Об этом, артистично улыбнулся Фред, я позаботился заранее. Прошу!
Он ловко извлёк из-под дивана пакет и высыпал содержимое на стол: три круглых плоских коробочки с ладонь размером. Пит пригляделся и, шумно выдохнув, ругнулся под нос. Талейта протянула руку, взяла коробочку и поняла, что вот теперь влетела в настоящий блудняк.
Прыгуны были запрещены. Совсем. Если попадешься с прыгуном в кармане, сядешь так надолго, что, когда выйдешь, соседские дети придут знакомить тебя со своими внуками. Всё из-за того, что нормальные, законопослушные граждане обязаны путешествовать между планетами с помощью Галактической Системы Тоннелей. Вошёл в будку на Земле, набрал код, вышел на Нью-Дели. Разумеется, при этом остаётся запись в транспортной базе данных, чтобы Галактика знала, где тебя искать, если что.
Прыгун же затягивает того, кто им пользуется, в первый попавшийся тоннель, после чего без всяких записей выплёвывает в абсолютно случайную будку. Это может быть будка на Гаване, на Катманду или вообще где угодно. Главноеникто никогда не узнает, куда тебя занесло. Тоннельные перемещения с помощью прыгунов невозможно отследить. Такое вот замечательное устройство.
Нам, уважаемые коллеги, потребуется только войти в дом, говорил Фред, размахивая прыгуном, зажатым между большим и указательным пальцами. Выйдем мы с помощью этих милых вещичек, все разом и в разных направлениях, и никогда больше не увидимся. По счастью, в сейфе как раз три слитка, так что улов разделить очень просто. Каждый хватает свой слиток ифьюить!
Пит и Талейта сидели молча.
К тому же, с энтузиазмом продолжал Фред, Думпфайфер, лишившись слитков, поднимет такой кипеш, что спрятаться на Земле будет нереально. После дела придется драпать, причём сразу.
Талейта пригляделась к прыгуну. На крышке помещалась большая рифленая кнопка. По всему было видно, что коробочку делали не на заводе, а где-нибудь в подпольной мастерской: по бокам остались следы от дешёвой принтерной сборки, кнопка сидела в гнезде косо. Сквозь полупрозрачный, с разводами пластик мутно виднелись мелкие электронные потроха.
Ещё вопрос есть, буркнул Пит. Если девчонка свалит раньше нас, то проход, который она открыла, схлопнется. И мы, типа, сдохнем. Что скажешь?
Он опять подчёркнуто обращался к Фреду. Талейте захотелось встать, обругать их обоих и уйти, но Фред со значением поднял палецмол, погоди, всё схвачено.
Это я предусмотрел, заверил он. Немного покопался в начинке одного прыгуна. Кстати, как раз того, который в руках у нашей Тилли.
Талейта очень осторожно положила прыгун на стол и украдкой обтерла ладони о юбку.
И что ты с ним сделал? поинтересовалась она. Фред щёлкнул по коробочке ногтём:
Встроил датчик, который не даст сработать, пока рядом есть наши прыгуны.
А-а, протянул Пит. Ну что, грамотно.
Талейта поняла.
Как мило, сказала она. То есть, мальчики, если станет жарко, сначала драпаете вы двое, а я остаюсь последней?
Фред улыбнулся совсем уж солнечно, так, что у неё против воли потеплело в животе.
Ничего не поделаешь, бизнес есть бизнес. Рассказывали про одно дельце на Сингапуре, там тоже был пси-барьер и псионик, который его отключил. Так вот, этот хитрец дождался, пока медвежатники взломали сейф с бриллиантами, схватил бриллианты в мешке и смылся с прыгуном неизвестно куда. Поле, само собой, схлопнулось. Когда приехали копы, они нашли только мертвецов.
Ну что ж, сказала Талейта. Раз мне тут не доверяют
Доверяй, но проверяй, сказал тогда Пит и впервые посмотрел ей прямо в глаза.
Сейчас, сидя в капсуле и тасуя карты, она вспомнила этот взгляд и поёжилась. Ещё раз перебрала в уме все плюсы и минусы ограбления. Собственно, дело полностью состояло из минусов, начиная с того, что ей предстояло уходить последней, и заканчивая да тем, что это было настоящее ограбление! С возможностью попасться копам или поджарить мозги в пси-поле.
А плюс был только один: вернуться в табор со слитком флогистериума, распилить его на мелкие кусочки и раздать всем понемногу, чтобы продали. Тоже, кстати, непросто будет. Этот Дудеркопф или как его там наверняка пустит по федеральным каналам объяву, чтобы хватали всех, кто торгует флогистериумом. Придётся братьям-ромам ходить по дальним тоннелям, таскаться по Галактике, искать тех, кто не задаёт лишних вопросов и при этом готов выложить хорошие ловэ. Впрочем, как и всегда.
Хотя был ещё один плюс. Фред.
Экран ожил, зазвучала мелодия вызова. Талейта подскочила так, что стукнулась макушкой о потолок. Из капсулы сверху приглушенно заорали: «Не шуми, дай поспать!»
Извините! крикнула она в ответ. И уже экрану:Да?
Привет, Тилли! жизнерадостно сказал Фред. Я тут подумал, надо бы проверить тебя в деле. Репетиция, так сказать. Встретимся перед «Вдрызгом» через полчаса, лады?
Какая репетиция? опешила Талейта.
Значит, договорились, жду, быстро сказал Фред и отключился.
Верхний ярус был прекрасным местом. Она и не думала, что такая красота бывает на Земле, которая всегда ей виделась средоточием вонючих полутёмных коридоров, стальных потолков, затянутых клочьями плесени, и капсульных ночлежек вроде «Бельведера». На верхнем ярусе стояли богатые коттеджи, разделенные силовыми заборами, гудели уличные кондиционеры, гуляли люди (именно гуляли, болтая друг с другом и посматривая по сторонам, а не бежали на работу, с работы или по рабочим надобностям).
Но главноенад всем этим было небо, и даже толстый слой защитного полимера не скрадывал небесной яркой синевы. Талейта нигде такого не виделани на Стокгольме, ни на Токио, ни даже на Лондоне, который во многом копировал Землю. Она бродила по широким улицам, запрокинув голову, смотрела из-под руки в зенит, ахала, цокала языком, даже смеялась от восторга. Потом Фред показал черную точку далеко в вышине и сообщил, что этолетучая крыса, существо, предки которого прилетели на корабле беженцев с какой-то умирающей дум-планеты и смогли приспособиться к земной экологии. Диковину, впрочем, разглядеть не удалось: налетела песчаная буря, и небо заволокло бурым маревом. Талейте стало жалко зверюшку, но Фред сказал, что та, скорее всего, спряталась в вентиляционной шахтетам у крыс целые гнездовья, где они спят, закутавшись в крылья, и сторожат отложенные королевой яйца.
Небо тем временем совсем потемнело, и Фред повёл Талейту в обход трёхэтажного коттеджа, облицованного импортным, привезённым с Пекина «живым кирпичом». За коттеджем обнаружился неприметный грибок технического колодца. Они спустились в колодец, прошли десяток шагов по низенькому лазу и остановились перед бронированной дверью. Под потолком мужественно боролась с темнотой одинокая лампочка.
Это и есть дом твоего Дампкоффера? спросила Тайлета, безуспешно пытаясь отряхнуть юбку от липкой пыли.
Фред покачал головой:
Светиться перед делом? Слишком палевно. Нет, это просто чья-то богатая хата. Кто-то нахапал достаточно жетонов, чтобы тут жить. Это всё неважно, главноездесь такая же пси-защита.
Где? не поняла Талейта. Фред глубоко вздохнул и нехотя протянул руку к кодовому замку на двери. Чем ближе становилась дверь, тем медленнее двигалась рука, и тем сильнее дрожали пальцы. Когда до замка оставался какой-то сантиметр, Фред охнул всей грудью и, отдернув руку, сунул ладонь под мышку. Талейта с удивлением заметила капли пота у него на лбу.
Вот здесь, сказал он осипшим голосом. А голову туда совать вообще нельзя.
Талейта, недолго думая, дотронулась до двери и взвизгнула. Больно было так, будто пальцы окатили кипятком и одновременно тряхнули током. Она заплясала, тряся рукой в воздухе.
Бэнг рогэнса, простонала она. Больно, а-а
Боязливо поднесла руку к лампе, ожидая увидеть содранное мясо, ожоги, язвыно пальцы были розовые и вполне здоровые на вид. Фред криво усмехнулся.
Убедилась? спросил он, глядя на перекошенное лицо Талейты. Поле здесь ещё слабенькое, внутрисильнее. Ну, давай, попробуй его пробить. Должно получиться.
Пробить? Как? растерялась она. Фред пожал плечамимол, сама должна знатьи отступил на шаг. Талейта с опаской поглядела на дверь, медленно вдохнула, резко выдохнула. Зажмурилась.
Сначала, как всегда, ничего не было, только плавали в темноте цветные круги. Она сосредоточилась, принялась вглядываться в тьму. Тьма притворялась скучной и обычной, такой, какую видит любой человек, закрывший глаза. Хотелось сдаться, плюнуть, послать этого пройдоху куда подальше и пойти домой ну как домойв капсулу но тут началось. Хлынули по спине мурашки, резко запахло фиалками, запели в унисон сверчки, и она увидела сферу.
Никакая это была не сфера, а, скорее, комок, огромный сгусток цвета запекшейся, смешанной с грязью крови. Неровные края жадно пульсировали, трепетали, вытягивались щупальцами. Комок был концентратом самых паршивых эмоций: будто взяли ненависть, зависть и страх у тысячи людей, выпарили, зачерпнули то, что осталось на дне, и посадили под замок в электронную тюрьму. Талейта не знала, мог ли комок думать, но он точно мог чувствовать. И он чувствовал то, что умелненависть, зависть и страхко всем подряд, кроме тех, кого велели считать хозяевами. Пси-барьер был живым, но жить ему было погано, а умереть не позволяли, и от этого он вымещал злобу на любом, кого мог достать.
Когда Талейта увидела всё, как есть, ей стало до того жалко несчастный комок, что рука сама к нему потянулась. Пожалеть, погладить. Она коснулась грязно-кровавого пятна, и сфера, помедлив, раздалась в стороны, поблекла. Талейта осторожно шагнула вперед и уперлась во что-то твёрдое. Открыв глаза, она обнаружила, что стоит вплотную к двери с кодовым замком.
Вау, благоговейно произнёс Фред. Он робко подошел и встал рядом. Получилось!
Талейта с сомнением кивнула. Она чувствовала сферу вокруг себя и знала, что ничего не поменялось. Просто пси-барьер ненадолго расслабился. Но, стоит Талейте перестать его жалеть и мысленно гладить (она не была уверена насчет того, можно ли кого-нибудь мысленно гладить, но ни на секунду не переставала этого делать) кровавый комок обрушится на них с Фредом и вскипятит им мозги со всей силой накопившейся ярости.
Ну чего, убедился? спросила она. Валим, что ли.
Фред хлопнул в ладоши.
Это надо отпраздновать! сказал он.
И они отпраздновали. Сначала спустились обратно на десятый ярус и пошли во «Вдрызг». Там Фред отмочил штуку: достал из кармана отвертку, перегнулся через стойку, отковырнул переднюю панель у бармена и что-то подкрутил в настроечной плате, после чего бармен начислил им по три дайкири за счет заведения. Талейта могла поклясться, что в первом дайкири было вдвое больше градусов, чем положено, но, с другой стороны, кто знает, сколько там положено? Впрочем, к третьему коктейлю стало казаться, что градусов, наоборот, не хватает. Она сообщила это Фреду. Он с озабоченным видом отпил из её бокала, почмокал губами, деловито кивнул и предложил сменить заведение.
Что и было сделано. Они вышли в гулкий бетонный коридор, Фред свистнул велорикше, и через полчаса Талейта уже танцевала в «Джиггере», самом шикарном кабаке двенадцатого яруса. Танцевала, разумеется, босиком, как и положено настоящей ромни. Фред, оказывается, тоже неплохо умел двигаться: мало кто мог составить ей достойную пару, но он смог и продержался пять танцев подряд, причем во время пятого все, кто был на танцполе, встали вокруг, хлопали в такт и одобрительно свистели.
Кажется, они ещё что-то пилинапиток каждый раз менялсяа потом вдруг очутились в каком-то совершенно новом баре, где было темно, и на полу валялись мягкие подушки. В воздухе плыл синий дым. Губы Фреда оказались мягкими и требовательными, и такими же были его руки. А ещё потом она поняла, что это никакой не бар, а отель, где вчера обсуждали делоили то случилось позавчера?..
Но всё стало неважно, неважно, неважно.
Утром Талейта проснулась на удивление свежей. По идее, после такой попойки голове полагалось превратиться в дум-планетуобезвоженную и с ядовитой атмосферой. Но обнаружилось, что головав полном порядке, а тело казалось лёгким и словно наполненным пузырьками. Она долго и с удовольствием потягивалась, зевала во весь рот, как кошка, разглядывая из кровати номер Фреда, слушая шипение воды в душевой кабинке.
Всё было здорово. Она сумела пробить защиту, танцевала половину ночи, а вторую половину удалось провести ещё лучше. Сегодня, когда они пойдут на дело, всё получится как надо, и уже утром Талейта завалится в табор с тяжелым слитком за пазухой. Чёрным, драгоценным слитком: чернее, чем кофе в безлунную ночь, и дороже, чем целая улица роскошных домов там, наверху. Кажется, бахт-удача вспомнила о своих обязанностях, вернулась и принялась с виноватым видом навёрстывать упущенное. Надо бы глянуть карту, да жаль, колода осталась в «Бельведере». Впрочем, карту не обязательно тянуть с самого утра, можно и позже наверное.
Особенно, если утро началось, как сегодня, в три часа дня.
Вода смолкла, дверь кабинки отъехала в сторону, и в клубах пара появился Фред.
Повезло, сказал он, пригибаясь, чтобы не задеть потолок. Горячую дали. Иди скорей, пока не кончилась.
Потом, промурлыкала она, зарываясь в подушки. Успею.
Фред присел на краешек дивана.
Выспалась, Тилли? Сегодня длинный день.
Вроде выспалась, она еще раз зевнула. Только не зови меня Тилли. Это имя для гаджо, для чужаков. ЯТалейта.
Талейта? Он поцокал языком, будто пробовал буквы на вкус. Красиво. А как ласково? Тали? Лейта?
Просто Талейта. Все наши так зовут, и ты зови.
Вот прямо полным именем? удивился Фред. Даже мама с папой?
Даже Да.
Ну ладно, Талейта, как скажешь. Может, завтрак закажем прямо сюда?
А можно? не поверила она.
Отчего ж нельзя, он дотянулся до экрана, поколдовал над иконками. Десять минут подождать.
Отель и вправду был шикарным, потому что всего через полчаса в дверь позвонил бот доставки. И хорошо, что не через обещанные, явно несбыточные десять минут, потому что, если бы бот приехал хоть минутой раньше, ему бы не открыли. По крайне важной причине.
Устрицы бери, посоветовал потом Фред, жуя. Очищенные, прессованные. Прямо на хлеб намазывай, вот так. Представляешь, их раньше со скорлупой ели. Во дураки, скажи?
Вкусно, с набитым ртом сказала Талейта. А это что?
Это мёд. Да не сомневайся, не полимерный. Чистая соя.
Не буду. Сладкое же, растолстею.
Давай-давай. Тебе полезно. Я слышал, псионикам для работы надо много сладкого.
Они какое-то время ели молча.
Уф, сказала она, наконец, и с размаху откинулась на подушки. Фред аристократично вытер губы, бросил салфетку на поднос и примостился рядом.
Скажи, а ты всегда такая была? Ну, особенная?
Талейта кивнула, глядя в потолок:
Говорят, мама много по туннелям ходила, когда меня ждала. Такое вообще-то нельзя делать но цыганам всё можно. Особенноесли очень надо.
Фред покивал с понимающим лицом.
Слушай, произнес он вполголоса, а как тебе Пит?
Пит как Пит, сказала она, а что?
Фред поморщился.
Не очень-то он тебя жалует, вот что. Скажешь, нет?
Мало ли кто меня не жалует, усмехнулась Талейта. Ерунда, зла не держу.
Фред встал и принялся одеваться, подбирая одежду с пола.
Мне Пит не по душе, признался он. И ещё не по душе, что он про тебя сказал вчера.
Ну-ка? насторожилась Талейта.
Фред неторопливо застёгивал рубашку:
Да вот Говорит, мол, гони девчонку, она цыганка, удачу спугнёт. Примета такая.
Талейте стало жарко, будто к щекам приложили горячее полотенце.
Брешет, сказала она, с трудом проталкивая слова через горло. Нет такой приметы. Точно нет.
За стенкой кто-то бубнил на два голоса. Душ скворчал пустым раструбом: видно, горячую включили по ошибке и теперь в спешном порядке отключали. Талейта села на кровати и завернулась в одеяло так плотно, как могла.
И что ты ему ответил? спросила она негромко.
Фред, наконец, справился с пуговицами и сел рядом на разобранную постель.
Ну что ответил Сказал, что ты псионичка высокого класса, что без тебя не обойтись, и что в удачу не верю.
Он посмотрел на неё и улыбнулся уголками рта.
Ещё сказал, что ты мне очень понравилась.
Талейте опять стало жарко, но уже по-другому.
А чего Пит? спросила она, внимательно рассматривая складки на покрывале.