Вперед! скомандовал Император.
И выстроенная регулярная кавалерия пошла вперед.
Первыми с некоторым отрывом двигались рейтары. Сблизившись на метров пятьдесят, они перешли на шаг и дали в разнобой залп из карабинов по смешанным, расстроенным боевым порядкам неприятеля. Прицельный. Насколько это вообще было возможно.
Потом, продолжая сближаться, они почти что в упор отстрелялись из обоих тяжелых пистолей. И не стали отворачивать.
Передовой полк Сигизмунда к этому моменту уже перестал существовать. Три залпа шести 6-фунтовых орудий тяжелой картечью, свыше пятисот выстрелов из мушкетов накоротке, да еще они добавиливыдав свыше шестисот выстрелов. Также почти в упор. Посему относительно дееспособных всадников среди супостатов наблюдалось не более пары десятков. И они убегали. Быстро. ОЧЕНЬ быстро. Прямо сверкая копытами
Уланы же так в бой и не вступили.
Выслать вперед разведку. Усиленную. скомандовал Император.
Есть.
Пехота построилась?
Так точно.
Выдвигаемся
Сигизмунд слышал звуки выстрелов.
Очень частые.
Слишком частые.
Это вгоняло его в тоску. Надежда, конечно оставалась. Но такая частая пальба не оставляла особых шансов передовому полку. А там находились близкие ему люди. Тех, кого он ценил. Но главноесовершенно очевидно, история, которую удалось провернуть с Давлет-ханом не повторялась. Полк явно вступил в невыгодный для себя бой. И ничем хорошим это не пахло
Наконец, спустя несколько минут из перелеска показалось пара десятков всадников, окруженных пустыми лошадьми. Часть из которых волокли за собой застрявших ногой в стремени людей. Вероятно уже мертвых.
Сильно их приголубили заметил один из командиров, стоящих рядом с Сигизмундом.
Чародейство, не иначе.
Как же это их?
Сейчас узнаем
Минуты через две в просвете перелеска появилась разведка. Но, заприметив большую массу войска, на поле она выходить не стала. Отчего с фронта, с позиции главных сил армии их было видно, а засадному полку, стоящему «за поворотом»нет.
Разведка немного помедлила. Да и отвернула назад.
А из-за леса чуть погодя донеслась барабанная дробь. Медленно приближающаяся. До тошноты медленно. Пока, наконец, не показалась легионная пехота.
Впереди бойцы с большими овальными красными щитами с белой хризмой «на борту». Сплошной стеной.
За нимивсе остальные.
Получалась этакая атакующая колонна в духе швейцарской баталии. На первый взгляд. Но только на первый.
Медленно она приблизилась к полю и вошла на него.
Засадный полк, стоявший ближе к лесу, шелохнулся и, действуя по заранее утвержденному плану, пошел в атаку. Но не тут-то было.
Баталия легионной пехоты замерла.
Легионеры со щитами припали на колено. С той стороны, откуда началась атака. А стрельцы, расположенные внутри построения, начали палить в эту лаву литовских помещиков. Не очень большую, всадников в четыреста
Залп. Залп. Залп.
Быстрые.
Частые.
Шеренги просто менялись внутри «коробки», давая очень плотный обстрел из своих длинноствольных аркебуз. Не мушкеты, конечно. Но били много дальше и точнее обычных своих товарок. Из-за чего уже метров со ста пятидесяти, приближающиеся на легких рысях и не перешедшие к разгону шляхтичи посыпались на землю.
Секунд тридцать такой пальбы.
И засадный полк резко отвернул в сторону, максимально ускорившись. Слишком уж показательные потери. И ладно бы в целом по полку. Нет. Прямо перед твоими глазами. Отчего боеспособность полка резко сдулась. И десяти процентов личного состава не поразило огнем, как он обратился в бегство. Тем более, что совсем недавно все шляхтичи видели, что осталось от передового полка и оттого сильно деморализовались
Отразив атаку, легионная баталия промедлила с минуту, наводя порядок в своих рядах, и вновь двинулась вперед. Мерно. Спокойно. Уверенно. Под барабанный бой, словно метроном давящий на психику шляхетского войска.
Нужно немедленно атаковать!
Да ты сам видел, что они сделали!
Нас много! Раздавим!
Завертелись горячие дебаты. Пока, наконец, бледный как полотно король не тронул своего коня вперед.
Кто не трусза мной! рявкнул он.
Какой же шляхтич признается в том, что он боится? Правильно. Никакой. Вот все войско и устремилось за Сигизмундом.
Чего ему стоил этот поступокне пересказать.
Всю свою жизнь он был труслив, осторожен и выдержан. Никогда не совершал решительных поступков. Но тут ему вдруг стало страшно. Настолько страшно, что он испугался отступать. Ведь если он сейчас сбежит с поля боя, то потеряет авторитет среди воинства. И его свои же сдадут Андрею. Во всяком случае, эта мысль пронзила ему мозг. И, едва не потеряв сознания от страха, он ринулся вперед, увлекая за собой войско
Вот легионная пехота втянулась в поле и пошла вперед. Строго сохраняя равнение.
Следом за ними стали «просачиваться» уланы, рейтары, сипахи и черкесы. Последних, кстати, даже к крещению приводить не требовалось, так как они в то время еще ислам не приняли. И держались византийского обряда.
Но конница Императора не успевала полноценно втянуться. Только обозначила свое присутствие. Как вся лава польско-литовского шляхетского войска налетело на легион.
Ну как налетела? Попыталось.
Потому что пальба началась знатная. Во фронт и фланги. А в той толчее свой-чужой можно и перепутать. Даже несмотря на уставные опознавательные цвета да знаки. Из-за чего все всадники Андрея не лезли на рожон, накапливая за линией пехоты. Благо, что туда почти не просачивались шляхтичи. Очень уж плотная пальба велась.
Минута.
И войско Сигизмунда отхлынуло, откатившись. Так и не достигнув успеха. Плотное пехотное построениекрепкий орешек для такой конницы.
Легион вновь продолжил движение вперед. Время от времени останавливаясь и постреливая. Через что выдавливал неприятеля все дальше и дальше.
Наконец, улучшив момент, сам Андрей повел вперед всю конницу. Верхом на своем дестриэ. По правому флангу, где вроде как мелькал король.
За ним следом устремились уланы, опустив свои пики. И остальные.
Командир пехотной баталии это заметил и отдал соответствующие приказы, запретив стрелять на этот фланг. Так что, у Андрея с уланами получилось нормально разогнаться и ударитьв копья. Натиском. Выбив разом около двухсот всадников. С фатальными последствиями практически для каждого. Ведь клееная пика с упора прошивала легкий степной щит и кольчугу с телом словно никакой преграды и не имелось. Словно палкой ткнули в свежее говно
Раз.
И врубились.
А следом все остальные. Перейдя на белое оружиетяжелые и длинные военные рапиры. Мало отличимые по своему виду и действию от кирасирских палашей Наполеоновских войн
Глава 4
1560 год, 26 мая, Лондон
Елизавета после того неприятного разговора с Фрэнсисом Уолсингемом успокоилась. Он демонстративно уступил необходимости и стал предельно услужлив. Ни разу более не пытаясь оспорить ее приказ. Став прекрасным исполнителем ее воли. Когда спрашиваливысказывался, строго по делу. Когда нетмолчал и вежливо улыбался.
Красота.
Да и остальное окружение стало более покладистым, что ли. Во всяком случае, ей так показалось. Например, иной раз Королеве приходилось иметь острые разговоры с фактическим руководителем англиканской церкви. Главой то была она сама. Но теперь он казался смиренным и уступчивым, как и полагается быть настоящему священнику перед лицом особы королевской крови. В представлении Елизаветы, разумеется.
Неужели все наладилось? посещали ее в этот месяц мысли.
Поначалу робко и как-то озираясь по сторонам.
Но чем дальше, тем чаще и увереннее они заходили ей в голову. Ведь поводов для беспокойства не наблюдалось.
В этом ее настроении не было ничего необычного и неожиданного.
Как человек получает информацию?
Через так называемые три круга.
Первыйэто уважаемые, авторитетные источники со стороны. К сожалению, несмотря на все стремления деятелей науки искоренить привычку ориентироваться на авторитетов, для человека это естественно. Более тогонеискоренимо. Как малый ребенок слушает родителей, не подвергая их слова сомнению. Так и позже, держась того или иного авторитета, вполне разумный и здравый человек даже в седой старости может слепо следовать за ним.
Второйэто собственный круг общения, который у самых рьяных болтунов обычно не превышает двухсот человек. Обычно же меньше или сильно меньше сотни. Как правило это люди, с которым идет эпизодическое общение и некий жизненный опыт позволяет оценивать их в позитивном ключе. В той или иной степени, конечно.
Третийэто самые близкие люди.
Если эти круги противоречат друг другу или высказывают противоречивые мнения, то у человека появляются сомнения. Он будет пытаться как-то отреагировать на ситуацию, и даже, возможно, разобраться, проверить, подумать Если же по всем каналам поступает только однородная и не противоречивая информация, то человек успокаивается и утверждается в правоте той картины кусочка мира, которую перед ним рисуют.
Для XVI века первого, самого дальнего круга не существовало по сути. Он сводился к отдельным и довольно дискретным ученым, богословам или философам, нередко отстоящим от человека на века. В отличие от того же XXI века, когда первый кругмощнейший инструмент давления, реализуемый через средства массовой информации как официальные, так и альтернативные, например, блогеры. Именно с его помощью идет обычно управление общественным мнением.
Уолсингем ничего не знал про систему трех кругов, но вполне органически ее чувствовал. В силу профессии. Поэтому сделал все, чтобы успокоить Королеву, пребывавшую в крайне взвинченном состоянии. Слишком много волнений. Слишком
Из ее покоев даже убрали тихо бумаги, связанные с решением Вселенского собора. Сразу же как она пару дней их не касалась. В том ворохе всяких бумажек они «затерялись» легко и просто. А нежелание вновь касаться сильно раздражающей темы, охладили пыл ее поиска почти что сразу.
Елизавета всех этих действий в ее отношении не понимала.
Простейшая манипуляция, связанная с окружением, оказалась ей упущена. И на ее душе утвердился покой и благодать.
Наконец-то наконец она стала королевой.
Настоящей королевой, слово которойзакон.
Посему, окончательно в этом уверившись, она направилась помолиться. В небольшую часовенку, близкую ее сердцу.
Королева время от времени поступала так.
Просила верных ей людей обеспечить покой. И удалялась в храм для уединенной молитвы. Вот и сейчас она поступила также.
Понятное делоуединение условное. Внутри пустой церкви находилась только она. Однако за дверями располагались верные ей люди.
Она подошла к заботливо постеленному коврику. Красивому.
Встала на колени.
И сложив руки в молитвенном жесте сосредоточилась на общении с Богом. Во всяком случае, она так считала. Обращая в слух, тихим шепотом свои слова ему в надежде, что он ее услышит.
Едва различимое бормотание.
Ей ужасно не хотелось, чтобы придворные подслушивали ее интимные молитвы. А про себя молится она не решалась. Ибо воспитание говорилонужны слова. Ибо сам Всевышний начал со слов, создавая сей мир
Королева благодарила Бога за то, что образумил ее подданных и просила мужа. Хорошего, славного мужа, который бы защитил народ Англии от всяких угроз.
Молилась долго.
Молилась истово.
Даже слезы время от времени сбегали по ее щекам из-за переполняющих женщину чувств
И тут ей показалась, что за ее спиной кто-то ходит словно какие-то тихие, кошачьи шаги, характерные для прислуги, не желающей взволновать или как-то потревожить свою Госпожу.
Я же просила оставить меня в покое! раздраженно произнесла королева. Не очень громко, но достаточно отчетливо для того, чтобы тот нарушитель все услышал и удалился.
Вместо этого шаги ускорились. И буквально в пару секунд этот некто совершенно к ней приблизился.
Королева опустила руки, что держала, сложив ладони лодочкой, и начала разворачиваться. С растущим раздражением и даже злобой на лице. Однако в этот самый момент на ее шею накинули тонкие шелковый шнурок. И захлестнув его на затылке, потянули за концы.
Сильно.
Очень сильно.
Из-за чего Елизавета рефлекторно открыла рот, а руки ее бросились к этому шнурку. Однако он был очень тонким и сильно врезался в шею. Да, худую. Но это ему ничуть не мешало.
Пальцы Королевы заскребли по шее, раздирая кожу, пытаясь добраться до шнурка. Но все без толку.
Тот, кто стоял сзади, только сильнее потянул за его концы, крепче затягивая удавку на тонкой, хрупкой шее. И даже немного встряхнул тело своей жертвы, явно увлекаясь.
Королева не только пыталась орудовать пальцами, но и пыталась встать. Но куда там
Сдохни исчадие ада сдохни шипел мужской голос совсем рядом. Знакомый голос. Только Елизавета, все сознание которой пребывало в панике, не могла его вспомнить. Да и не пыталась. Все, что она хотела сейчасосвободиться от удавки.
Жуткий ужас охватил ее Животный Первобытный
Но силы и без того невеликие, покидали слабую женщину. Ту, что еще несколько минут назад, считала себя подлинной и нераздельной владычицей Англии. Ту, что еще несколько минут назад не сомневалась в своей власти и могуществе.
Потихоньку угасла картинка.
Все тело билось. Дергалось. Но потихоньку успокоилось и оно.
Где-то на краю угасающего сознания пришла мысль о том, что она испражнилась. И что это позор. Как же она предстанет перед своими подданными
И вот, спустя несколько минут мучений, ее тело обмякло.
Взор потух.
Однако убийца еще добрые несколько минут не отпускал удавки. Изо всех сил затягивая ее на хрупкой шее. Местами это даже привело к рассечению кожи. Что его, впрочем, не только не остановило, но и даже вдохновило тянуть сильнее
Наконец, неизвестный отпустил удавку.
И женщина опала к его ногам без малейших признаков жизни.
Осмотревшись он скривился.
Его сапог слегка запачкала моча, что из нее натекла. И он в раздражении вытер обувь о ее платье.
Мерзость процедил он.
Плюнул на труп ненавистного ему человека.
И в этот момент распахнулись двери. Убийца резко развернулся. И тут же его лицо поразила гримаса презрения. На пороге стоял Уолсингем с несколькими аркебузирами королевской стражи. Что там за нимине разглядеть. Полутьма храма мешала, к которой он привык. И теперь смотреть на улицу было сложно. Он и Уолсингема больше угадал, чем узнал.
Спасти королеву! рявкнул Френсис.
И тут же раздалось несколько выстрелов.
Расстояние было небольшим.
Шагов сорок, может сорок пять.
Поэтому аркебузиры не промахнулись. И убийца получил сразу несколько пуль. Тяжелых. Оставляющих крайне серьезные повреждения.
Он отшатнулся.
И, споткнувшись о тело Елизаветы, рухнул навзничь.
Захрипел.
Одна из пуль пробила ему легкие.
Уолсингем подошел, не заставляя себя ждать. И грозно нависнув над убийцей, произнес:
Как ты посмел!? Мерзавец!
Но его визави лишь скривился окровавленным ртом. Говорить он уже не мог. Довольно крупная пуля нарушила герметичность легких, из-за чего они уже не могли нормально качать воздух через голосовые связки. Да, что-то там можно было изобразить губами, но лишних людей к убийце Френсис не подпускал.
Выждав несколько секунд, Уолсингем вновь патетично воскликнул:
Кто послал тебя? Говори! Облегчи свою душу!
Но убийца молчал и все также улыбался.
Правда совершенно не двигаясь. А глаза его остекленели. При таких ранах он и так прожил слишком долго
Несколько секунд помедлив Френсис мрачно покачал головой, принимая факт смерти того единственного человека, что мог указать на него. И обернулся к телу королевы. Не требовалось никаких познаний в медицине, чтобы понятьона мертва. Правильно выбранный человек, близкие родственники которого погибли по приказу Елизаветы за свою католическую веру, сделал все как надо. Наверняка. Чудо, что он ей голову не оторвал.
Оставалось зачистить концы, способные бросить тень на него. Но тут Уолсингем не переживал. Его люди знали свое дело. И система заказов, выжигающая концы, должна отработать как надо. Да и мало ли в Темзе плавает трупов?
* * *
В то же самое время в Константинополе произошел небольшой, но очень важный разговор.
Ему скоро будет не до наших дел.
Ты так в этом уверен?
Мои люди в Венеции сказали, что им птичка в клюве принесла, будто бы в Англии скоро сменится власть. И нашему Императору будет чем заняться. Ведь его супругаМарфавполне законный претендент на престол этого далекого острова.