Хотел со мной поговорить, омбре?
Конечно, хотел, дру ох, ну, и грозны же вы, мистер! Могучи! Античные титаны пожали бы вам руку и усадили рядом с собой в чертогах Зевса! Если вы понимаете, о чем я толкую.
Он немного пришепетывает, но речь льется гладко, словно несущий золотой песок ручей где-нибудь в жаркой Калифорнии.
Понимаю.
Иисус верхом на апостоле Павле! Да вы ходячее чудо, мистер! Вы ведь одной левой положили здесь всех! Что ж, тогда, думаю, вас не затруднит еще одно маленькое одолжение?
Выпустить тебя?
Именно! Должен заметить, что я искренне восхищен живостью вашего ума!
Не вижу, почему бы и нет. Ублюдки должны помогать друг другу, как говорится. Или не должны?
Ваши слова глубоко ранят меня, добрый сэр. Его улыбка немного увядает. Разрешите представиться и рассказать о себе, прежде, чем вы примете взвешенное решение об освобождении меня из этой юдоли скорби.
Он протягивает через решетку ладонь с давно не чищенными ногтями.
Скользкий Бат.
Странное имечко.
О?.. Хм, нет, вы не поняли. Проклятый выговор Не Батт, а Бат. Достойный носитель благородного имени моих дорогих родителей, Льюис Батхорн, к вашим услугам. Но люди зовут меня Скользкий Батума не приложу, почему.
Тоже не ахти, но уже получше. Руку я игнорирую. За что закрыли, Скользкий?
Сущее недоразумение, парень пожимает плечами. И кстати, прозвище дала еще моя матушка. Когда она купала меня в детстве, я показался ей очень скользким.
Здесь ты по этой же причине?
Говорю же, недоразумение. Я всего-навсего коммивояжер, путешествую по поручению моего босса, мистера Инскина из Чикаго!
Далеко же от Чикаго ты забрался.
Зато и рынок существенно расширился! У меня был отличный фургон с двумя прицепами и лучшие четыре лошадки по эту сторону Миссисипи. А что за товары! Прекрасные восточные специи, великолепные отрезы тканей, стекляшки и бусы для безмозглых дамочека также индейские амулеты, порнографические открытки и святые мощи, все честь по чести. Кроме того, я умею рвать зубы и лечить эпилептиков. Дело было беспроигрышное, сами понимаете.
По-видимому, да.
Он сморщивается.
Не повезло в карточной игре неподалеку отсюда: обвинили в шулерствебездоказательно, как вы понимаете. Так я лишился своего фургона и всего товара. Пришлось бежать практически с тем, что было на мнеплюс выигрыш с той партии, да еще паспорт на имя канадского доктора Гарри Квинана, прихваченный, должно быть, по ошибке. Добрался до Абсолюшена ни свет ни заря, полагая, что здешние власти окажут помощь бедному ограбленному человеку, но увычерной подозрительностью ответили мне дети пустыни сей. Кстати, у меня имелся еще сертификат практикующего священникаесли нужно, могу отпустить грехи.
Нет необходимости. Ближе к делу.
Не торопитесь, ради всего святого, я как раз подбираюсь к этому. Накануне той злополучной партии в покер я как раз связался с любопытными людьми. Им нужен был человек, чтобы переправить груженый оружием фургон из одного место в другое, и они были готовы платить. Бог свидетель, я никогда не берусь за по-настоящему мокрые дела, но пообещал найти им нужного человека. Иисус Всемогущий, мне это, похоже, удалось!
Говори.
Как только вы выпустите меня отсюда черт, зачем вы вытащили револьвер?
Дать тебе стимул. Говори, где я могу найти этих щедрых людей.
Будь я проклят, если скажу. Сначала я думал, что вы джентльмен в поисках средств для продления своего скромного существования, но теперь вижу, что судьба свела меня с диким зверем, готовым выстрелить в беззащитного человека за решеткой из-за жалкого фургона с оружием.
Чертовски точно подмечено. Пожалуй, всажу тебе пулю в ногу. Да.
Стойте! Истекающий кровью и поминутно теряющий сознание я не принесу вам никакой пользы. Просто откройте клетку, и я расскажу все, что знаю.
Где ключ?
Понятия не имею.
Вот как? Ничего, у меня есть способ получше. Динамитная шашкакаково? Похоже, этот городок стоит на неисчерпаемых залежах динамита! Думаю, его здесь используют и как средство оплаты, и как приправу в суп.
Остановитесь же, черт возьми! Наверняка ключ где-то в комнате шерифа!
Уже лучше. Никуда не уходи, парень.
Скользкий Бат прав, ключ от его камеры оказывается у мертвого шерифа Мердока в кармане, и через минуту малость заляпанный кровью замок недовольно щелкает и с лязгом открывает ржавую решетчатую дверь.
Итак, уважаемый беглый коммивояжер сразу почувствовал себя увереннее. Кстати, вы ведь так и не представились.
Хуан.
Разумеется. Как же еще? Итак, дон Хуан, вот моя часть сделки: я поеду с вами к местонахождению фургона и назову людей, с которыми нужно будет связаться после переправки оружия и амуниции. Сделка стоит тысячу долларов лично вам и небольшой, буквально микроскопический процент мне. По рукам?
Я думал, твои люди переправят все сами, и им нужно только мое сопровождение.
Нет, черт побериесли бы они могли справиться сами, зачем бы вы им вообще понадобились? Нет, оружие находится в форте неподалеку отсюдаслева от ворот, без серьезной охраныно поблизости полно солдат, так что вам придется действовать скрытно. Я буду ждать вас за воротами форта. Вдвоем мы легко доберемся до укрытия, где я свяжусь с заказчиком, и мы получим причитающиеся деньги. Как видите, все исключительно просто и почти безопасно. Да, я бы сказал, практически безопасно.
Надеюсь, ты не задумал убить меня и воспользоваться моей добротой. Те, кому приходили в голову похожие мысли, уже лежат бездыханными телами в пустыне. А также прямо в этой комнате. Взгляни хоть на шерифа.
Что-то не хочется. По-вашему, я похож на человека, который вот так обведет вас вокруг пальца ради какой-то призрачной возможности бежать из этого негостеприимного городка, сохранив голову на плечах и немного серебра в карманах?
Да.
Что ж, ладно.
На заднем дворе в стойлах мы обнаружили несколько вполне пристойных отдохнувших лошадок. Оседлав их и взяв по одной заводной, мы направились к выезду из города. Скользкий Бат трясся впереди, яшагах в тридцати. Странное дело: я ехал верхом впервые в жизни, но чувствовал себя так, будто провел в седле не меньше тридцати лет. Словно я был чертов объездчик мустангов, какой-нибудь Монти Робертс или даже Дикий Билл Хикок. Черт знает почему, но это приносило мне настоящее удовольствие, почти забытое в этих местах чувство.
Можно сказать, я гарцевал на своем горячем скакуне прямо на глазах у изумленной толпы горожан. Вот только никакой толпы не былоулицы дышали пустотой, пылью и зноем, а люди сидели по домам и провожали меня взглядами, блестящими в полумраке, словно глаза затаившихся в джунглях диковинных зверей.
* * *
Ночное небо в пустыне особенное. Горожане уже и не помнят такого небаогромного, не скованного зубчатым горизонтом многоэтажек, глубокого, не освещенного сотнями прожекторов, превращающих дикую первозданную тьму в выцветшее тусклое мелководье. Все равно что сравнивать океанскую водяную толщу с бассейном во дворе.
И ночная тишина в пустыне тоже невероятная, неправдоподобная. Где-то на границе слышимости ты чуешь однообразный тянущийся звукэто вдалеке воют волки. Шуршит под копытами лошадей песок и высохшие стебли каких-то трав. Копыта, кстати, чуть ли не на каждом шаге утопают в пыли, и эта пыль, несмотря на безветрие, уже вездена сапогах, одежде, на шляпах и усахи в загадочном свете Луны мы выглядим убеленными сединами старцами.
Эй, Батхорн.
Что?
В этих местах всегда так тихо по ночам?
По правде говоря, не знаю, мистер Хуан. Как я уже говорил, я родом из Чикаго, а там у нас постоянно довольно ветрено, так что здесь я чувствую себя немного не в своей тарелке
Думаешь, впереди засада?
Что? Нет, Иисусе, я ничего такого даже и не думал, просто эта ночная тишь, да и мы двигаемся без огней, и еще эти волки
Батхорн.
А?
Заткнись.
Уезжать из города вечером, когда разжиревшее огромное солнце устало свалилось за далекие горы, было, наверное, не лучшей затеей. Но и оставаться там после устроенного мною представления почему-то не хотелось. Скользкий Бат со мной с готовностью согласился. А тот парень, беспокоивший своим присутствием отдаленные уголки моего сознания, продолжал загадочно молчать.
Мы продвигаемся все дальше в пустыню, звезды бесшумными вспышками мелькают над нашими головами, а Млечный Путь изгибается дугой на небесной тверди, изгибаясь и истаивая в блеклое ничто за чёрными, как тушь, горами. За горами блещут зарницы, словно чья-то артиллерия ведет огонь по далекому и призрачному врагу.
По правде говоря, замечаю я, и едущий впереди Скользкий Бат вздрагивает, огни мне и не нужны. Я и без них вижу на десять миль в любом направлении.
Парень впереди молчит. Лошади лениво переставляют копытатуп, туп, туп. В темноте не видны пыльные облачка, взлетающие с земли при каждом шаге, но я знаю, что они никуда не деласьмаленькие летающие мерзавцы.
Мистер Хуан? Мне бы воды в горле совсем пересохло.
Я равняюсь с ним и делюсь флягой. В лунном свете выглядит он неважнодлинное белое лицо с черными провалами глазниц словно хочет спрятаться под продавленной шляпой целиком. Самое поганоея не вижу его глаз. Не знаю, хочет ли он обмануть меня.
Дождя бы Нет ничего лучше ночного дождя. А уж в месте вроде этого
Единственное, что мне известномы двигаемся на запад. Намертво привязанные к Полярной звезде, мы огибаем ковш Большой Медведицы, а в юго-западной части небосклона огромной бабочкой с тремя яркими звездами на брюшке появляется Орион. В лунном свете во все стороны, насколько хватает глаз, простирается синий песок, тощие кактусы черными пальцами проплывают мимо наших силуэтов, а отполированные до блеска копыта лошадей все опускаются одно за другим на поверхность пустыни, и частички кварца, ловя свет луны, подмигивают нам снизу тысячами блестящих глаз.
Зарницы вдалеке продолжают свои пляски, в их неритмичном свете тонкий чёрный хребет горной цепи дрожит какую-то секунду, словно от страха, и его снова поглощает мрак. Я вижу где-то в стороне волнующуюся темную массу и издаю громкое восклицание, привлекая внимание Бата, но это просто мчится по равнине табун диких лошадей, втаптывая в ночь свои тени и оставляя за собой еле заметную в свете луны туманную пыль.
Батхорн, а жратвы какой-нибудь ты ведь не догадался прихватить с собой?
Нет, сэрвы ведь помните, все случилось так быстро
Плохо. Я недоволен тобой, Батхорн.
Простите. Да, искренне прошу прощения, сэр.
Я ухмыляюсь в темноте. Желудок, конечно, сводит горькими неприятными судорогами, но в остальном все в порядке. Скользкий Бат боится, потому что у меня есть седло, на седле лука, а на луку небрежно положен направленный ему в спину дробовик.
Ничего. Я еще сделаю настоящего солдата из этого разгильдяя.
Ближе к утру поднимается ветер, и от мелкой пыли мы скрипим зубами. Песок везде, и желтое, словно моча, на дрожащих руках приподнимающееся над землей солнце затуманенным взором глядит через плотный занавес пыли на тусклый мир вокруг. Я запоздало надвигаю на лицо шейный платок, но это мало помогает. Так вот, значит, что чувствует человек, упавший в вагон с манной крупой.
Чертова пыльная буря, громко говорю я, потому что ветер заглушает слова, мы все равно, что немые или, скажем, рыбы в аквариуметолько без толку разеваем рты. Чертов песок!
Чертов песок, вторит мне спереди Скользкий Бат. Хоть бы дождь пошел, прибил пыль к земле! Господи Иисусе, если ты сейчас не очень занят, может, выделишь нам здесь хотя бы самую капельку дождя?
А ты неплохо управляешься с этим твоим богом, говорю я, потому что вижу, что ветер начинает стихать. Песок больше не летит в лицо, словно выпущенный из пращи камень, он ленивой змеей стелется по земле, извиваясь и шипя. Он всегда так добр к коммивояжерам?
Вместо ответа Скользкий Бат только привстает в стременах и показывает рукой вперед. Я прищуриваю глаза, солнце слепит. Похоже, мы подъезжаем к Форт-Стенли.
* * *
Сам форт построен из не слишком длинных отесанных бревеннаверное, трудно было их сюда привезти, в пустыне я не видел ничего крупнее и тверже жухлого перекати-поля. По углам трапециевидного четырехугольника высятся наблюдательные вышки, а на палке рядом с воротами болтается какая-то сине-красная тряпка. Большая белая звездаштат Техас, что ли? Дьявол их здесь разберет.
Самое главноеу ворот томятся солдаты. Разморенные, потные, в застиранных формах и покрытых высохшей солью серых кепи, но при оружии, и отнюдь не спящие.
Не проедем, хрипит Скользкий Бат. Господь всемогущий, в форте есть мой парень, он должен был подменить охрану, вот только его там нет! Весь план к чертям! Нужно возвращаться.
В его голосе слышится странное облегчениеон уже явно не рад, что вообще связался со мной и предвкушает скорое расставание. Не так быстро, амиго.
Амиго, не так быстро, говорю я. Лошади идут по улочке, ведущей к форту, размеренным неторопливым шагом. А к дороге с обеих сторон лепятся какие-то хижины, мало отличающиеся от нор диких зверей, которые мы миновали ночьюизмазанные глиной и грязью и известняком, крытые битой черепицей, они выглядят как укрепления какой-то разбитой армии. Черные провалы окон глядят на свет угрюмыми бойницами. В этой деревне есть все, что нам нужно, чтобы найти правильную дорогу.
И что же?
Я мысленно считаю до пяти.
Батхорн, ты все же на удивление туп. С тех пор, как ассирийцы изобрели денежные знаки, вопрос торговли облегчился до предела!
Лавка в этом захолустье всего одна, но она все же естьи наверняка выполняет по совместительству обязанности салуна. А как иначе? Солдаты ходят в увольнительные, чтобы надраться и потратить где-то кровью заработанные гроши. А владелец заведения имеет прямой интерес жить рядом с охраняемым местом. Взаимная выгода, как говорят северо-восточнее. В тех местах, откуда прибыл наш Скользкий Бат.
Я вхожу в лавку уверенным шагом испанского конкистадора. За мной молчаливым привидением плетется Батон только что расстался с мечтой отделаться от меня по-хорошему, и это серьезно его беспокоит. С другой стороны, впереди все еще маячит перспектива получить обещанный процент со сделки. Поэтому он все еще со мной.
В заведении практически пусто, за прилавком виднеется продавецон же, скорее всего, и владелец. Слишком нищим выглядит это место, чтобы позволять себе наемного продавца. Пожилой уже седоватый мужчина с лицом хорошо откормленного борова и щеками, румяными то ли от жизни на свежем воздухе, то ли от регулярной утилизации основного продаваемого продукта. Это хорошо. Такой типаж мне как раз и нужен.
Под сапогами тонко поскрипывают выщербленные доски, сквозь мутныено все же застекленныеокна проливается пока еще ласковый утренний свет.
Здравствуйте, сэр, хозяин сама приветливость. Целых два покупателя прямо с утранемалая удача. Чем могу служить, сэр?
Как насчет того, чтобы сыграть со мной в орел или решку? Я бросаю ему серебряный доллар, который он ловит на лету.
Никаких проблем, приятель, он не глядя шмякает монету о прилавок и накрывает его ладонью. На что играем?
Сущие пустяки, приятель, радостно интонирую я. Если выпал орел, ты забираешь отмеренный щедрой рукой доллар и проводишь меня в форт через черный ход. Он ведь имеется, правда? иначе как бы солдатики сбегали к тебе прикупить бутылку-другую во время тягот и лишений воинской службы?
А если выпала решка? лицо у торговца собирается морщинами, ему приходит в голову, что это дело начинает нехорошо пахнуть. Даже, можно сказать, вонять тухлятиной.
Я широко и искренне улыбаюсь.
Тогда я убиваю тебя и обчищаю твою кассу.
Не советовал бы вам это делать, мистер, он уже сообразил, что мы тут не шутки шутить собрались.
Не помню, чтобы просил твоего совета, приятель. Орелты живешь, решканаоборот. Что тебе больше нравится?
У меня под прилавком есть дробовик, кустистые брови сходятся на переносице, но голос по-прежнему зычен тверд. Обожаю ломать таких. Не на того напали, мистер.
Охотно верю, не отвожу взгляд. Насчет дробовика, я имею в виду. Только хрен ты его успеешь достать, дослать патрон и прицелиться. Я быстрее, и мой приятель тоже. Убирай рукумне не терпится узнать, что тебе выпало, орел или решка?
Пожалейте, мистер! он ломается с хрустом, словно падающее дерево, и бледнеет на манер побеленной известкой стены. У меня жена и дети!