освобождая место новому. Однозначно неприятному.
Сан Саныч сидел в кресле на балконе. Он выглядел ужасно. Может потому, что умер уже давно, а может потому, что снег, лежащий на нем, успел несколько раз растаять. К ледяной корке на щеках, лбу, лепились свежевыпавшие хлопья. И только странный провал в районе носа, да заиндевевшая на осколках стекла позади кресла корка указывала на то, что не по своей воле старик откинул копыта.
На балконе я не задержался. У меня зудело между лопатками. Умом я понимал, что киллер вряд ли ловит меня в прицел из дома напротив, но смелости сей факт не добавлял. Пригнувшись, я выскочил в комнату. Почти все домашние питомцы Саныча успели отдать богу души - пара внуков лежали, зарывшись в игрушках, тех, которые мне и не снились. И только на кухне едва передвигалась старушканаверное, жена Саныча. Она шамкала беззубым ртом, переставляя кухонную утварь.
Я не хотел смаковать подробности, но стоило мне моргнуть, как всплывали негативы страшных кадров. Ревел двигатель, машинка смело покоряла снежные барханы. А я мечтал о волне, что смоет дерьмо с моей сетчатки!
Глоток вискии растает в памяти образ Елены Николаевны, ничком лежащей в луже крови, странно плоским, развороченным выходным отверстием пули лицом уткнувшейся в кашицу из осколков костей и вытекшего мозга.
Еще пара глотков унесет в пустоту удивленное лицо бабы Шуры, сидящей у стены и пытающейся остановить кровь из пары ран на груди в районе сердца.
Полстакана виски, не меньшеи подернется рябью картина с лежащим в сугробе у парадной Семенычем
Не. Бутылкой виски я сегодня не отделаюсь. Вот о чем я думал, паркуя снегоход у ворот кладбища. Выпить хотелось катастрофически, но вместо этого, я напоследок зарулил к Колюне. Раз обещал.
- Я пойду с вами!с места в карьер рванула Влада. Она первой ломанулась к ограде, и упала, едва не утонув в сугробе. Я протянул ей руку, помогая поднятьсяу меня не осталось сил с ней бороться и я кивнул.
- Как хочешь.
Она выбралась, неблагодарная, оттолкнула мою руку и гордо пошла вперед. Ну, насколько у нее получалось быстро идти по колено в снегу.
Я не был загородом почти год. В прошлом декабре Дашка вытащила меня в Ольгино, пообещав спа-процедуры, баню и бассейн. И еще кое-что, болезненно личное. Тогда снега не было. Так, обледеневшая, припорошенная белым земля, да слегка припудренные ветви деревьев. Поэтому сейчас я обалдел. В прямом смысле. Я не подберу слов, чтобы описать красоту природы. Пушистое, белое, точь-в-точь лубочная картинка прошлого века. Только Деда Мороза не хватало. Чтобы окончательно тронуться умом.
Влада брела, с трудом поднимая ноги. Ей было тяжелоеще бы, ведь она шла первой, прокладывая путь. Не пропадать же добру? Я старательно впечатывал берцы в следы от ее ног. Такое счастье не могло долго продолжаться и оно кончилось.
- Иди вперед, мне надо сапоги поправить, - задыхаясь, сказала она.
Я пошел, почти не усмехнувшись.
Странно. Чистота, царившая вокруг, меня умиротворяла. Или смиряла с обстоятельствами. Иными словами, меня перестало преследовать видение Большой Бутыли, изгоняющей дьявола. Падал снег. Из сугробов росли могильные плиты, кресты и памятники. В полной тишине на нас смотрели лица с надгробий, провожали нас глазами, следя за каждым шагом. Крупные хлопья застревали на ветвях деревьев, скользили по мрамору, граниту, падали на наши капюшоны.
Колюня нас не встретил. У часовни, где мы обитались в последний раз, я остановился. Постучал, но ответа не получил. Тогда я нажал на ручку и дверь медленно открылась.
- Подождите меня здесь, - настойчиво попросил я.
- Макс, можно я тоже
Влада начала канючить, но я ее не слушал. Готовый ко всякого рода неожиданностям, я ступил за порог. И испытал нечто сродни разочарованию: в комнатенке никого не было. Все та же аскетичная обстановка, диван, пара стульев, шкаф с иконами. Лишь в углу добавились поленница дров, да печка-буржуйка, как бы намекавшая на то, что ничто человеческое ее хозяину не чуждо. Я потрогал кованый бок - огонь давно потух, топка остыла.
- Никого нет, - сказал я в ответ на вопросительный взгляд Влады. Леха стоял поодаль, ворошил ногой снег, шумно сопел и на меня не смотрел.
- Колюня!крикнула Влада, ненадолго потревожив тишину. Ее отчаянный призыв увяз в тоннах падающего снега.
Я осмотрелся. Если и были следы, то их засыпало. Я повернул за угол, на ходу вспоминая, в каком месте Колюня устраивал братский могильник. Влада двинулась следом, как демона вызывая хранителя кладбища.
- Колю!..ее очередное воззвание захлебнулось, перебитое решительным Лехиным:
- Слышь ты, Лада, помолчи, а?
- Леха, ты чего?оторопела она. Я тоже остановился, интересуясь объяснениями.
- Говорю тебехватит орать. Чего тут непонятного?
- Это еще почему? Боишься потревожить покойников?
- Потому! Колюня. Ты не думала об этом?
- О чем, блин?
- О том! Блин. Может, он и есть киллер! Такая умная мысль в твою башку не приходила?Леха шумно и продолжительно вздохнул. «На двух идиотов хоть один умный нашелся!» - в его вздохе так и сквозила снисходительность.
- Такая мысль не приходила, - подумав, честно признала она.
Пока дети препирались, я повернул еще раз и остолбенел. Вернее, остолбенел я чуть позже, когда по вполне сносно расчищенной от снега дорожке, прошел между деревьями. Мне показалась странной темная полоса, идущая до горизонта, но я даже не успел предположить, что бы это значило.
Открыв рот от удивления, я стоял на краю поляныполя разрытой земли. Насколько я помнил, здесь оставалось много свободного места, теперь же распахано было все. Чернела земля, недалеко гигантским ископаемым застыл экскаватор. Я не сразу сообразил, что именно беспокоило меня, но когда понял, мне стало не по себе: белые хлопья таяли, едва коснувшись братской могилы. Чтобы подтвердить догадку, я присел, зачерпнул ком земли. Все так. Теплая.
- Ну вот и все, ребята, - услышал я голос Влады.Он победил.
- Кто?Леха опустился рядом со мной.
- Ад, - ответила Влада.Он подтянулся к поверхности. К самой поверхности. Еще немного, и он выйдет наружу. И тогда
- Тогда кончай, а!отмахнулся Леха.Еще одной тронутой нам тут не хватало!
- Ладно, хватит.Я поднялся.Пойдем в часовню, хоть записку Колюне оставлю. Надо предупредить.
- Ага. Предупредить надов любом случае, - скривился Леха.
- Что-то я не припомню, чтобы ты у Султана озадачился этим предположением, - я посмотрел парню в глаза.Или ты подозреваешь одного Колюню?
- Я подозреваю всех! Как и ты, Макс. Но Султана меньше других.
- И чем же он заслужил такое доверие?
- Султан постоянно носится со своими бабами, и с хозяйством. Работенка киллера не для многоженца. Так мне кажется. Я тут перекинулся парой слов с Натахой, пока вы там с Султаном прохлаждались, да хачапури трескали. Он никуда не отлучался позавчера.
- Так она тебе и скажет! Она сейчас там главная Гюльчитай в гареме, что ж она, мужа не прикроет?
- Оно так. Только я еще и с Людкой парой слов перекинулся.
- Да? И когда ж это ты все успел?
- Пи Болтать меньше надо было, - усмехнулся он.
- Может, ты и прав. Если только
- Да все они там заодно!выпалила Влада.Сколько у нас трупов из тех, что вычислили? Восемь? Колюня под вопросом. И еще плюс Борюсик с Головастиком! Исключая этих двух алкоголиков, отстреливали в основном стариков. Не об этом ли Султан и мечтал? Избавиться от балласта. Разве не так?
Пауза. А потом мы с Лехой кивнули. В унисон.
Глава 7. Влада
«Жизнь моя тлела на конце сигареты. Я сама укорачивала ее, вдыхая как дым воспоминания».
Мне удалось всех обмануть. Они думали, я не слышу многочисленные перешептывания у себя за спиной, не вижу странные перемигивания. Конечно, потом будут мне выговаривать: «Ладочка, девочка наша, мы так готовились, а ты»...
А я неслась на полной скорости через Дворцовый мост, нимало не беспокоясь о том, что стоило снегоходу сломаться, и путь домой окажется чистой воды безбашенной авантюрой. По глубокому снегу, без лыж, целый день тащиться на Техноложку
И что? На мой взгляд, Сусанину даже льстило, что мы стали у него тусоваться. И выздоравливающий Кир, и Леха, и Алиска с Данькой, присмотревшие себе уютное гнездышко парой этажами ниже. Наша местная звезда перевезла одну сотую часть своих любимых шуб и украшенийчто указывало на серьезность ее намерений. Обосноваться. Рядом. С человеком, который знал, как себя вести, когда у тебя прострелена грудь. Или что-нибудь, не настолько важное. И живое доказательство его врачебного таланта призрачной тенью сновало по квартире, всеми оставшимися силами доказывая нам, что ему до выздоровления как кролику зимой до морковки.
Заезжал Верзила, иногда Яровец, Султан изредка привозил что-нибудь вкусное. Очень редко нас навещала троица во главе с Любой-Любашей. Оставались они ненадолго, явно приезжали сюда, не соскучившись по общению. Я решила, что они проявляются у нас у Макса, чтобы показать, что еще живы.
Не знаю как кому, но мне Зачем я так говорю, ведь я точно знаювсем нравились вечерние посиделки у камина. Всякие мясные штучки, которые готовил на крыше на мангале Сусанин, и их дружеские перепалки с Данькой, и неожиданные философские всплески давно здорового Кира, и стрельба на задворках из всякого рода оружия, которой нас обучал Леха. И дажене поверитешоу высокой моды, которые нам устраивала Алиска. Я пыталась готовить Ну, как готовитьпечь. У меня было сухое молоко, мука и яйцатеперь мы брали их у Натахи. Я пекла блины и у меня получалось. Они ели. Я смотрела. С недавних пор я поняла, что терпеть не могу блины. Мы слушали музыку, смотрели киношки, играли во всяких там «крокодильчиков». Мне однажды даже показалось, что мы не только делали вид, что радуемся, но у нас стало получаться.
И все равно я слилась в день своего рождения. Я знала, что они готовят мне сюрприз и еще: я не хотела его принимать. Меня бесила необходимость делать радостное лицо, держать улыбку, стараться, чтобы все эти восклицания, охи-ахи, не слышались лживыми. Бр-р-р. Зачем мне такие сложности в свою днюху? Справиться с ролью на «отлично» я не могла, а «неуд» не заслужили поздравляющие. Они не могли подарить мне ни прежнюю жизнь, ни воскресших маму с Антошкой, так какой толк в сюрпризах? Вот почему я встала задолго до «подъем, детвора». О. Я оказалась еще более предусмотрительнейя оставила снегоходного коня подальше от нашей берлоги. И уехала, едва проявился рассвет. Я не знала, когда вернусь. В свой день рождения я предпочла делать то, чего хочу. Имею право, верно?
Снег перестал падать. Выглянуло солнце и случилось чудо. Я летела в пушистую снежность. Вспыхивали искры, я щурилась. Позади меня крутился снежный вихрь, несся за мной попятам. Я сама себе казалась снежной королевой, хранительницей снегопадов и начальницей метелей. Мне не хватало Кая. До смерти хотелось дать ему задание! Ему не обязательно было собирать из осколков слово «вечность», достаточно было ответить на вопрос: каким дьяволом случилось то, что случилось, и почему яодна из тех, кто оказался во всем виноват?
Я кричала, я неслась вперед. За мной бурлила снежная жизнь. Я почти сжигала за собой мосты, почти не хотела возвращаться, почти готова была начать новую жизнь. С нуля. Одинокая, философствующая. Единственная из всех, способная не столько задать вопрос, сколько услышать на него ответ.
А потом путешествие в сказку закончилось. Я не хотела здесь находитьсяно стояла у парадной шикарного дома на Ваське, недалеко от гостиницы «Прибалтийская», и, сунув руку в карман, колола себе пальцы связкой ключей. Я слушала свое сердце, оно толкало меня вперед. Домофон не работал, я все равно приложила к нему брелок, мне хотелось соблюсти правилая просто приехала сюда, спустя пять лет. И все. И ничего еще не случилось.
Мне исполнилось семь лет, когда мы сюда переехали. Тогда еще втроеммама, папа и я. И выехали через четыре года тоже втроем. Только другим составом: мама, я и Антошка. После развода, отец купил нам хорошую трешку, в центре, с прекрасным ремонтом. Мама утверждала, что он порядочный и ответственный человек. А я-то знала, что это не такон пытался загладить вину. Передо мной. Такой вот наш с ним секрет.
Лестничная площадка не подарила мне запаха, знакомого с детстваздесь всегда пахло цитрусовыми, видимо, банальные чистящие средства, но пришлись бы кстати сейчас, верно? Теперь пахло плесенью и кошками.
Подниматься на восьмой этаж было трудно. Не физически, мне давила на плечи тяжесть предстоящего «свидания». Я остановилась перед дверью с цифрой «306», ключ в моей руке нагрелся и вспотел. Мама случайно увезла его с собой и пыталась вернутья точно знаю. Но отец отмахнулся. Он такой быллюбую проблему предпочитал спускать на тормозах, в надежде, что все рассосется само собой.
Так случилось и со мной.
Я готовила ключ, я волновалась. Но дверь оказалась не заперта. Я вошла и встала, прислонившись к стене. Белый шкаф-купе, зеркало в золоте, обувь, аккуратно расставленная на подставкевсе вывалилось оттуда, из детства. Два коридора: один вел через гостиную в отцовскую спальню, а другой, мимо сауны и туалета с ванной, в мою комнату. Я прислушалась к себечто я чувствую? И не ощутила ничегоничего от прежних чувств. Только грусть-печаль, но она точно была всегдашняя.
Солнечная и светлая гостиная приняла меня в теплые объятия, и сразу же из всех щелей ко мне запросилась память. За кожаный диван я забросила скомканный, вырванный из тетрадки по природоведению лист. Там красовалась двойка. Логично предположить, правда?заслуженная оценка за мою лень рисовать кружки, отмечая погоду. Кстати, мама нашла листок. Был скандал. Я с трудом проглотила ком, застрявший в горле. У меня была хорошая мама. В тот же день вечером она вошла ко мне в комнату, присела на кровать и сказала:
- Знаешь, Ладушка, я тут подумала и решила извиниться. Я была не права, что так накричала на тебя. Разве моя любовь к тебе измеряется в хороших оценках? А если ты будешь троечницей, разве я стану любить тебя меньше?Она наклонилась ко мне и поцеловала в заплаканную щеку.Ни одна оценка в мире не стоит наших с тобой испорченных отношений. Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, мамочка, - отозвалась я. И с моей души свалился огромный как скала камень.
У меня была лучшая в мире мама.
Я остановилась у закрытой в спальню двери. Воспоминание больно укусило меняя маленькая с криком влетаю туда, бросаюсь на родительскую кровать, тревожа сонных маму и папу. Мне здесь семь лет и я безумно счастлива, но даже не подозреваю об этом. Позже я перестану так делать. И ни возраст, ни понимание сложностей отношений между мужчиной и женщиной тому причиной.
У меня была самая добрая и понимающая мама на свете.
- Ладушка-оладушка, ты должна понять, - сказала она мне после того, как мы переехали на новую квартиру.Папа некоторое время не будет с нами встречаться. Он завел себе новую пассию.
Она сказала и я запомнила слово. И помню то чувство, которое оно у меня вызвало. Зачем? Она говорит это так виновато, словно я горю желанием встречаться с отцом. А я не горелатакой вот огромный секрет, который с трудом вмещало мое сердце. Но стало бы только хуже, если бы я выпустила его оттуда.
Я толкнула дверь в спальню, готовая ко всему. Но раньше чем увидела, я почуяла запах. И узнала егозапах смерти и разлагающегося трупа. Папина белокурая пассия лежала на кровати укрытая до пояса одеялом, мертвая уже давно. Восковая кожа, обтянувшая скулы, блестела на солнце. Открытые глаза, в которых перекатывалось что-то белесое, без зрачков, таращились в потолок. Острый нос, утонувшие во рту губы, разбросанные по подушке волосы, пара сплющенных блинов вместо груди с темными пятнами, расползающимися от сосков, застрявших в ребрах
Я отпрянула назад, потянув за собой дверь. Все. Я решила, что мне хватитразвернулась, пошла назад. Ровно для того, чтобы из одного страхагде на кровати остался мертвец, попасть в другой, полным пугающе живых и необъяснимых с ходу звуков.
В коридоре что-то звучало. Шлеп-шлеп, шлеп. В тишине, в солнце, в столбах пыли-света я слышала звуки, которым неоткуда было взяться в мертвой квартире. Я поймала себя на том, что подпираю лопатками дверь, которую только что закрылая не ждала подвоха от гниющей тетки.
Сердце мое прыгало в такт. Шлеп-шлеп, шлеп.
- Пожалуйста-пожалуйста, не надо мной так, - я не узнала своего голоса. К кому я могла обращаться, кого просить?Пожалуйста, мамочка.
Шлеп-шлеп, шлеп.
Неизвестность пугала до жути. Где-то на задворках сознания приютились обрывки мыслей: «чем еще напугать?», « тысячи мертвецов», «а медведь, медведь?!..», «бежать!!»
Путь к бегству отрезали звуки. Чтобы добраться до входной двери, нужно было сначала столкнуться лицом с тем, что там завелось, а я не хочу!
- Мама, мамочка, ну пожалуйста! Пусть это сдохнет там, в гостиной! Мама, мне страшно, ну пожалуйста, помоги!