Ага! Вот появился какой-то плюгавенький человечек, чем-то похожий на гнома из волшебной сказки (впрочем, тут все напоминало волшебную сказку). С непропорционально большой головой и большими оттопыренными ушами, он казался бы смешным, если б не тонкие, кривившиеся в нехорошей усмешке губы, и не глазамутно-карие, презрительно смотрящие, казалось, сквозь людей. Длинная белая накидка с короткими широкими рукавами была гному явно великовата, грязные полы ее волочились по земле.
Ишшь! коротко кивнув в ответ на поклон охранников, гном повернулся к любопытным и обвел всех пленников широким жестоммол, чем богаты, тем и рады!
Толпившиеся у навеса людишки оживились, загалдели, кто-то уже схватил гнома за рукав, указал под навесом на кого-то из женщин Эта оказалась совсем юная девушка, довольноно не настолько, как местныесмуглая, однако с длинными рыжеватыми волосами, одетая во что-то напоминающее дырявый картофельный мешок с прорезями для рук и головы.
По знаку гномасудя по всему, именно он и был сейчас здесь за главногопарни вытащили девчонку из толпы пленников и, ничтоже сумняшеся, сорвали одежду. Девушка не реагировал никак лишь закрыла глаза.
Хош, гном с улыбкой погладил ее по бедру. Хош!
Подошедший к девушке типпохотливого вида старик с вздувшимися на узловатых руках венамиделовито осмотрел пленницу, придирчиво, словно новобранца на медосмотре. Безо всяких эмоций потрогал грудь, потом велел девчонке нагнуться, похлопал по ягодицам, заставил попрыгать, расставить ногизаглянул и в лоно, даже пошарил там рукой.
Ой, до чего ж было мерзко на все это смотреть!
Хош? с гнусной ухмылкой осведомился у похотливца гном. И, растопырив пальцы, добавил что-то еще
Да ведь ее продают, наконец-то дошло до Саши. Нас всех здесь продают, вот что! И этих несчастных женщин, и коренастого, и Ингульфа и и его самого тоже! Рынок рабов! Молодой человек слыхал, конечно, что в Африке такие есть и не только в Африке но чтоб прямо вот так, на побережье? Возмутительная наглость, куда только соответствующие органы смотрят? Такое впечатление, чтотуда же, куда и этот мерзкий старикмежду ног несчастной пленницы.
Ага! Гном уже показывал четыре пальца потомпосле долгих пререканийтри Торговались, ясное дело. На трех монетах и сошлись. Кроме девчонки, старый похотливец купил еще трех мальчиков, причем выбрал почище, и заплатил сразу оптом. Гном при всем при этом делал расстроенное лицодескать, отрываю от сердца, но, как только старый черт вместе со своими слугами и «покупками» ушел, принялся обрадованно подсчитывать барыш.
Вообще-то среди женщин по-настоящему красивых не было: пожалуй, только вот эта вот рыженькая девчонка, остальные желибо старухи, либо совсем еще маленькие девочки. Впрочем, покупатели на них находились, как и на прочих доходяграсчетливый гном, видимо, счел за лучшее не слишком загибать цены. Правдаэто относилось отнюдь не ко всем. Уж, конечно же, многие посматривали на Александра, Ингульфа, коренастогоэто явно были бы сильные и выносливые работники вот хозяин и не хотел продешевить.
Уже ближе к полудню, когда живой товар уже оказался почти наполовину распроданным, гном вдруг со всех ног бросился навстречу некоему важному господину, которого несли в портшезе четверо здоровенных негров. Видать, по здешним меркам это был какой-то богатый и, может быть, даже очень влиятельный в местной общине человек, внешним своим видом походивший на римского рабовладельца-патриция, какими их изображают в учебниках истории Древнего мира. Тучный, осанистый, горбоносый, с тщательно выбритым двойным подбородком и светлыми завитыми волосами, он был одет в несколькоодна поверх другойпросторных туник из явно недешевых разноцветных тканейлимонно-желтой, изумрудно-голубой, палевой. Самая верхняя туника, небрежно распахнутая, застегивалась на золотыеили просто позолоченные? пуговицы, ремешки на сандалиях также были позолочены и сверкали на солнце.
Сальве! изогнулся в поклоне гном. Сальве, онестус Нумиций!
Гай Нумиций Флор! с восхищением и плохо скрытой завистью прошелестело в толпе. Гай Нумиций
Сальве, Каймак, «патриций» лениво махнул рукой, и носильщики, осторожно опустив портшез, помогли хозяину подняться.
Гном тут же подвел к нему Александра, небрежно ухватив за руку. Изогнулся, умильно заглядывая «патрицию» в глаза:
Хош?
Милес? презрительно оттопырив нижнюю губу, тучный толстяк. Милес германикус? Готус? Вандалус?
Александр только плечами пожали при чем тут готы с вандалами? Странный тип.
Не дождавшись ответада он его и не ждал, похоже«патриций», внимательно осматривая рабов, указал пальцем на Ингульфа и коренастого.
Милес? Готус?
Силинг! юноша гордо выпятил грудь, и толстяк, тут же потрогав его мускулы, довольно улыбнулся.
Бене, бене Э? он перевел взгляд на коренастого
Тот в ту же секунду бросился на колени:
Эго эго нон милес ЭгоМиршак! Нон милес, нон.
Бене, внимательно осмотрев всех троих, «патриций» удовлетворенно кивнул и, обернувшись к гному, бросил:
Окто денериус!
Бене!!! Бене!!!
пор трез!
Ну, эту фразу Александр тоже понялвосемь денежек за троих. Предложенная цена работорговца, судя по его искривившейся роже, устраивала не ахти.
Фортес, фортес! повернувшись, он пощупал Сашины мускулы. Ах!!! Секс денариус! Эт катурпор дуо! он кивнул на Ингульфа и коренастого как там егоМиршак?
Ясно, набавляет, сволочь, ценутипа, оптом дешевле.
Ай эм рашен ситизен! обратившись к «патрицию», громко произнес Александр. Же суи ситуаейен рюс!
С таким же успехом мог бы и добавить про «облико морале». Никакого эффекта слова Саши ни на кого не произвелиих просто не поняли. Илиможет бытьпросто не хотели понимать? Не может быть, что б такой богатый, изображающий из себя римского патриция, тип не владел хотя бы французскимуж этот-то язык в Северной Африке все знают. Хотя «патриций», похоже, не африканецявный европеец или какая-то смесь. Смуглыйда, но глаза светлые серые, кажется или светло-голубые. Должен, должен хотя бы французский знать! Притворяется, сука ладно, посмотрим, что дальше будет, может быть, удастся по дороге бежать. Эх, прояснить бы толькокуда? Ладно полицейский участок, хотя бы какой-нибудь отель увидеть, может бытьпросто автостраду, шоссе
Тем временем продавец и покупатель наконец-то пришли к консенсусу. «Патриций», запустив пухлую руку в висевший на поясе кошель, отсчитал несколько блеснувших на солнце монет и, погрозив пальцем только что купленным невольникамбез глупостей, молкивнул своим.
Ага кроме носильщиков, этого косившего под римлянина толстякасудя по всему, редкостную гнидусопровождали еще с полдюжины крепких бойцов с дубинками и большими ножами, больше напоминавшими опять же римские мечигладисы. Да, и еще позади тащилась запряженная парой волов телега с каким-то чаном с известкой, что ли?
Носильщикиточнее сказать, их хозяинне торопились, видать, не хотели выпускать из виду медлительную телегу. Впереди, перед портшезом, настороженно посматривая по сторонам и время от времени расталкивая зазевавшихся прохожихвсякую рвань, шли двое парней, остальные же шагали сразу за пленниками, перед повозкой.
Александр невольно улыбнулсяну и процессия! Это видел бы кто хоть тот же Валентин, или Саныч, Ленка Негры! Носилки! Патриций! Волы эти, чан Иво всей, так сказать, красеСашкаполуголый, с цепями! Картиналишь на съемках реальная и вот почему-тосейчас.
Пройдя узкими улочками, он вышли на какую-то большую площадь, тоже без всяких реклам и автомобилейуж за этим Саша тщательно следил, потом миновали крепостные воротанатуральные крепостные ворота! вышли на вымощенную желтоватым кирпичом дорогу шириной метров пять, по ней и пошли.
Дорога вилась меж невысоких холмов, усаженных оливковыми рощами и виноградниками, кое-где, в низинах, на полях колосилась пшеница, на полных сочной травою лугах пасся скоткоровы, козы, овцы. А море! Какое было море! Сине-синее, с разноцветными проплешинами парусов, оно, казалось, нависало над берегом, так, что вот-вот прольется. Иопять же! никаких современных судов. Да куда ж они все подевались-то? И дорога эта с позволения сказатьшоссе. Нет, хорошо, конечно, идти, да и ехать было бы удобно, гладко, но ни дорожной разметки, ни знаков, ни многочисленных предупреждений«Раппель!» А во-он на том холмике скорость вполне можно было бы и ограничить этак километров до пятидесяти, а то и до сорока.
Черт! А это еще что такое? Какое-то пожарище, пепелище и, судя по пеплусовсем недавнее.
А чуть впереди, на холмееще одно! Ни дома, ни садаодни только закопченные стены. Странные дела, однако. Что же тут, банда поджигателей объявилась? Впрочем, там этим козлам и надоишь, взяли моду, людьми торговать. Интерпол на вас натравитьэто как минимум!
Они шли, наверное, часа три, а то и больше, пока не оказались у роскошного особнячка, раскинувшегося на склоне одного из поросших веселенькой зеленой травкой холмов, хороший был особнячок, двухэтажный, ослепительно-белый, с колоннами и плоской крышейна крыше тоже имелась балюстрада и тенистый навес. А кроме всего прочегообширный двор с садом, целой рощицей с оливковыми и еще какими-токакими, Саша не зналдеревьями, за которыми виднелся ухоженный виноградник, тянувшийся по всему склону холма вниз, к дороге. Что и говорить, поместье богатое к нему вся процессия и свернула, шедшие впереди воины перешли на бег, вот застучали в ворота, да их уже заметил стоящий в надвратной башенке часовой.
О, хозяина здесь встречали с помпой!
Из распахнувшихся настежь вороткрепких, обитых широкими металлическими полосамивыбежало человек двадцать челядииначе как было бы их назвать? В коротких белых туниках, кое-ктов сандалиях, но большинствобосиком. В основном разновозрастные мужчины, от мальчиков до седобородых старцев, однако попадались и девушки и очень даже ничего девушкимолоденькие, стройные, смуглокожие.
Несмотря на всю непостижимую абсурдность ситуации, Александр неожиданно для себя улыбнулсядевушки ему понравились, особенно после того, как они взглянули на него с явной заинтересованностью и симпатией.
На широких ступеньках особнячка, тоже мраморных, как и поддерживающие карниз колонны, «патриция» встречала молодая женщина, на вид лет тридцати, высокая, с аппетитными формами и красивым надменным лицом. Кожа ее казалась вовсе не такой смуглой, как у окружающих, а облегающая тонкий стан туника вовсе не скрывала всех женских прелестей, скорейих подчеркивала. Рядом с женщиной, слева и справа, стояли чем-то похожие на нее дети, мальчик лет десяти и года на два его младше девочка. Оба светловолосые, светлоглазые
Сальве, Нумиций! женщина обняла сошедшего с носилок «патриция».
Тот ухмыльнулся, что-то сказал, показывая рукой на только что приобретенных невольников, потом нагнулся, по очереди поцеловал детей:
Сальве, Авл! Сальве, Анна.
Сальве, ностер!
Тоже говорят по-испански? Или это какой-то другой язык, португальский или даже латынь? А зачем им говорить меж собой по латыни? А затем же, зачем и изображать из себя патрициеввыпендриваются, с жиру бесятся, падлы!
Полуголые слуги проворно закрыли ворота, один из челядивысокий худощавый старик, впрочем, вполне еще крепкий с видуподошел к новым невольникам и, сделав повелительный знакмол, следуйте за мной, не оглядываясь, зашагал по неширокой, усаженной кустами акации аллее куда-то за дом. На задний двор, наверное Переглянувшись, Александр и Ингульф неспешно зашагали следом, за ними, что-то бурча себе под нос, тащился Миршак. Ох, что-то подсказывало Саше, что они еще намучаются с этим мерзким типом Впрочем, с другой стороны, долго торчать на этой дурацкой вилле молодой человек явно не собиралсявыяснить, что тут к чему, да рвать! Можно еще и Ингульфа с собой прихватитьнеплохой, кажется, парень
Сразу за особняком располагался двор с различными постройками, многие из которых были совершенно непонятного предназначения, вон тот грязный коровник, пожалуй, мог бы быть и повыше, так почему-то казалось Саше.
Вот именно к коровнику они сейчас и подошлистарик оглянулся, показав на строение, что-то сказал и, не останавливаясь, пошел дальше.
Это что же, нас, что ли, здесь держать собираются? догадался молодой человек. И, уже гораздо тише, добавил: Одно утешаетчто не очень долго.
Александр все-таки принял решение бежать при первом же удобном случае, в ожидании которого, конечно, было бы неплохо кое-что разузнать, разведать, хотя быпримерно где они? И в какой стороне столица? Вообще любой город, автострада
Оглянувшись на дом, молодой человек невесело усмехнулсяон тоже был насквозь неправильный, этот особнячок, неправильный даже на первый поверхностный взглядне было спутниковой тарелки, вообще никакой антенны, и провода к домику не подходили или кабель проложили под землей? Может быть, и так, а может быть может быть, это просто логово какой-то совсем отказавшейся от цивилизационных благ секты! Ну дасектанты! Тогда все понятно Вот же черт, угораздило! Какие-нибудь ваххабиты Хотяа где же тогда все эти намазы, молитвы? Нету. Значит, не мусульмане, определенноне мусульмане. А тогда кто? Какая-то особая секта, вроде последователей Муна или сциентисов, поклонников Рона Хаббарда. Сначала, значит, людей похищают, держат вот здесь, вдали от цивилизации, охмуряют Потомоп! переписывай на них все свое, непосильным трудом нажитое, имущество! Да! Скорее всеготак оно и есть. Хотя опять же какое такое имущество может быть у этого оборванца Ингульфа? Или у того же коренастого? Да никакого, кроме, пожалуй, вшей! Ну, их, конечно, можно использовать в работе не вшейнищих невольников. А вот его, Александра Иваныча Петрова, как явного европейца, уж точно примутся охмурять. И, раз уж это секта, побег может оказаться не таким уж и простым делом, здесь уж точно никому нельзя доверять. Разве что Ингульфу так с этим парнем и не пообщаться толком, лишь только жестами.
Они прошли через весь двор, к дальней стене, прямо под которой уходил в бетонную трубу неширокий ручей, рядом с которым, под небольшим навесом от солнца, располагалась кузница, точно такая же, как и на рынке. Горн, наковальня, мехи, кузнецдюжий дядька.
Он тоже оказался умельцем, расковав пленников буквально за пару минут. Только цепи звякнули, спадая, и вот уже, по мановению руки старика, словно бы ниоткуда, возникли вдруг бравые парни-охранники. Трое. По пояс голые, поджарые, двоес копьями, у третьего же был лук и стрелы!
Старик закатил целую речь, время от времени грозно вращая глазами говорил он, похоже, по-испански, точнее, на том же самом языке, на котором с Сашей пытался общаться Ингульф. Парень, да и Миршак, коренастый, прекрасно все поняли и даже переглянулись, однако старче на том не успокоился, а, повернувшись, что-то быстро сказал лучнику. Тот кивнул, вмиг стащил с плеча лук, проворно накладывая на тетиву стрелу Оп! И сбитое с яблони яблоко в полсотне шагов от кузницы покатилось по песчаной дорожке.
Саша усмехнулся: мораль нехитраяпопытаетесь, мол, бежать, или чего другое дурное удумаетесами видите, что потом с вами будет. Даже не потомтотчас же! Так что лучше не выпендривайтесь, парни
Глядя на все это, Александр вдруг до глубины души осознал, что его здесь могут убить! Вот так, походя, запросто, подстрелить из лука, словно какого-нибудь зайца. Или зарезать. Или еще как-нибудь.
Все эти мысли еще больше укрепили молодого человека в его решимости бежать отсюда, как можно быстрее только действовать нужно было очень и очень осторожно.
Лабор! когда вновь вернулись к коровнику или казарме старик с усмешкой кивнул на лопатысплошь деревянные, лишь обитые узенькой железной полоской.
Саша не сдержал ухмылки: все понятножрать сейчас не дадут, а вот работатьэто пожалуйста!
Взяв лопаты, все трое, ведомые стариком и под бдительным присмотром охранников, направились к окружающей виллу стене, которую как раз ремонтировали нет, лучше сказатьперестраивали, делая куда как массивней и выше. Какие-то грязные голые люди месили ногами глину, делая из нее кирпичисмешивали пополам с мелко нарубленным тростником, набивали квадратные формы, переворачивалиоп! и готовому кирпичику оставалось лишь сушиться на солнышке. А потомв стену его, в стену! Ишь, суки, неприязненно подумал Александр про хозяев, видать, те хотели получше отгородиться от нескромных взглядов. Журналистов на них нагнать! Пусть даже и глупых«аспирантов» еще и лучше, уж эти-то такого понапишутмало не покажется!
До вечера работали, практически не разгибаясь. Особенно после того как кто-то из местных рабов получил вдосталь плетей от дюжего надсмотрщика. Кровавые рубцы разорвали бедняге кожу и способствовали повышению производительности труда. Ну, что может быть нагляднее подобного простого примера? Испробовать плеточку на своих плечах? Нет уж, увольте, ну его к чертуиграть в такие игры. Лучше уж месить как следует глину. Работать добросовестно, чтоб не было никаких претензий пока