Конечно же провокация! Отозвался генерал Зайцев. Но, видишь ли, Яков Григорьевич, это не наша, а английская провокация! Оценил смену гаммы чувств на лице генерала и продолжил. Но это знаю я, подозревает высшее руководство, в том числе и товарищ Сталин. Но не уверены местные генералы.
На лице генерала Крейзера скользнула тень понимания.
Как ты думаешь, Яков Григорьевич, какие выводы должен сделать из этих сведений начальник Крымского укрепрайона после их получения? Продолжал добивать командира Еврейского корпуса генерал Зайцев. Особенно, если из Москвы подтвердят эти разведданные?
Чего молчишь, генерал? Вмешался в спор полковник Зенкович. Боишься озвучить выводы? Я могу сделать это вместо тебя!
Таким злым своего сослуживца Виктор видел в первый раз. Семeн Наумыч всегда славился умением сохранять спокойствие даже в самых критических ситуациях, постоянно шутил перед серьeзным делом, умел парой слов вернуть уверенность испуганным новичкам. Но сейчас его было не узнать.
Не желаешь озвучить последствия? Ярился полковник Зенкович. Так вот, против тебя развернут все близлежащие части, подтянут всю артиллерию, подготовят самолeты. Семeн Наумыч сделал паузу и продолжил. А, как только получат сигнал, а подкинут его нашей разведке в ближайшее время, немедленно примут меры.
Поднимут всю авиацию и раскатают твой корпус в мелкое месиво. Закончил эмоциональную речь полковника Зенковича генерал Зайцев. Ты этого хочешь? Добивал он генерала Крейзера.
А в это время англичане с турками высадят группы диверсантов на всех приглянувшихся берегах полуострова Крым. Довершил их рассказ подполковник Гладышев. Ибо вся береговая охрана будет повeрнута внутрь полуострова для парирования «сионистской проблемы».
И нам придeтся несколько лет вылавливать всю эту иностранную агентуру и сочувствующих им местных идиотов. Полковник Зенкович устало махнул рукой, подтверждая окончание своей попытки убедить соплеменника.
Я не верю! Генерал Крейзер устало опустился на своe место. Зачем убивать столько людей ради сомнительного донесения?
Ты предлагаешь ждать, пока оно сбудется? Семeн Наумыч представлял собой само воплощение сарказма, повернулся к генералу Зайцеву. Мне кажется, что нужно принимать меры немедленно. Посмотрел по сторонам, оценивая согласие всех присутствующих, в том числе и начальника штаба корпуса генерала Хацкилевича, и продолжил. Генерал Крейзер не в состоянии командовать корпусом в такой сложной обстановке. Еврейский Корпус самообороны Израиля в данной ситуации теряет свою актуальность. Необходимо его расформировать, или преобразовать в такую форму, когда он будет приносить пользу. Полковник опять посмотрел на генерала. А не только сплетни и головную боль.
Вы считаете, что мы способны только на сплетни? Возмутился генерал Крейзер.
Нет, Яков Григорьевич, мы прекрасно знаем возможности твоих солдат. Одeрнул его генерал Зайцев. Но пока видим лишь одни проблемы, которые всe больше увеличиваются, по мере того как командование корпусом сливается с сионистками представителями Англии и САСШ.
Но ведь у нас общее дело! Подал голос обескураженный командир Еврейского корпуса самообороны Израиля.
И разные интересы в этом общем деле! Отозвался полковник Зенкович. Сионистам Англии и Америки нужен плацдарм для дальнейшей активизации подрывных сил в СССР. А нам нужно спокойное развитие. Им необходимо как можно больше недовольных существующим строем, а нам нужно, чтобы люди жили и радовались. Полковник посмотрел в затуманенные глаза генерала и прервал свою речь. Да, что тебе объяснять! Для тебя ведь главное ордена и звания.
Всe это я мог получить и на другом фронте. Обиженно протянул генерал Крейзер.
У тебя есть все шансы. Отозвался полковник Зенкович. Если, конечно, хватит желания и смелости.
Командир и начальник штаба Еврейского Корпуса самообороны Израиля переглянулись между собой.
Что мы должны сделать? Поинтересовался генерал Хацкилевич.
Виктор посмотрел на подполковника Гладышева, тот извлeк самый секретный, и самый окончательный вариант решения проблемы и начал читать.
У нас есть два варианта развития событий. Вариант первый. Еврейский Корпус самообороны Израиля, базирующийся на полуострове Крым, расформировывается. Начал Гладышев. Военнослужащие данного корпуса, признающие себя гражданами Советского Союза, передаются на пополнение частей Красной Армии. Граждане других государств, союзных СССР, возвращаются на место прежней службы, или другой деятельности. Граждане враждебных, или нейтральных, государств интернируются до окончания войны. Те, кто признаeт себя только гражданами несуществующего государства Израиль, вывозятся за пределы Советского Союза, по возможности в Палестину, для реализации своих претензий.
Наступило довольно долгое молчание.
Вариант Второй! Продолжил подполковник Гладышев. Еврейский корпус самообороны Израиля решает данный вопрос своими силами.
Что мы должны сделать? Проявил себя начальник штаба Еврейского корпуса Самообороны генерал Хацкилевич.
Вам предстоит арестовать всех участвующих в заговоре и разоружить Четвeртую Интернациональную бригаду вашего Корпуса. Ответил генерал Зайцев. Как вовлечeнную в заговор практически полностью.
Хацкилевич сделал заметку в своeм блокноте, посмотрел на командира корпуса.
Какую часть на фронте я смогу принять? Спросил у московской комиссии генерал Крейзер.
Вы не хотите получить лавры основателя нового государства? Иронизировал полковник Зенкович с лeгким налeтом удивления и некоторого презрения.
Желаю вам образовать и возглавить это государство! Отпарировал генерал Крейзер. А я лучше буду командовать дивизией, состоящей из русских.
Вот, только, кто еe тебе даст, после всего этого? пробурчал малоприметный на фоне общего сверкания пагонов старший лейтенант Щедрин, всe это время проведший за дверью корпусного штаба, в готовности в любой момент вызвать подмогу своему командиру.
Что будем делать, начштаба? Спросил генерал Крейзер, как только представители Москвы вышли из комнаты заседаний.
А чем тебя не устраивают их предложения? Удивился генерал Хацкилевич.
Но тогда получается, что всe, что мы тут делали, лишено всякого смысла! Генерал Крейзер устало опустился на стул, хотя всe время, после ухода Московской делегации старательно мерил протяжeнность стены кабинета. И нашего государства попросту не будет!
А почему ты решил, что их условия неприемлемы? Начальник штаба Еврейского корпуса самообороны продолжал гнуть свою линию. Я, вот, считаю, что они совершенно правы. И пора навести в части порядок. А то эти «сионистские замполиты» скоро начнут отменять наши с тобой указания.
Но ведь у нас общее дело! Отозвался всe той же фразой генерал Крейзер.
Абсолютно правильно! Генерал Хацкилевич усмехнулся. Но я предпочитаю быть в этом деле главным. И строить будущую страну по своему разумению, а не по указкам из Лондона или Нью-Йорка. Считаешь, что я не прав?
Нет, это неправильно. Командир Еврейского корпуса вновь поднялся со своего места и принялся ходить по кабинету. Я пойду к ним и постараюсь договориться. Наконец-таки он принял решение и двинулся к выходу.
Яша, это опасно! Постарался предостеречь своего командира от необдуманного поступка генерал Хацкилевич, но тот уже вышел в коридор.
Начальник штаба покачал головой, придвинул к себе телефон и снял трубку.
Командира Первой бригады. Бросил он в трубку, дождался ответа с другой стороны провода и продолжил. Марк, всe пошло, как мы и предполагали. Немедленно поднимай бригаду, занимай все ключевые точки, блокируй казармы Четвeртой бригады, будут сопротивлятьсяоткрывай огонь на поражение.
А командир? Отозвался командир Первой бригады.
Пошeл договариваться с «иностранцами». Ответил Хацкилевич.
Это опасно. Высказался командир Первой бригады.
Я его предупреждал, но он не послушал. Генерал Хацкилевич положил трубку.
Генерал Зайцев приоткрыл глаза. Поeрзал в неудобном кресле, посмотрел на старшего лейтенанта Щедрина, тот отрицательно качнул головой. Виктор приготовился кемарить дальше, но загудел телефон, бывший старшина немедленно поднял трубку, выслушал сообщение и повернулся к генералу.
Товарищ генерал, в расположении Еврейского корпуса идeт бой. Четвeртая Интернациональная бригада блокирована силами Первой и Второй бригад. Командует операцией генерал Хацкилевич.
А Крейзер?
Убит, товарищ генерал. Сообщил Щедрин. Попытался договориться со своими противниками, а те сразу огонь на поражение открыли.
Виктор опять закрыл глаза. Жаль генерала, жаль.
2 мая 1942 года Зеленоград
Сашка включил громоздкий «Телефункен», занимающий изрядную часть простенка между окнами, но, что поделать, минимизировать бытовую аппаратуру Андрей, да и Сашка, считали излишней тратой времени и ресурсов. Вот военнымбез этого не обойтись! А гражданские проживут ещe не одно десятилетие. Гражданский опыт это доказал. Андрей помнил, как в восьмидесятые, и даже девяностые, годы наравне с кассетными магнитофонами, получившими повсеместное распространение, истинные любители хорошего звука вовсю продолжали эксплуатировать громоздкие и тяжeлые бобинники, главным достоинством которых было высокое качество воспроизведения звука. Тем более в этом, не избалованном бытовой радиоаппаратурой времени, где и громоздкий радиоприeмник для большинства населения странынедосягаемая роскошь. Можно было, конечно, спаять в своей лаборатории что-нибудь более модерновое. Но зачем? Проигрыватель для пластинок, а вернее электропатефон по терминологии этого времени, он сделал. Просто потому, что обычные патефоны не удовлетворяли его запросам по качеству звучания. А большинство радиоприeмников данного времени уже достигли определeнного совершенства, и просто уменьшать их размеры большого смысла не имело.
А вот аппаратуру военного назначения все генералы, которые имели к ней отношение, требовали кардинально уменьшить в размерах и как можно быстрее. Первые радиостанции нового поколения уже пошли на фронт, и радисты вздохнули свободно, разгрузив свои плечи от непомерной тяжести старой аппаратуры. Конечно до полного оснащения войск новой радиоаппаратурой ещe бездна времени. Не хватает производственных мощностей, даже с учeтом полученных от американцев двух заводов по производству комплектующих, прежде всего радиоламп и конденсаторов. А также захваченных на территории немецкого Рейха заводов соответствующего профиля, демонтированных до последнего винтика и вывезенных в Союз со всем обслуживающим персоналом, не успевшем умотать на запад вслед за отступающим Вермахтом.
Армейскую аппаратуру продолжали делать на основе радиоламп. Ибо самую новейшую полупроводниковую технику к линии передовой категорически запретили подпускать даже на несколько десятков километров. Во избежание, так сказать!
Противник отбросил свою арийскую спесь и старательно копирует всe трофейное оружие и оборудование, попавшее ему в руки. Не так давно в Москву привезли немецкие копии ППС и ППШ, поступившие на вооружение эсесовских дивизий. А уж копию крупнокалиберной снайперской винтовки Осназ доставил на изучение ещe в сентябре. Советское оружие оказалось намного лучше для условий военного времени. Было проще по устройству, дешевле в производстве, намного технологичнее, неприхотливее даже в самых тяжeлых условиях. Немцы даже английский СТЭН скопировали, хотя и называли его с презрением «плевательницей», правда вооружали данным уродцем только формирования фольксштурма. Поставили на поток копии бронебоек, естественно под свой крупнокалиберный патрон. Поспешно переделали лeгкие чешские танки в машины поддержки бронетехники, воткнув на них вместо штатной башни с 37-ммиллиметровой пушкойсвой 20-миллиметровый автомат и несколько пулемeтов. Не брезговали также производством советских полковых миномeтов и гранатомeтов. Правда и то и другое качеством получилось похуже. Сказывалась потеря изрядной части производственной базы и поспешность постановки на производство. По-крайней мере панцерфаусты имели намного более скромные характеристики, по сравнению с советским РПГ-2. Панцершрек бронепробиваемость имел получше, но был длиннее в два раза и тяжелее почти в пять раз. Так что немецкие солдаты считали подарком богов захваченные в качестве трофеев РПГ, и старательно скрывали свою добычу от трофейщиков, которым был дан приказ изымать всe оружие подобного рода и переправлять его в Берлин, на улицах которого и решено было эти гранатомeты использовать.
Наконец лампы прогрелись, радиоприeмник немного похрипел пока Сашка искал нужную волну, выдал из динамиков несколько аккордов «Подмосковных вечеров» и голосом Левитана сообщил о начале передачи сводки «Информбюро».
Андрей слушал еe вполуха, данное сообщение практически дублировало то, что передавал тот же Левитан утром. Главное отличие было в сообщении многочисленных подробностей протекающих в районе Берлина боeв.
А что ты нам скажешь, генерал. Будут наши штурмовать Берлинили нет. Андрей повернулся к генералу Зайцеву.
Я тебе что начальник генштаба. Виктор отвлeкся от сводки. Передо мной командующие фронтами не отчитываются. И Верховный не советуется. Не удержался генерал от подначки, напоминая о ежемесячных отчeтах полковника Банева Верховному Главнокомандующему. Это ты должен меня по данному вопросу просвещать, а не я тебя.
Генерал закурил папиросу, придвинул к себе пепельницу и прислушался к звукам из коридора. Предстоял серьeзный разговор, который, конечно, нужно было вести в другом месте, но времени на это не было. Итак оторвал людей от семейного праздника.
Андрей прекрасно понимал своего неофициального руководителя, но отложить празднование дня рождения жены не мог. Тем более, что Ирина была на шестом месяце беременности и не хотелось еe лишний раз волновать. Но вряд ли кто им в данный момент помешает. Люди в этом времени прекрасно осознают границы дозволенного и, без лишней необходимости, стараются их не переступать.
Вот и сейчас, уяснив, что у Андрея с Виктором предстоит серьeзный разговор, «отцы»Илья Петрович, отец Сашки с Алeнкой, и Василий Егорович, отец Ирины, потихоньку удалились на кухню, где и продолжили свой «стариковский» разговор, под оставшуюся к данному моменту водку. Мужики сдружились, чему способствовали не только родственные связи, но и расположенные на одной лестничной площадке квартиры, полученные в Зеленограде после эвакуации в него всех родственников полковника Банева и инженер-майора Егорцева. Конечно, не в доме где проживал сам Андрейтокарям и хирургам генеральские хоромы не полагались. Но по сравнению с комнатами в коммуналках, где им приходилось ютиться раньше, и самая маленькая двухкомнатная квартирка покажется дворцом.
Полина Ивановна, Сашкина мать, и Ксения Ивановна, мать Ирины, убирали со стола и тихо обсуждали кого же им ожидатьвнука или внучку. «Молодых вертихвосток»Сашкину сестру Алeнку и еe подругу Машу, которая почти официально считалась его женойвыпроводили в находящуюся напротив квартиру Сашки. Уставшую за день Ирину отправили отдыхать в спальню.
За плотно закрытой дверью кабинета Андрея слышны были только отдельные звуки. Стук тарелок, да звяканье стаканов из гостиной, гудки редких автомобилей, спешащих под окнами по производственным делам, да еле слышимые свистки маневровых паровозов, без устали трудящихся на железнодорожной станции города.
Тем не менее генерал Зайцев попросил добавить звука в радиоприeмнике и указал Сашке на место рядом с собой.
Андрей, тебе что-нибудь говорит аббревиатура IRA? Спросил генерал Зайцев, стараясь говорить достаточно громко, чтобы услышали его собеседники, но не настолько, чтобы за пределами кабинета можно было разобрать хотя бы одно слово.
Ирландская республиканская армия? Полувопросительно, полуутвердительно отозвался полковник Банев, дождался утвердительного кивка и продолжил. Конечно знакома. В моe время эти ребята порезвились на славу. Одно время Северная Ирландия слыла самым опасным местом на планете, а убитых там считали сотнями и тысячами. Андрей прервался на мгновение и добавил. Правда в моeм мире это было намного позднеев семидесятых и восьмидесятых годах.