И что же заставляет тебя думать, что он сюда больше не вернется? Ты ведь на это надеешься, не так ли?
Если твой брат примет шиизм, то Шахиншах поддержит его права на престол.
Если мой брат это сделает, то я не дам за его жизнь, и жизнь его детей и одного затертого акче. Андреас вырежет всех. Или ты думаешь, зачем он оставил его в живых?
Зачем же? с легкой усмешкой поинтересовался собеседник.
Чтобы мухи слетелись на мед. Через что выдали себя. С тем же он и отправился в поход, который, на самом деле, ему не так уж и нужен.
Ты так веришь в этого демона?
Вот как ты заговорил? Не боишься?
Демона? Боюсь конечно. Но дело любого
Хватит! жестко пресекла его Михримах. Нашел кому говорить этот вздор.
Понимаю. Твои дети у него в заложниках. Но подумай. Если ты не с нами, то мы найдем как сообщить Андреасу о твоей измене. А потом убьем и тебя.
Как будто вас это спасет.
Демон опасен, но Неужели тебя ведет лишь страх за детей? Он ведь и так их убьет. Не сегодня так завтра.
Женщина нейтрально-вежливо улыбнулась.
И промолчала.
Собеседник произнес еще несколько фраз. Но ни реакции на них не последовало. После чего он в раздражении выругался и удалился не прощаясь. Женщина же проводила его насмешливым взглядом и осторожно огладила свой живот.
Андрей использовал метод кнута и пряника.
Да, он обещал убить всех ее детей, если она предаст.
Но он же обещал отдать их ребенку земли старой Великой Порты в вассальное владение. Если, конечно, она будет верна. И, заметив, что собеседник удалился, женщина тихонько запела песню, которую слышала от Андрея. Ни раз и ни два. Он любил ее напевать в пьяном состоянии. Русский она знала. От мамы. Да, слова этой песни звучали странно, и поначалу она их даже не понимала, поначалу
Ты снимаешь вечернее платье,
стоя лицом к стене,
И я вижу свежие шрамы на гладкой,
как бархат, спине.
Мне хочется плакать от боли
или забыться во сне.
Где твои крылья,
которые нравились мне?..
Глава 5
1560 год, 28 мая, Киев
Киевмать городов русских.
Андрея всегда смущала эта странная фраза.
Слово «Киев» ведь мужского рода. Почему он мать?
Поначалу он даже грешным делом подумал, что в Древней Руси практиковали крайне модные в XXI веке не бинарные отношения и прочие ЛГБТ забавы. Возможно даже с участием трансгендеров, феменисток и последователей пращурки Греты Тунберг. Ну а что еще может прийти в голову нормальному человеку, который задумается над такой странной фразой?
Позже, впрочем, он не выдержал и копнул первоисточник. Где и разобрался, что это прямой отголосок очередного «освоенного» гранта на «патриотическое воспитание». Во всяком случае, с высоты времен это выглядело именно так.
Суть в чем.
Это высказывание оказалось обычной семантической калькой со слова метрополия. А то, в свою очередь, переводилось как мать-город или материнский город. Тот факт, что Киев вроде как мужского рода и на мать не тянет, деятелей древней пропаганды ничуть не смутил. То ли пьяны были, то ли знали, что заказчик свой человек и подмахнет все что угодно за откат или по старой дружбе. А может быть дело было в том, что заказчик читать не умел и готов был порадоваться любой книге? Сейчас уже не разобраться. Но эти деятели плюнули, крякнули и надежно склеили скотчем. Сиречь ляпнули дурость, которая и окаменела, сохранившись в веках, где, как известно, чем древнее, тем святее.
И вот Андрей оказался у этого славного города. Киева. Этакого недурно укрепленного, здоровенного детины, который вроде как мать К счастью, не кормящая. Возможно. Думать об этом Андрею не хотелось совершенно
В XVI веке он переживал сложные времена. Близость и регулярность визитов разных татар душило его развитие всеми возможными способами. Отчего он выглядел весьма и весьма чахло. Даже на фоне было величия домонгольской Руси. Да, покрупнее Тулы. Старой. До того момента, как ее начал обустраивать Андрей. Но не принципиально. И ладно, что хм компактный, так еще и весьма обветшалый. Про многолюдность и говорить нечего. С чего народу кормиться? Все окрестные поля находились под постоянной угрозой уничтожения татарами при набегах. И не только находились, но и регулярно разорялись
Но это был гордый город.
Ворот не открыл и с хлебом-соль Императора Римской Империи встречать не вышел. Более тогодаже людей Андрея освистал да обматерил. И даже обстрелял. К счастью, без последствий. Ибо для пищалей местных дистанция оказалась великовата.
И это несмотря на то, что Сигизмунд, как показала разведка, дал деру на север. Равно как и его войско. В самом же городе гарнизонс гулькин с гулькину слезу. Небольшой. Да он крупный тут и не требовался. Все равно татары на приступ таких городов не ходили. Они больше посады да сельские поселения грабили. Главное, чтобы без стен.
Киевский поместный полк, кстати, также отошел с Сигизмундом. То, что от него осталось. Так как он, защищая свои поместья, ринулся в атаку в первых рядах. Вот вместе с основной массой армии и отошел. Почему? Как показали пленныеиз-за запасов продовольствия, которых в Киеве наблюдалось очень мало. Весна ведь. Голодно само по себе. А тут еще и войско великое выгребло все, до чего дотянулось.
О том, какие вооружения в Киеве также удалось узнать от пленных. Они ведь их видели своими глазами. И сумели рассказать. Что позволило оценить технические возможности и рабочие дальности стрельбы
Красота фыркнул Андрей, наблюдая за воротами в зрительную трубу.
Ничего серьезного они не представляли. От слова вообще.
Во всяком случае для его Львов12-фунтовых пушек, изготовленных в рамках философии Грибоваля. С дистанции в несколько сотен метров эти бронзовые котята могли уверенно попадать в ворота. И также уверенно их пробивать.
Что они и продемонстрировали.
Подъехали на примерную дистанцию ответного огня. Точнее чуть за нее.
Лихо развернулись.
Снялись с передков.
Зарядились.
Навелись.
И дали два пристрелочных выстрела. По вилке. Чтобы быстрее нащупать дистанцию. Одно ядро легло с недолетом и, срикошетировав от земли, ударилось в каменный косяк ворот. Второес перелетом вошло в створку где-то на высоте пары метров над землей.
Пробанили стволы.
Перезарядились.
Накатили орудия на отметку, откуда стреляли прошлый раз.
Поправили углы возвышения.
И уже жахнули точнее.
Дистанция небольшая, поэтому сильного рассеивания не наблюдалось. Ведь стволы очень тщательно калибровали, равно как и ядра. Из-за чего зазоры не отличались особенно выдающимися значениями. А правильная геометрия как канала ствола, так и ядра, немало способствовала более предсказуемой стрельбе. Чай не на километр бить приходилось. А воротавон онивесьма приличные. Тут даже с местных кулевринзахочешь не промахнешься.
Львы Андрея, правда, не совсем кулевринами считались. Ствол коротковат. Но работали они исправно и лупили довольно кучно. Тем более, что артиллеристы знали свое дело. Да и спешить не требовалось
Минут через двадцать ворота стало не узнать. Одна створка просто отвалилась, а вторая висела «на соплях», поскрипывая.
Да, за ними спешно возводили подковообразную баррикаду. Но это дело не быстрое. И Император не собирался давать защитникам совершенно лишние шансы. Поэтому Львы перенесли огонь на бойницы надвратной башни. Драгуны подошли ближе со своими мушкетами и обеспечили прикрытие от «любопытных мосек» в бойницах. Как в соседних башнях, так и на стене. А гренадеры, выдвинувшись на удобную дистанцию, с помощью фустибул начали закидывать зону возводимой баррикады дымовыми шашками. Пары минут не прошло, как там стало не продохнуть. Слишком много дыма. Из-за чего люди, занимавшиеся этим важным для обороны делом, отступились. В отличие от легионеров. Которые вошли в ворота и занялись позиции по контуру так и не возведенной баррикады. У них ведь имелись средства индивидуальной защиты от дыма.
Обстрел надвратной башни при этом прекратился.
Разворотило ее довольно знатно. Поэтому внутри к этому времени уже не осталось боеспособных бойцов. И штурма по существу не случилось. Кто-то из защитников был убит ядром или вторичным снарядом в виде куска камня. Кто-то ранен. Кто-то оглушен. А кто-то и просто деморализован. Все-таки сложно сидеть в маленьком замкнутом пространстве, по которому колотят пушки, а твои сослуживцы при этом гибнут. И как гибнут! Зрелище разорванных и растерзанных тел само по себе не для слабонервных. Даже так, зайдя после всей свистопляски. А если наблюдать за этим всем в процессемало кто выдержит. Тут ведь и оторванные руки, рефлекторно скребут по полу. И жутко орущие люди ползающие и собирающие кишки обратно в лопнувшие или разодранные животы. Тут и просто разорванные тела от прямого попадания 12-фунтового ядра. И удары. О! Такие гулкие, смачные, бьющие по нервам словно половник по кастрюле, надетой на голову. А еще пыль. Боль. Крики. Ужас. Да что ужас? Откровенная паника
Сидеть под артиллерийским обстрелом в таком «укрытии»так себе удовольствие. Посему, когда в башню эту ввались палатины с мушкетонами наперевесзащищаться там было некому. И зачистка была произведена играючи. По сутине зачистка, а прогулка милосердия
На все про все с первого выстрела Льва до зачистки башни и занятия участка за ней прошло едва полчаса. Однако за это время Легион сумел достигнуть ключевого стратегического успеха. И дальнейшая защита города представлялась по сути агонией. Относительно небольшого надо сказать города.
Так что Андрей стал ждать.
Полчаса.
Час.
Два.
Тишина.
Ну как тишина? Там, на некотором удалении от бойцов легиона стоял гвалт совершенный. Люди явно ругались. Или что-то крайне бурно обсуждали. Даже дрались, судя по всему. Но к легионерам не лезли. И даже в поле зрения не попадали, укрываясь за домами.
Наконец, спустя, наверное, часа четыре, появились переговорщики, которых проводили к Императору.
Явились красавцы? смешливо фыркнув, поинтересовался Андрей. Он как раз в своей палатке отдыхал. Чай пил с сухофруктами. И эти переговорщики, разоруженные да обысканные, туда, в палатку и были доставлены. А чего так быстро?
Быстро? удивился один из киевских бояр.
Я уж грешным делом подумал, что вы пожелали до конца стоять за этого христопродавца.
Ну уж нет раздраженно прошипел самый старый боярин. За Жигимонта животов своих лишатьсядурное дело. Он ведь нас бросил
И остальные переговорщики закивали ему в лад. Дескать, точно также думают.
Вот и я так думаю. Но почему вы не послали мне людей на переговоры сразу?
Так не успели. Ты сразу палить стал.
Так уж и сразу? А кто из пищалей обстрелял моих всадников? Кто им гадостей всяких наговорил, выкрикивая со стены?
Дурни какие-то.
И что это за дурни?
Так сгинули. Твои ядра их в башенке надвратной и прибрали.
Вот как? Интересно. Раз и концы в воду. Я не я и лошадь не моя? Занятно. Да. А не круто-то ли берете? Я ведь и поспрашивать могу. Да не так, а на дыбе. Говорят, что после нее спина не болит и совесть чиста. Одна польза.
Как же на дыбе? робко спросил глава делегации. Мы же с переговорами пришли.
Сигизмунд нарушил Божий мир, напав на державу, что крестовый поход отправила. Грех это великий. Неискупимый. А посему все, кто за него дерется или дела его ведут есть такие же злодеи, что вывели себя за рубеж законов мирских и небесных. Печальная история?
Да куда уж печальнее тихо произнес побледневший глава делегации.
Вы, как я понимаю, пришли обсудитькак сдаваться, будете? сменил тему Андрей.
Так и есть.
Славно. Смотрите. Мне с города нужна плата за беспокойство. Не стали бы ерепенитсяя бы и ее не взял. А такуж извольте десять тысяч рублей. Монетой или иным серебром али золотом.
Да откуда же мы столько возьмем!
Цена поддержки христопродавца высока. Я и такпо минимуму беру. Милосердно. Если еще снижуто не запомните. Так-то, по уму, вас нужно вообще до нитки обобрать. Чтобы на многие поколения запомнили, каково этогрех страшный творить. Но я не злодей. И беру ровно столько, чтобы воинам моим заплатить. За ваш счет.
Но у нас
Хватит! перебил их Андрей, слегка повысив голос. Выкопаете из ухоронок кувшины с запасами старинными. Али думаете, что я не ведаю сколько у вас по углам припрятано?
Делегаты промолчали.
Это первое. Второетех, кто подбивал вас держаться крепко в осадном сидении супротив меня вы должны наказать. Сами. Как вам будет угодно. Можете на кол посадить, можете повесить, можете голову отрубить. Мне без разницы. Семью их по миру пустить. А имущество промеж остальных разделить. И сделать сие до утра завтрашнего. И не дай Всевышний вы кого выгородите или утаите. Весь город под нож пущу. Ясно ли?
Ясно тихо ответили переговорщики. Вроде как подавлено, но по тому, как они переглядывались было ясноуже делят гешефты. Ведь на беседу с Андреем сторонников Сигизмунда и не посылали. Чего тигра за усы дергать?
И третье, меж тем продолжил Император, вы всем городом принесете присягу за себя и потомков своих на верность Великому Государю, Божьей милостью Царю и Великому князю всея Руси Иоанну свет Васильевичу. И тем, кто унаследует ему. И такдо скончания веков.
Иоанну? удивился один из бояр.
Иоанну. И наследникам его.
Но мы думали, что ты сам желаешь нами владеть.
Зачем мне это? наигранно удивился Андрей и отхлебнул немного чаю. Я вообще на Русь вернулся только ради того, чтобы преступника покарать и порядок навести. Мне владеть Русью без надобности. Али сами не ведаете, какая промеж вас извечная склока? Какому здравому правителю вы нужны? смешливо фыркнул Император. Шутники Да. Ступайтеи думайте.
Но мы хотели передать тебе предложение города.
Мне оно не интересует. Вы либо принимаете мои требования, либо я поступаю с городом так, как желаю нужным. Все. Ступайте. Завтра утром жду от вас решения. Если откажетесь хотя бы в одном или промедлитепеняйте на себя.
Сказав это, Андрей махнул рукой, и палатины шустро вывели переговорщиков. И те в известной степени обескураженности побрели обратно в город. Ну, поехали, то есть, сев на своих лошадей. Чай боярам пешком ходить не пристало.
Император же стал прикидывать, что делать с городом.
Он не верил в то, что эта свора бешеных псов, каковыми являлись бояре да прочие «лучшие люди» города, сможет договориться. Тем более на таких условиях. Но требовать меньшее он не мог себе позволить. Ведь это первый крупный город этого кошмарного конгломерата личной унии Польши и Литвы. И то, как он сумеет разрулить конфликт с Киевом, задаст тон остальным осадам. А брать штурмом все города ему не хотелось от слова вообще. Это и время, и расход боеприпасов, и, в первую очередь, конечно, гибель верных ему людей. Так и сточить их можно, словно об наждачный круг.
Допил чай.
И выдвинулся к людям, что держали оборону у ворот. Там ведь просто так до утра будущего не простоишь. С ума от такого спятить можно. Посему он полагал ввести туда фургоны походные и организовать своего рода вагенбург, скрепив их промеж себя. Несколько вагенбургов, дабы перекрыть подходы к воротам максимально простым и надежным образом. Через что дать людям перевести дух.
Чем и занялся.
Но и часа не прошло, как к нему вновь пожаловали переговорщики. Все те же. У одного, правда, борода потеряла клок, вероятно в излишне энергичной беседе. У другого имелся здоровый синяк вокруг глаза. А их предводитель так и вообще широко улыбнувшись, продемонстрировал несколько выбитых зубов. Видимо дебаты были жаркими.
Мы шоглашны.
На что?
На фше тфои уфлофия.
Сразу бы так, расплылся в улыбке Андрей.
Он был рад.
Искренне рад.
Так как это спасало Императора от необходимости проливать много лишней крови. Невинной в общем-то. А пролить ее он должен бы был, если бы они отказались. Но обошлось Во всяком случае, Андрей надеялся на то, что эти деятели не собираются его обмануть
Глава 6
1560 год, 2 июня, Смоленск
Сигизмунд выглядел и чувствовал себя побитой собакой.
Такой разгром!
Конная атака, произведенная Андреем, оказалась удивительно шокирующей. Сначала уланы со своими длинными пиками ультимативно проломили первый строй лучших шляхтичей короля. А потом уланы и рейтары, поддержанные отрядом вчерашних сипахов врубились с обнаженными клинками. Некоторые рейтары, кстати, несмотря на прямой запрет Императора, атаковали с пистолетом наголо. Ударив рассеянным залпом буквально в упор. После чего, бросив тяжелый рейтпистоль в ольстер они подхватывали, висящую на темляке боевую рапиру, и врубались в смешанные боевые порядки шляхты.
А с фронта продолжала надвигаться легионная пехота.
Мерно и спокойно продавливая.
И активнейшим образом паля из своих длинноствольных аркебуз. Часто. Очень часто. Слишком часто. Из-за чего ее постоянно окутывали облака дыма. Недостаточный для того, чтобы полностью перекрыть видимость. Но пехота частенько оказывалась укрытая этакой дымкой. Даже несмотря на то, что легкий бриз постоянно стремился ее развеять.