Мало ли? Одно дело тренировки и совсем другое деловойна. Старики же прошли уже огонь и воду, и медные трубы. И верили в своего Императора едва ли не абсолютно. Почти как в божество. И он верил в них, твердо знаяне подведут.
Эти два новых легиона назывались теперь просто «первый» и «второй». А знаменитый шестой, прошедший с боями всю кампанию этого и прошлого года распускался.
Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить. произнес на совете командиров Андрей. Теперь нам нужно иная и куда более мощная поддержка предков.
Личный состав, в том числе и командиры, это объяснение проглотили без лишних пояснений. Мистика она в те годы пропитывала все. Даже порой посещение сортира. Особенно после байки про Голгофского дерьмодемона, рассказанную Андреем как-то бойцам у костра
Всю свою кавалерию и 12-фунтовые «Львы» он вывел за штат легионов. Оставив в формате усиления.
Там было удобнее.
На самом деле он бы и легионы упразднил, введя нормальную и привычную для его создания систему с взводами, ротами, батальонами и так далее. Но мистическую компоненту сложно сломать. Так что эти вопросы он оставил на «когда-нибудь потом». Все это потом. Сейчас бы с этим бардаком разобраться. Ему ведь ежедневно приходилось сидеть по уши в бумажках, параллельно разрешая бесконечную череду личных конфликтов. Их хватало. Их было даже больше, чем можно подумать
Государь, прервал его работу слуга.
Опять что-то случилось?
Там купцы прибыли. Принять просят.
Какие купцы? удивился Андрей.
Строганов со товарищи.
Строганов? Интересно. Зови. эта фамилия говорила ему многое. И он присматривал за ними по возможности, зная, что несколько лет назад они уже начали осваивать земли по реке Каме. И вроде бы дела у них шли. И он им был не особенно и нужен
Пока размышлял, пытаясь о них вспомнить все, что знал и слышал, они и пришли Андрей в город специально не заселялся. Из-за городских стен не набегаешь, чтобы проблемы с войском решать. Да и безопаснее так. Свои войскаэто свои войска.
Спаси нас Государь-заступник! с порога начал причитать старший Строганов.
И дальше коллективно стали плакаться, рассказывая о том, как их притесняют тати из-за уральского камня. Что Иоанн Васильевич отказал им в помощи. Казачков нанять нету возможности, ибо сам Андрей их всех выгреб. И артели все. Даже татары окрестные и те, в основном либо Царю, либо емуАндрею Прохоровичу служат. И идти им больше некуда
Защиты, значит хотите? поглаживая бороду, спросил Император.
Защиты Государь! Защиты заступник наш! Защиты благодетель! закивали купцы, которые к тому моменту уже стояли на коленях. И у некоторых даже слезы на глазах имелись. Очень уж прониклись моментом, рассказывая о горестях.
Хорошо, кивнул Андрей, подумав. И сев за стол, начал писать. Я дам вам письмо для Ахмета. Это мурза, что служит мне, прикрывая Тулу от степи. Он выделит вам сотню татар в добром снаряжении. Будете платить им, кормить их, и сами срубите остроги для размещения. О конях не забудьте и пропитании их. Да не только сеном, но и овсом. Поняли?
Поняли-поняли, быстро закивали купцы.
До Рождества же жду от вас пять сотен селян охочих, али еще кого. Хоть рабов покупайте в Бухаре. Мне без разницы. Главное, чтобы мал-мало по-русски говорили. Приведете под Тулу. Буду делать из них стрельцов. Подготовлю. Вооружу. И выставлю на постоянную службу в ваши края. От года до двух это займет. Ибо, мню, доходяг пригоните и их придется откармливать, а то и лечить. Но не суть. От вас же жду к тому часу иметь там остроги готовые и приготовления по прокорму войска. Постоянному прокорму. Ясно?
Как не ясно? Хорошо ясно. расплылись в улыбках купцы.
И вот еще. С охочими теми сами придете. До Рождества. Будем обсуждать как дальше вести дела наши. Где что ставить будем? Как поиски полезных руд вести? И так далее. Что скисли? Или думали, что я бесплатно стану вам помогать? Хотите защиты? Значит я в деле.
Так зачем тебе утруждаться то? робко проблеял Строганов, явно встревоженный таким поворотом. Мы и сами тебе долю принесем. Нам не сложно
А если не все донесете? криво усмехнулся Андрей. Вы, как мне сказывали, люди честные. Однако настоящий христианин должен помнить заповедьдоверяй, но проверяй. И я не хочу, чтобы на вашу репутацию тень какая-то легла. Оттого вникать стану. Проверять стану. И ежели что не такподсказывать.
Тишина.
Что скисли? Али не нужна моя защита более? Али обмануть меня вздумали и вокруг пальца обвести? повысив голос поинтересовался Император, нахмурив брови.
Нет, нет, что ты?! Благодетель наш! Конечно нужна! поспешно выпалил Строганов, глазки которого бегали, выражая отчаяние. Ведь по всему получалось, что у него сейчас попросту отжимали бизнес. Вот так. Нагло и без всякого стеснения. Прям при свете дня. Но отказаться сейчас, значит признать, что пытался обмануть Белого волка. А об этом даже подумать страшно.
Жуть.
По его спине аж мурашки проскакали лошадиным галопом. Он поежился. Нервно сглотнул липкий комок, подкатившийся к горлу, и вымученно улыбнулся.
Глава 9
1560 год, 9 августа, окрестности Нарвы
Иван Шереметьев вышел на опушку и приложил руку ко лбу, как козырек, чтобы лучи восходящего солнца так не слепили. Перед ним была Нарва. И ливонская армия, вставшая уже несколько месяцев как в осаду под ней.
Не очень сильная армия. Но у нее имелась хорошая артиллерия. По словам жителей городасемнадцать полноразмерных кулеврин и две бомбарды. Плюс сорок девять малых кулеврин в разнобой.
Из-за чего старые каменные стены Нарвы оказались не лучшей защитой. Довольно быстро огнем этих орудий удалось сделать три пролома. И даже несколько раз пощупать оборону города приступами.
Но обошлось.
Подковообразные баррикады за стенами и узкие улочки Нарвы сделали свое дело. Да и ливонцы не отличались особенным рвением. Поэтому каждый раз откатывались. Без особенных, впрочем, потерь.
Город же сам пострадал.
Из-за обстрелов, которые и сейчас не прекращались, он уже успел погореть пару раз. Но не сильно. Сказалась каменная застройка.
Большой беды, впрочем, эти пожары не вызвали. В первую очередь из-за того, что между Нарвой и Ивангородом, что стоял на другой стороне реки, имелся понтонный мост. Постоянно действующий. И по нему жители то и сумели вполне благополучно выйти. И не просто выйти, а еще и имущество вытащить.
Да, Ивангород в те днималенький город. Но даже такое поселение намного лучше, чем регулярно горящее и находящееся под обстрелом. Жители активно обустраивались как внутри крепости, так и вокруг нее. Строились землянки на первое время и земляной вал нового посада. Вдруг ливонцы попытаются сделать вылазку? Там же под навесами разворачивались мастерские, спешно покинувшие Нарву. И так далее.
Город жил.
Пусть и в легкой эмиграции.
В самой же Нарве находились только защитники и небольшие сводные отряды горожан для разного рода работ. Сколько времени продлится осадабог весть. Ливонцы вонвстали крепко. Поэтому камень с разбитых домов шел на возведение подковообразных баррикад и вывозился на правый берег реки. Пускаясь там на разного рода строительства.
Шереметьев подошел от Новгорода сразу к Нарве. Вместе с наемным отрядом германской пехоты. Тем самым, что удалось перекупить под Ладогой.
Выехал на рекогносцировку.
Пообщался с местными властями.
И начал действовать
Ночью отряд германской наемной пехоты скрытно вошел в Ивангород и переправился в Нарву. Максимально тихо. Не привлекая к себе внимания. Где и «залег», заселившись в дома, которые находились в максимальном удалении от обстреливаемых стен.
Сам же Шереметьев со своим отрядом «прокачанных» поместных ушел чуть выше по течению реки, где и переправился через нее. Срубив несколько десятков плотов. И с помощью канатов организовав эрзац-переправы. На них то лошади, люди и обоз и переехали на левый берег.
Обоз у него тоже имелся.
Сорок девять двуколок, полученных от Марфы. Больше она не дала.
Мало.
Но даже это позволило, подключив ее финансирование, организовать хоть какой-то обоз и действовать уже увереннее. Что было всяко лучше старого способа кормления и обеспечения помещиков. Ведь на своем заводном коне много не увезешь. А грабить всех встречных поперечных долго. Из-за чего отряд не может продвигаться со внятными скоростями. Да и население от таких действий становится весьма враждебным. Любое. И норовит вилами под ребра поддеть при случае.
И теперь, выйдя на намеченный рубеж, Шереметьев наблюдал.
В одном из окон башни Германа болталась тряпка. Как и уславливались. Ее с такого расстояния хорошо было видновон на ветру развевается. Значит наемники зашли в Нарву и там все еще стоят.
Шереметьев улыбнулся.
Труби, сказал он.
И помещик, стоящий неподалеку, затрубил в боевой рог. Гулкий, хриплый звук которого стал разливаться над округой.
Всполошились ливонцы.
Стали озираться.
Кто? Откуда? Не понятно.
Рог же с небольшими промежутками трубил и трубил. Из-за деревьев. Да и сам Шереметьев был укрыт за ними, чтобы не провоцировать ливонцев лишний раз.
Он ждал.
Нервничал.
Наконец в башне Германа, на которую кроме его в этот момент никто не смотрел, втянули тряпку внутрь. Убирая ее.
Прекрасно, расплылся в улыбке Шереметьев.
Сигнал подан и принят. Все шло по плану.
Он дал отмашку.
Рог прекратил трубить.
А уже спустя несколько минут ни его, ни сопровождения здесь не осталось
Ливонцы прождали несколько часов.
Тишина.
Сходили на ту опушку.
Никого.
Ну, следы какие-то. И все
Главные события стали развиваться вечером. Ближе к закату.
Иван Шереметьев вывел свои две тысячи помещиков из-за перелеска, оказавшись в прямой видимости от неприятеля. Протрубил атаку. И повел своих людей в бой. Развернув широкой лавой. Весьма надо сказать пугающей. Ибо она создавала обманчивое впечатление массовости.
Ливонцы отреагировали более чем адекватно.
Они бросились к скрепленным повозкам, которыми отгородились от возможного деблокирующего удара. И изготовились отбиваться от помещиков. В Ливонии не исключали того, что Иоанн Васильевич пришлет помещиков для поддержки очень важного города. Ведь Нарва являлась куда более удобным портом для морской торговли, нежели Новгород. Поэтому они не только подводы поставили стеной и скрепили промеж себя, но и какой-никакой, а ров перед ними выкопали. Маленький. Но все равнонеприятный.
И вот атака!
Ожидаемая. Не вызвавшая паники или пустой суеты. Особенно после утреннего «трубного гласа».
Но что-то пошло не так
Когда до повозок уже осталось метров сто пятьдесят, Шереметьев отвернул налево и повел своих всадников вдоль позиций неприятеля.
Зачем это? удивился командующий ливонской армией.
Все. Вот буквально все в этот момент в лагере ливонцев или готовились отразить атаку, или наблюдали за этими делами.
А из проломов Нарвы тем временем выходили германские наемники. Молча. Тихо. И относительно организованно. Поддержанные гарнизоном и городским ополчением. Его как раз успели собрать и подтянуть.
От стен до кулеврин было всего каких-то двести шагов
Так что, когда ливонцы спохватились, было уже позднопротивник оказался практически на позициях. И с алебардами наперевес врубился в мягкие, сочные тела артиллеристов.
Крик! Шум! Гам!
Ливонцы резко бросились отбивать вылазку, не понимая пока ее масштаба.
Шереметьев же только этого и ждал. Услышав шум и увидев, как ливонцы спешно покидают позиции на подводах, он вновь повел своих людей в атаку на эти эрзац-укрепления.
Где, достигнув их, начал стрелять из луков. Равно как и его бойцы. Обрушив целую тучу стрел на спины ливонского войска, вступившего в схватку с германскими наемниками. Благо, что с коней это было очень удобно делать. И высота подходящая, и целиться особенно не требовалось. Вон какая густая толпа. Пущай да пущай. На кого Бог пошлет.
Конечно и в ответ кто-то из чего-то стрелял.
Но толку от этого не было никакого.
Хаос.
Настоящий хаос и ужас охватил войска, осаждавшие Нарву.
Минуты не прошло с момента начала обстрела, как бойцы побежали. Кто куда. Стараясь как можно скорее покинуть ставший столь опасным лагерь. Но за повозками их встречали помещики. А в самом лагерегерманские наемники
* * *
Первые недели войны между Данией и Швецией проходили в морских и сухопутных стычках. Престарелый король Швеции Густав I Ваза не спешил давать генеральное сражение. Он собирал войска.
В 1544 году он воспользовался правом набирать воинов с каждого округа. Через что начал формировать по сутипризывную армию. В мирное время эти все люди состояли в запасе, работая, как и простые обыватели. Однако, когда случалась необходимость, они собирались в большое ополчение. Совершенное не пригодное для успешных наступательных действий. В силу невозможности надолго собирать такое войско. Да и с управляемостью такой рати наблюдались колоссальные трудности. Но их выходило много. К 1560 году от каждых десяти крестьян выступал один боец. В теории. На практике удалось за столь сжатые сроки собрать около восьми тысяч ополченцев.
Да. Они еще не знали реформы Густава II Адольфа. Но их было существенно больше, чем датчан. И они заняли удачную позицию на возвышенности. Подкрепив ее двумя десятками фальконетов.
Наступать на них в лоб выглядело безумием.
Ведь под рукой у Фредерика II Ольденбурга имелось всего около двух тысяч пешего войска. Суровых головорезов, закаленных в пиратских налетах. Каждый из них имел не только добрые доспехи с отменным вооружением, но и опыт, большой опыт участия в крепких драках, как на кораблях при абордаже, так и в вылазках на берегу. Однако их было всего две тысячи. Если они пойдут в атаку на шведов, то там всех и лягут. Те ведь не только из фальконетов станут бы палить, но и из многочисленных аркебуз.
Конница на поле боя тоже присутствовала. Номинально.
У короля Дании в свите имелось около двухсот рыцарей, набранных из аристократов. У Густава Вазычуть меньше. Для таких пехотных масс эти конные отряды угрозы не представляли в текущей ситуации. И выступали в роли, по сути, личной гвардии королей.
Фредерик несколько раз за день выводил свою пехоту на построение, имитируя подготовку к атаке. И каждый раз возвращал ее в лагерь.
Шведы же стояли.
Не расходились.
Густав опасался, что может их просто не успеть собрать и построить, если его противник вновь выведет своих головорезов и рискнет. Те то воншустрые и ладные ребята. А его ополченцы требуют времени и немалого для поднятия и наведения среди них порядка.
Наконец наступил вечер.
Стало смеркаться.
Поняв, что датчане атаковать не станут, Густав решил дать отдых и своим ребятам. В конце концов они и так уже местами сидели на земле прямо в строю. Утомились столько часов подряд стоять на одном месте.
Приказ прозвучал.
И люди устало отправились по своим делам. Голодные и в известной степени деморализованные. Пустой желудок и жаждаони боевого духа не добавляли. Теперь же им требовалось уже в сумерках еще найти дров для костров и приготовить себе хоть какой-то пищи Вот радость то
Стемнело.
Облака закрывали небо. Что делало ночь особенно темной и мрачной. Хотя шведский лагерь оставался довольно хорошо освещен кострами
Наконец, вкусив полусырое варево шведы завалились спать.
Тяжелый день закончился.
Король Швеции обошел импровизированный лагерь и тяжело опустился на складной стульчик. В свои шестьдесят четыре года такие испытания давались ему очень тяжело. Рядом был сын, который во всем ему помогал. Если бы не онднем бы еще свалился с ног.
Завтра снова нас будут мучать? тихо спросил Эрик.
Кто знает? бесцветно ответил отец.
Мерзавцы! Почему они не нападают?!
Потому что проиграют. И знают это.
Тогда пусть убираются! Это наша земля! вновь воскликнул Эрик и замер, вглядываясь в темноту.
Что там?
Показалось.
Что тебе показалось?
Какие-то тени в темноте. Видимо наши люди по нужде отходят.
И в этот момент со стороны поля раздался многоголосый рев:
Рагнар!
И датские головорезы ворвались в освещенную зону лагеря.
С клинками наголо.
Посыпались беспорядочные выстрелы. Это были из пистолей с колесцовым замком те, у кого они имелись.
На ходу.
И полилась кровь.
Много крови.
И вместе со своими ребятами, спешенным шел в атаку король Дании, окруженный своими рыцарями. И так же орал придуманный им боевой клич. Точнее не придуманный, а вычитанный в одной из саг. После того похода с Андреем на Константинополь он так увлекся скандинавской мифологией, что уже и не мыслил себя вне ее. А викинги и их слава были для него какой-то идеей фикс. И через него эта страсть пролилась и на его людей