Рандом - Булгакова Ирина 16 стр.


- Что теперь, - Макс отхлебнул сока.Отвезли ее Султану. Рука не поднялась Сразу разобраться. Пока посидит под замком, а через неделю соберемся все и будем принимать решение.

- Типа, судить?Я вскинула брови.

- А ты что предлагаешь?

- Ну да Я тоже предлагаю А если все решат «расстрелять», то кто

- Думаешь, не найдутся желающие?улыбнулся Макс.Найдутся, не боись.

- Не беременную же! Пусть родит, что ли

- Уж не знаю, кого она там родит, с таким настроем, - Кир облокотился на стол.Тетка рехнулась, это точно.

- А Султан что говорит?

- А что ему говорить? Цокал. Охал и ахал. Да и не до того ему, честно говоря, было. У него там новое развлечениеАлиска.

- Алиска? С Султаном?Моему удивлению не было предела: вот сколько новостей я проспала!

- Алиска. С Султаном. Она после днюхи с ним и уехала. Она уехала, ты сбежала. Я один остался

- Значит, теперь у Султана новая любимая жена, - я перебила Кира.

- Надолго ли, - пожал плечами Кир.А то ты Алиску не знаешь.

- Ладно, ребята, потом пообщаетесь, - Сусанин решительно поднялся.Мы едем, Влада?

Я кивнула, вставая из-за стола.

- Куда вы едете?неожиданно услышала я. Кир вскочил. Волосы крыльями плеснули назад, освобождая белое лицо. «Куда вы едете без меня?» - прочла я в осуждающе сверкающем взгляде.

- Кир, я не надолго, - попробовала оправдаться я.Давно собиралась отца навестить

- Какого отца, Влада? Разве сегодня не пора твоих навестить?сорвался на крик Кир.Ты не была у них уже два дня! Два! Ты же знаешь, и молоко кончилось, и яйца! Мы собирались ехать еще перед днем рождения!

- Кир, мы

- Как ты не понимаешь?! Для меня твоя семьяэто моя семья! У меня никоготы слышишь?никого не осталось! Я каждый раз езжу туда с тобой И как будто о своих забочусь! Вы что, все считаете, что мне не нужно это? Родные, о которых нужно заботиться? Пусть даже так Я тебе не Алиска! Это она была бы счастлива, если бы ее родители неизвестно где в самолете А я хотел, чтобы остались! Чтобы ездить к ним, кормить с ложки! Маму! Отца! Сеструху! Чтобы хоть кто-то Хоть кого-то

Я слушала, не дыша. Он почти плакал, в его голосе было прежнее то, от всех этих «лю-юди, умоляю, хоть кто-нибудь».

- Слушай, Кир, ты чего завелся? Езжайте с Владой,недоуменно пожал плечами Макс, но я его перебила.

- Кир, мы едем к моим. Сейчас. Собирай продукты.

Он сник в один миг, как оставшийся без ветра парус. Пару раз набирал полную грудь воздуха для ответа, но каждый раз слова выходили из него тяжелым выдохом. Он едва сдерживал слезы.

 - Ладно, ребята, увидимся позже. Обещанные яйца на столе. Бывайте, - попрощался Макс. Он зачем-то собрал грязную посуду и исчез на кухне.

- Соберешь продукты, или тебе помочь?Я не знала, как принято успокаивать плачущих парней.

Кир кивнул. Волосы снова закрыли лицо. Круто развернулся, сбив стул. Его длинные тонкие пальцы оторвались от столешницы и взлетели куда-то к вороту толстовки.

А потом я сидела на мостике, обегающем купол Исаакия. Мои ноги болтались и до опоры была сотня метров. Позади меня в окнах горели свечи. Их пламя металось. Так же как пламя, металась моя душа. Выл ветер. С бешенством налетал на железную конструкцию, давно требующую ремонта. Я могла погибнуть. Скажу больше, я думала об этом так же просто, как думала о том, чтобы встать и уйти.

Шаг вперед, шаг назад.

Я запретила Киру подниматься на смотровую площадку и он честно держал данное слово. Он стоял под мигающим фонарем и дрожал от страха: он не знал, чего от меня ждать.

И я не знала, чего ждать от себяшаг вперед или шаг назад.

Я до последнего занимала свои руки, тело действиями, чтобы оттянуть момент истины. Теперь действия кончились и началась пытка. Память не стеснялась в деталях. Она подсовывала мне ихяркие, четкие картинки, словно была не моя, а чья-то чужая, специально заброшенная в мою голову, чтобы свести меня с ума.

Память толкала меня вперед.

Полдня назад я, онемевшая, столбом стояла в своей квартире. Дома, у открытой в кухню двери. Раньше, когда я отгоняла от себя страшные мысли, мне представлялось, как все будет ужасно. Но было еще хуже.

Я хотела отвернуться и не смотреть, но стояла и смотрела. Кир говорил что-то успокоительное. Если бы слова могли оказывать такое же действие, как таблетки, мне бы наверняка помогло. В моей голове замкнулась мысль, бегущая по кругу: как я смогу это пережить? Мама умерла у плиты, так и не закончив печь свои вечные блины. По странному стечению обстоятельств Антошка умер вместе с ней. Он упал со стула, и так получилось, что они лежали вместе, голова к голове. С открытыми глазами. Они смотрели друг на другахудые, бледные. Их связывала одна тайна, к которой я отношения не имела. Она называлась смерть.

Я шагнула на кухню и меня словно выключили. Я опустилась на пол  и долго просидела без движения, слушая стук сердца. Я даже не догадывалась, что оно может так тяжело толкать ребра. Каждый стук я ждала с замиранием, заранее готовилась к нему. Так больно мне не было никогда. До такой степени, что я захотела: пусть следующий удар станет последним! Но сердце билось, не обращая внимания на мое желание. Выбрало где-то в груди самую болезную точку и долбилось, долбилось в одно место.

- Завтра, - сказала я между двумя пытками - тук-тук.Мы похороним их завтра.

Мы долго шли к Исаакию. По дороге мы зашли в Казанский за свечами. Мне показалось важным зажечь их в ночи.

- Знаешь, Влада, я никогда тебе не рассказывал, что почувствовал, когда осознал, что мои никогда не вернутся, - Кир начал говорить и я остановилась. Повернулась и закрыла ему рот рукой.

- Не надо, - еле слышно попросила я.

Я шла, неся в сердце каждый из этих больных тук-тук, и у меня не оставалось сил ни на что другое. Оставив Кира, я поднималась по долгой лестнице на смотровую площадку. Каждую из пятисот шестидесяти двух ступеней я брала штурмом. Мне хотелось бы наполнить их пятьсот шестьюдесятью двумя воспоминаниями о маме с Антошкой, но перед глазами стояли два тела, лежащие рядом.

Шел дождь. Я промокла насквозь. И мне хотелось только одногочтобы все кончилось. Внизу под фонарем стоял Кир, бродила невесть откуда взявшаяся лошадь. Подступающая темнота обманывала меня, скрывая сотню метров пустоты под ногами. Шаг назад

Шаг вперед.

Часть втораяЗима

Глава 1. Сусанин

Вашу мать, твою мать, мать его. И еедо кучи. Мы похоронили не того. Вернее, не ту. На суде А как еще назвать ту сходку, на которую собралось столько народу, сколько не собиралось никогда. Я их видел на разных собраниях, но чтобы так, всех вместе

Старперцы отвели душу, в выражениях не стесняясь, громкость подачи оскорблений не регулируя. Молодежь сидела пасмурная и пришибленная, тяжело вздыхала под особо жгучие перлы. Типа «стрельнуть эту мразь прямо сейчас, что за ублюдка она способна родить?». Гарем Султана вел себя по-разному. По всему видно, появление Алиски внесло диссонанс в привычное распределение вакантных мест будущей иерархии. Натахаразбитная девица неопределенных лет, в прежнюю бытность наверняка спец по продажам, продолжала заниматься тем же и сейчас. Непонятно? Я пояснюона продавала себя.

- Я вам говорю! Верка сошла с ума! Точно вам говорю, - приливной волной топила собравшихся Натаха.Тут Ксения Петровна заикнулась о том, чтобы ее изолировать

- Именно!подтвердила вклинившаяся в монолог Ксения Петровна. Фиолетовые волосы растрепались, на раскрасневшемся лице изрядно увядшим цветком морщились губы в яркой помаде. Граждане, не берите на душу грех! Так нельзя! Если вы все тут жаждете крови, давайте хотя бы позволим ей родить, а там посмотрим!

- Что посмотрим? На кого мы смотреть будем?Натаха напирала.Вылечить мы ее не вылечим. Тогда что остается? Посадить под замок и держать там до скончания веков? Вдумайтесь! Может, она нас всех переживет! Кто будет ее кормить, поить. Ее и ее ублюдка? Я вас спрашиваю? Ты? Ты? Ты?

Натахин палец пулеметной очередью пробил первый ряд зрителей, но нашел лишь тех, кто согласно кивал головами.

- Я вас спрашиваю, кто за это возьмется? А если она сбежит?

- Так-то оно так, - удрученно вздыхал Сан Саныч.Но она ж беременная. У кого ж рука поднимется?

- А у нее? У нее рука поднималась? Когда она отстреливала нас, как животных?  - кричал Василий Федорович.Марьиванну, Валерика, Борисыча

- Тамару Мироновну, - подсказал кто-то с задних рядов.

- Она, эта гнида, - на сей раз указующий перст Натахи без труда отыскал жертву.Смотрела нам в глаза, говорила с нами, как ни в чем не бывало. А стоило нам отвернуться и что? Пулю в спину  - вот что!

- Это так, - вступил молчавший до сих пор Иван Иваныч с логическим завершением ФИО Ивановблагообразный интеллигент с седой бородой. - Но внутри у ней дитё

- Дитё?межконтинентальной ракетой взвилась Натаха.

Я до сих пор не пойму, как Султану удалось заманить в свои сети такую горячую штучку? И почему до сих пор она предпочитала держаться в тени? Или запах власти в последнее время стал сильно чувствителен для ее ноздрей?

-Ты знаешь, что за дети рождаются в нашем мире?продолжала наступление Натаха.Ты видел этих детей?

- А то как же, у меня внучка была,  - Иван Иваныч сел, поник.

- Плодить шизиков, возиться с ребенком который до конца своих дней останется младенцем? В этом будет состоять Веркина заслуга?

Боевая подруга командора кричала, а я задумался: тоже, кстати, вопрос. А что за дети способны родиться сейчас? И, похоже, в ответе прозвучит приговор. Точно ли от здоровых людей получатся обычные дети, или Я положительно ответил на вопрос и остался жить в новом мире, ответил отрицательнои вымер. Как сам. Как человечество. Так просто оказалось подвести чертунам, забытым, всего лишь случайно отмерили лишний полтинник (в лучшем случае), а мы успели прикинуть на себя глобальную идею продолжения человеческого рода. Тогда крайне важно позволить Верке родить. Хотя бы в качестве эксперимента.

Я чуть не высказался вслух, но вовремя остановился: стало интересно, к какому выводу придут остальные. Или я один такой умный?

Страсти разгорались. Натаха сцепилась со стариками. Кто подобрее защищал Верку, кто позлеевынес ей смертный приговор. И все дрязги продолжались под заунывную песню Елены Николаевны о месте избранных в новом мире. Наконец, не выдержал Султан. Вскочил со своего места, и,  пылая огненным взором, метнул в толпу:

- Она женщина! Беременная! Как вы все не можете этого понять? Она носит под сердцем ребенка! Вы что, планируете убить заодно и невинного младенца? Эй, люди, кто возьмет на себя такой грех? Чем вы тогда будете отличаться от нее?

- На твоем месте я бы закрыл рот, - веско вставил Яровец.Ты с ней трахался. Ты что, умник, не мог понять, что у нее на уме? Чем она занимается по ночам, где шляется? Охренеть. И он еще собрался вести за собой людей. Вождь, мать твою.

У Султана не нашлись слова для ответа. Он забубнил что-то быстрое на своем языке, сел, отвернулся.

- Если вас всех тут волнует вопрос: кто станет за ней ухаживать, так не переживайте, - вступилась за Верку баба Шура. Вся такая румяная, ядренаяа ля бабуля из забытого рекламного ролика.Я готова! У меня и комнатка с решеткой на окне имеется.

- И что, будете ее кормить, убийцу?не хотела сдавать позиции Натаха.

- Буду. Что мне, жалко, что ли? Куры есть, вон, Кеша мне обещал корову пригнать, коз. Я и роды могу принять, и ребенка воспитаю.

- Воспитает она, - хмыкнул Саныч.Если будет чё воспитывать.

- А вот если будет нельзя, тогда и станем решать, - не унималась баба Шура.

- Правильно, - поддержал ее Иван Иваныч.Нужно будет, так соберемся во второй раз. У нас что, свободного времени в обрез?

- Это ж не сразу все, - ворчал Саныч.Это ж сколько времени должно пройти прежде, чем станет ясно.

- Вот я и говорю: нет у нас проблем со свободным временем..

- Хотите знать мое мнение?не поднимаясь с кресла, заявил Борюсик.

Лично я знать не хотел, но он высказался все равно.

- Убить эту гребанную суку с ее отродьем. Не хочет нормально жить, пусть не живет. Если хотитея готов. Так сказать, привести приговор в исполнение.

Его слова утонули во вновь разгоревшимся гуле.

- Я не дам вам ее убить, слышите вы, уроды!перекрикивая всех, выступила Тая. Белым демоном в кожаной косухе она вылетела из бокового прохода и возникла перед рядами. Говорила она, как и трахаласьстрастно, вкладывая эмоции в каждое слово.

С момента нашей последней встречи мы не виделись недели две. Такой же разгневанной она мне и запомнилась, когда застукала меня с Дашкой на прежней квартире Застукала. Ну и слово я подобрал. Без приглашения, охваченная «праведным» негодованием, она ворвалась в комнату, толкнув плечом мою Дашку.

- И вот это ты предпочитаешь общению со мной?яростно бросила в меня Тая, но не попала. В смысле, слова пулями просвистели у моего виска и ушли в молоко.

- Чего ты разоралась?спокойно спросил я.

Чтобы не мешать Дашке, я стоял у окна, облокотившись на подоконник. Моя жена хозяйничаластирала пыль, напевая себе под нос вечную песню. Чисто вымытые, благодаря моим стараниям, волосы мешали ей. Минут через пять она найдет вечную заколку, лежащую на вечном месте и соберет на затылке вечный хвост.

- Ты вот с этим предпочитаешь жить?не унималась фурия.

Внутри у нее все кипело. Я видел: она сдерживается, чтобы не позволить вырваться совсем уж обидным словам.

- Что за бред, Макс? Ты же понимаешь, нам не дано вернуться к прежней жизни. Хоть тысячу раз ухаживай за нимини хрена они не оживут! Нужно оставить их в покое, слышишь? Ты же здравомыслящий человек, подумай сам! Что ты можешь? Продлить ее мученья? Уверен, что хочешь именно этого? Уверен, что хочешь возиться с ней? Еще лет пятьдесят ухаживать за живым трупомтаким ты себя видишь? Как вы все не понимаете: здесь!уже не осталось жизни! И вы сами не живете с ними! Обреченные на свою гребанную заботу, чем вы отличаетесь от них? Такие же придурочные, такие же больные своей жалостью

Тая стояла, уперев руки в бока. Раскрасневшаяся, взъерошенная. Она перешла на обобщения, потому что пошла ва-банк. Либо я бросаю Дашку и мы с Таей живем долго и... как получится, либо...

Она строила планы, уверенная в результате. А я?

- Успокойся, - сказал я, поднимаясь.

- Я спокойна, - уже на порядок тише отозвалась она.Я просто не могу понять.

- Ты не можешь понять, - я педалировал первое слово.А причем здесь я?

Незваная гостья помолчала, переваривая сказанное. За ней, повинуясь обычному маршруту забуксовала Дашка. В ее отставленной тонкой руке дрожала лейка, нацеленная на полив растений. Каждодневная поливка не пугала комнатных монстров. Они заметно прибавили, в отличие от Дашки. Моя старая футболка, в которой она ходила, болталась на худенькой фигурке, выделяя два вечно торчащих на груди бугорка.

- Отойди в сторону, - беззлобно попросил я.Дай ей пройти.

Съедая меня ехидным взглядом, Тая отодвинулась.

- А знаешь, Макс, - сказала она, - я абсолютно уверена, что ты согласен со мной. Ты отлично понимаешь, что ведешь себя как Тебе просто не хватает смелости, чтобы сделать выбор. Хочешь, я тебе помогу?

Она подошла. Попыталась положить руку мне на плечо, но я весьма невежливо отбился от нежданной ласки. Мне вдругостропоказалось кощунственным обниматься с любовницей в присутствии Дашки.

И Тая это поняла.

- Ты что?ее брови изогнулись насмешливой дугой.Стесняешься? Ее?

- Я не собираюсь обсуждать эту тему. Чего ты хочешь?

- Чего я хочу, я знаю. Вопрос: чего хочешь ты?

- В данный момент я хочу, чтобы ты ушла, - злость  - на нее, на себя?постепенно вступала в свои права.А не в данный хочу, чтобы ты забыла сюда дорогу. Итс май лайф, Тая. И я не собираюсь ею ни с кем делиться.

- Ага. Понятно, - она, было успокоившись, снова начала закипать.Значит, у тебя своя жизнь, у меня своя. И из общего у нас только постель.

Я молчал, но о сказанном не жалел.

- Ну же, скажи! Чего ты молчишь? Может, хоть здесь наберешься смелости и честно скажешь?

Мне нечего было ей ответить. Нечего из того, что она хотела бы услышать.

- Молчишь?она наступала.А хочешь, я тебе скажу? Уж у меня-то смелости хватит. Ты считаешь, что сможешь трахать меня, когда тебе захочется, а в постели будешь думать о ней!она кивнула в сторону Дашки, чудом вписавшейся в дверной проем.Ну, готов? Признайся в этом. Только не себеэто и так понятно. А мне. Сусанин, если уж тебе так нравятся неживые, давай, заведем тебе резиновую куклу. Будешь возиться с нейкормить ее с ложечки, спать укладывать

Назад Дальше