоп, какого ещё удара?!»
Только тут Колин вспомнил момент своего пленениякуча коротышек с оружием, вода, превратившаяся в кисель, «цветной балахон», ударяющий жезлом по голове и всё. Дальше провал и тьма. Он попытался сесть, но онемевшие запястья, туго стянутые за спиной, тут же отозвались острой болью.
Чёрт, как же больно, чтобы не застонать, сержант с силой закусил губу.
Немного полежал, пережидая приступ. Наконец боль отступила, и он снова попытался сесть, но на этот раз, стараясь не тревожить рук. Через несколько минут ему всё же удалось прислониться спиной к стене, и Колин попытался определить, куда он попал. В царящей вокруг кромешной тьме разглядеть ничего не удалось, но судя по запаху сырой земли, это был какой-то подвал или, скорее, погреб. Сержант прислушался к своим ощущениям, но кроме ноющих запястий не ощутил боли ни в голове, ни тем более в груди. Так же не было и голода, хотя последний раз он ел ещё по ту сторону аномалии.
Ладно, проворчал Колин, устраиваясь поудобнее. Как говорил наш наставник по боевой: «Раз нет возможности понять, значит, дело в местном климате». Попробую выспаться и на этот раз, хотелось бы, без кошмаров. Надеюсь, до утра меня не потревожат или до ночи? Хотя какая теперь разница?
Бубня себе под нос, сержант прислонился затылком к стене, и за шиворот тут же проскользнуло несколько холодных комочков. Он немного поёрзал, пропуская их ниже и, наконец, закрыл глаза. Сон не шёл. Сознание, погрузившись в ватную тишину, зависло в ней, как увязает муха в липкой древесной смолекаждым своим движением всё сильней и глубже. Колин открыл глаза, но ничего не изменилосьвсё та же тьма и тишина. Снова закрыл.
Вдруг показалось, будто лёгким перестало хватать воздуха, словно с каждым вдохом они становились всё меньше и меньше. Сержант стал дышать глубоко, пытаясь насытить кровь кислородом, но от этого только зазвенело в ушах, и сильно закружилась голова. Постепенно внизу живота начало зарождаться какое-то сосущее чувство, с каждым последующим вдохом расширяясь и поднимаясь вверх по пищеводу. Впечатление было такое, будто внутренние органы закружились хороводом вокруг позвоночника. Тошнота тисками сдавила горло. Тишина, подхватив сознание человека, закружила его бурным водоворотом, утягивая всё глубже и глубже в свою пучину. И устав сопротивляться, Колин дал, наконец, себя унести.
Там на дне показалось что-то светлое и стало приближаться, увеличиваться, раздуваться, охватывая всё пространство вокруг сержанта. От заполнившего всё и вся света глаза обожгло нестерпимой болью и Колин что есть сил зажмурился.
Эй, ты кто? раздалось вдруг за его спиной и сержант от неожиданности подпрыгнул на месте.
Ого! произнёс все тот же голос, но уже с сарказмом. Никогда не видел, чтобы человек пытался улететь. Ты глаза-то открывай, не бойся, не выжжет. Я поначалу тоже испугался, но быстро привык, голос был наполнен иронией и в то же время сочувствием.
Колин отнял руки от лица и часто-часто заморгал, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь слепящий свет. Когда глаза пообвыкли, первой же мыслью было: «Я умер и уже на небесах». Ослепительно-белое марево, так похожее на густой туман, поглотило весь мир, укрыв от взора и небо и землю. Сам же Колин, погрузившись по колено в это «молоко», словно завис в центре бесконечно-белоснежного пространства. Он повёл рукой и по коже «пробежались» невесомые крылья бабочки, дунул, и белёсые облачка завертелись, словно клубы пара на морозе.
Наслаждаешься? голос, о котором он уже и забыл, вырвал Колина из прострации.
Услышав его в первый раз, сержант решил, что воображение сыграло с ним злую шутку, но, обернувшись, понялне померещилось.
В нескольких шагах от него стоял человек в тёмно-алом плаще, скрещенными на груди руками и застывшей на губах ироничной улыбкой. Всёи четко очерченные скулы, и хищный нос с горбинкой, наподобие клюва, и высокий лобвсё выдавало в нём волевого человека способного на великие свершения. Голова была увенчана копной густых тёмно-русых волос, оттенённых глубоко въевшимся в кожу загаром, говорившим о привычке много времени проводить на свежем воздухе. Из-под густых бровей прямо в душу смотрели цепкие глаза хищника. Человек был высок и строенистинный вожак. За таким, не задумываясь, пойдешь даже на преступление.
Колин широко распахнул глаза и разинул рот. Его поразила не столько внезапная встреча, сколько смутно узнаваемые черты его лица.
Вальдрес, поражённо выдохнул он, узнав в тридцатилетнем человеке мальчика из своего сна. Я тебя уже видел, только тогда ты был мальчиком, а сейчас взрослый. Ничего не понимаю?
Мы разве знакомы? произнёс Вальдрес, удивлённо задрав бровь.
Нет, но сержант на миг задумался и почесал в затылке. Понимаешь, ты мне недавно приснился, но сон был такой странный, словно я видел всё твоими глазами. Там была твоя мама, в красном платье, какой-то Себелис, что отговаривал тебя от мести, перед глазами вновь встали яркие картинки из сна. Ах да, там же всех убили! И твоего отца, и твою мать, и ещё какого-то человека в золотом плаще заметив как меняется лицо собеседника, сержант прервался на полуслове.
Кровь отхлынула, и черты лица человека в алом плаще заострились. Губы вытянулись в тонкую линию, а глаза недобро сузились. От Вальдреса ощутимо повеяло угрозой. Его руки со скрюченными пальцами застыли на уровне груди, и Колин не поверил своим глазамвоздух между ладонями вдруг заискрился и начал сгущаться, формируясь в тугой комок яркого света. В вибрирующей тишине громом прозвучал голос:
Кто ты, незнакомец?! Откуда тебе известно о трагедии моей семьи?! Отвечай! И не вздумай лгать!!! Предупреждаю, ложь я легко распознаю!!!