Прямой, рубленый лоб офицера, с большими надбровными дугами, выжимал из себя тревожные мысли. Но они, не желали строиться в ясное законченное, умозаключение и поэтому злили хозяина, обладателя не только колоритного лба, но и приплюснутого носа кроманьольца. А вопрос был один: определить местонахождение группы немецких диверсантов и ее ликвидировать.
Точного ответа у майора Лобанова, занимавшегося их розыском, не было.
Чиркнув спичкой и закурив новую папиросу, правда, все же открыв форточку, майор вновь задумался. Перед его глазами поплыли удручающие картины событий, связанных с диверсантами.
«Три дня назад, у Жлобина, немцы провели успешную разведку боем. Воспользовавшись этим, под видом нашего танкового взвода они незаметно вышли в тыл армии.
Командир 413 стрелкового полка, отвечающий за оборону данного участка только утром осознал, что его перехитрили диверсанты. Перехитрили как школьника с танками Т-34 и с комбатом Новосельцевым. Началось преследование. Но было уже поздно. Немцы выскочили из района поиска.
По дороге к Белицку, диверсанты случайно наткнулись на офицеров политотдела армии и сотрудников особого отдела, следовавших в полк. По каким-то приметам немцев раскрыли. За что комиссия политотдела армии была безжалостно расстреляна из танков».
Сволочи! остановил свои неприятные раздумья майор и со злой горечью сплюнул на пол. В этот момент он вспомнил о комсорге армии Коле Самохвалове. Тот был его земляком из Свердловска. Но об этом он узнал только недавно, когда хотел переманить к себе в отдел. Жаль парня. Честный был, бдительный. Больше бы таких офицеров в отделе. Но как бывает на войне. Были рядом, а поговорить, толком не успели. Не суждено.
Что же произошло дальше? Майор вновь сдвинул свои тяжело нависавшие на глаза брови.
«Дальше срочно подключился их отдел к ликвидации диверсантов. Начался сбор информации и поиск хитрого и коварного врага. Но по весеннему бездорожью за танками не угонишься. Лишь у Будо-Кошелево капитан Кравчук случайно вышел на их след.
Ожидали поймать окуня прихвостня, а зацепили никому не известного хищника. Главарь чудом выскочил из явочной квартиры Абвера. А дальше пошел кошмар!
В погоне за ним, диверсанты навязали группе захвата встречный ожесточенный бой. В результате взвод автоматчиков понес тяжелые потери. Подбиты так же три танка Т-70, приданные группе для усиления.
Врагом полностью уничтожен железнодорожный узел Будо-Кошелево. Взорваны составы с бронетанковой техникой для 3 армии
Застрелен начальник станции Сазонов
Стоп, а кто убил Сазонова? майор призадумался. Неужели это дело рук Кравчука? Немцы были в танках, а штурмовых групп у них не было.
Ну, Гриша! Война войной, но самосуды твои дальше нельзя поощрять. Хватит прикрывать твою агрессивную несдержанность. Хотя кто узнает всю правду, что произошло в кабинете начальника станции, когда все горело и взрывалось кругом, когда положен взвод охраны и несколько орудийных расчетов, тем более, что и сам Кравчук получил ранение и отправлен в медсанбат.
Кто-то должен же отвечать за всю вакханалию, что произошла на станции»
Майор сделал новую затяжку папиросы и посмотрел на часы. Было без четверти шесть вечера. «Скоро надо будет идти на доклад к начальнику отдела и командующему армии, а что он нового скажет?
Перехваченные радиошифровки раскрыть не удалось. Прочитана только последняя шифровка. Она передана простым шрифтом. Спешили гады».
Взгляд офицера невольно нашел лежащий листок с немецкой шифровкой. Он взял его в руки и в который раз пробежался по тексту.
«Встреча с агентом не состоялась. Явка провалена. Погибло три человека, среди них русский капитан. Переходим к завершающей фазе. Встречайте с богатым уловом и яростью на Абвер. Основательно трижды подчеркиваю выводы, сделанные в первых донесениях.
Ариец».
Ариец! Ишь, придумали фрицы позывной код агенту. С вызовом. На сивом мерине не подъедешь Ничего, не тех обламывали.
С уловом все понятно. Это разведданные о дислокации отдельных частей. А вот что за выводы он сделал, причем, трижды подчеркнув. Это вопрос.
Одно яснодиверсанты поставили под угрозу секретность готовящегося летнего наступления. За это придется отвечать по крупному. В том числе и их отделу.
А что, если это дезинформация? И диверсанты сознательно подбросили ее нам. Чтобы у нас «бошки» затрещали от напряжения. Может, берут гады на панты?
Да, одни вопросы, вопросы».
Майор Лобанов вдруг дернулся, как от зубной боли, представив скорый разговор с генералом Романенко, которому придется на них отвечать.
Командующий был суров, и не любил проволочек и неясности в решении поставленных боевых задач.
Черт бы побрал этого «арийца»! со злостью выругался майор. Откуда он свалился на их голову.
«Главное в его работе не проглядывается немецкого подчерка. Немцы периодически проводят силовую разведку, но в пределах передовой линии фронта. А здесь группа смело зашла в глубокий тыл, используя наши танки. Ведь не 41 год, когда было повальное отступление Красной армии. Это уж чересчур. Это явно не по-немецки и выходит за рамки их инструкций».
Кто же такой «Ариец»? вновь задал себе вопрос контрразведчик. Что мы о нем знаем?
«Фамилиюнет. Званиенет. Должностьнет. Национальностьнет. Возраст2628 лет. Рост, примерно 180 см. Волосы русые. Тип лицаевропейский, интеллигентный. Особые приметылицевое ранениешрам от правого уха. Знание русского языка с небольшим акцентом. Безупречное владение тактикой танкового боя. Превосходный стрелок. Спортсменбоксер.
Характер выносливый, волевой. Требователен к подчиненным. Однако к пленным лоялен, гуманен. Не терпим к гибели мирного населения.
Вот вроде и все, что удалось по крупицам собрать после допроса с Новосельцевым».
Да, Лобанов крякнул от удивления, после мысленной обрисовки Арийца. Какой-то положительный немец получился.
" В составленный им типаж явно не вкладывался нацистсмертник. Но что тогда побудило его пойти на такой шаг? Ведь назад дороги нет, и не будет. Мы ему не позволим. Уже пошла в войска директива из штаба фронта. Но если это не фанатизм, то что? Что заставило офицера Вермахта пойти на верную смерть?
Абвер и армейская разведка не проводят таких операций, заранее зная, что она провальная и разведчик не возвращается».
Лобанов задумался и сделал глубокую затяжку очередной папиросы.
«Оставленные в тылу награбленные драгоценности? чушь. Личные отношения к женщине? Душевная травма? Вроде тоже блаж.
Однако почему бы и нет? А что если это ухарство, это «гусарство» ради любимой женщины?
Но это так не характерно для немцев! Будь он горячим кавказцем, это понятно». Подумав так, Лобанов сжался от смелой мысли и осмотрелся по сторонам. Но никто не подслушивал и не подсматривал за ним. Тогда он налил из графина стакан воды и залпом выпил ее. Немного посидел с закрытыми глазами и, успокоив себя, с усмешкой проговорил:
Однако это уж слишком».
«И все же, может это особый немец? после неординарной паузы его мысли вновь взяли рабочее направление. «Свою личную драму он прикрывает идеей борьбы за Великую Германию. Наверное, и крест железный имеет за геройские поступки. А силовая разведкаэто игра для души и одновременно поиск смерти в экстремальной ситуации, так сказать способ уйти от душевной внутренней проблемы.
Красиво, но мудро и глупо. Или что-то другое его толкало. Но что? Кто помог ему детально продумать и организовать такой смелый и новаторский рейд в наш тыл? Почему до сих пор мы его не нашли? Проходит через наши кордоны словно призрак.
Тем не менее, майор Лобанов взял рабочий блокнот и сделал в нем пометку: «Срочно проверить контакты местного населения, в скобках женщин, с немецкими офицерами, которые не были интернированы по тем или иным причинам и не вывезены в Германию. Особое вниманиедети, рожденные в оккупации от немцев. Районы поиска: приграничные сельские районы в зоне 1-го Белорусского фронта (хозяйства Романенко и Горбатова).
Майор отложил карандаш и откинулся на стуле. " Ну и подкину я вводную следователю. Нет, проверку поручу старшему лейтенанту Киселеву. Энергичный, дисциплинированный работник. Этот если уцепится, то вытянет один репку из земли. Тем более, что в управлении Смерш фронта во втором отделе все подстилки районного масштаба на учете. Найти их не представляется большого труда. Хотя времени катастрофически мало».
Майор вновь напряг свой парадоксально рубленый, складчатый лоб и задумался. Курить больше не стал. Горло и так першило, как будто бы его потерли наждаком.
Но сегодня и впрямь работа шла вяло. Полного ясного ответа на поставленные вопросы он не находил.
Через минуту другую он с отвращением сильно вдавил в банку недокуренную папиросу, которая лежала и чадила и, тяжело посмотрев на входную дверь, крикнул:
Красильников! Ко мне!
Я товарищ майор, заскочил в хату, чуть не задев косяк, старший сержант госбезопасности.
Я. Я. Головка от снаряда! бросил тому в лицо офицер. Как нужно отвечать сержант, когда вызывает тебя начальник?
Товарищ майор, старший сержант Красильников по вашему приказанию прибыл! застегнув крючок гимнастерки и не смутившись окриком офицера, басовито отрапортовал сержант.
То-то, же! Распустился, гляжу, ты в тылу, зажрался. Одного ремня поясного скоро мало будет
Полнеющий сержант чуть шмыгнул носом, но промолчал.
Что нового Красильников? Донесения из групп захвата были? Нашли диверсантов?
На связь группы не выходили. Молчат товарищ майор.
Ух! Особист помахал тому кулаком. Следователя и этого пленного капитана Новосельцева ко мне. Понял? Одна нога посыльного здесь, другая там. Вперед.
Слушаюсь
Стоп! Ко мне. Выбрось это, майор указал рукой на банку с окурками.
Слушаюсь
Через пятнадцать минут в хату вошел молодой лощеный старший лейтенант в прекрасно сшитой и сидящей на нем форме с пагонами госбезопасности и скрипучей новенькой портупеей и повел криво носом. Накурили майор, хоть топор вешай. Затем повернулся к двери и громко крикнул:Заводите!
Тут же придерживая за руки, волоком втащили в хату капитана Новосельцева. На командира батальона страшно было смотреть.
Его опухшие губы, заплывшие в кровоподтеках глаза, почти безжизненное, плетью повисшее на руках двух квадратных конвоиров тело, зримо говорили о перенесших им недавно тяжелых пытках. Несмотря на это капитан пытался не стонать и идти самостоятельно. Но это у него выходило плохо.
Новосельцева подтянули на середину комнаты и усадили на табурет. Но он был настолько слаб что, не удержался в вертикальном положении и свалился на пол. По хате разнесся его болезненный хрип, а за тем булькающий удушающий кашель с кровью. Кашель вскоре прекратился. Комбат сплюнул на пол кровяной сгусток и, вытирая рукавом гимнастерки лицо, дрожащими разбитыми губами проронил:
Сволочи! Вам еще воздастся за все.
Остапенко! увидев состояние Новосельцева, подскочил к следователю заместитель начальник отдела. Ты зачем из него котлету сделал?
Так молчал гад! Вот, мы его легонько и попинали в ковре для пущей разговорчивости. После этих слов следователь решительно подошел к комбату и наклонился к его лицу. Что, хамелеон засланный, плохо? Еще хуже будет. Не только тебе, но и твоей жене и дочке. Усекаешь? Пойдут они на соловки по этапу, а тебя к стенке, как предателя Родины. Ну! замахнулся рукой следователь на лежачего капитана. Может еще, что вспомнил сука?
Подожди бить «старшой». К комбату наклонился и Лобанов.
Значит, еще что-то вспомнил Новосельцев? майор выдавил из себя улыбку. А говорил, что больше ничего не знаешь. Зачем ты маму Родину предал капитан? У тебя же был шанс умереть с честью в бою, а теперь сгниешь с позором. Вставай, хватит лежать, майор легко ударил ногой его в бок.
Новосельцев застонал, но сил подняться у него не было.
Посадите его на стул и дайте воды попить. Еще концы здесь отбросит. Хочу в его предательские глаза посмотреть.
Следователь мотнул головой двум здоровенным «гэбешникам» и те словно два брата, из ларца молча и тупо, выполнили его команду.
А что он собственно еще вспомнил Остапенко?
Вспомнил. У меня все вспоминают. Не таких гнид обламывал, Остапенко самодовольно осклабился. Пометил я один населенный пункт майор. Это Поляниновичи. Я проверил, есть такой поселок в Журавичском районе, Гомельской области. Так вот, у этого поселка произошла встреча бывшего рядового Криволапова С.А. механика-водителя танка Т-26, 99 танкового полка, 50 танковой дивизии и господина «Х». Со слов Новосельцева, этот Криволапов, фашистский «выкормыш», когда подбили их танк в июле 41 года, остался один в живых и переметнулся к немцам. Именно тогда старший лейтенант Вермахта, сейчас он капитан, майор, еще не знаю, спас ему жизнь. Немецкие танкисты, хотели его расстрелять, но этот господин «Х» им помешал. Как он оказался в ту минуту в этом селе, и с каких соображений помешал своим танкистам передового отряда расстрелять Криволапова, это пока не известно.
Примечательно то, что этот поселок расположен недалеко от линии фронта и проходит по глиссаде планирования через Довск господина «Х».
Что еще за глиссада такая. Не мудри, Остапенко.
Красивое слово товарищ майор. В детстве планера собирал в авиамодельном кружке. Вот и вспомнил. А если точнее, это выверенная, прямая линия под углом к земле посадки самолета.
Ладно, отмахнулся недовольно от Остапенко майор и развернулся к притихшему Новосельцеву.
Ты подтверждаешь, Новосельцев все, что пересказал следователь?
При упоминании своей фамилии комбат тяжело поднял голову и посмотрел на майора.
Что вы от меня хотите? Все что я слышал в плену и знаю, я рассказал.
Не юли капитан. Отвечай! Ты подтверждаешь, то, что мне доложил следователь?
Да, я свидетель хвастовства Криволапова, медленно проронил комбат. Он действительно знаком с командиром диверсантов с июля 41 года. Но в каком месте будут выходить фрицы, я не знаю.
А надо бы знать капитан! к нему вновь шустро подскочил молодой следователь. Глядишь и остался бы жить, и с садистским наслаждением резко ударил того в челюсть.
Раздались одновременно щемящий душу хруст, вскрик и шумное падение Новосельцев на пол вместе со стулом.
Прекрати Остапенко, майор зло дернул следователя за плечо. Только не здесь. Предупреждаю последний раз. Тебе бы мясником работать, а не следователем.
Майор вы не правы. Его надо дожать до конца.
Еще раз повторяю, только не здесь. Подымите его, бросил контрразведчик конвоирам.
Солдаты истуканы, молча и тупо, воротили Новосельцева как малое дитя на стул. Из основательно разбитой губы комбата бежала тоненькой струйкой кровь.
Комбат попытался что-то сказать. Но у него получилось только нечленораздельное мычание. Он несколько раз с усилием покрутил головой и со стоном сделал подобие плевка. Кровяной сгусток вместе с выбитым передним зубом, оставив на грязной гимнастерке жуткий след, сполз змеей с дрожащих колен и, повиснув воздухе, опустился на пол отвратительным пятном.
Лобанов смотрел на комбата с состраданием. Но помочь ему сейчас ничем не мог. Он понимал, безысходность его положения. Других свидетелей, кто знал «Арийца» у них не было и поэтому, каждое новое слово о диверсантах, приближала их поиск. Хотя методика допроса явно иезуитская.
В эту минуту дверь с шумом приоткрылась, и в хату просунулась голова старшего сержанта Красильникова.
Товарищ майор! Товарищ майор! взволнованно обратился он к стоящему посредине хаты Лобанову.
Что ты кричишь как резаный! повернулся к нему офицер. Что случилось?
Так это к нам гости, чуть не заикаясь, с испугом проговорил сержант.
Какие еще гости, заходи, не трясись.
Так вот они уже тут, и сержант еще шире раскрыл дверь и, прижавшись к печи, вытянулся по стойке смирно.
В хату властно, переступив через порог, в начищенных до блеска, скрипучих кожаных сапогах вошел среднего роста плотный военный в лампасах. Это был командующий 48 армией генерал Романенко. За ним стояли, но пока не входили в хату несколько старших офицеров.
Майор Лобанов от неожиданной встречи с командующим армией побледнел, но не растерялся.
Товарищи офицеры! гаркнул он и четким шагом подошел к Романенко на доклад. Товарищ генерал-лейтенант отдел Смерш проводит следственный допрос капитана Новосельцева.
Оставить майор. Я знаю только рядового Новосельцева. Глаза генерала горели яростным огнем. Офицеры 48 армии предателями не бывают. Где он. И генерал во властной ему манере шагнул вперед. Майор еле успел отскочить в сторону.
Капитан Новосельцев при упоминании командующего хотел подняться со стула но, только охнув от боли во всем теле, остался сидеть. Его окровавленные глаза, встретившись с глазами командующего, выражали боль, надежду, но в особенности отчаянную злость на то, что он услышал.
«Я не предатель!» кричали в эту минуту его глаза.
Генерал бросил на Новосельцева отчужденный взгляд и, не останавливаясь на нем, громко приказал:
Сержант ножницы! Срезать погоны!
Не дам! еще находил в себе последние силы комбат, рыча, пытаясь сопротивляться. Но в одно мгновение, удерживаемый за руки все теми, же истуканами конвоирами, сержант Красильников острым ножом-финкой срезал офицеру погоны.
Вот теперь другое дело! ухмыльнулся генерал. И вам легче будет вести допрос, кивнул он головой рядом стоящему начальнику отдела Смерш армии, и Новосельцев будет разговорчивее.
Вы ведете его дело, генерал точно узнал в лощеном старшем лейтенанте госбезопасности следователя.
Так точно товарищ генерал. Следователь старший лейтенант Остапенко.
Я смотрю Остапенко опыта в работе вам не занимать. Действуете и кнутом и пряником. Смотрите не перестарайтесь до суда.
Понятно товарищ генераллейтенант, следователь чуть улыбнулся краешками губ. Новосельцев, тертый калач.
Хорошо. Как только с диверсантами разделаемся дело Новосельцева должно быть передано в суд военного трибунала.
Слушаюсь товарищ генерал-лейтенант.
Теперь о главном. Это касается вас, генерал жестко посмотрел в глаза майора Лобанова. Тот вытянулся и был весь во внимании.
Где находятся диверсанты, вы знаете?
Уточняем товарищ, командующий армии.
Что значит уточняем. Вы знаете или нет.
Пока не знаю. Но жду с минуты на минуту донесения из групп поиска и захвата.
Плохо работаете майор. Пока вы ждете, враг не ждет. Он такое натворил сегодня у вас под носом, что расхлебывать эту кашу придется не только Новосельцеву, но и кое-кому покруче. Не попадите в этот список майор.
Лобанов стал белее мела, но промолчал, ничего не сказал на вызов генерала. Только глубже набрал воздуха и замер.
Я не хочу разбираться во всех тонкостях вашей работы, продолжил говорить генерал, это не мое дело. Но у Довска, по вашему докладу, сосредоточены истребительные танковые батальоны, перекрыты все дороги, ведущие из города к линии фронта. К этой операции подключился и генерал Горбатов. Это в его зоне ответственности. Так что капкан должен сработать. Ройте землю, трубите в трубы, но гоните эту волчью стаю туда. Вы поняли меня майор?
Да, товарищ, командующий армии.
Товарищ генерал-лейтенант! В эту минуту спешно подошел к командующему армии его адъютант и, не дожидаясь возражений тихо, но четко доложил:- Вас вызывает первый, он на проводе.
Что? недовольно повернулся к адъютанту генерал.
Вас вызывает к телефону командующий 1-ым Белорусским фронтом генерал армии Рокоссовский.
Романенко в одночасье напрягся и, сверкнув глазами на стоящих офицеров, приказал:
Всем оставаться на месте. Я скоро приду, и решительной твердой походкой удалился на улицу к машине связи
Его уже ждал связист с поднятой трубкой.
Генерал доложился командующему фронтом и с минуту выслушивал, что тот ему говорил. Затем четко ответил:
Флажки расставлены. День два и капкан захлопнется товарищ «первый».
Я смотрю, вы не правильно меня поняли Прокофий Логвинович, с мягкой укоризной заметил тому командующий фронтом. Вы заставляете меня вновь повторить сказанное о степени вашей ответственности и серьезности возникшей проблемы.
Романенко на мгновение вспыхнул. В трубке послышалось его нервное сопение. Но он, быстро взял себя в руки и твердым голосом произнес:
Завтра к исходу дня поднятый вопрос будет закрыт товарищ «первый». Я вам лично доложу об этом.
Вот сейчас другое дело. Не подведите меня Прокофий Логвинович. Я надеюсь на вас.
Не подведу, угрюмо ответил Романенко.
А что вы думаете делать с командиром батальона, попавшим так бесславно к врагу.
Отдам его под суд военного трибунала. А там путь один.
Я думаю надо поступить иначе, Рокоссовский сделал паузу, как бы что-то вспоминая. Молчал и Романенко. Затем генерал армии кашлянул и спокойным голосом продолжил:Я знал раньше в Забайкалье одного командира взвода по фамилии Новосельцев. Он был у меня на хорошем счету. Предполагаю, что это один и тот же офицер. Пусть нынешний искупит свой грех кровью в штрафной роте рядовым. Нам скоро нужны будут такие люди.
Я возражаю товарищ командующий. Его вина слишком очевидна.
Перед войной моя вина тоже была слишком очевидной. И я находился в местах не столь отдаленных. А сейчас как видите, разговариваю с вами по телефону.
Тогда было другое время.
Сейчас тоже другое время, настоял на своем Рокоссовский. Не возражайте. Жду завтра вашего доклада,-и телефон отключился.
Глава 20
15 мая 1944 года. На участке 48 армии 1-го Белорусского фронта под Рогачевом.
Дэдушкин? Где сержант Дэдушкин? в траншею, вырытую в полный профиль, вспрыгнул молодой боец среднеазиатской национальности.
А Бабушкин не подойдет? придержал того за руку от падения веселый красноармеец с пышным чубом, выглядывавшим из пилотки.
Не хорошо шутить с посыльным. Меня майора послал, дернул тот свою руку и строго посмотрел на веселого красноармейца.
Да, ладно, тебе степной аксакал, не обижайся. Спит сейчас твой Дедушкин со своим отделением. С боевого охранения пришли. Может, табачком угостишь, служивый.
Махра курить нельзя. Махра плохо. Майора вызывает Дэдушкин в штаб одна нога здесь, другая там.
Тогда понятно, засмеялся солдат. За поворотом налево в блиндаже найдешь своего Дедушкина.
Солдата! Не обижай больше аксакала. Аксакал-это старейшина рода.
Да, ладно тебе, иди уж боец
Куманзабаев я, рядовой Куманзабаев.
Значит Кумысзабаев, веселый красноармеец еще шире заулыбался и оглянулся по сторонам, ожидая поддержки. Но рядом в эту минуту других бойцов не было. Он хотел еще что-то сказать Куманзабаеву, но посыльный штаба, так и не поняв шутки, быстро скрылся за поворотом траншеи
Через пятнадцать минут сержант Дедушкин, поприветствовав часового у блиндажа, где располагался штаб стрелкового батальона и, приоткрыв брезент, вошел в земляное убежище.
А вот и наш лучший командир отделения, встретил Михаила на пороге простуженный голос комбата. Как видите орденоносец, гвардеец. Все при нем. Подходи сержант ближе, есть разговор.
Михаил четко подошел к командиру батальона, чуть пригнувшись, старая партизанская привычка, и доложился о прибытии. Его цепкий взгляд сразу выделил в штабе незнакомца, подтянутого старшего лейтенанта в форме госбезопасности. На душе у Миши сразу похолодело. Но он стоял смирно. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
Товарищ старший лейтенант желает с вами поговорить, на сержанта смотрели по-отечески добрые, но волевые глаза комбата. Мы вас оставим наедине. Поговорите. Пойдем капитан, он обратился к начштабу батальона, Перекурим.
Нет, нет. Я вас не буду беспокоить товарищи военные, заспешил «особист». Оставайтесь на мете. А я поднимусь с сержантом наверх. У вас кругом прекрасная березовая роща, как будто на дачу попал.
Майор хмыкнул в усы:Как скажете. Вам виднее. Сержант! обратился он уже к Дедушкину, поступаете в распоряжение старшего лейтенанта, и пристально, словно прощаясь, посмотрел тому в глаза
Было ранее утро. Майское солнце только, только начало отдавать природе свою космическую энергию, обещая не по-весеннему теплую погоду. Мириады капелек росы, сверкая, весело перешептывались между собой на траве и зеленых листочках молодых берез. Воздух не надышаться. Необычная тишина. Красота необыкновенная. Но на душе у Миши неспокойно. Сон пропал сразу.
За мной! Не отставать сержант, не поворачиваясь назад, бросил тому офицер и скорой походкой направился в глубину рощи.
«Куда меня ведет этот «старлей», похоже «особист» из армии», тревожные мысли, иглами покалывали сердце и болезненно отдавались в душе Михаила с каждым его шагом. Он сильной упругой походкой с автоматом ППШ на плече шел, не отставая от офицера. Тот явно спешил. Но идти пришлось недолго. Буквально через двести метров по роще они вышли к дороге. Там стоял армейский «Виллис».
С машиной все нормально? спросил офицер у водителя сержанта, на груди которого красовалось несколько медалей.
Все в лучшем виде товарищ старший лейтенант. Доедем хоть до Берлина.
До Берлина пока рановато, а вот в сторону Журавич через Рогачев прокатимся, с усмешкой сказал «особист» и по-хозяйски уселся на заднее сидение американского джипа. Присаживайся и ты сержант, не стесняйся. Говорить будем в дороге, время не ждет.
При упоминании Журавич, Миша вздрогнул, лицо его чуть посерело, но он постарался не показывать свое волнение, усаживаясь рядом со старшим лейтенантом. В голову пришла первая мысль: «Что-то случилось с родными, с мамой».
Не волнуйся Дедушкин, с матерью все в порядке, самодовольно проронил офицер, как будто прочитав мысли Михаила. Трогай Николай.
От линии фронта до Рогачева ехали, молча и недолго, километров пятнадцать. Водитель умело и лихо крутил баранкой, оставляя позади тыловой транспорт. Офицер курил и иногда с интересом посматривал на Михаила. Тот старался сидеть спокойно, однако это ему удавалось с большим трудом. «Особист», машина, дорога, неизвестность одновременно тревожили его, но и давали повод выплеску в кровь новых порций адреналина. У Миши начал появляться повышенный интерес к предстоящим событиям. А то, что они должны быть он с каждым убегающим километром чувствовал все сильнее нутром. «Что-то молчит особист», думал Михаил. «Выжидает, высматривает. Подождем». Лишь когда пересекли стратегически важный мост через Днепр, непомерно укрепленный и усиленный дополнительными огневыми точками, даже танками и артиллерией, как подметил математический ум Михаила, офицер повел с ним разговор.
Дедушкин, наконец обратился к нему офицер. Вы уже догадались, почему вас вызвали с передовой и везут в сторону дома? Время у вас было достаточно подумать.
Миша не предполагал, что так начнется беседа и в такой форме. С органами госбезопасности он встречался впервые. Поэтому он не сразу ответил. Он не знал, как надо отвечать. Сказать догадывался, значит иметь за собой дела, которыми заинтересовались, наконец, то «особисты». Но таких дел он за собой не помнил. Сказать, что не догадывался. Значит, быть не искренним. Ведь он им для каких-то целей понадобился. Миша даже заерзал на сидении.
Не волнуйтесь сержант, подумайте еще минуту, офицер заговорил с ним почему-то на вы.
Да я не волнуюсь товарищ старший лейтенант. Просто я не знаю, как ответить.
Вы перед нами чисты? Никакими делами не запятнаны?
Вроде нет товарищ старший лейтенант.
Тогда будьте искренни и ответьте мне на следующий вопрос: «От кого у вашей сестры Веры ребенок, девочка чуть более двух лет? контрразведчик, развернулся к Михаилу, ухватившись рукой за дугу водительского сидения и, пристально посмотрел ему в глаза.
Миша почувствовал, как сердце его забилось чаще. На лбу выступило несколько капелек пота. Пальцы рук противно задрожали.
Он даже мысленно не мог представить, что услышит этот вопрос. Он предполагал услышать любые вопросы, связанные с партизанами, с боевыми действиями, с оценкой действий командиров и бойцов на передовой и дать на них исчерпывающие ответы. Но чтобы такое спросили?
Время шло, и нужно было отвечать.
Так это она нагуляла от наших ребят, вдруг просто ответил он и почувствовал, как его щеки стали наливаться краской.
Каких именно ребят товарищ сержант? Когда вы были в оккупационной зоне, голос офицера завибрировал более жестко. Может тех ребят, что партизан вешали и сжигали крестьянские хаты? Или эшелонами увозили белорусскую молодежь в Германию? А может тех, кто носил черную нацистскую форму и говорил: «Хайль Гитлер»?
Да нет, из наших кто-то местных, глаза Миши забегали.
Кто именно: Трофим, Потап, Степан или еще назвать несколько имен?
Миша был поражен осведомленностью «гэбешника». Молодых хлопцев из поселков Поляниновичи и Заболотное по тем или иным причинам, оставшихся в немецкой оккупации, тот называл поименно. «Вот так попался. Не выкрутишься у этого ужаки».