А тут, как видишь, началось на тридцать лет раньше. Просветил своего собеседника генерал.
А что они сделали? Спросил Андрей и тут же догадался. Черчилль?
Он самый, родимый! Генерал вмял в пепельницу окурок и отодвинул еe дальше.
А это точно, товарищ генерал? Вмешался в разговор Сашка.
Пока что других виноватых англичанам обнаружить не удалось, хотя британская разведка перекопала все окрестности своей столицы. Виктор задумчиво посмотрел в окно и продолжил. Да и наша агентура указывает в том же направлении.
Витя, а какая нам разницавыживет Черчилль, или его кто-то пристукнет? Задал Андрей провокационный вопрос, надеясь услышать в ответ что-нибудь новое для себя.
Ты, полковник, дурака из себя не строй. Отозвался генерал Зайцев. Сам всe прекрасно понимаешь. Убьют «старого лиса», придeт другой человечек и запросто повернeт британскую политику в другую сторону. А оно нам надо?
Ну заключат они с Гитлером мир на несколько недель раньше. Это ведь всe равно произойдeт, как бы Черчилль не упирался. Возразил Андрей. Когда банкирам понадобится мир, никакой сэр Уинстон им не помешает, если не уговорят его уйти в отставку по-хорошему, то пристукнет собственная охрана, и без лишнего шума и ажиотажа.
Это, конечно, так. Виктор согласился со своим другом. Но ведь на уговоры, да и подготовку нейтрализации руководителя такого уровня время надо потратить! И немалое. А оно нам лишним не будет. Глядишь ещe на пару сотен километров на запад прорвeмся.
Насколько я понял, задача полного захвата Германии пока не ставится? Осторожно поинтересовался Андрей.
Да, полковник, пока не ставится. Отозвался генерал. Ставится задача захвата тех территорий, которые позволят поставить в безвыходное положение оставшуюся часть страны.
То есть побережье и Рур. Сделал вывод из сказанного Сашка.
Получается, в таком случае, что и Берлин штурмовать вряд ли будут! Подключился к нему Андрей. Зачем же там такая армада войск?
С Берлином ещe не решено. Виктор расстегнул крючки кителя, поворочал головой по сторонам, предупредил. Но я вам ничего этого не говорил.
Андрей с Сашкой согласно кивнули. Не мальчики уже. Не первый день с государственными секретами дело имеют.
Но вернeмся к нашим ирландцам. Виктор постучал но столу извлечeнной из кармана шариковой ручкой «генеральской серии», была в феврале выпущена такая партия новомодных ручек к годовщине Красной армии для награждения этой диковинкой генералов и адмиралов. Как ты думаешь, Андрей, кто за ними стоит?
Ну, желающих нагадить Британской империи на земном шаре предостаточно. Что в этой реальности, что в моей. Попытался сформулировать ответ полковник Банев. Я бы начал с Германии. Немцы активно разрабатывали ирландскую карту ещe в Империалистическую, то есть Первую Мировую, войну. Не думаю, что они отказались от этой затеи сейчас. К тому же Гитлер, мягко говоря, не очень любит английского премьера за прошлогоднее покушение на себя. И с радостью отплатит ему той же монетой. Вопрос в томвыгодно ли это самой Германии? Хотя, акцию могли устроить и без ведома высшего руководства. Какая-нибудь из немецких разведок по собственной инициативе. Впрочем, я бы сбросил со счетов Абвер. Адмирал Канарис всегда неровно дышал в сторону Англии, вряд ли он решиться на такую авантюру.
Генерал Зайцев внимательно слушал, не пытаясь перебивать своего собеседника.
Второй основной претендентэто ирландцы, проживающие в Северной Америке. Англичан они не любят, и не считают нужным это скрывать. В моeм мире они почти открыто собирали деньги на поддержку этой самой Ирландской республиканской армии. И никто им особенно не препятствовал. А ирландская диаспора там солидная. К тому же американские банкиры заинтересованы в ослаблении Британской империи не меньше Германии. Или нас.
Сашка ухмыльнулся в ответ на это замечание. Андрей продолжил.
Третьим претендентом является наша разведка. Видя, что генерал Зайцев пытается возразить, Андрей поднял руки в протестующем жесте. Витя, я прекрасно понимаю, что твоe ведомство в этом не участвовало. Иначе ты бы об этом знал. Но ты можешь поручиться за своих конкурентов из наркомата обороны или Коминтерна?
Генерал Зайцев промолчалвозразить было нечего. Как ни пытался Верховный впрячь конкурирующие разведслужбы в одну упряжку, ситуация чаще всего напоминала небезызвестную басню дедушки Крыловао лебеде, раке и щуке, которые пытались сдвинуть воз разведки, но чаще всего просто мешали друг другу.
Я бы не сбрасывал со счетов и японцев. Им потрясения в Британской империи жизненно необходимы. А что может быть лучше гибели первого лица в государстве? Продолжил Андрей. Ну, и наконец, могли устроить покушение и сами боевики IRA. По собственной инициативе. Там собрались те ещe ребяткиотмороженные на всю голову. Из тех, кто вначале стреляет, а потом думаетнужно ли было стрелять.
А самих англичан ты не считаешь необходимым упомянуть? Подал голос молчавший до этой минуты Сашка.
Да, Саш, ты прав. Согласился полковник Банев. Мог и кто-то из своих. Может быть те самые людишки, которым и поручено расследование.
Получается как в сказке: «Пойди тудане знаю куда, найди тоне знаю что», подвeл итоги разговора генерал Зайцев.
Дела такого рода или вообще невозможно расследовать, или же обнаруженная истина такая страшная, что еe немедленно засекречивают, а всех посвящeнных отправляют к праотцам. Андрей был абсолютно согласен с генералом. Во всех громких политических убийствах второй половины двадцатого века истина осталась где-то за пределами официальных версий. Еe не то что не пытались озвучить, от неe старательно бежали как от чумы. Ибо она была смертельно опасна для всех участвующих в расследовании. Упрямые дураки, не желающие этого понять, вскоре сами попадали в лучший мир, а их последователи не долго думая соглашались на многолетний «висяк», лишь бы не угодить под «несчастный случай», или не заработать «сердечный приступ».
Насколько я понимаю, это не единственная причина твоего приезда? Полковник Банев серьeзно посмотрел на генерала Зайцева.
Ну конечно же, Андрей. Улыбнулся генерал. Я ещe хотел поздравить твою жену.
Витя, я тебя неплохо знаю. Возразил полковник. Не надо мне парить мозги. У тебя на лице написано, что случилось что-то очень серьeзное.
Генерал погасил фальшивую улыбку, вновь придвинул к себе пепельницу и закурил, хотя в последние месяцы всеми силами старался избавиться от этой вредной привычки. Бросить совсем, естественно, не смог, но хотя бы ограничил свою дневную норму несколькими папиросами, вместо полутора пачек, выкуриваемых полгода назад.
Да, Андрей, ты прав. Виктор задумчиво оценил состояние потолка кабинета полковника Банева. Но с разговором придeтся немного подождать. Пока твои родственники не разойдутся.
Андрей согласно кивнул головой и повернулся к радиоприeмнику. Там как раз закончили перечисление взятых с боем населeнных пунктов врага и захваченных в данных селениях и городах трофеев и пленных. Сколько в предоставленных цифрах было правды, а сколько пропагандистских преувеличений в точности не мог сказать никто. Разве что сам Верховный? Уж ему-то были известны самые достоверные цифры. Врать товарищу Сталину мало кто решался. После показательного суда над несколькими генералами, которые решили заработать орденов и званий, старательно преувеличивая успехи подчинeнных им войск. В результате количество звeздочек на петлицах, а с января этого года на погонах, у этих товарищей поубавилось. Кто-то потерял одно звание, кто-то, особо бессовестный, два. А до остальных дошло, что докладывать наверх лучше правду. Врать непосредственному начальству чревато. Вот, если корреспондентам, то тем можно. Даже поощряется, но тоже не превышая некоторый разумный предел.
Поэтому верить сводке Советского Информбюро было можно, пусть и с некоторой натяжкой. В отличие от сообщений ведомства пропаганды доктора Геббельса, согласно которым за год войны немецкий Вермахт уничтожил ВСЮ Красную Армию, со всей боевой и небоевой техникой, по крайней мере раза три. Даже англичане повторяли весь этот бред сквозь зубы, признавая сомнительность этих цифр. Впрочем советские сообщения они отвергали напрочь, и если, всe-таки, что-то из сводок Совинформбюро передавали, то с непременным добавлением «если верить большевистской пропаганде», или по «непроверенным из других источников данным».
А московское радио начало трансляцию военных стихов. И начало с незабвенного «Василия Тeркина». Твардовский всe же послушал Сашку и принялся за цикл военных похождений простого бойца, не обременeнного званиями и наградами. Стихи эти пользовались бешеным успехом. Их читали на радио, перепечатывали в газетах и журналах, и даже пытались снять фильм, но вождь запретил. Говорят, что ему не понравился сценарий, в котором немцы изображались полными недоумками и трусами. Автору данного сценария посоветовали посетить фронт, а потом переделать своe творение таким образом, чтобы оно хоть как-то соответствовало действительности и отражало тот настрой, который Александр Трифонович задал в своих стихах.
Читали на этот раз «Переправу», очень похожую на то, что было в реальности Андрея Банева. Вот, только речь шла не о форсировании безымянной реки на просторах Советского Союза, а о захвате плацдармов на Одере, имевшем место в феврале этого года. Дело было славным, но тяжeлым и кровавым. И даже подвиг, описанный в поэме, совершeн был на самом деле. Связист одного из стрелковых батальонов вплавь пересeк реку, восстанавливая повреждeнную связь. Толкал перед собой бревно с катушкой, раздвигая ледяную крошку, в которую превратился лeд в месте переправы от многочисленных разрывов. И даже звали бойца Василием, правда, не Тeркиным, а Иволгиным. Ему даже орден дали, и что самое удивительноене посмертно. Выжил связист Иволгин, и действительно вернулся обратно на плацдарм. Но не вплавь. А ночью, на одном из плотов с подкреплением. Что, впрочем, не умалило его подвига.
За Твардовским последовал Симонов. За Симоновым Слуцкий. Потом ещe кто-то из не столь именитых поэтов.
Андрей ждал, теряясь в догадках, что же такого серьeзного произошло? Виктор панику зря поднимать не будет. А выражение его лица говорило о серьeзности случившегося. Возникла мысль поторопить родителей жены, но тут же погасла. Если бы дело было срочным, то генерал не остановился б перед вызовом к себе, или визитом в институт. Значит дело неспешное, хоть и серьeзное.
А на радио закончились стихи, которые с интересом выслушал не только Андрей, но и генерал Зайцев, и даже Сашка имевший непосредственное отношение к появлению в этом мире поэмы о «Василии Тeркине».
Из динамиков раздались первые аккорды и Андрей сразу узнал творчество Ивана Петрова. Только он один не боялся экспериментировать с набором инструментов, используемых для исполнения его песен. Андрей даже нарисовал ему ударную установку, появившуюся в СССР на много лет позднее. Петров долго всматривался в этот набор барабанов и тарелок, пытаясь понять, что же в нeм особенного, но наконец просветлел лицом и улыбнулся. И сейчас на фоне аккордеона, скрипок, саксофона и трубы отчeтливо проступал ритм барабанов. «Великая музыкальная революция» сдвинулась с мeртвой точки. Это уже похоже на ансамбли шестидесятых, пусть и звучит не популярный тогда твист, а что-то более привычное здешнему уху. Но продолжение музыки удивило даже полковника Банева, а Сашка победно поднял большой палец и улыбнулся. В мелодию настойчиво вплелась электрогитара.
Андрей создал первый еe экземпляр ещe в декабре, продемонстрировал инженер-майору Егорцеву возможности еe звучания, спел несколько песен, требующих именно этого инструмента, дождался неистовых восторгов и совсем собрался припрятать гитару до лучших времeн, но Сашка бурно запротестовал против такого варианта развития событий. Заставил повторить концерт для Ирины и Алeнки. Спустя некоторое время смог протащить в режимный город оставшегося в Москве композитора Петрова и ознакомить с новым инструментом уже его. Иван Никодимыч выслушал всe это с отвисшей челюстью, повертел гитару в руках и даже повторил несколько аккордов. А затем Андрею пришлось выдержать два часа настойчивых уговоров инициативной группы в лице композитора Петрова, певицы Егорцевой и инженер-майора Егорцева. И только когда к ним присоединилась его жена Ирина, Андрей сломался и предоставил электрогитару в полное владение Петрова. И даже, по настойчивой просьбе всe того же Сашки, изготовил ещe несколько экземпляров. Естественно не сам. Нашлись желающие среди молодых инженеров и рабочих. Андрей только объяснил суть процесса и проконтролировал его. А уж составлением документации озаботились сами изготовители под руководством Сашки.
Итак, Ваня Петров решил рискнуть и использовать в своих произведениях весь модерн, показанный Андреем и настойчиво проталкиваемый Сашкой. До откровенной наглости ещe не дошло, по крайней мере ни один из любовных шлягеров 70-х-90-х пока обнародовать не решились. Но многие песни «Сябров» и «Песняров», как наиболее подходящие этому времени, Петров, с подсказки Андрея и, естественно, с разрешения Верховного, уже выпустил в большое музыкальное плавание. Вот и сейчас первую музыкальную композицию сменили «Дрозды», а затем «Берeзовый сок» всe тех же «Песняров». Говорят, что последняя песня очень понравилась самому товарищу Сталину, и вождь личным указанием запретил печатать критические статьи про неe. А критиков, точнее обычных завистников, у Петрова хватало. И не только среди коллег по музыкальному цеху.
Пытались поговорить с ним «по душам» некоторые деятели НКВД, обладавшие чрезвычайно обострeнным «классовым чутьeм». Причeм появлялись эти борцы с «буржуазным уклонизмом» в советском искусстве с удивительным постоянством. Все они мгновенно попадали в разработку. А дальнейшая их судьба зависела от той степени искренности, и глупости, которую они проявляли при отстаивании своей точки зрения. Откровенных идиотов, искренне веривших в своe высокое предназначение по спасению душ соотечественников от тлетнотворного влияния музыки композитора Петрова, просто спровадили на фронт. Отдохнуть от тяжких трудов и подумать на досуге в окопах передовой линии. А вот парочку людишек, проявивших излишнее любопытство о судьбе певицы Егорцевой и еe семьи, исчезнувших в неизвестном направлении, трясли более основательно. Следы любопытства, как и ожидалось, вели в английское посольство. Выслали очередного атташе по культуре, найдя подходящий предлог. Дождались высылки из Англии его советского аналога. И стали ждать следующего шага своих «заклятых британских друзей».
Черчилль так и не решился на открытый разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом. Не сделал этого шага и Сталин. Между правительствами СССР и Великобритании с переменным успехом шла не прекращающаяся ни на минуту дипломатическая война.
Непрерывно обменивались нотами протеста. По малейшему поводу закрывались консульства и представительства. При тени подозрения высылались дипломаты. Неизменно вскрывалась дипломатическая почта. И денно и нощно глушилась радиосвязь. Периодически менялась обслуга. Постоянно случались «аварии» с электроснабжением. Единственная гадость, на которую ещe не решились в Лондоне и не повторили в Москве, так это отключение водопровода и канализации.
Концерт закончился как раз в тот момент, когда в дверь осторожно постучали. Андрей с Сашкой вышли из кабинета, выслушали все слова, которые положены при расставании с близкими родственниками, проводили родителей до дверей. Когда на лестнице стихли шаги, вернулись в квартиру. Сашка сразу устремился в кабинет, а Андрей вначале проверил, как отдыхает жена и потом последовал за ним.
Как вы знаете, я только что из Крыма. Начал генерал Зайцев, как только его собеседники вновь уселись за стол. Чем я там занимался, вам тоже известно.
А чем всe закончилось, товарищ генерал? Проявил любопытство Сашка не имевший доступа к информации такой степени секретности.
Ничем слишком хорошим или особенно плохим. Усмехнулся Виктор. Проблему на некоторое время решили, но разгрести всe это дерьмо до самого дна не смогли. Повязали смутьянов нижнего звена, а вдохновители мятежа исчезли за несколько часов до нашего прибытия. Их, конечно, предупредили. И предупреждение было отправлено из нашей конторы. И как мне кажется, с самых верхов.
А я предупреждал с самого начала, что ничего путного из этой затеи не выйдет. Вмешался в разговор Андрей. Заключать какой бы то ни было договор с данными господами бессмысленно. Или мы решаем проблему с созданием Израиля собственными силами, или не берeмся за неe совсем. С господами из сионистских комитетов кашу не сваришь. Нужно выходить на еврейских боевиков в Палестине и решать вопросы с ними. А эти болтуны пусть надуваются от важности в Лондоне и Нью-Йорке сколько им влезет.