Так я и это отвечаю, великий князь. Справившись с волнением, воин подтянулся, живенько стерев ладонью грязное пятно на бахтерцедоспехе из вертикальных стальных пластин, соединенных промеж собой кольцами, нечто вроде куртки с короткими кольчужными рукавами и подолом. Для разведки, для рейдовдобрый доспех, не тяжел, удобен.
Мы все ж поговорили, спрятав обиду, вытолкнул из себя Иван. И с косарями, и с обозниками, даже с пастухамиотроками малыми.
Вожников ухмыльнулся, передразнил:
Молодцы«с отроками малыми». И что вам эти отроки сказали?
Что мор передать можно, почесав щетинистый подбородок, угрюмо отозвался десятник.
Ага! Князь всплеснул руками. То-то мы без них о суеверии сем подлом не знали, не ведали. Значит, и в Угланово, и в Крутогоркумор кто-то принес! Что ж вы про чужих не спросили?
Мы спросили, княже. В светлых очах воина сверкнула возникшая вдруг уверенность. Отроци те грилибахметьевские ден пять назад приходили мириться. У них с Углановом да Крутогоркой вражда давняяпастбище не могут поделить да заливной луг
Еще и орешник, подсказал кто-то из воинов, смущенно переминавшихся с ноги на ногу за спиной своего командира.
О! издевательски расхохотался Егор. Пастбище, заливной луг и орешник. У вас чтокадастровая экспедиция, землемеры хреновы?! Какая разница, из-за чего у них там вражда главное, что вражда И вдруг ни с того ни с сего бахметьевские пришли мириться? Ране о том не сговаривались?
Не сговаривались, великий князь.
Не сговаривались или вы об том не спрашивали?!
Не сговаривались. Иван, Афанасьев сын, вновь потупился, признался:И мы не спрашивали Просто пастушата сами сказали.
Князь дернул шеей:
Пастушатамолодцы, а вы А что Бахметьевобольшая деревня?
Большая, княже. В пять изб.
Ну, хоть это знаете. Значит, что жеи там чума, и, надо полагать, давно Эх, как же мы просмотрели! Вожников задумчиво пнул ногой валявшийся на мостках камень. Ладно, чего уж теперь. А обозные да косари вам что сказали? То же, что отроки?
То же.
Что ж Ужинайте, и вперед. То естьназад, подумав, распорядился князь. Возвращайтесь. Я так полагаю, пастушата и в ночь при стаде останутся. Вот и расспросите конкретно, уточнитекак бахметьевские выглядели. Нездорово ли или, может, вообще кашляли да харкали кровью? А еще спросите: откуда вообще поверье-то пошло, что мор можно другим передать и тем самым от болезни своей избавиться? Егор невесело хохотнул и прикусил губу. Ишь, ухари бахметьевские решили чуму врагам своим заклятым передать! Интересно, сами до того додумались или кто подсказал? Ежели подсказал, так надо выяснитькто.
Выясним, княже
Махнув рукой, Егор милостиво разрешил воинам удалиться, да и сам отправился в разбитый на берегу шатерспать. Стемнело. У плеса в серебристом свете луны маячили черные тени судов. Слышно было, как перекликиваются караульные, дажекак всплеснула на плесе какая-то крупная рыба. На берегу, напротив стругов, горели костры, отражаясь в темной воде реки желто-красными дрожащими звездами. Пахло ухой, людским и конским потом, смолою. Коней по приказу князя везли с собой на специальных ладьях, немного, но чтоб лошади для небольших мобильных отрядов всегда под рукою имелись.
Егор уснул не сразуголову переполняли заботы, необходимо было вновь устанавливать строгие карантиныбороться с чумой жестоко и даже в чем-то бесчеловечно. А по-другому в эту эпохуникак! Ни стрептоцида, ни других антибиотиков нету, способ одинвыжигать заразу каленым железом, в прямом смысле слова выжигать: окружать зараженное селенье воинскими людьми, никого не впускать и не выпускатьждать, покуда вымрут, а потом сжечь все к чертовой матери. Только так! Это с деревнями В крупных же городахвыявлять и изолировать районы, улицы, даже отдельные домаесли выйдет. И в города, на рынки на зараженной территории никого не пускать, покуда мор не прекратится. Казалось, на этот раз как-то удастся обойтись без подобной не слишком-то полезной для экономики мерыан нет, не обошлось! Кашин все же «закрывать» придется слава Господу, около Углича, Твери, Ярославля мора пока еще нетне пустили. А вот Кашин Бахметьевские мужики ко врагам в ближайшие деревни пошли, а иные? Конечно, в город попрутся, по корчмам да на рынках чужаков заражатькому-то болезнь «передать» надо.
Промаявшись в полусне почти до утра, Егор вскочил с первым проблеском солнца, немедленно отправив гонцов в Кашин со строгим наказом тамошнему удельному князю Василию Михайловичу, человеку обстоятельному, хозяйственному, во все дела удела своего вникающему. Таких бы поболе, так нет жепо большей части горлопаны князьки-то, родовитостью своей друг перед дружкой кичатся, гордецы чертовы. Ах, сменить бы их всех на верных воевод-губернаторов! Ничего, придет еще время
Солнечное летнее утро началось резко, внезапно. Вот только что еще было темно, и вдруг зажглось, вспыхнуло алой зарею небо, вызолотились, загорелись вершины сосен, и теплый утренний свет быстро пополз внизпо желтоватым липам, по кленам, осинам, вербе. Вот добрался до краснотала, до ив, отразившись в реке, высветил старую ветлу, заросли камышей, папоротники. Весело защебетали по кустам птицы, замахали пестрыми крыльями бабочки, а над самой водой пронеслись синим прозрачным вихрем стрекозы. Над самым ухом спустившегося к стругам князя вдруг зажужжал шмельобстоятельно так зажужжал, деловито, будто исполнял какое-то необходимое государственное важное дело.
Вот и Егор о делах вспомнил, выслал в рейд воинов похитреечтоб оружьм да кольчужицами зря народ не пугали, в простую одежку их обрядил, в лапоточки, в рубахи посконныеартельщики, мол, каменщики да плотники, а ктои художник, иконописец, типа вот как мастер великий Андрей Рублев.
Под художника секретарь, старший дьяк Федор, «работал», благо вид у молодого человека был как нельзя более благостный: собой тощеват, лицо худое, смуглое, а взорсветел.
Едва вои ушли, вернулись десятника Ивана Афанасьева парни, не намного, однако, и разминулись. Князь на них очи поднял:
Ну?
Были прелестницы, бабы две, лихо доложил Иван. Мы их утром, по-тихому, у реки прихватили, поспрашивалипризнались сразу!
Вожников скривил губы:
Попробовали б не признаться. Молодые бабы-то, красивые?
Да нустарухи, презрительно отмахнулся десятник. Лет по тридцати кажнойо душе уж не худо подумати.
Ну, старушек-то этих вам, я чаю, не жаль Пытали?
Что ты, княже! Поклонившись, Афанасьев размашисто перекрестился на развевавшийся над головным стругом стяг с изображением святой Софии. Как можно? Бабы эти нам и так все рассказали, болтали, только успевай слушать! Не сами они про то, как мор передать, догадалисьчеловеце один научил.
Что за человеце? тут же встрепенулся Егор.
Собой невидный, роста небольшого, бороденка рыженька, рыжевата, посконный кожушок, постолы старые Воин поскреб бороду. Лошадь при ем сивая, захребетная.
Да ты не про лошадь, рассердился князь. Ты про мужика того говори! Кто таков, откуда?
Десятник понуро опустил голову и вздохнул:
Не ведают того бабы. Просто как-то на перевозе вместях ждали, вот и Да! Одна баба сказаласильно мужичонка тот на сморчка похож. Ну, гриб такой есть.
На сморчка, говоришь? Вожников махнул рукой, отпуская воинов, и тут же подозвал вестовых:Скачите к нашим, парни. К Федору и всем прочим. Скажетеискать мужичка верхом на сивой доходяжной кобыле. Особых примет нету, роста ниже среднего, бороденка рыжеватая. О смерти черной может рассказывать, избавленьем прельщать. Так прелестника сего, ежели выявлен будет, немедленно сюда к нам доставить. Живым!
Покивав, вестники ускакали, и Егор маялся почти до полудня: найдутне найдут? Притащатне притащат? Сердцем чуял: вот она, ниточкамужичонка тот неприметный. Хотя, конечно, мог и так просто болтать, по глупости, от суеверия. Однако и это подлое дело все равно пресечь надобно! Так что надобно мужика того изловити.
В полдень, помолившись, Вожников наскоро пообедал, после чего собрался было доехать до Кашина, в гости к местному удельному князю, да не успелвернулся с докладом первый посланный в рейд отрядец, а за ним, почти сразу, и второйс Федором.
Воины явились не с пустыми рукамипритащили сразу пятерых мужиков вместе с кобылами. Все пятеро вполне подходили под описаниенеприметные, низенькие, с рыжеватыми бороденками, в посконине. Кто в постолах старых, кто в сапогах залатанных, а кто и в лаптях. Каждыйпри кобыле: две пегие, одна гнедая и три сивые.
Не обращая внимания на лошадиную масть, князь самолично побеседовал с каждым из пятерых. Двое отсеялись сразуоказались свои, кашинские мужички, кои имели в городе и семьи, и своепусть и не особенно доходноедело. Один лапти плел, другой торговал зеленью, кою на своем огородишке и выращивал.
Оба рассказали о себе честно и много, ни разу не запнулись, а по поводу «прелестных» речей заявили, что бес попуталмол, слыхали на перевозе от каких-то баб. За городом кашинцы оказались каждый по своему делу, вполне объяснимому и понятному: один отправился за лыком, второйк знакомцу в недальнюю деревню, за рассадой.
Чеснок у него уж больно хорошбольшой, с дольками крупными. Вот я и думаюи мне б такой чеснок завести не худо.
Так взял чеснок-то? с усмешкой справился Вожников.
Не, зеленщик низехонько поклонился. Не успел, господине, люди твои взяли прямо почти что у перевоза.
Правильно взяли. Нечего языком болтать почем зря!
Услыхав такие слова, зеленщик упал на колени:
Не вели казнить, господине!
Его землячок, лапотник, оказался вовсе не столь разговорчивым, можно сказатьмолчун. На вопросы отвечал односложно, по большей части просто кивал либо отрицательно мотал головой, словно застоявшаяся на конюшне лошадь. Однако при себе имел оправданиеполный мешок с только что надранным лыком.
Эти двое кашинцев друг друга неплохо ведали. Не то чтоб приятельствовали или водили дружбу, но при встрече раскланивалисьгородок-то невелик, все промеж собою общались, пересекались не раз.
Трое других «прелестников» вызывали куда большие подозрения, все трое оказались неместными, двое мелких торговцев-коробейников, а одинперекати-поле, артельщик-богомаз. Именно так, богомаз, не иконописец, не художник.
Язм, господине, красочку всякую растворяю, бывает, нашу, а чащеиз иных земель. Бываети позолоту. Растворю, приготовлюгде чего надобно подновить, где краска-позолота осыпаласьподрисую, подмажу.
По поводу черной смерти богомаззвали его Михаиломуверял, что не распространялся, а взяли его, потому как по приметам похож, да и лошаденка при нем сивая оказалась. Правда, по перевозам да по деревням Михаил не ездилвот уже боле двух недель в месяце безвылазно и упорно трудился в Кашине, подновляя иконки в деревянной церквушке Фрола и Лавра, что мог подтвердить весь тамошний клирначиная от приходского священника отца Никодима и заканчивая звонарем или певчими.
Подтвердятотпустим, махнул рукой князь. А покуда посиди под сторожей. Посейчас-то у перевоза как оказался?
В Клобуковскую обитель иду, отец Никодим благословил на заработки. А вы вот тут Ох, господине, отпустите?
Отпустим, сказал. Но пока посиди.
Обоих коробейников по деревням хорошо знали, оба там хаживали не раз, торгуя всякой мелочьюцветными картинками, лентами, стеклянными браслетиками и поддельными «греческими» застежками, весьма популярными среди молодых сельских девок. Про чуму оба сболтнули по дуростидабы поддержать разговор.
Так что, княже, и этих отпустим? почесал голову Федор. Вроде как местные, и тропы торговые у них тут намятыесть что терять.
Егор поднялся с походного кресладопрос проходил на дальней, с выставленными часовыми полянке, наклонился, сорвал травинку, сунул в рот, пожевал:
Отпустим, отпустим только не сразу, сначала проверим. Отправь парней по деревням, пусть узнаютправду ли коробейники молвят?
Слушаюсь, государь!
Отпустив Федора, Егор прошелся по самой опушке: любовался с пригорка синей, с веселыми отблесками солнца, рекою, зарослями черной и красной смородины, ежевики, малины, росшими невдалеке радостными юными кленами, соснами Хорошие сосны. Как говорят лесопромышленникисортимент. Егору вспомнилась вдруг далекая, кажущаяся сейчас такой нереальной юность. Турниры по боксу, тренер, армия. Затеминститут, мрачные безденежные времена, лесная бригада пилорама, затемеще одна, два своих лесовоза, дом. Да было ли это? Или приснилось все? И бабка Левонтиха, колдунья с красочным сайтом, и снадобье ее, зелье
Будешь все наперед ведать, всякую для себя опасность, вред
Вожников, в общем-то, все такое чувствовал, мало тогоперед серьезной опасностью у него даже были видения: как все могло бы быть, ежели б не Ежели б не осторожность, по принципу «знал бы, где упасть, соломки бы подстелил». Егор, где упасть, знал, спасибо бабке, верней, ее чертовому снадобью, благодаря которомуда еще по собственному разгильдяйствуЕгор и оказался здесь, в самом мрачном Средневековье, которое давно уже переделывал на свой лад. Учреждал в городах транспортные сети по типу омнибусовмаршрутных такси, открывал издательства, выстраивал финансовую системуобщую для Европы, Руси и Орды. Все получалось пока, и, надо сказать, неплохо. Да и семьяжена любимая, дети И все же, все же вспоминалось вот иногда, словно бы захлестывало волною. Дискотека в клубе, первый поцелуй, первая любовьбыла ведь была Интересно, если б здесь не оказался, кем бы он, Егор Вожников, стал? Почти десять лет прошлонаверное, и там женился уже, семейство завел, к пилорамам да лесовозам в придачу открыл бы пару магазинчиков депутатом, наверное, избрался Ха! Депутатом. А тут-то онвеликий князь, Ливонский курфюрст и император Священной Римской империи! Все европейские монархии юная ханша Айгиль в Золотой Ордепо струнке стоят, хоть, конечно, и строят, сволочи, козни. Дальним-тофранцузам, англичанам, испанцамэто не особо нужно, не шибко-то Егор в их жизнь вмешивается, а вот ближним, тому же Витовту, Ягайло, татарамтохтамышевым сыновьям, всегдашним Витовта союзникам Замышляют, замышляют, не могут не замышлять! А тамошние людишки верныешпионская сеть! при всем желании все знать не могут.
Великий князь! выглянув из-за елки, прервал княжьи размышления часовой в обтянутом синим бархатом панциребригантиненовгородской (не хуже миланской или там нюрнбергской) работы, с коротким копьем, при палаше на украшенном бляхами поясе. Щеголь! На голове не шеломукрашенная пером каска. Во втором, Никиты Кривоноса, полку у всех такие каски
Егор повел бровью:
Что такое?
Изволю доложить, великий князь, вытянулся караульный. Здесь невдалеке на лесной тропе задержаны двое неизвестных, парень с девкою. Пареньотрок младойговорит, что ты, княже, его знаешь.
Знаю? Вожников повел плечом. Ну, допустим Вы вообще, чего их взяли-то?
Так к вашей ладье, великий государь, рвутся! с возмущением пояснил воин. Дело, мол, важное Да если у всех сопленосых будут такие дела, то
Ладно, ладно, не обобщай. Благодарю за службу!
Милостиво кивнув часовому, князь все же бросил ему в спину:
А задержанных все ж приведи. Взглянем.
Парня Егор узнал сразутощий, со смуглым лицом и непокорной соломенной шевелюрой, Сенька-Арсений из Бродского рядка, а вот девчонку видел впервые. Неплохая такая девочка, с виду лет шестнадцати, светловолосая, с серыми блестящими глазками. Милашка. Правда, одета похоже, что в рубаху мужскую, едва-едва прикрывает расцарапанные коленки. Босая, как и кавалер ее, Сенька. И такая же побитая, на нижней губе да щеках ссадины
Не вели казнить, князь великий! упав коленями в травувоины караульные этак ненавязчиво подтолкнули, взмолился отрок. С вестью я важной, дозволь, скажу!
Вожников сплюнул и махнул рукой:
Да говори уже. Вестник!
Беда, великий государь, беда! У нас на Бродском рядкесмерть черная, мор! Больше десятка уже заболели остальные меня не слушают, не хотят уходить.
Точночерная смерть? Князь почему-то не особенно удивился, чего-то в этом роде он исподволь и ждал. С обычной лихоманкой не путаешь? Впрочем, ты же, кажется, Амброзиуса Вирта, врача из Утрехта, ученик.
Нет, нет, княже, не путаю! Кроме лихоманкибубоны, а многие уже и кровью харкают. Она, она, господине, черная смерть Вы на меня так, государь, не смотритеговорил же, я не болезный, упастись от мора умею. И руки мою, и сам, и рубаху новую надел