Вероника РотСлушатьРассказ из антологии «Осколки и пепел»
Черный или красный?
Женщина в лабораторном халате держала два маленьких контейнера: в одном было затвердевшее красное вещество, а в другомчерное. Казалось, это вопрос вкуса, а не предопределение будущего Дарьи. Единственный вопрос, имеющий столь большое значение, считала Дарья.
Вопрос был не «Черный или красный?» Вопрос«Жизнь или смерть?» И до этого момента Дарья ответить на него не могла.
Ей было семь, когда ее отец впервые понял, кем она может стать. Ее старшая сестра Кали играла старинную пьесу Шуберта на пианино в гостиной. Дарья сидела на диване с книгой и напевала в такт музыке.
Мать дремала в кресле, широко разинув рот. Дарья думала нарисовать ей на лице усы. Проснувшись, она бы и не заметила, ведь алкоголь еще бы действовал. Даже семилетняя Дарья это знала. Из-за ситуации в мире это стало нередким явлением. У родителей половины ее друзей была та же проблема.
Отец Дарьи стоял в дверном проеме с кухонным полотенцем в руке и слушал. Он протирал тарелку в соответствии с ритмом мелодии, все время прерывающейся, пока Кали пыталась прочесть ноты. От раздражения Дарья перестала напевать. Музыка должна была быть ровной, а не звучать так, будто Кали дробила ее на кусочки.
Кали перевернула страницу и положила руки на клавиши. Дарья оживилась и положила книгу на колени. Мать захрапела. Сестра начала играть, а Дарья встала, подошла к ней и уставилась на ее руки. Музыка звучала неправильно... интервалы были то слишком большими, то слишком маленькими; вместе это было совсем не то, что нужно.
Это неправильно,поморщившись сказала она.
А вот и нет,ответила Кали.Откуда тебе знать?
Я это слышу,сказала она.Должно быть вот так.
Она протянулась и переместила указательный палец сестры на ноту выше. Затем она переместила мизинец и средний палец.
Вот так,сказала Дарья.Теперь играй.
Кали закатила глаза и начала пьесу. Дарья улыбнулась, когда соприкасавшиеся ноты мелодично зазвенели.
Ой,воскликнула Кали. На ее темной коже румянец видел не был, но сконфуженный вид ее все равно выдал.Ты права. Я не правильно прочла. Нужно играть в си миноре.
Дарья слабо улыбнулась, вернулась к дивану и взяла свою книгу. Отец продолжал тереть тарелку кругами, даже когда она высохла и послышался скрип.
Через несколько недель он записал Дарью в музыкальную школу. Там определили, что у Дарьи идеальный слуходно из необходимых условий для того, чтобы стать Слушающей.
Кали бросила уроки пианино после того, как Дарья стала играть лучше; это случилось всего через год. Было бесполезно пытаться играть, имея в семье Слушающую.
Поспеши. Сегодня тот самый день!
Дарья зевнула над своей кашей. Было еще слишком рано, чтобы проголодаться, но отец предупредил, что нужно хорошо позавтракать, ведь день будет длинным. Ее будут тестировать в Миннесотской Школе для Слушающих, чтобы узнать подходит ли она, и тест может продлиться несколько часов. Для восьмилетней это было очень много.
Ее мать притащилась на кухню в старом халате с изорванными от дерганья манжетами. В руках у нее была кофейная чашка, на которую Дарья посмотрела с подозрением. Несколько минут назад мать заходила с ней в спальню.
Несколько недель назад Дарья нашла коричневую бутылку под умывальником в родительской ванной комнате. Она понюхала ееот того, что было внутри, жгло в носу, а запах, казалось, задержался на несколько минут. Бутылка, и кофе, и неотчетливая речь вместе составляли знакомую для девочки картину, хотя раньше она могла найти слов, чтобы описать ее.
Глаза матери блуждали по лицу Дарьи.
Куда вы идете?спросила она.
Я веду Дарью на тестирование,чересчур жизнерадостно сказал отец Дарьи.
На какое еще тестирование?
У Дар идеальный слух,отец положил руку на макушку Дарьи и взлохматил ей волосы.Однажды она может стать Слушающей.
Для матери Дарьи, быть Слушающим означало две вещи: работать на правительството есть постоянную работу; и носить дорогостоящий аппарат, имплантат, в своей головето есть сиюминутную эвакуацию в случае карантина в стране. Она фыркнула.
Ты правда считаешь, что должен подавать ей такие идеи?Глаза ее были холодными и осуждающими.Почти никто не становится Слу... Слушающим.
Дарья уставилась в тарелку. Тот пузырек счастья, появившийся в ее груди, когда она проснулась, исчез, будто улетел.
Ее отец встал и взял мать за руку.Тебе следует вернуться в постель, Реги. Ты не очень-то хорошо выглядишь.
Я только имела ввиду,зло сказала ее мать,что не хочу, чтобы она расстраивалась...
Я знаю,ответил он.
Он вывел ее из комнаты. Дарья услышала, как закрылась дверь в спальню и приглушенные голоса становились все громче до тех пор, пока что-то с треском не захлопнулось. Аппетит пропал и она засунула тарелку в мойку так и не доев.
Твоя мама не очень хорошо себя чувствует, Дар,сказал ее отец, пока они выходили на тротуар перед многоэтажкой.Она не хотела этого.
Дарья не задумавшись кивнула.
Если бы была возможность, они бы жили в пригородетам было безопасней, так как нападения случались режено зарплаты отца хватало только на маленькую квартирку в центре.
Нападения всегда были частью жизни Дарьи. Их мог совершить любой, и они были направлены против всего живого. Вот почему Дарье и ее сестре приходилось ходить в школу в масках.
Отец научил их распознавать био-бомбы, но когда они были вместе, то легко отвлекались, и он пока не доверял им высматривать бомбы. Дети в школе дразнили их из-за масок, но девочки никак не могли убедить отца разрешить ходить без них. «Покажите мне, что можете быть внимательными,» всегда говорил он.
Смерть была слишком реальной. Большинство людей не доживали до пятидесяти, даже если жили в пригороде.
Отец крепко прижимал ее к себе пока они шли, пиная носками обуви старые банки и куски бумаги. Она вытягивала шею, чтобы увидеть вершины домовони казались такими далекими, хотя отец говорил, что они в других городах дома выше. Большая часть окон в здании рядом с ней были разбиты еще тогда, когда в моде были разрушительные бомбы. Но войну разрушительной делало уничтожение людей, а не зданий, и фанатики скоро это поняли.
Они остановились рядом с синим знаком, разрисованным граффити. Дарья почесала ногу свободной рукой и посмотрела на отца. Он был ни высоким, ни низким. У него, как и у Дарьи, была темнокоричневая кожа и гладкие блестящие черные волосы. Он переехал в Штаты из Индии еще до карантина. Из-за большого населения Индия стала одной из первых стран, в которых начались нападения. А теперь инфекция разрослась настолько, что границы пришлось закрыть в целях предотвратить эпидемию. Родители ее отца заразились и не смогли уехать вместе с ним. Она никогда не видела дедушку и бабушку. Она предполагала, что они уже умерли.
А тест будет трудным, папочка?
Он улыбнулся.
Большую часть ты уже знаешь. А обо всем остальном сможешь догадаться. Не переживай, Дар. Ты отлично справишься.
Когда он закончил говорить, из-за угла выехал автобус и со скрипом остановился прямо перед ними. Двери открылись, и отец Дарьи заплатил за проезд. Они сели в середине, рядом с пожилой женщиной, передвигающей во рту свои зубные протезы, и напротив мужчины в маске, закрывающей нос и рот.
Отец наклонился к ней и прошептал:
Ну и что нужно сделать, как только садишься в автобус или поезд?
Поискать людей в масках,прошептала она в ответ. Они бы тоже надели маски, если бы не пришлось оставить обе матери Дарьи, которая должна была отвести Кали в школу. Маски стоили дорого. Но она была в безопасности со своим отцом, который мог высмотреть био-бомбу где угодно.
Почему мы это делаем?
Потому что только люди в масках могут запустить био-бомбу,она еще сильнее понизила голос, когда говорила "био-бомбы", будто громко сказанное слово могло вызвать нападение.
Правильно,сказал он,а когда мы поискали людей в масках, что нужно делать?
Наблюдать.
Враг может быть кем угодно и где угодно. Их объединяло желание вызвать апокалипсис. Они верили, что мир должен быть уничтожен. Они не верили, что самоубийство им поможет. Дарья не понимала этого, не хотела даже пытаться понять.
Он кивнул. И они оба наблюдали, пока автобус со стуком и треском ехал по улицам. Дарья видела лишь небольшую часть города, так как во время поездок в основном наблюдала за людьми вокруг. Она чаще ездила на автобусе, а не на поезде, так как с него было легче убежать.
Знаешь, в мою молодость люди не очень-то любили Слушающих,сказал ее отец.
Дарья смотрела на мужчину напротив, сосредоточено всматривающегося в пол. Она слышала его дыхание через дыры в маске, негромкое, но все же громче не фильтрованного дыхания.
Почему?спросила она.
Потому что их считали совершенно ненужным расходом,сказал он.Нестоящей затрат идеей, я хочу сказать. Но люди из Бюро Продвижения Искусства настаивали, что музыка поможет в беспокойное время. А потом люди начали умирать...Он пожал плечами.Все начали понимать, почему Слушающие столь важны.
И почему они так важны?
То, что они слышат... это как что-то из-за пределов нашего мира. Что-то большее, чем мы,улыбнулся ей он.Это напоминает нам, что в нашем мире происходит намного больше, чем все то, что мы можем увидеть своими глазами и потрогать своими руками.
Дарья не очень поняла что имел ввиду ее отец, но она тоже видела в этом что-то прекрасное.
А затем она услышала ускоренное дыхание мужчины напротив. Она увидела, как капелька пота скатилась по его лбу. Он казался таким беззащитнымнизкий, с седеющими темными волосами и в белой рубашке с воротником. Его брюки были смятыми. Он не был убийцей. Но своеобразная смесь страха и решимости в его глазах смогли остановить дыхание Дарьи.
Когда мужчина в маске направился к выходу из автобуса, он вытащил из сумки канистру и бросил ее на пол. Этот предмет она видела только на картинкахметаллический, длинной в шесть дюймов*, шириной с ее запястье, с проемом сверху, из которого должен выходить газ.
Кто-то закричал. Отец Дарьи зажал ей рот и нос своей рукой и поднял ее за талию. Он побежал к выходу из автобуса, расталкивая людей локтями. Дарья пыталась вздохнуть, но рука ей мешала.
Отец протолкнулся сквозь выход. Против ее воли, жаждущее воздуха тело Дарьи начало вырываться из рук отца. Он побежал по улице и остановился в аллее, когда у нее перед глазами начали появляться точки.
Он убрал руку с ее рта и она жадно вздохнула.
У него не было времени прикрыть свой рот. Что если он вдохнул газа? Что если он заразился? Она начала задыхаться от рыданий. Что если он умрет?
Все нормально, Дар,он прижал ее к своей груди.Я задержал дыхание. Мы в порядке. С нами все хорошо.
Технически, имплантат был единственной отличительной чертой Слушающих. Его размещали в височной доле мозга. Он не выступал из кожи, но в нем содержалась краска, которая образовывала паутинистый узор на правом виске. Слушающие должны были убирать свои волосы, чтобы его было видно. Это было нужно, чтобы их могли легко узнавать.
Имплантат делал их теми, кем они были. Они слышали музыку везде; если были люди, была и музыка.
Впервые она увидела Слушающую перед Миннесотской Школой для Слушающих, на пятой ступени снизу длинной тридцати ступенчатой лестницы. Они так и не добрались до испытательного бюро в день нападения, но они пошли снова, через три дня, и на этот раз прошли весь путь пешком.
Ее отец стоял рядом и держал ее за руку. Они оба остановились, чтобы посмотреть на уходящую Слушающую.
Она была высокой и стройной, с земляного цвета волосами и бледной, как и у матери Дарьи, кожей. Она шла уверенно, легко шагая по асфальту. На ней было развевающееся на ветру пальто длиной до колен. Узор у нее на виске был черным, но Дарья этого не замечала.
Она думала лишь о том, что эта Слушающая Смерть была самой красивой женщиной, которую она когда-либо видела, и ей хотелось стать такой же.
Когда Слушающая проходила мимо Дарьи и ее отца, она наклонила голову, как человек, который пытается что-то услышать. На мгновение она замедлила шаг и закрыла глаза.
Через это мгновение она посмотрела в глаза отцу Дарьи и улыбнулась. Несмотря на изгиб ее губ, ее взгляд оставался таким же огорченным. Она продолжила идти.
Через три недели отец Дарьи умер от инфекции, а та Слушающая была единственной, кто слышал его смертную песню.
Дарья прошла тест и осенью мать записала ее в Миннесотскую Школу для Слушающих. Несмотря на то, что Дарья еще не оправилась от горя, она туда пошла, ведь этого хотел ее отец.
Ее первым впечатлением о месте было ощущение, что оно слишком большое для нее. Даже ступени были огромными, из широких плит темного матового камня. Здание было высоким, из черного стекла, с балками, образующими огромный крест над входом. Гигантские часы в передней части здания сообщили ей, что у нее осталось пять минут на дорогу до кабинета.
Она посмотрела на лист бумаги, который прислали ей из школы вместе с полудюжиной пакетов и брошюр с информацией, чтобы она могла узнать куда идти в первый день. Все новички занимались вместе до тех пор, пока их не разделят по уровням музыкальных знаний или пока они не выберут инструменты, в которых хотят специализироваться.
В расписании было написано: Урок 1, Введение в историю Слушающих, Кабинет А104.
Дарья посмотрела вверх, когда входила в дверь, но не смогла увидеть ничего за защитным барьером. Суровый мужчина в черной униформе сказал ей положить сумку на черную транспортную ленту, на которой она пройдет через рентген. Затем девочке пришлось встать в что-то, похожее на шар с прорезанным сквозь него туннелем, чтобы могли просканировать ее тело. Она уже проходила через все это, когда приходила на тест, но в тот раз с ней был отец. Теперь она боялась. А что, если ее не пропустят?
Но мужчина на другой стороне вернул ей сумку и пропустил дальше. Коридор здесь совершенно отличался от грязного, покрытого зеленой плиткой, коридора в ее старой школе. Здесь пол был из белого мрамораили из чего-то, похожего на мрамори стены были темно-синими. Даже шкафчики были изысканными; они были из темного дерева и тянулись вдоль всего коридора.
Она посмотрела на первую дверь, мимо которой прошлакабинет А101. Она была близко. Она прошла мимо еще одного ряда шкафчиков и заглянула на двери справа и слева от нее. А104 был слева. Глубоко вздохнув, она зашла внутрь.
В комнате было неожиданно тихо. Десять детей ее возраста сидели за длинными деревянными столами. Она нашла пустое место ближе к концу, рядом с веснушчатым мальчиком, выстукивающим ритм карандашом по столу.
Прозвенел звонок. Внутрь зашла женщина с кудрявыми серыми волосами и без куска брови. Она была одета в форму Слушающих: черное пальто, застегнутое до верха, и серые брюки. Дарья наклонилась в сторону, чтобы посмотреть цвета имплантата женщины. Красный. Значит она слышала не смертные, а жизненные песни.
Женщина прокашлялась, хотя повода не былоникто не разговаривал.
Здравствуйте,сказала она.Не будем тратить время на знакомство друг с другом. О, мне все же придется. Мы здесь зовем всех по фамилиям; я Хорнби. Я буду преподавать вам основы истории Слушающих.
Самое основное Дарья зналаиплантат Слушающих был как-то связан со струнной теорией и он каким-то образом получал вибрации человеческих тел и превращал их в музыку. Но она чувствовала себя незащищенной, не имея более глубоких знаний.
Струнная теория была широко признана в начале века,сказала Хорнби.Может кто-нибудь рассказать мне основную мысль струнной теории? Может тыкак тебя зовут?
Мальчик, сидящий рядом с Дарьей, поднял руку.
Кристофер Маршалл, мэм.
Просто "Хорнби", Маршалл. Продолжай.
Струнная теория это теория о том, что субатомные частицы, вроде электронов и кварков, имеют лишь одно измерение из трех, и что одномерные струны формируют материю вселенной.
Хорошо,А еще эти струны все время вибрируют. Эта важно помнить, так как когда доктор Роджерс создала первый имплантат, тот только передавал вибрации на разных частотах и превращал их в музыку. И только ее преемник, доктор Джонсон, смог усовершенствовать имплантат, чтобы тот ловил только частоты человеческих клеток и музыка бы исходила от людей. Кто-нибудь хочет сказать, почему он это сделал? Ты, вон тамтебя зовут..?
Самант... ох, то есть Брок,сказала девочка в переднем ряду.Он сказал, что просто хотел проверить возможно ли это.