Теперь мы прикрыли подъёмы на стены и в двери башен, не давая крысолюдам добраться до пушек. Стрелки палили из бойниц без команд, особо и не целясь, лишь бы поскорее всадить пулю или арбалетный болт в очередную тварь. А уж мишеней у них было предостаточно.
Мы рубились, не держа строя, сбившись в плотные группы. Наёмники побросали алебарды, взявшись за тяжёлые шпаги. Лишь в паре мест ещё оставались маленькие отряды, похожие на злобных ежей, ощетинившихся лезвиями алебард по все стороны и не подпускающими к себе врагов. Над головами у нас непрестанно рокотали пушки, выплёвывая во врагов тяжёлые чугунные шары.
Я видел, как один такой, скорее всего, случайно, сбил в прыжке ещё одну громадную крысу, что выпустили против нас. Ядро впечатало её в стену донжона, буквально размазав по его камням верхнюю часть твари. Здоровенная голова монстра упала куда-то в толпу крыс.
На нас натравили целую орду лысых, розоватых, отвратительных тварей. Немногим больше обычных крыс, они кидались нам под ноги, а их острые зубы легко прогрызали голенища сапог. Уверен, твари были ещё и заразными, и очень скоро многих из покусанных ими сможет спасти только ампутация. Нас атаковали небольшие, но дисциплинированные и обученные драться до конца, отряды бронированных крыс. Их короткие алебарды обрушивались на нас с чудовищной силойни мечи, ни тяжёлые шпаги наёмников не могли им противостоять. В коротких, но кровопролитных схватках с такими крысами мы несли очень серьёзные потери, куда большие, нежели могли себе позволить.
Руки налились свинцом, всё тело отчаянно вопило, каждый мускул требовал отдыха. Но я не мог позволить себе расслабиться ни на мгновение, ибо враги были повсюду, с любой стороны меня могли атаковать во всякий миг. Я отвечал на удары, бил в ответ, держа меч обеими руками. Пытался увернуться от атак, но получалось далеко не всегда. Я получил несколько несерьёзных ранений, но кровь из них вытекаламедленно, но верно, потому что перевязать их было некому, да и некогда. А вместе с кровью вытекала и сама жизнь.
Зловещий бой колокола перекрыл все звуки на поле боя. Он заглушил даже канонаду, устроенную пушками на стенах. Звон его живо напомнил мне ночь нисхождения скорби, самую страшную ночь в моей жизни. Ночь, изменившую всё. Этот колокол бил Ultima Forsan для всех нас.
Я поднял голову, не без риска для жизни отвлекаясь от схватки, чтобы разглядеть его. Колокол катили на здоровенной шестиколёсной повозке, собранной, как мне показалось, из всякого хлама, что был под рукой. Он был подвешен на каменной арке, украшенной неизвестными символами, выложенными чумным камнем, светящимся отвратительным зеленоватым светом. Повозку тащили три крысы-переростка, четвёртая же непрестанно тянула на себя цепь, прикреплённую к механизму, заставляющему колокол мерно раскачиваться, исполняя роль звонаря. Впереди на платформе стояли двое крысолюдов в броне и с короткими алебардами. Они защищали средних размеров тварь, одетую в балахон, голову которой украшал костяной шлем, сделанный из черепа, украшенного бараньими рогами. В руках крысолюд сжимал короткий посох с навершием из человеческого черепа.
- А вот теперь конец нам пришёл, - выдавил сражавшийся рядом со мной Агирре. Его длинный меч был сломан в последней четверти клинка, но это ничуть не смущало баска.Эта тварь прикончит всех нас.
Несколько ядер ударили в повозку, но не причинили ей особого вреда. Несмотря на такой вид, будто сейчас развалится, она оказалась весьма прочной. Ни одну из крыс по какой-то счастливой случайности не задело. А следом крысолюд в балахоне атаковал нас.
Громадная крыса с особой силой дёрнула цепь, колокол ударил особенно сильно, оглушая всех, тварь в балахоне вскинула жезли из глазниц черепа ударили две зеленоватые молнии. Они обрушились на нас, уничтожая и людей, и крыс, оставляя после себя лишь обугленные, исходящие зловонным дымом трупы.
Здоровенная крыса снова потянула цепь, колокол ударил ещё раз, казалось, даже громче прежнего, и молнии ударили с новой силой, оставляя целые просеки в наших рядах. И пускай крыс гибло даже больше, чем людей, но враг вполне мог позволить себе такие потери. Мы же, естественно, нет.
На третьем ударе колокола крысолюд в балахоне направил свой жезл на мой небольшой отряд. И тут произошло то, чему у меня ещё долго не будет объяснения. Кампеадорский меч в моих руках засиял ещё сильнее прежнего, обе молнии, вырвавшиеся из глазниц черепа на жезле твари, ударили прямо в него. Меня окутало зеленоватое свечение. Клинок сверкал в руках, подобно огненному мечу архангела Михаила. Тело моё переполняла силаи она была очень далека от ангельской. Это была сила смертоносной заразы, сила чумы. Во мне просыпался тиранчудовище вполне под стать Господину. С этой силой надо было что-то делать, и быстро, покуда она не вырвалась из-под контроля, круша всё вокруг без разбора.
Я сделал единственное, что пришло мне в голову. Ринулся на врага. Сейчас меч в руках моих как будто и не весил ничего. Я легко размахивали им, убивая подчас двух, а когда и трёх крыс разом. Его сияющему клинку не могли противостоять прочные доспехи бронированных крысон рубил их словно бумагу. Я бежал к повозке с колоколом и крысолюдом в сером балахоне. Сейчас он был моей целью. Я должен прикончить егои тогда сражению конец. Я был уверен в этом полностьюпотерю такого полководца крысы не перенесут, разбегутся в ужасе.
Рядом в землю ударило ядро, расшвыряв крысолюдов, не успевших убраться с моего пути. Я рубанул наотмашь здоровенную крысу, одну из тех, что тащили повозку, и используя её как подставку легко запрыгнул на платформу. Пара бронированных крысолюдов попыталась остановить меня, но они продержались не больше мгновения. Один за другим полетели на землюни доспехи их, ни алебарды не могли помешать мне. Я прикончил их парой взмахов кампеадорского меча.
А следом пришёл черед крысы в сером балахоне. Я легко перерубил жезл с навершием из человеческого черепа и едва ли не надвое развалил тварь одним быстрым ударом. Она повалилась к моим ногам и сдохла едва ли не раньше, чем упала на криво сколоченные доски платформы.
И тут в чудовищную повозку врезались сразу несколько ядер. Пушкарей на стенах, видимо, вовсе не смутило то, что я ещё нахожусь там. Меня подбросило в воздух, вместе со здоровенной крысой, что била в колокол, и с такой силой ударило об землю, что просто дух из меня вон. А вместе с ним и сознание.
Я погрузился во тьму, и последней мыслью было: ну, наконец-то отдых
Глава 7.Путешествие с комфортом.
Уж в чём в чём, а в комфорте рыцарь воротничка понимал. Путешествовать в его карете было самым настоящим удовольствием. Даже когда не находилось постоялого двора, и Агирре со Скрипачом разбивали нашу небольшую палатку прямо у дороги, я предпочитал ночевать в карете. Первые дни дороги я вообще не вылезал из неё, просто потому что на ноги подняться не мог. Однако и когда самочувствие моё улучшилось, не спешил покидать тёплого уюта кареты. Тем более что и погодка стояла не самая приятная, откровенно не располагающая к тому, чтобы проводить много времени на улице.
А вот Скрипач с Агирре как раз большую часть времени проводили на козлах. Баск правил, а стрелок сидел рядом со своим здоровенным арбалетом на коленях. Я отлично знал, как ловко Скрипач управляется с этой с виду довольно громоздкой штукой, и был уверен, что он способен отбить любое нападение на нашу карету. По крайней мере, сдержать первое время практически любую угрозубудь то обычные грабители, какие частенько попадаются в кантонских землях, или даже небольшая орда бродячих мертвецов.
Новообретённая сила клокотала во мне, не давая спать. Она приглушила головную боль, но не избавила меня от неё. Я был вынужден глотать чёртову микстуру, хотя, Господь свидетель, от одной мысли о ней меня просто тошнило. Вот только выбора не было, либо так, либо выть от адской мигрени. Потому что боль вернулась немедленно, стоило мне только открыть глаза.
Я громко застоналэто был самый громкий звук, на какой я был способен в тот момент. И, наверное, самый осмысленный. Однако он привлёк внимание работавших в завалах людей. Их оказалось не слишком многов основном это были бывшие заключённые рудника. Охрана и наёмники, служащие видящей, заняли пост у выхода шахты, который так и не удалось завалить до конца, несмотря на все старания.
Меня вытащили из-под остатков повозки, как смогли аккуратно уложили на импровизированные носилки и отнесли в госпитальную палатку. Внутри неё царила аура какой-то безнадёжности и смерти. Врач и фельдшеры, работавшие тут, уже давно с ног сбились, пытаясь спасти хоть кого-нибудь. От них за милю несло алхимическим стимулятором, и видно было, что уже не так хорошо помогает. Они едва держались на ногах.
Хуже других, как я вскоре узнал, приходилось единственному врачу. Тот заливал в себя стимулятор галлонами, чтобы не спать, фельдшеров же поделил на две смены, работавшие по двенадцать часов. Он давал им хоть сколько-то времени на сон и еду, а сам только знал, что работать, работать и работать.
- Легко вы отделались, официал, - сказал он мне, заканчивая накладывать тугую повязку на рёбра.Тут и моего внимания не требовалось, любой их моих охламонов справился бы.
- Так и поручили бы меня кому-то из них, - ответил я, - на вас же лица нет, и на ногах вы едва держитесь.
- Вот и отдохнул, пока с вами поработал, - заявил он.Да и видящая ни за что не согласилась бы, чтоб вами занимался фельдшер, а не патентованный врач, пускай и без диплома.
- Я не видел её, - попытался покрутить головой я, и это было очень большой ошибкойболь тут же врезалась в виски, будто меня кузнечным молотом изнутри по черепу приложили. И от души так приложили, не экономя силу.
- Эй-эй, - тут же склонился надо мной патентованный врач без диплома.Что это с вами? Вам дурно?
- Голова, - едва выдавил из себя я.В мешке микстура
Врачу хватило одного взгляда, чтобы рядом оказался фельдшер, который быстро перетряхнул содержимое моего вещевого мешка. Тот, как оказалось, лежал у меня под койкой. Спустя минуту фельдшер протянул врачу бумажный пакет с пресловутой микстурой. Доктор раскрыл его, понюхал, лизнул палец и попробовал частичку белого порошка на вкус.
- Интересные вы микстуры принимаете от головной боли, - сказал он.Однако, что ни говори, а средство эффективное.
Он кивнул фельдшеру, и тот принёс воду в бутылке и стакан. Врач сам, тщательно отмеряя пропорции, развёл мне микстуру и помог выпить гадостное лекарство, поддержав голову, пока я судорожно глотал эту дрянь.
- А теперь вам не худо бы поспать, официал, - сказал врач.
- Вам тоже, - заявил я.Я ведь отлично знаю, чем заканчивается передозировка той алхимической гадости, которой вы себя накачиваете.
- Сейчас мне не до последствий, - отмахнулся он.Я должен спасать людей.
- Готовы пожертвовать всеми, кого сможете спасти в будущем, ради пары-тройки людей именно сегодня?спросил у него я, но врач не ответил.
Он быстро отвернулся, сделав вид, будто не услышал меня, и направился к другой койке, где ждал его внимания очередной раненый.
- Все ему только это твердят, - буркнул больше себе под нос фельдшер, - а он знай своё повторяет: не могу, мол, и всё тут. Надо лечить, спасать здесь и сейчас.
Он тяжко вздохнул и отправился следом за врачом.
Дождь поливал так, что мы решили не покидать постоялого двора. Как бы ни надо было торопиться, но лучше пересидеть день в тепле и уюте, нежели застрять где-нибудь на дороге между кантонами и имперскими землями. Нас было слишком мало, чтобы вытащить довольно тяжёлую карету рыцаря воротничка из того месива, в которое превратилась дорога.
Мы сидели в главном зале постоялого двора, полупустого и скучного. Сам хозяин его расположился в углу с кружкой пивадалеко не первой в этот унылый вечери играл в кости с заросшими по самые глаза плотогонами. Судя по эмоциональным выкрикам, доносившимся из-за их стола, скоро у скучающего поблизости вышибалы прибавится работы.
- Слышь, официал, - пригнувшись поближе, обратился ко мне Агирре. От него несло местным пивом и в глазах плясали дурные черти, - а можно мне будет кулаки почесать, когда тут заваруха начнётся?
- Валяй, - разрешил я.
Хоть какое-то веселье. Пускай и сомнительное, конечно, но лучше уж так, чем и дальше тупо накачиваться пивом. Хоть его тут варили и вполне приличное, да только и хорошее пиво может в конце концов набить оскомину.
- Ты только не покалечь никого, - добавил я, - не хочется штрафы за тебя местным приставам платить. А если прикончишь, оставлю гнить в здешней яме.
- Ага, конечно, - хохотнул Агирре, чьё лицо вытянулось, сделавшись похожим на лошадиную морду больше обычного. Сходства добавляли и крепкие зубы, ничуть не пострадавшие во время заключения на руднике.
Агирре отлично понимал, что я блефую, потому и смеялся. Знал, что раз уж я вытащил его с того проклятого рудника, то и теперь не брошу. Но это не мешало мне всякий раз, когда он решал почесать кулаки о чью-нибудь физиономию, грозить ему.
Веселье, конечно же, началось неожиданно, хотя сразу видно было, что шито оно белыми нитками. Хозяина плотогоны поймали на шулерстве, и он, предупреждая их возмущённые крики, вскочил на ноги.
- Ты меня, честного человека, жуликом назвал!заорал он, хватая ближайшего плотогона за бороду.Да меня ж вся округа знает!
При этом вышибала как-то незаметно переместился ближе к столу и уже начал недвусмысленно разминать кулаки.
Остальные плотогоны тоже поднялись на ноги. Именно поднялись, никто не спешил, действовали они размеренно и с полной уверенностью в собственных силах. Сразу видно, что ребята это основательные и кулаками работать не дураки.
- Эй там!рявкнул через плечо хозяин постоялого двора на вяло терзающих дудку и скрипку музыкантов.Плясовую!
И те тут же нестройно, отчаянно фальшивя, зато вот уж точно от души грянули простецкую мелодию. Из тех, что обычно шпарят на танцах на ярмарку.
- Ну, я пошёл, - кивнул нам со Скрипачом Агирре, и поднялся из-за стола.
Вышибала схватил первого плотогона за волосы и с силой впечатал его лицом в стол. Хозяин же широко раскинул руки, словно приглашая к драке любого желающего. И среди плотогонов такие были.
- Пошла потеха, - вздохнул Скрипач, допивая пиво.Теперь новой кружки не дождёмся.
- Особенно если Агирре тут всё разнесёт, - кивнул я.
Баск уже ринулся в самую гущу разгорающейся драки, впечатывая могучие кулаки в физиономии первых попавшихся. Ему было совершенно наплевать кто перед ним.
- Мне комендант рудника перед дракой рассказал о тебе, Скрипач, - решил я прояснить один мучавший меня вопрос.Но я так и не понял, за что ты загремел туда?
- Сволочи одной кровь пустил, - буркнул тот, - а он возьми да и подохни. Но не скажу, что жалею об этом.
- Это я и так знаю, - решил настоять я, - мне подробности нужны.
- Да что там рассказывать, - отмахнулся Скрипач.Взяли мы с однимя его тогда товарищем считал, другом, можно сказатьполковую казну очень богатой банды ландскнехтов. Конечно же, решили ни с кем не делить эту добычу, тем более что нас сразу же распустили. А пришёл я в условленное место, и вместо денег получил дубинкой по башке, и ножик под рёбра для верности. Совсем этот, - Скрипач нецензурно выругался, - делиться не захотел. Всю дорогу мне вещал про жену свою и детишек, как он их обеспечит и как заживут они теперь. И не нашлось в этом его светлом будущем уголка для старины Скрипача. Да только оклемался я, не помер. Плюнул на всё да подался обратно в кантоны. Тогда же вот в ту историю с ведьмой влипденьги-то нужны были. А после неё остался в Лугано, в гарнизоне у друга моего. Я ж там в большом почётес тобой знаком, как-никак, с самим спасителем и всё такое. Вроде как даже смирился, простил эту сволочь. После узнал, что он в Пьяченце вместе со всей своей семьёй сгинул, даже свечку за помин души его жены и деток поставил. И тут он объявляется в Лугано. Живой и здоровый. С женой, детьми и приятелем, бывшим пистольером. Вот и не выдержал я. Встретил его случайно в кабаке, да там и оставил лежать на полу. Шесть или семь раз ножом для верности пырнул. Вот за это меня на рудник и отправили. Добро ещё дело замяли, приятель в стороне остался.
Мне отчего-то вспомнился отец семейства. Бывший наёмник с женой и детьми, которого я спас от нечистых на руку охранников, и с кем мы расстались в окружённом врагами соборе Сан-Антонио, что в Пьяченце. Неужели это был тот самый, кому Скрипач выпустил кишки? Воистину, судьба играет нами, тасуя карты не хуже опытного пизанского шулера. Если бы не слова Скрипача о приятеле-пистольере, я бы ещё мог подумать, что это совпадение. Но так всё слишком уж сходилось одно к одному.