- Макс, мне больно, - услышал я.
Кир выглядел бледным, изможденным. На лбу блестела испарина.
- Очень больно, - сказал он, облизнув потрескавшиеся губы.Что-нибудь можно сделать?
Я кивнул. Пошел в соседнюю комнату набираться опыта в медицинском справочнике. За моей спиной заворочалась Влада.
Если верить медицинским терминам, ближайший день покажет, выживет ли наш Кир. С градусником, бинтами, я не спеша применил к нему наспех полученные знания. Температура осталась высокой, но ранана мой взглядзатянулась неприятными на вид серо-багровыми пятнами. Я вколол ему все, что придумали вкалывать в подобных случаях умные люди, веками занимавшиеся врачеванием. Есть парень не стал, только выпил чаю, постанывая, бросая на нас с Владой - неприлично здоровыхполные страдальческой потусторонности взгляды.
- А вам не кажется, что мы похоронили не того не ту, - чуть позже он высказал вслух мысль, продуманную мною.
- Как тебя угораздило? Чего ты вообще куда-то поперся?сжимая в руке чашку с растворимым кофе, мягко наехала на раненного Влада.
- Просто вышел прогуляться. Было красиво.
- Прогулялся? Не мог меня дождаться? Вместе бы
- И что?усмехнулся я.Ты бы его защитила? Вместе бы. Да теперь вместо одного простреленного мы имели бы двух! В лучшем случае.
- А в худшем-то что?насупилась Влада.
- Догадайся с двух раз! В худшем - медицинский справочник ни фига бы не помог. А у Колюни прибавилось бы. Хлопот.
- Что-то я не припомню случая, когда киллер охотился бы сразу на двоих, - буркнула Влада, но без готовности бросаться на амбразуру.
- Более того, - добавил я, - я не помню, чтобы он так нагло отстреливал кого-то посреди дня. Да Лохонулись мы, ребята.
- Достал он меня. Все просто, - прошелестел Кир.В тот раз я был приманкой. Вот он и доказал. Что сильный. Что может.
- Ты помнишь, как все случилось?спросила Влада, чтобы отвлечь парня от философии, слезами выступившей на его глазах.
- Шел себе, по Вознесенскому. К мосту. Никому не мешал. Все-все покрыто снегом. Пушистым. Красиво. Я не видел такого. Никогда.
- Не видел он, - не сдержалась Влада.Насмотрелся?
- А что мне еще оставалось? Ты с утра обложила всех. Алиска с Данькой уехали. Я был одиноким.
- Хватит на него наседать, - вмешался я.Мы все решили, что проблемы нет. Посчитали, что единственное, с чем предстоит бороться, это холод и зима.
- И одиночество, - упрямо вставил Кир.
- Господи, Кир, да нормально все!сорвалась Влада.Мы всегда с тобой вместе! Вчера у меня настроение было ни к черту. У тебя у самого, что, плохого настроения не бывает? Ты - тот еще зануда.
- Настроение у нее плохое, - не сдавался Кир.Обложила всех, обозвала. Еще давай, все собачиться начнем. Как будто все у нас хорошо и только этого не хватало. Для полного счастья.
- Ладно, Кир, оставим эмоции, - отмахнулся я.Вернемся к рассказу. Ну, вышел ты к мосту, и что? Заметил что-то странное?
- Например?
- Следы, - я пожал плечами, - звуки.
Кир отрицательно покачал головой.
- Нет. Все было Тихое. И белое.
- Ты где стоял, когда раздался выстрел?
- Слева от моста, собрался переходить. Там дальше сугробы намело. Вернее, засыпало что-то. Думаю: не пройти. Еще подумал о тебе. Так хорошо, что снегоходы ты всем подготовил.
Кир побледнелхотя куда уж было большесхватился рукой за грудь.
- Ладно, - я решительно поднялся.Вопросы потом. Тебе нужно поспать. Хочешь чего-нибудь? Бульона? Чаю? Есть? Пить?
Кир закрыл глаза.
- Больно опять, Макс, - пожаловался он.В груди все горит.
- Ок. Сейчас вколю тебе еще обезболивающее.
Я пошел было к выходу и обернулсячерные волосы крылами обнимали тонкое белое лицо. Совсем мальчишка. Как бы вел себя я, будь мне сейчас четырнадцать? Мы, взрослые мужики, подставили пацана под пули киллера, рассчитывая с его помощью избавиться от проблемы навсегда. Но судьба распорядилась иначе. И имя той судьбеВерка. Вредная баба запланировала убить двух зайцев: и удавочку затянуть на шее нашими руками и, подставив себя, заставить расслабиться. Хай нас всех киллер перестреляет потом, тепленьких. Ладно. Как говорится, и хераполис с ней Эксперимент жаль. Не завершился. Еще спасибо следует сказать маньякудал нам хоть месяц вздохнуть свободно. Или Специально ждал, пока Верка двинет кони. Ведь стоило ему объявиться раньше, гуляла бы Верка на свободе. Наверное. По крайней мере, я настоял бы на том, чтобы отпустить ее на поруки к Султану.
Или
Или все хуже. Гораздо. Кто расследовал смерть Верки? Ну, повесилась больная тетка, и? Даже отдаленно напоминающая расследование мысль не созрела ни в одной из наших голов. А что еслитакая версия имела право на существованиенаш искомый снайпер с дальнего боя переместился, сука, на ближний. Устал ждать результата. Время ползет, а выживших еще есть. И потом, кто их считал, этих кроликов на заклание, сидящих по своим норам, охраняющих жизни тех, кого к жизни вернуть не дано? Привязанных к определенному месту чувствомкаким угодно. Хочешь долгом, хочешь любовью, хочешь благодарностью, хочешь привычкой. Сидит себе такой кролик, без права выйти на свободу. И держит его что-то посерьезней наручников. Ай да раздолье для заинтересованного маньяка. Приходи, работай. Бьюсь об заклад, мы многих не досчитаемся по весне. Если вообще будет, кого считать.
По большому счету следовало и вчера смотаться на Вознесенский, осмотреть место происшествия
Ага. Тут же подсказал мне мой находчивый инстинкт: а получить пулю в лоб тоже входит в твои планы?
Все. Заткнулся. Мне нечего стало возразить. Я с трудом оценивал возможность возобновить охоту на киллера в зимний период. Вся эта игра в следопытов, выискивание следов Кто кого и кому легче от того, что все засыпано снегом?
Я сидел в кресле у камина. И в моей руке уютно пригрел донышко бокал с виски. Черт. Даже не заметил, как до него добрался.
- Заснул, - тихо сказала Влада, закрывая за собой дверь, ведущую в спальню. И тут же добавила без всякого перехода.Мне тоже.
Она сказала невпопад, но я понял ее с полуслова.
- Возьми в кладовке. Не такое холодное, - разрешил я.
И закрыл глаза. Когда я снова их открыл, Влада сидела в кресле напротив, наблюдая за тем, как оседает пена в стакане. В моей голове царило спокойствие. Я знал, что мне нужно проведать Дашку, что нужно спуститься и проверить работу генератора. Кроме того, меня отдаленно заботил вопрос о том, что мы все будем есть Еще я знал кое-что, максимально приближенное к тому, что получится в конечном итоге: к вечеру я надерусь в зюзю и Владе придется пройти ускоренные курсы медсестер на тему как делать уколы раненым.
Я много чего знал. Но это знание песком просеялось сквозь мой мозг, оставив в дырках крупный самородок, на чьем золотом боку крупно отпечаталась проба «Безделье». С пояснением внизу, более мелкими буквами. «А ходи оно все конем».
- Может, не стоит?ворчливо предложила Влада. Ее слова толкнули меня под руку и я плеснул в бокал двойную дозу виски. Будь я трезвее, непременно бы бросил красноречивый взгляд на ее пустой стакан с закопченными пеной боками, но Меня, правда, поглотило полное и абсолютное безразличие, не отягощенное более ни чувством долга, ни любовью, ни жалостью.
- Ладно, - вздохнула моя визави.Надирайся, раз так. Я съезжу к Алиске. Представляю, как они волнуются. Я ненадолго.Она поднялась, пошла, задержалась на некоторое время в дверях, видимо, ожидая от меня решительного поступка.
Наверное. Даже скорее всего, мне следовало ее проводить. Однако бутылка виски, играя отраженными от камина огнями, подмигнула мне так искренне, так нежно, что
- Вернусь через час. Засветло. Я только туда и обратно, - она говорила, оправдываясь, словно я выразил беспокойство.Дверь в спальню я открыла. Услышишь, если он позовет?
Я кивнул. Опрокинул в рот содержимое бокала и уже не застал Владу в комнате.
Валил снег. Жалкий, в своей бессмысленной попытке скрыть от глаз гниющие останки, вычеркнуть из памяти прошлое. Обманчивый табула раса грозил обернуться по весне дерьмом, в котором всем нам следовало захлебнуться. На этом и строился расчет? Да хрен меня дери и в хвост и в гриву, если я не побрыкаюсь напоследок!..
И на этой радостной и боевой ноте мой запал угас, залитый сверху очередной порцией спиртного.
За окном, за окнами, мимо которых я проходил, все было такое: одинаковое. Белое, чистое. Я поднялся на второй этаж, вывалил свое тело в кресло у арочного окна и приготовился оглядывать город несколько свысока. Насколько возможно с седьмого этажа. Вместе со снегом на город падала тишина. И если для снега препятствием служила крыша, то для тишины преград не былоона проходила сквозь меня свободно, оставляя после себя алкогольное, выдержанное лет двадцать пять послевкусие. Я видел перед собой то снег, то дно бокала и будь я проклят, если в одно из мгновений не заметил, как остановилось время. Замер снег за окном, навеки впечатались в подоконник белые пятна света, целую вечность моя рука несла к губам живительную влагу, только лишь способную повернуть ключ и запустить шестеренки. У времени имелось столько минут и часов в запасе для того, чтобы привести приговор в исполнение, что все, что нам осталось эторазмножаться. Хотя, вопрос так и остался открытым. И вертел я все на одном месте, если у меня имелось желание ответить на него в ближайшее время
- Все квасишь? И не надоело?
Спросили у меня и я открыл глаза. И никого не увидел в сумерках. Голос слышался женский и я успокоился.
- Квашу, - ответил я темноте. Есть предложение?
- Есть. Давай квасить вместе.
- Это дело. Наливай.
Спустя некоторое время забулькало. Послышался негромкий вздох и в углу зажегся ночник. Когда я проморгался, темнота определилась и вытолкнула на свет Владу.
- А может, ты и прав, Сусанин, - сказала она.И жить легче со стаканом в руке. Мы остались живыми Нет, правда-правда. Среди нас нет тех, кто бы смирился. Точно тебе говорю. Нет тех, кто хотя бы раз в день не задается вопросами зачем и почему. Даже баба Шура. Я тут заехала к ней Ну, ты знаешь, за яйцами Уже по привычке. А их нет. Куры зимой не несутся. Или почти что. И баба Шура вдруг мне и говорит Я даже не знала, что в ней тоже живет философ. Она говорит: время сломалось. Шло себе прямо, а потом пошло вбок. Но не для всех, а только для тех, кто его считал. В минутах, часах. Звери разве считают секунды? Или деревья, природа? Они просто вертятся вокруг солнца. И им плевать, что где-то там тикает счетчик. И что?
Она сделал паузу, видимо, ожидая от меня ответа. Но я перестал следить за ходом ее мысли еще в самом начале. Молча я отсалютовал ей бокалом с обновленным содержимым и выпил, не дожидаясь приглашения.
- И вот теперь у всех перестали тикать счетчики. Кроме нас. Если бы я могла, я бы отдала все, чтобы присоединиться к ним. Остальным.
- Слушай, Лада, - нахмурился я. На сей раз речь была недолгой, я успел врубиться.Перестань пороть чушь. Дали тебе второй шанс? Радуйся! И не ври мне, что предпочла бы лежать в могиле. Холодной, между прочим. И где единственными, кто согласился бы слушать твои бреднибыли бы червяки.
- Не смешно, Макс, - она вздохнула, залпом осушила бокал пива.Я все время думаю о том, что могла что-то сделать для того, чтобы все вернутьи не сделала. Чего-то не услышала. Что-то не поняла. А в итогевот тут ты праввсех нас ждет могила. Раньше или позже.
- Так было всегда, - я пожал плечами.Или ты собиралась быть бессмертной? Маленькая девочка вдруг решила, что от нее что-то зависит! Охренеть, самомнение!
- У нас у всех должно быть такое самомнение! Потому что нас оставили в живых! Хотя бы исходя из этого!
- Вау-вау! Ты чего разошлась? Пиво кончилось? Так налей!Я потянулся за бутылкой, стоящей у кресла, но эта тварь увернулась в сторону.
- Сиди уж, - проворчала Влада.Я тебе налью.
Я не уследил за ее движениями, но полный бокал в руке обнаружил довольно быстро.
- Давай выпьем, - слова давались мне с трудом.Просто выпьем. Хрен знает, за что теперь нужно пить Ничего не осталось.
- За здоровье, Макс. Я уколы делать не умею, дала Киру две таблетки. Обезболивающее и снотворное. Он спит. Если тебя это, конечно, интересует.
- Ты права. Меня это не интересует. Абсолютно.
- И Алиска с Данькой волновались. Я вовремя приехалаДаниил успел уже прокатиться по центру, нас искал. Он приехал в одно время со мной.. Прикинь, Алиска купила В смысле, привезла себе новую шубу. На мой взгляд уже вообще какую-то меховую плащ-палатку, в которой мы вчетвером сможем разместиться. И спать на снегу.
Я зевнул.
- Это тебе тоже не интересно?
Я отчаянно замотал головой.
- Знаешь, Сусанин, - она шмыгнула носом.Ты мне поначалу очень нравился. Такой целеустремленный, энергичный.
Влада сделал паузу, дожидаясь от меня всякого рода уточнений.
Горел ночник. Бутылка виски нашлась в другом месте, не там, где я ее оставил. И уже не сопротивляясь, отдала мне последнее. Голос Влады, рассказывающей мне сказку о том, каким классным я был и каким какой полной противоположностью стал, баюкал. Меня со страшной силой потянуло туда, где темно и тихо
Наверное, я рубанулся. Потому что меня привел в чувство звук взволнованного голоса.
- Эй! Да Макс же, блин! Ты ничего не слышишь?
Я приготовился отрицательно качать головой и тут услышал. Совсем не тихий и явно настойчивый звук клаксона.
Глава 5. Not found
Глаз.
Карий и огромный. Он таращился в никуда, но почему-то находил только меня. Везде. Куда бы я ни отклонился, он глазел на меня. Мне стало жутко, пожалуй, именно от этого, а не от того, что в комнате лежали трупы. И вонялиэто да. Я не сказал бы, что сильно, но однозначно неприятно. Хотя Мне всегда казалось, что эта парочка протухла уже давно и задолго до смерти.
Свет в подсобке супермаркета горел, давая возможность разглядеть детали. А имелось ли у меня желание? Не знаю. Этот хренов глаз мешал мне сосредоточиться, он действовал мне на нервы до такой степени, что я присел на корточки у стены и только тогда он меня потерял. В комнате, заваленной мусором, вперемешку с полными бутылками, коробками и консервами, с трудом разместилась пара диванов. Теперь уже занятых трупами.
Чертов глаз достал меня и здесь. Конечно, самовнушение, но лично я не помню, чтобы кто-нибудь смотрел на меня с такой ненавистью. Хорошо, что в единичном числевторой глаз заменяла черная дыра. Вот от нее я подлянки не ждалдырка и дырка. Ни тебе осуждения, ни обиды. Наверное, весь негатив застыл кровавой кашей на стене. Давно. Может, пару-тройку дней назад, а может и раньше. Кому теперь есть дело до новых мертвецов? Некому суетиться, оцепляя место происшествия, некому опрашивать свидетелей. Некому фотографировать и документировать, некому вставлять в мертвые жопы термометры, чтобы определить время смерти.
Я усмехнулся. Дальшебольше. Меня проперло на смех. И чем больше я сдерживался, тем сильнее он пер из меня, разрывая мне легкие.
Всегда думал, что эти двое сдохнут от белой горячки, спьяну пристрелят друг друга и вся недолга. Но судьба распорядилась иначе. Борюсик полулежал на диване. И, несмотря на корку из мозгов, засохшую на стене, все никак не мог угомониться: его левый глаз продолжал искать виноватых. Среди яркого хлама из этикеток, наклеек, коробок, лицо Борюсика выделялось. И при жизни-то не отличающийся красотой, после смерти он стал уродлив. Серое лицо напоминало даже не маску какую-нибудь, а скорее черепок, сляпанный из кусков глины кое-как. Головастик, лежащий на диване ногами к двери, смотрелся лучше: его лицо отсутствовало. Ну, практически. Я, конечно, не профи, но по-моему, пуля угодила спящему парню в подбородок. И выстрел был сделан с положения сидя. Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что киллер сидел на моем месте. Пуля прошила подбородок, разворотила к ням голову и вынесла все ненужное в угол, за диван. Наверное, голова парня лежала на подлокотнике, потому что киллеру еще нужно было ухитриться не попасть в толстый живот. Головастик умер первым. И спящим. Паузы между выстрелами были небольшими. Но имелисьпару секунд отпустили Борюсику на то, чтобы открыть глаз глаза и увидеть убийцу. Тупое и злобное быдло, после смерти мужик стал самым умным. По крайней мере, часть его головы точно знала ответ на вопрос, которым мы занимались последнее время: глубина его мутного глаза хранила образ убийцы.
Я ржал и никак не мог остановиться. Стоило представить себе, что сраный глаз Борюсика знает больше чем мы все, вместе взятые, как я заводился снова. Внутри у меня все болело, по щекам текли слезы. Мне кажется, я не остановился бы, даже если бы мертвец поднял голову и спросил: «А хули ты тут...?».