Нет, Шемяка, вы уж без меня. Мне назад надо, меня дома ждут.
Шемяка закинул связанного «волхва» с заткнутым кляпом ртом на коня и сел в седло. Бажен залез на своего коня. Толпа расступилась и они двинулись вперед. Боримир развернулся и поехал назад. Крестьяне стали расходиться, лишь только поп долго стоял и смотрел вслед Шемяке и Бажену.
Они шли вдоль реки. Впереди Шемяка с перекинутым поперек конской спины лжеволхвом.
А меня-то зачем взяли? спросил Бажен. Свирелька моя даже не пригодилась. Я-то думал, уложу его, а мне даже вздохнуть не дали. Что я потом Булату скажу, коли спросит меня, справился я или нет. Да, дедушка, справился, только и успел увидеть, как Шемяка самозванца заломал.
Успеешь еще отличиться! ответил Шемяка. И дудка твоя нам еще обязательно пригодится. Да может, уже и сегодня.
А что делать?
А вот этогоШемяка указал пальцем на лежавшего мешком «волхва» в чувство привести.
Зачем?
Ну, как зачем? Приведем мы его к князю, а он возьми да и крякнет раньше времени. И попробуй, докажи потом, что этот человек говорил то, что мы слышали? Без доказательствнаши слова и гривны значить не будут. Еще и получим своешкуры-то спустят за обман.
Но мы же не обманываем!
А доказательство берегии будет тебе счастье.
Некоторое время спустя «волхв» стал жалобно мычатьон долго ехал, перекинутым через хребет коня и кровь прилила к голове.
Развязать придется, сказал Шемяка, остановив коня. Иначе не довезем.
Он спешился, спустил пленника, развязал ему руки и ноги. «Волхв» сел и осмотрелся. Глаза его были налиты кровью, лицо выглядело помятым. Он обхватил руками голову.
Пошто такие издевательства? спросил он. Я ведь просто делал, чего попросили меня.
А думать надо под что идешь, беззлобно ответил Шемяка. Теперь моли своего бога, чтоб князь в живых оставил.
Связывать пленника больше не стали, и Шемяка посадил его перед собой. До вечера они отъехали достаточно далеко от деревеньки. Начинало темнеть, когда остановились и стали готовиться к ночлегу. Костер развели быстро. Перекусили, пока не стемнело и Бажен достал свирель.
Давай, начинай, сказал Шемяка. Видишь, человеку чего-то плохо. Может и правда, поплохело, а может, и придуряется. А если так, тогда лечить его уже не ты будешь, а я. Я придуривание очень быстро вылечиваюкулаком в бочину, и все дела.
Бажен не знал, как ему действовать, ведь Булата рядом не было. Это он тогда вдохнул в него силу, а кто сделает это сейчас? Мальчик беспомощно посмотрел на Шемяку. Тот ободряюще кивнул головой. Бажен вдохнул побольше воздуха и начал играть. Он попытался представить себе, что ощущал в тот раз, когда оживил лепестки ромашки. И почувствовал, как его накрывает теплой волной, он будто попал в водоворот, его понесло куда-то вдаль. Бажен заиграл, и понял, что его музыка стала совсем иной, не такой, какой была раньше. Она будто расплескалась в разные стороны. Коснулась и Шемяки, и лжеволхва, и даже коней, стреноженых и привязанных к деревьям. И в каждого влилось ровно столько сил, сколько ему недоставало.
Бажен перестал играть, закрыл глаза и выронил из рук свирель. Он устал, и голова болела. Он вытянул ноги и ощутил тепло костра. Потом вдруг понял, что у него все получилось.
Как он? слабым голосом спросил мальчик.
Будет жить, ответил Шемяка. Уснул. И тебе надо поспать.
Бажен кивнул головой, соглашаясь и сразу провалился в сон. В обычный сон, в котором он не попал в другой мир, а встретился со Всемилом и они вместе охотились на медведя. В тот миг, когда косолапого они уже почти завалили, Бажен проснулсяначиналось утро.
Солнце осветило верхушки деревьев, и Бажен вспомнилось, как он по утром уходил со Всемилом в лес, по грибы по ягоды. И ведь было это не так давно, а теперь кажется, что в другой жизни.
Проснулся? Я уже поесть приготовил, сказал Шемяка.
Бажен поднялся и увидел, что пленника Шемяка привязал на ночь к дереву, чтобы тот не сбежал. Теперь он его отвязал и «волхв» стоял, разминая затекшие ноги и руки.
Давайте, ешьте, и поедем дальше. Нам надо побыстрее в Ростов попасть.
На постеленной на земле тряпице была разложена нехитрая еда, то, чем снабдили их в монастыре. Холодное мясо, хлеб, сыр.
Так тебя звать-то как? спросил Шемяка пленника. Второй день вместе едем, а не познакомились.
Ерема я, плотник ростовский.
Что ж ты Ерема, такой глупый? Плотничал бы себе спокойно, чего за легкими деньгами полез?
Ну, дык предложили, рази ж откажешь боярину?
Ну лады, скажу князю, что лично на тебя обиды не держим, чтоб отпустил он. Но только если скажешь ему всю правду.
Скажу! Ну а что же тут такого плохого? Ну, ходил, ну, слова заученные говорил. Не украл, не бил никого.
Дурак ты, Ерема! Ведь из-за этих слов куча народу пострадает. Неужто плотничьим своим мозгом не мог ты понять хотя откуда тебе Но так знай, что благодаря тебе князь ростовский решит волхвов изжить окончательно. Ты подумай, толькоуйму людей по твоей вине могут убить. И не врагов каких пришлых, а своих, русичей.
Я и не знал о том! Ерема часто заморгал, глядя на Шемяку.
Не знал он! Так вот знай теперь, дурень!
Тогда пошли скорей! Ерема вскочил на ноги. Нужно идтить быстро, покуда князь страшное решение не принял. Пойдем!
Шемяка решил его больше не связывать, раз уж плотник Ерема и сам хотел сделать то же, что и он.
Два дня они шли посуху, а в последний зарядил сильный ливень и началась гроза. Они остановились под большим дубом невдалеке от берега Сары и спрятались от дождя. Хотя, куда тут спрятатьсяпромокли насквозь.
Кони стояли, прижавшись боками друг к дружке и фыркали, изредка хлопая копытами по лужам. Дождь шумно сбивал последние, неопавшие листья и скоро дерево перестало хоть как-то укрывать путниковмокрая, пожелтевшая листва плавала в лужах.
Молнии били сначала издалека, а потом гроза приблизилась. В сумраке дождливого дня на мгновение становилось светлей. Когда ветвистые молнии лизали спокойные воды Сары, то вся поверхность реки освещалась ярким белым светом. Сначала Бажен удивлялся, чего это Шемяка ничего не делает с грозой, потом вспомнил, что он и не волхв вовсе. А потом вдруг сообразил, что грозаэто просто гроза, и никакого Перуна на самом деле нет. А есть лишь только волхвы, которые только прикрываются несуществующими богами, а сами всего-то делают историю мира. И ведь никто и никогда не узнает об этом, потому то они скрывают свои истинные цели. Еще Бажен подумал, что вот, сколько времени волхвы вещали от Перуна и других богов, и теперь, когда Боги попали в опалу, было бы проще всего взять, да и сказать правду, что мол, к богам мы отношения не имеем никакого и вашему Христу нисколько не мешаем! Ан нет, никто ведь не поверит.
Весь вечер и всю ночь громыхало, сверкало и лилось с неба и лишь под утро дождь перестал, и небо прояснилось. Бажен заметил, что в отличие от него и Шемяки Ерема грозы ужасно боялся и все норовил залезть под брюхо коня.
Утром, едва только рассвело Шемяка разжег костер, и это ему удалось на удивление быстро. Они развесили вокруг пляшущих языков пламени мокрую одежду и спустя некоторое время уже были одеты в сухое. Завтракать не сталиШемяка сказал, что перекусят в дороге.
Шемяка стал искать брод через Сару, но во время дождя реку так раздуло, что и не перейдешь. Они долго брели вдоль речки, пока наконец нашли неглубокое и неширокое место, где и смогли перейти на тот берег.
Шемяка, несмотря на то, что Ереме он уже вроде доверял, но посадил его с собой, а не с Баженомхоть и тяжело коню двоих рослых мужиков нести, а все ж надежней, если вдруг пленник сбежать захочет.
***
Под вечер они дошли до Ростова. Город был чистым после дождя и уже даже обсох. На площади народу было немного, все-таки вечер уже, разошлись люди. Зато в хоромах князя шумноужинают бояре, веселятся.
Куда? спросил стражник.
Князь на месте? Срочное дело к нему.
Какое дело, видишь, отдыхают они.
Нечего отдыхать, коли отечество в опасности. Пропусти нас к нему.
Стражники переглянулись, и старший кивнул. Жестом он направил младшего товарища сопровождать гостей. Тот, гремя оружием и кольчужкой, проводил троих пришлецов до светелки, в которой пьянствовал князь и его бояре.
Кто такие? спросил Василько, увидев вошедших.
Стражник скомкано объяснил, после чего его прогнали и князь стал расспрашивать гостей. Когда Ерема рассказал о двух боярах, что заплатили ему за то, чтобы он хулил Иисуса от имени волхвов. Князь помрачнел. Скулы его побледнели.
Узнаешь тех бояр?
Ерема кивнул и втянул голову в плечи. А после показал рукой на братьев, сидевших среди других бояр. Князь поднялся во весь рост, опершись сжатыми кулаками о стол. Глаза его гневно заблестели.
Вот от вас, братушки, я такого не ожидал. Правду говорит этот человек?
Один из братьев встал с лавки и замотал головой, нет, мол, неправда. За ним и второй.
Врет он, князь, я его и не видел-то никогда, эту морду!
Как же я вру! закричал Ерема. А денежки-то чьи?
Он вынул из-за пазухи мешочек и бросил его на стол перед князем. Деньги в нем глухо звякнули. Василько взял мешочек и повертел его перед глазами.
Что ж, вы братушки, меня обманываете. Это ведь твой кошель, Александр! князь посмотрел в глаза старшего из братьев.
Насупивашись, князь закрыл глаза, сжал кулаки и грохнул ими по столу.
В острог обоих! закричал он. И Алексашку, и Олежку! Тем, кто смуту наводитпрощения не будет!
Стражники подошли и увели братьев. Те шли покорно, словно не в тюрьму, а на отдых шли.
Князь сел за стол, обхватил руками голову. Потом махом выпил чарку вина, затем еще одну. Вскочил на ноги.
Гонцов, быстро!
Четверо крепких молодых паренька мигом появились перед ним.
Гоните быстро, братцы, по следам дружины. За озером она должна разделиться и уйти к четырем монастырям Перуна. Остановить немедля!
Бажен понял, что страшное дело, которое задумали братья, почти свершилось. И если гонцы не успеют остановить княжеских витязей, то монастыри попросту сожгут. А что произойдет после этого, он даже и представить не пытался. Ведь тогда равновесие будет нарушено! И русский народ погибнет.
Гонцы бегом выбежали из светлицы. Князь был мрачнее тучи. Он сидел за столом и смотрел в стену.
Нам-то что делать, княже? спросил Шемяка.
Пировать-то уже не захочешь, сказал князь. А коли так, то можешь идти назад. Да и не усидится тебе сейчас на месте, домой потянет. Если коней свежих надо, тебе дадут. Ступай. А с братишками разберемся по строгости. И с домами вашими все в порядке будет, гонцы у меня быстрые.
Шемяка поклонился князю в пояс, Бажен сделал то же самое, за ними и Ерема. Они втроем вышли во двор.
Ну что, Еремка, сказал Шемяка. В рубахе родился. Дуй домой и в следующий раз башкой думай, прежде чем за легкую работу браться.
Эх, жалко, денежки-то у князя остались. Вернуться, что ли, попросить, чтоб отдал? сказал Ерема.
Дурак ты, Ерема. Беги домой, коли жизнь дорога! Авось князь и забудет о тебе в суматохе.
Князь распорядился насчет свежих коней и в сей же час Шемяка и Бажен, нисколько не отдохнув, лишь быстро перекусив в харчевне у площади, отправились назад.
А может так быть, что мы опоздаем? спросил в дороге Бажен.
Мы и так опоздали уже, ответил Шемяка. А вот гонцы княжеские никогда не опаздывают. Догонят они дружину-то.
А если нет?
Слушай, не трави душу! Все будет хорошо, ясно?
Бажен знал, что когда взрослые начинают успокаивать детей, это значит, что они сами ни в чем не уверены. И если мужик говорит ребенкуне бойся, то это значит, что он боится сам. Мальчик понимал: ни Шемяка не был уверен, что они успеют, ни князь.
7
Назад они шли быстрее. Почти не останавливались, лишь для того, чтобы перекусить или поспать часок-другой. Ели чаще всего на ходу.
Бажен вымотался и едва держался в седле, а раза два чуть не свалился на землю. Они ехали молча и почти не разговаривали, да и не было желания говорить. Хотелось только уснуть и проспать всю дорогу.
Когда они уже шли тропкой вдоль болота, на краю которого находился монастырь, Бажен почувствовал сильный запах гари. Так гореть могло только сухое дерево, лес горел по-другому. Неужто монастырь?
Мальчик посмотрел на Шемяку и заметил, что тот тоже взволнован. Шемяка вдыхал запах горелого дерева и вертел головой. Вскоре они увидели остатки монастыря. Терем, некогда высокий и ладный, скукожился, покосился и почернел. От частокола и вовсе остались лишь горстки пепла, только вышка почти не пострадала, но и она была готова упасть, подпорки ее обгорели. Над пожарищем еще курился дымок.
Не успели они подойди поближе, Шемяка вдруг увидел что-то на тропке и, спешившись с коня, подошел к дереву на краю болота. Бажен, подвел коня поближе и увидел мертвого витязя. А на той стороне тропки лежал еще один. У обоих не было голов.
Кто это их так? спросил мальчик.
Ну, не Булат, это точно. Он не стал бы убивать их. Нельзя их убивать, вроде как свои. Он всегда так говорил. Наших, русичей, ни за что нельзя убивать.
Ага, а им это все равно, ответил Бажен. Свойне свой, все равно сожгли.
А дружину княжеску кто-то голов лишил, глянь, вон там еще двое лежат, а вон еще один.
Там и здесь лежали обезглавленные витязи, Бажен насчитал около пятидесяти трупов.
Да ладно с ними, с чудами-юдами этими! сказал он. С ребятами-то что?
Сожгли их, Баженка! Наверно, всех.
Бажен тоже спешился, они привязали коней к шаткой вышке, и вошли на пепелище. Сгорело все. Только остов главного терема устоял. Его перекошенный сруб едва держался.
Бажен увидел Булата. Старик был начисто лишен бороды и волос, одежда тоже обгорела. Он лежал за восточной стеной сруба. Видимо, выпрыгнул из окна. В почерневшей руке его, с которой струпьями слезла сгоревшая кожа, он что-то зажал. Шемяка присел рядом на корточки с трудом разжал кулак старика. На черную от сажи землю выпал оберег, тот самый, в котором Булат хранил сухую ромашку, вероятно, память давней любви. К кому чувствовал он такую приязнь на всю жизнь, уже и не узнать никогда. Все огонь поглотил.
Держи! поднимаясь с колен, сказал Шемяка и протянул оберег Бажену.
А остальные? Мальчик спрятал почерневший от копоти кругляк в суму.
Что остальные? Нет никого!
Они обошли сруб и увидели двоих юношей, которые помогали волхву следить за малышней. Один из них был сражен стрелой, второй сгорел подобно Булату.
Все дети были в срубе. В живых никого не осталось. Здесь в разных позах лежали и Неждан, и другие ребята. Они все погибли. Васятко пытался доползти до выхода, да так и остался на полу, вцепившись скрюченными пальцами в горячий еще пол. Неждан лежал у оконца, видимо, хотел глотнуть свежего воздуха, а везде только гарь. Андрейка и Глеб были тут же, рядом, под лавками.
Бажен никогда не видел так много смертей, а уж тем более он никогда не видел мертвых детей. Все дети в его понимании должны обязательно вырасти и умереть от старости. Все это не укладывалось в его голове.
Бажен развернулся и вышел во двор. И увидел Стояна. Рядом с ним на коленях стоял Шемяка. Впервые в жизни Бажен слышал, как плачет взрослый мужик. Шемяка ревел в голос и теребил обгоревшую рубаху брата.
Бажен присел в сторонке и ждал, пока брат простится с братом. Потом они копали могилы прямо во дворе и хоронили своих друзей. После чего вышли в болото и захоронили обезглавленных витязей.
Большой холм во дворе бывшего монастыря да еще один на краю болота у тропинкивот и все, что осталось от людей.
Ужасно хотелось пить, а в козевках вода закончилась. Шемяка подошел к колодцу и заглянул внутрь. Подергал железную цепь, ведро было полно воды. Потянул, перебирая звенья гремящей цепи и вдруг что-то увидев, замер. Всмотрелся вглубь колодца, а потом стал тянуть цепь с новой силой.
Смотри-ка, Баженка, что там, на цепке надето?
Бажен подошел к нему и увидел, что на цепи, и правда, что-то надето. Он протянул руку и снял с блестящего звена белеющую в темноте колодца дощечку. Это была вощечка, дощечка с нанесенным на нее слоем воска. Ими пользовались для того, чтобы делать недолговечные записи, Булат на них обучал ребят грамоте.
Что это? спросил Шемяка.
Вощечка. Бажен покрутил досточку перед собой. Написано что-то.
Грамоте обучить его не успели, и он не смог разобрать всего, что там написано, только отдельные слова.