Ей хотелось выяснить, что «ПараДжен» делал с партиалами, с РМ, с ней, но Киру привело сюда и еще одно задание. Последняя записка Нандиты приказывала ей найти Советвысшее командование партиалов, и хотя здесь она бы их не встретила, Кира надеялась, по крайней мере, отыскать какие-то зацепки, подсказки, с чего начинать поиски. Но можно ли доверять Нандите? Девушка тряхнула головой, мрачно оглядывая разоренный магазин. Всю жизнь она доверяла Нандите больше, чем кому бы то ни было, но, оказывается, няня знала ее отца до Эпидемии, знала ее саму и ничего не говорила Нандита обманула ее, и Кира не знала, с какими намерениями та оставила ей указание, что делать дальше. Но ничего другого ей не оставалось. Придется продолжать собирать крупицы сведений о «ПараДжене», как бы ее ни пугал загадочный похититель, все ответы хранились в компании, и незнакомец был там, где ей предстояло их найти. Партиал ли он, или человек, или двойной агент, или еще ктоне важно, надо найти его и узнать все, что знает он.
В голове всплыла новая мысль: дым, который она видела здесь в прошлый раз, с Джейденом, Хару и другими: тонкая струйка, поднимавшаяся из трубы камина или от костра. Они пошли разведать, что это, но напоролись на отряд партиалов Сэмма, и поспешное бегство с острова вытеснило из ее памяти тот факт, что источник дыма так и остался тайной. Тогда она думала, что дым шел из лагеря партиалов, но, познакомившись с ними поближе, поняла, что такое предположение просто смешнопартиалы слишком умны, чтобы столь явно демаскировать себя, и слишком выносливы, чтобы особо нуждаться в костре. Больше похоже на то, что дым шел от лагеря некой третьей стороны, и партиалы сами направлялись к нему на разведку, когда неожиданно столкнулись с людьми. В итоге обе группы взаимно «проредили» друг друга, не успев выяснить, что происходит. Возможно. Искать дымрискованное дело, но все же это лучше всего остального, что приходило на ум. И уж точно лучше, чем караулить у магазинов электроники в бесплодной надежде, что расхититель заявится именно в тот, за которым она следит.
Начать стоило с того района, где они побывали тогда, а если незнакомец переместилсячто выглядело вполне вероятным после жаркой драки со взрывом, устроенной ими всего в нескольких кварталах от его логова, хотя бы поискать следы, которые могли привести к новому укрытию невидимки. В этом городе кто-то есть, и она во что бы то ни стало найдет его.
Разыскать источник дыма оказалось труднее, чем Кира думала. Прежде всего, он располагался далеко отсюда, и приходилось идти по памяти, а город был столь необъятным и всюду одинаковым, что она не могла вспомнить место, не увидев его заново. Пришлось дотащиться обратно к южному мосту, по которому они тогда переходили, найти то же здание и посмотреть из того же окна. Там, наконец-то, она стала вспоминать местность: длинные ряды деревьев, три жилых башнивсе ориентиры, что привели их тогда к столкновению с партиалами. Здесь она впервые встретила Сэмману, не столько «встретила», сколько «оглушила и захватила в плен». Удивительно, сколь многое изменилось с тех пор. Если бы Сэмм шел сейчас с ней Да, стало бы намного легче, по меньшей мере.
Но она знала, что дело не только в этом. Взглянув в окно на утопающий в зелени город, Кира снова, в сотый раз, задумалась, была ли близость, которую она чувствовала между ними, разновидностью Связи партиалов или чем-то более глубоким? Удастся ли это понять? Да и надо ли? Она связана с Сэммом, как мало с кем в последнее время.
Нет, сейчас не время думать о Сэмме. Кира опять изучающе осмотрела городской пейзаж, заставляя себя вспомнить, откуда именно поднимался дым, и как повторить свой тогдашний путь к нему. Она даже вытащила блокнот и набросала карту, но без четкого знания, сколько здесь улиц и как они назывались, не могла понять, насколько эта карта окажется полезной. Невероятно высокие здания и чудовищно узкие улицы делали город почти лабиринтом, сетью ущелий из металла и камня. В прошлый раз с ними шли разведчики, но в одиночку Кира боялась заблудиться и не найти уже ничего и никогда.
Отметив, как могла, ключевые ориентиры, девушка спустилась по длинной лестнице и окунулась в лабиринт потрескавшихся мостовых, заполненных беспорядочно брошенными машинами и хлыстиками тянувшихся к свету деревьев, в листьях которых мягко поигрывал ветер. Прошла место давнишней аварии, где не менее дюжины машин сбились кучей в отчаянной попытке вырваться из зараженного города. В тот раз она такого нагромождения не проходила, что обеспокоило ее, не сбилась ли она с пути, но вскоре, завернув за угол и увидев один из отмеченных ориентиров, Кира пошла уже увереннее. Легче всего было идти по середине улицыменьше обломков, но там и видимость была лучше, и Кирина мания преследования заставляла ее двигаться по краю, пробираясь вдоль стен и оград, карабкаясь через завалы упавших сверху обломков небоскребов. Медленно, зато безопасно, уговаривала себя девушка.
То и дело Кире попадались дырки от пуль в машинах и почтовых ящиках, подтверждавших, что она на верном пути. Тогда они убегали под снайперским огнем, Джейдена ранило в руку. Эти воспоминания заставили ее остановиться и прислушаться: птицы, ветер, вопли кошачьей драки. Глупо было подозревать, что и сейчас здесь окажется снайпер, но она ничего не могла с собой поделать: нырнула за осыпающуюся лестницу, тяжело дыша, убеждая себя, что это все нервы, а перед глазами так и стояли Джейден, раненный в руку, Джейден с простреленной грудью в больнице Ист-Мидоу, кровь, вытекающая на пол. Тогда он пожертвовал собой ради ее спасения. Именно он научил ее преодолевать страх, подниматься, когда от ужаса не можешь даже пошевелиться. Сжав зубы, она встала и снова пошла дальше. Бояться можно сколько влезет, но она не позволит страху остановить себя.
К жилому комплексу она подошла в разгар дня; солнце пылало высоко в небе. Вот они: пять зданий, из наблюдательного пункта в небоскребе казавшиеся тремя. То самое место. Вокруг был широкий газон, теперь зараставший деревьями; Кира осторожно пробралась сквозь них, раздвигая стволики. «Этот мы миновали, а в этот зашли»Завернув за угол, она посмотрела вверх, на дыру в три этажа от устроенного ими взрыва. Лиана оплетала болтавшуюся балку, на искореженной арматуре уселась птичкавойна кончилась, и природа пожинала плоды своей безусловной победы.
Они пришли сюда, ища источник дыма, и выбрали это здание, потому что думали, его окна выходят на задворки обжитого дома. Кира, держа оружие наготове, заглянула за первый угол, потомза второй. Так, вот улица, и если ее карта верна, то до нужного ей дома осталось шесть домов. Один, два, три, четыре о, нет! Кира, потрясенно открыв рот, уставилась на шестой дом в ряду. На его месте зияла пустая воронка, обрамленная обломками.
Глава шестая
Заседание Сената объявляется открытым, объявил сенатор Товар. Мы официально приветствуем всех наших сегодняшних гостей и с нетерпением ждем их отчетов. Однако, прежде чем мы начнем, меня попросили сообщить, что зеленый форд «Соверен» на парковке стоит с включенными фарами, так что, если он ваш, пожалуйста Он поднял глаза, сохраняя каменное лицо, и взрослые в зале рассмеялись. Маркус смущенно нахмурился, и Товар фыркнул:
Прошу прощения у детей Эпидемии. Это шутка из старого мира, и не очень удачная. Он сел. Начнем с группы синтеза. Доктор Скоузен?
Скоузен встал, а Маркус положил папку на колени, готовый ответить на любой вопрос своего руководителя. Скоузен выступил вперед, прочистил горло, замер, подумал, сделал еще один шаг вперед
Судя по вашей нерешительности, я заключаю, что вы не принесли хороших новостей, произнес Товар. Предлагаю передать слово тому, кто пообещает не сообщать нам еще одну пл0x540 новость.
Позвольте ему сказать, вспылила сенатор Кесслер. Не надо заполнять шутками каждую паузу.
Товар поднял брови:
Я мог бы понцсгить и во время чьей-то речи, но, кажется, это считается невежливым.
Кесслер, не обращая на него внимания, повернулась к Скоузену:
Доктор?
Боюсь, он прав, признал Скоузен, у нас нет хороших новостей. Плохих тоже нет, кроме отсутствия продвижения Он помолчал, нервно барабаня пальцами, У нас нет и крупных поражений, я хочу сказать
То есть вы не ближе к синтезу лекарства, чем были прошлый раз, уточнил сенатор Вульф.
Мы исключили некоторые возможные пути как тупиковые, начал оправдываться Скоузен, его лицо было усталым, изборожденным морщинами, а голос еле слышным. Это немного, не победа, но это все, что у нас есть.
Мы не можем так продолжать, возвысил голос Вульф, поворачиваясь к остальным сенаторам. Мы спасли одного ребенка, и почти два месяца спустя даже не приблизились к спасению остальных. Мы потеряли четверых детей только за последнюю неделю. Их смерть и сама по себе трагедия, которую я не хотел бы замалчивать, но это даже не самая главная на сегодняшний день беда. Люди знают, что у нас есть лекарство, знают, что мы можем спасти детей, и знают, что не спасаем. Им известны и причины этого, но долго никто терпеть не станет. Находиться в полушаге от лекарства, но не мочь получить егоэто только усиливает напряженность на нашем острове.
Так что вы нам предлагаете, спросил Товар, напасть на партиалов и стянуть еще феромона? Мы не можем так рисковать.
«Возможно, скоро у вас не будет выхода, подумал Маркус. Если сказанное Герои правда» Он заерзал на стуле, пытаясь прогнать видение последствий вторжения партиалов. Он не знал, ни где Нандита, ни где Кира, и уж точно не хотел выдавать их партиалам, но, с другой стороны вторжение партиалов могло означать конец человечества. Не медленное угасание, вымирание от неспособности к воспроизводству, а кровавый геноцид. Двенадцать лет назад партиалы доказали, что не боятся войны, но геноцид? Сэмм яростно настаивал на их непричастности к РМ-вирусу. Говорил даже, что они раскаивались в том, что вызвали, пусть и непредумышленно, Эпидемию. Неужели с тех пор все настолько изменилось, и они готовы принести в жертву весь род человеческий ради собственного спасения?
«Они ставят меня перед тем же выбором: пожертвовать Киройили Нандитойради спасения людей. Если дойдет до этого, смогу ли я? Должен ли?»
Пошлем посольство, заявил сенатор Хобб. Мы уже обсуждали это, собрали командудавайте приступим.
И к кому же мы их пошлем? фыркнула Кесслер. Мы контактировали только с одной группой партиалов, и они пытались убить детей, вошедших с ними в контакт. Мы сами хотели убить партиала, вышедшего на нас. Если у нас и есть мирное решение в будущем, я, черт подери, не знаю, как претворить его в жизнь!
Вновь те же доводы, осознал Маркус, которыми они перебрасывались в гостиной Зочи. То же хождение по кругу, те же очевидные возражения, те же бесконечные колкости. «Неужели старшие так же растеряны, как и все остальные? Или эта задача действительно не имеет решения?»
С медицинской точки зрения, подключился доктор Скоузен, боюсь, я должен выступитьпротив собственной волиза он снова замолчал, за доставку свежего образца. Нового партиала или в самом крайнем случае их феромона. У нас осталось еще чуть-чуть от той партии, которая применялась для Арвен Сато, и у нас есть сканы и формулы строения и функций феромона, но ничто не заменит свежий образец. В прошлый раз мы решили эту проблему, обратившись к источникук партиалам, и я верю, что если мы намерены решить ее сейчас, то должны действовать по той же схеме. Не важно: силой или дипломатийдобыть образец необходимо.
Шепот пробежал по залу, словно шелест листьев. «Это не мы решили проблему, подумал Маркус, а Кира, и как раз Скоузен был одним из главных ее оппонентов». А теперь ратует за те же методы, даже не упоминая ее заслуг'?
Вы понимаете, что мы рискуем развязать еще одну войну с партиалами? мрачно спросила Кесслер.
Мы уже рискнули, заметил Товар. Медведя, как говорится, уже ткнули палкой, а он все еще не сожрал нас.
«Пронесло» не синоним слова «безопасность», парировала Кесслер. Если есть какой-то способ синтезировать это лекарство, не прибегая к военным действиям, мы должны найти его. Если мы будем и дальше провоцировать партиалов
Да мы уже напровоцировались! вскричал Вульф. Вы читали отчеты: лодки вдоль Северного берегапартиалы патрулируют наши берега
Сенатор Хобб оборвал его, но зал уже вовсю шептался.
Мы не в том месте, чтобы обсуждать такие сообщения, проворчал Хобб.
Маркус чувствовал, будто получил удар в живот: партиалы в проливе! Они избегали людей двенадцать летконечно, совершали быстрые разведывательные набеги тут и там, как Герои, но всегда скрытно, люди даже не знали о них. А теперь открыто патрулируют границу Он поймал себя на том, что сидит с отвисшей челюстью, и поспешно закрыл рот.
Люди должны знать, заявил Вульф. Они в любом случае скоро узнали быкогда лодки подойдут поближе, каждый фермер на северном побережье заметит. Насколько нам известно, небольшие группы уже высадились; охрану побережья непроницаемой не назовешь.
Значит, наша холодная война разогревается, пробормотал внезапно постаревший Скоузен. Он выглядел посеревшим и каким-то хрупким, словно труп на обочине дороги. Он помолчал, сглотнул и тяжело сел на стул.
Если позволите, услышал свой голос Маркус, осознавая, что говорит стоя. Повертел папку в руках, не зная, что с ней делать, потом закрыл и вытянул перед собой, как будто прикрываясь ею. Он оглядел Сенат, раздумывая над словами Герои: неужели правда, что один из сенаторов, или один из их помощниковагент партиалов? Осмелится ли он высказаться? А может ли он не высказаться?
Если позволите, повторил он. Меня зовут Маркус Валенсио
Мы знаем, кто вы, перебил его Товар.
Маркус нервно кивнул.
Думаю, территория партиалов известна мне лучше, чем любому в этом зале
Именно поэтому мы и знаем, кто вы, снова перебил Товар, нетерпеливо замахав рукой. Хватит представляться, переходите к делу.
Маркус, внезапно пожалевший, что вскочил, нервно сглотнулкто-то, разумеется, должен был высказаться, но он совсем не чувствовал себя подготовленным к такой речи. Он даже не знал толком, что сказать. Парень осмотрел зал, обежав взглядом лица многочисленных специалистов и политиков, раздумывая, кто же из них предатель, если таковой вообще есть. Вспомнив Герои и ее поиски Нандиты, Маркус понял: что бы он ни сказал, онединственный, кто знает достаточно, чтобы иметь право взять слово. Единственный, кто слышал предупреждение Герои. «Осталось только решить, как рассказать об этом, чтобы самому не выглядеть предателем».
Я лишь хочу сказать, наконец выговорил Маркус, что те партиалы, с которыми мы столкнулись, проводили собственные эксперименты. У них есть срок действияони все могут умереть, и они ищут свое лекарство так же отчаянно, как мысвое. Может быть, даже отчаянней, учитывая, что им вымирание грозит раньше.
Мы знаем про срок действия, перебила Кесслер. Это лучшая новость за двенадцать лет.
Не считая лекарства от РМ, конечно, поспешно добавил Хобб.
Вряд ли нам стоит радоваться, возразил Маркус. Из-за этого их срока действия мы попадаем с горячей сковородки прямо в расплавленное земное ядро. Если вымрут они, вымрем и мынам нужен их феромон, чтобы лечиться самим.
Поэтому мы и пытаемся синтезировать его, заметил Вульф.
Да не сумеем мы его синтезировать! горько проговорил Маркус, поднимая папку. Я могу два часа рассказывать вам тут обо всем, что мы перепробовали и почему это не сработало, а вытолько не обижайтесьне поймете даже половины, но все это не важно, потому что ничего не сработало. Почемуне имеет значения. Он бросил папку на стол за спиной и вновь повернулся к сенаторам. Увидев старейшин, молча внимающих ему, Маркус разволновался, почувствовав головокружение, и выдавил улыбку, чтобы скрыть волнение:
Не спешите радоваться, у меня есть и плохая новость.
Товар поджал губы:
Не знаю, как вы собираетесь побить рекорд первой, но жду второй с нетерпением.
Внимание, наэлектризовавшее весь зал, навалилось на Маркуса еле выносимой тяжестью, и он подавил желание сострить еще раз. Он всегда искрил шутками, когда нервничал, а сейчас нервничал, как никогда в жизни. «Не мне бы это делать, подумал он. я всего лишь врач, а не оратор. Я не полемист, не лидер, не