Откуда ты? спросил он.
Йанто зевнул, сонно глядя на него. Ну даон же всю ночь носился, и «батарейка вдруг села», как говорила мама в таких случаях
Заяц сонный, буркнул Мишка. Он пририсовал к дому схематичного себя, потом нарисовал в стороне такого же схематичного Йанто. А над нимжирный знак вопроса.
На сей раз до Йанто дошло сразу. Он забрал у Мишки «стило», и, небыстро уже, то и дело зевая, нарисовал какой-то густой лес с двурогими деревьями, а над нимиконус горы, увенчанной роскошной гривой дыма.
Вулкан, буркнул Мишка. Очень информативно, но чего же он ожидал? Что Йанто нарисует ему звездную карту и скажет, с какой планеты он явился? Он, поди, и слова-то такого не знает, считает, что земля плоская, а родина для негото, что он привык видеть вокруг
Мальчишка почесал в затылке. Ладно, черт с ней, родина Йанто вполне может подождать. Но как он, черт побери, сюда попал? Не с Черного же Вертолета спрыгнул, в самом-то деле?
Не придумав ничего лучшего, он нарисовал Йанто в кружке, себяв таком же кружке. И соединил их стрелкой со знаком вопроса.
Йанто удивленно взглянул на него. Буквально выхватил «стило». Стер Мишкину стрелку, начал торопливо рисовать. Кружки кружки кружки с какими-то непонятными загогулинами стрелка прыгала от одного к другому, кружков становилось всё больше, и к кружку с Мишкой она прыгнула после, наверное, десятого, да и то, похоже, лишь потому, что на листе уже не оставалось места.
Ни фига себе выдохнул Мишка. Он начал, наконец, понимать, откуда у первобытного юноша такое количество странных вещейпонимать, но не верить, потому, что поверить в такое вот было просто невозможно. Так ты умеешь путешествовать между мирами?
Йанто очень спокойно посмотрел на него, как человек, добравшийся, наконец, до цели длинного и трудного пути.
Да.
И зевнул. Глаза у него закрывались, и Мишка понял, что толку от дальнейшего разговора не будет. Да и у него самого голова, честно говоря, просто шла кругом.
Он ещё раз посмотрел на усеянный кружками лист. Интересно, сколько уже лет Йанто вот так шарится по мирам только не спросишь уже: душераздирающе зевнув, Йанто на заплетающихся ногах побрел к подаренному матрацу, сел на него. Сонно посмотрел на Мишку. Снова зевнул. Неразборчиво сказал что-то вроде «у`рар алым»наверное, это значило «спокойной ночи» или «пойди нафиг, спать хочу». Мишка неохотно поднялся.
Ладно, дрыхни авве, сказал он. Похоже, что это словечко обозначало что-то вроде «друг».
Йанто сонно посмотрел на него, пробормотал что-то вроде «фа авве», тут же плюхнулся, замотался в одеяло и, похоже, мгновенно задрых. Мишка видел лишь его волосы и босые ноги, довольно-таки грязные. Взгляд его соскользнул на стоявший рядом лук, потом на ранец. Страшно хотелось посмотреть, какие ещё диковины в нем спрятаны, но героическим усилием Мишка подавил это желание. Получилось бы подло, да Йанто и не станет ничего прятать, непременно похвастается всем, что собрал на долгом пути
Ещё раз вздохнув, мальчишка пошел домой.
Глава третья,в которой из-за любопытства всё идет кувырком
Весь этот день Мишка провел, как во сне. Казалось, что голова превратилась в бесконечно крутящийся барабан с лотерейными билетами, мысли пересыпались и шуршали, казалось, сами по себе, и никак не желали угомониться. Или в голове шуршал и пересыпался весь Мишкин мирвсё, что он до этого знал, оказалось ну, пусть верным, но совершенно, безнадежно неполным. Нет, в то, что другие миры существуют, он верил, но в то, что какой-то дикий совершенно мальчишка сможет, черт его знает, каким способом, прыгать, или входить, или что он там делализ одного в другой? Такое вот в строго материалистическую картину Мишкиного мира не укладывалось совершенно никак. Но и в то, что Йанто, просто ушлый шутник, специально притащивший кучу диковин единственно для того, чтобы разыграть его, уже совершенно не верилось.
В общем, ощущение было такое, словно он поднес к глазам расфокусированный бинокльвроде бы и видно, и, в то же время, не видно ни фигасмотря, какой глаз закрыть. И тянет повернуть колесикода только не нащупать. Помочь тут могли только дальнейшие расспросы, но Мишка понимал, что Йанто продрыхнет до вечера, а туда-сюда без нужны бегать глупо: могут и заметить. Но и сидеть дома, считая секунды, тоже было совершенно невыносимо.
Мишка сбегал в магазин (не удержался, конечно, и по дороге заглянул на чердакно Йанто дрых непобедимо), а потом сделал совершенно неожиданную для себя вещь: взял из стола чистую тетрадьи начал записывать всё, что случилось. Раньше Мишка терпеть не мог писать, писал только то, что заставляли в школе, а теперь вдруг понял, что это занятие чудесно помогает разложить мысли по полочкам. Да и время занять, чего там, когда Мишка, наконец, выдохся, был уже второй час. Он удивленно посмотрел на тетрадь, Зинаида Петровна, русичка, точно офигела бы от такого подвига, и отправился обедать. Но тут же, по закону подлости, зазвонил телефон. Звонил Сашка, разумеется.
Привет, сказал он. Голос у него был запыхавшийся, ну да, примчался из школы и сразу кинулся звонить. Йанто как?
А что с ним станет? ответил Мишка с поразившим его самого спокойствием. Дрыхнет.
Снова? удивился Сашка.
Ну да. Он ночью на охоту бегал, представляешь? Кролика добыл. Меня угостил даже.
Сырым?
Ну почему, обиделся Мишка. Жареным. На костре. Дров он тоже притащил.
А зажег чем? спросил прагматичный Сашка.
Мишка почесал в затылке. Об этом он как-то не подумал.
Не знаю, честно ответил он. Не застал.
Проспал?
Угу. Кто его знал, что он ночью попрется?
Беспокойный пассажир, сказал Сашка с неожиданным одобрением. Ладно, пока, мне уроки надо делать. Вечером созвонимся, ладно?
Мишка, вздохнув, положил трубкуно телефон тут же вновь зазвонил. В этот раз звонил Витька. Ну а Ленка, понятно, не стала звонить, а зашла лично. Конечно же, на глаза ей попалась злосчастная Мишкина тетрадь, и остаток дня он провел, переписывая свой первый литературный подвиг начисто.
* * *
Когда Сашка, наконец, позвонил во второй раз, Мишка даже удивился: он ждал этого звонка так долго, что даже перестал в него верить. Дело в том, что в голову ему пришла некая, совершенно гениальная идеяа, так как возможности осуществить, или, хотя бы, проверить её на практике пока что не было, время тянулось мучительно медленно.
От нетерпения мальчишка принялся читать собственноручно написанную историю вчерашних приключений, и едва не спалился, потому что несвойственный ему ранее интерес к тетрадям удивил родителей, и пришлось врать, что Ленка натаскивает его по русскому, и он повторяет материал. Что было, в общем, чистой правдой, только не всей, а хорошего настроения Мишке это отнюдь не добавляло. Всё же, врать родителям он не любил, и делал это лишь в совершенно крайних случаях, вроде того, что куртку он порвал зацепившись за гвоздь на заборе, а не сползая с крыши соседней пятиэтажки и весело дрыгая ногами в пустоте. Родителям такие вещи знать, определенно, не стоило. Последнюю его идею они бы тоже точно не одобрили, так что Мишка старался вести себя, как обычно, чтобы не возбуждать ненужных подозрений. Вроде бы получалось, хотя окончательно он и не был уверен. И вот
Выходи давай, без долгих предисловий сказал Сашка. Мы идем уже. И пожрать что-нибудь прихвати, а то Йанто снова на охоту попрется, а там мало ли что
Хорошо, иду, только и смог сказать Мишка. Мам, можно я гулять пойду? тут же спросил он, положив трубку. Это была решающая часть плана, и он, на самом деле, очень волновался. Если сегодня ничего не получится, до завтра он может просто не дожить. Мишка чувствовал это.
Ну, куда ты пойдешь, больной? вполне предсказуемо, впрочем, сказала мама.
Я только в подъезд, Мишка неожиданно смутился, хотя сказал, в общем, чистую правду.
К Ленке? сразу же догадалась мама. Ладно, иди. Только на улицуни-ни, понятно? Тебе завтра в школу уже, знаю я тебя.
Спасибо, мам! в прихожую Мишка, казалось, вылетел на крыльях. Одеваться, правда, пришлось по полной программе (мама вполне отчетливо подозревала, что подъездом он всё-таки не ограничится), но Мишка, собственно, не возражал, на чердаке, куда он собирался, и в самом деле было холодно. Утащить что-то съестное в таких условиях не получилось бы, но уж это Мишка предусмотрел заранее: еще днем купил дюжину яиц (на свои карманные деньги, между прочим!), сварил их, и заранее отнес на чердак, чтобы торжественно вручить их Йанто. Хотелось сделать это побыстрее, но Мишка решил дождаться друзей: честно сказать, идти наверх одному почему-то не хотелось.
Вздохнув, он присел на подоконник, но ждать долго ему не пришлось: буквально через несколько минут внизу гулко хлопнула дверь и послышался знакомый топот.
Мишк, привет! Сашка отсалютовал «авоськой», из которой торчала палка копченой колбасы, к прокорму Йанто он подошел, как обычно, основательно. «Авоська» была и у Ленки, в ней покоилась литровая бутылка молока. В другой она, почему-то, держала свой школьный портфель. Ну датам же книжки, она решила Йанто русскому учить, вспомнил мальчишка. У Витьки сумок не было, зато на груди болтался отцовский фотоаппарат, возможно, добытый не совсем легальным способом.
А это зачем? удивленно спросил Мишка.
А на память! ответил Витька. Йанто сфотографировать надо, а то никто в жизни не поверит же.
А на фига? спросил Мишка. Меня и так почти уже сегодня замели, когда он едва успел прикусить язык.
Ну, это для науки, Витька, почему-то, смутился.
Жратва для Йанто где? оборвал спор Сашка.
Наверху уже, ответил Мишка. Ладно, пошли. Только тихо, а то нас Марфа Петровна из шестьдесят четвертной точно накроет
Протискиваться через прутья в теплой куртке и не менее теплых штанах оказалось непросто, и Мишка едва не застрялно, протиснувшись, вздохнул с облегчением. Йанто точно был на месте, в конце чердака уже привычно мерцал свет костра. Отчетливо пахло дымом. И жареным мясом, ну да, вспомнил Мишка, у Йанто ещё два кролика же, ему наша колбаса нужна, как рыбе зонтик
Вот дурак, хмуро сказал Сашка. Кто в подъезде учует или в окно заметити привет, пожарные с милицией.
Там в комнате окна нет же, сказал Мишка.
Ладно, замяли. Жратва где?
А вот, Мишка поднял узелок с вареными яйцами.
О, нормально. Пошли.
Йанто, разумеется, уже ждал их: один кролик жарился на вертеле, второй уже остывал, на вертеле же, вертикально всаженном в шлак. Сам виновник торжества встретил их стоя, в знакомой «рыцарской» позе, положив руки на копьё и широко улыбаясь.
Фт`эй авве, сказал он. Соэ, он широко повел рукой, приглашая к, так сказать, столу.
Отказавшихся, как легко догадаться, не было. Ленка испуганно пискнула, когда Йанто ловко располовинил кроликов своим жутким тесаком, но возмущаться, почему-то, не стала.
Угостив гостей, Йанто почесал в затылке, ему ничего не осталось, но Сашка торжественно вручил ему колбасу. Йанто сказал своё «йам!», сел, и тут же начал точить её, словно кролик морковку. Смотрелось это уморительно смешно, и Мишка пару раз едва не подавился. Точно подавился бы, если бы Ленка не ткнула его локтем в бок.
Какое-то время все сосредоточенно жевали. Пахнущий дымом кролик с приправой-фтэ оказался удивительно хорош. Колбаса тоже пошла у Йанто на ура, так что взятого Ленкой молока на всех оказалось явно мало.
Дальше что? спросил Сашка, деловито облизывая пальцы и глядя на глупо улыбавшегося Йанто. Улыбался тот, глядя на Ленку, и Мишке это категорически не нравилось.
А вот! Смотрите, Мишка подтянул к себе забытый Йанто разрисованный лист. Видите?
Ни фига себе, Сашка пощупал странный материал. Где он это взял-то?
Ты сюда смотри. Видишь? Йанто к нам из другого мира попал. Вот отсюда, Мишка ткнул в кружок с вулканом. Через все эти миры. Понимаешь?
Сам? недоуменно спросил Сашка. Безо всего?
Ну, я не знаю, Мишка покосился на Йанто. Тут спрашивать уже надо.
А нас он с собой может в какой-то мир забрать? спросил вдруг Витька. Ну, просто посмотреть?
Мишка улыбнулся.
Я уже думал об этом. Давайте спросим.
Взяв «стило», он нарисовал рядом с Землей ещё один, пустой кружок со знаком вопроса, потом показал на себя, на друзей, и ткнул в него пальцем.
Йанто какое-то время удивленно смотрел на него, потом пожал плечами.
Ы`аюн, авве.
Не знаешь? перевел Мишка.
Йанто вновь пожал плечами.
Ы`аюн. Ы`хейю ит.
Надо попробовать?
Йанто кивнул.
Ы`хейюда.
Ну так попробуй!
Йанто хмуро посмотрел на него.
Инг лы`сы. У`рар ф`ко. Кар`йу. Нгуйай. Йомханг?
Может не получится? перевел Мишка. Ну от нас всё равно не убудет же. Давай, он снова ткнул в кружок.
Йанто вдруг широко улыбнулся.
Йэ, авве! Пайум!
Он стремительно вскочил, свернул лист и сунул его в ранец. Лук моментально отправился в чехол, через секунду к ранцу оказалось прицеплено и копьё. Йанто осмотрелся, глядя, не забыл ли чего, потом протянул Мишке руку.
Сут`тэ, авве.
Ага, Мишка крепко сжал его шершавую горячую ладонь. Йанто протянул вторую руку Сашке.
Сут`тэ.
Сашка взялся за его руку с другой стороны. Ленка и Витька не заставили себя долго ждать и взяли за руки уже их, получилось что-то вроде хоровода.
И что дальше? спросил Мишка.
Йанто покосился на него.
Тайу ту тэ. Йур.
Не мешай? перевел Мишка.
Йанто кивнул. Потом закрыл глаза и замер, словно прислушиваясь к чему-то.
Мишка тоже замер но ничего не случилось. Йанто стоял, словно столби, казалось, даже не дышал. Ребята ждали. Прошла минута, вторая
Нетерпеливо вздохнул Витька. Ленка переступила с ноги на ногу. Сашка недовольно засопел.
Да ну, фигня всё это, подумал Мишка. Всё этопросто очень ловкий розыгрыш. Сейчас Йанто рассмеется, и на чистом русском скажет «размечтались, одноглазые!» И
У него вдруг страшно закружилась голова. Освещенная костром комната завертелась вокруг, словно в какой-то сумасшедшей карусели. Мишка вдруг почувствовал, что падаетно не вниз, даже не вверх, а
Какая-то чудовищно мощная сила подхватила его и швырнула в ревущую черноту.
* * *
На какой-то миг он просто исчез, растворился в ревущем миллионами голосов мраке. Потом его словно ладонями ударили по ушамрезко и больно! Каменистая земля бросилась под колени. Мишка ударился в неё руками и замер, пытаясь осознать, что это с ним, и на каком это он свете. В нос ударил жаркий, пахнущей серой воздух, сухой и пыльный. Как-то вдруг мальчишка понял, что стоит на четвереньках, глядя на буро-фиолетовую россыпь камешков, освещенных низким, словно бы закатным солнцем.
Мишка яростно помотал головой и поднялся. Неспешно, так как тело стало неожиданно тяжелым. И замер, ошалело открыв рот.
Затхлая чердачная комната исчезла без следа. Перед ним лежала неровная долина, заваленная камнями всех форм и размеров, черно-фиолетовая в свете садящегося в пыльную багровую мглу невероятно огромного, приплюснутого солнца, на его поверхности отчетливо виднелись пятна. Солнце было наискось перечеркнуто смутной черной полосойили, скорее, целым пучком разнокалиберных полос. Над головой они превращались в невероятную розовато-белую дугу, перемахнувшую всё небо, тоже словно набранную из полос разной яркости и толщины. Слева от неё висели два розовато-фиолетовых серпа, заполненных смутным свечением, совсем как молодая луна. Хотя, почему это «совсем»? Это луны и есть. Две, как-то отстранено подумал Мишка. Точно не Земля.
Ошалело моргнув, он перевел взгляд на землю. Справа, словно окаменевшее вдруг грозовое облако, в небо поднимался багрово-фиолетовый скалистый кряж. Исчерченный черными отвесными тенями, он неровными уступами убегал к продернутой волокнами безмерно далеких облаков смутной фиолетовой мгле, в которой, ещё не касаясь горизонта, тонуло солнце. Слева, словно руины обелиска, торчал уступчатый утес, а за ним, дальшедругой, огромный, похожий на средневековый замок с донжоном. И нигденикаких следов жизни. Фиолетово-рубиновая светящаяся мгла сгущалась перед безмерно далекими скалами, словно парящее в воздухе озеро.
Мишка смотрел на всё это, пока солнце не зашло, и мрачное фиолетовое сияние не померкло, растворившись в почти черной гряде безмерно далеких облаков. Над ней серебрилось два лунных серпа, один вдвое больше земного, и неизменно сияла колоссальная ажурная арка. Справа от неё на багрянце закате горели две неожиданно ярких звезды, желтая и белая.
Вновь помотав головой, Мишка обернулся, тут же испуганно вздрогнув, едва ли не за его спиной торчал ржаво-рыжий волокнистый стебель толщиной в его тело и высотой метра в четыре, раздвоенный на конце и увенчанный парой светло-рыжих пузырчатых «шишек». За ним, до далеких зеленовато-бурых холмов, тянулись такие же растения. Окруженные увенчанным такими же «шишками» подростом, они росли далеко друг от друга, наверное, за целые десятки метров. Между ними там и сям прозрачными столбами поднимался пар, а за холмами вздымался морщинистый конус горы, увенчанный огромной тучей клубящегося дыма, внизу темная, наверху она ещё золотилась в лучах уже ушедшего за горизонт солнца. От неё к земле тянулись темные космы, словно бы дождя, но не дождя, конечно, а пепла.