Получается, так, глупо признал я.
Ох, Вэл, это очень смешно! она подошла ко мне и нежно обняла, уложив голову мне на плечо. Поезжай, расскажешь потом, когда узнаешь. Мне теперь жутко интересно!
Таким был наш прощальный диалог: странный и нелепый. В поезде я не раз прокручивал его у себя в голове, то ругая себя за глупые предложения, то умиляясь Софи, которая умудрилась свести дурацкую ситуацию в шутку. Я, правда, надеялся, что не обидел ее своим уходом, будто типичный кобельсделал дело и свалил. И сейчас, приближаясь к скверу Памяти, все больше сожалел, что Софи не было рядом. Она бы, конечно, ничем не могла помочь, но ее присутствие делало все вокруг легким и необременительным.
Я увидел на длинной неширокой площади невысокую фигуру в широкополой шляпе. Валентин Олегович стоял рядом с фонарем; тень, отбрасываемая им на гладкие мраморные плиты, казалась еще более таинственной, чем сам ожидающий.
Добрый вечер, произнес я негромко, подойдя к нему со спины. Он, кажется, вздрогнул от неожиданности.
О, Вэл. Да-да, добрый вечер, он протянул мне свою сухую руку. Благодарю, что вы так скоро приехали.
Я кивнул. Раздражение и гнев уже улеглись во мне во время долгой дороги, я был готов выслушать причину столь срочной встречи.
Вы знаете, когда построен этот сквер? издалека начал Валентин Олегович. Я шумно выдохнул, давая понять, что приехал точно не за уроком истории, но кивнул, не отвечая на вопрос. Но старик не унимался. А в честь чего, знаете?
Валентин Олегович, это школьная программа, мы же не для этого здесь встретились? раздражение начало возвращаться ко мне. Я всячески старался сократить время бесполезных прелюдий. Вы писали, что вопрос касается Лианы.
Несомненно! с обидой произнес он и посмотрел на меня снизу вверх. Но я хочу подвести вас к самостоятельной разгадке!
К какой разгадке? сердито прорычал я, уже жалея, что не выключил Сеть, проигнорировав сообщение старика. Никакие разгадки мне были не нужны, я хотел только одного: остаться с Софи, гладить ее ноги, заниматься любовью и заснуть вместе под утро, наслаждаясь ее нежным телом и видом пробуждающегося леса.
Вы помните, нашли ли виновных в случившейся трагедии восьмого апреля шестьдесят девятого? урок истории не спешил заканчиваться. Я понял, что мой единственный выходсмириться.
Нет, никого не нашли, никого не обвинили. Я даже не помню, существует ли финальная версия в том расследовании. Небывалая геомагнитная буря? припомнил я. Каких только идей не было предложено СМИ и разнесено по обществу! Кажется, упомянутая мной версия была обоснованной мировыми учеными и считалась финальной.
Геомагнитная бурязадумчиво произнес Валентин Олегович. Версия рабочая, но вспомните, где находился я.
В полете, я пожал плечами, на орбите?
На орбите, повторил он. Но импульс шел не извне! Что-то с поверхности поразило население планеты, а мы, те, кто были на орбите, не пострадали. Понимаете? Если бы виной всему было Солнце, нас четверых тоже бы настигла та же участь, даже хуже. Но нет, мы остались в добром уме и как там говорится?
Трезвой памяти, на автомате закончил я. Но Какое это имеет теперь значение?
Они оставили нас четверых под грифом «совершенно секретно» и никому про нас не рассказали. Мир не знает о нашем существовании! Поэтому все и успокоились, так и не найдя ответ на главный вопрос тысячелетия: кто виноват в совершении этого мерзкого геноцида.
Я уставился на старика, он был так разъярен и разгорячен. Его слова укладывались ровными кирпичиками в мою голову: все складно, все логично. Но какой вывод я должен был сделать?
Вы считаете, что виноваты те, кто вас впоследствии исследовал? Что это был такой эксперимент? Вывести вас на орбиту ия не договорил.
Нет! Я такого не говорил! закричал старик, напомнив мне недавний случай в его кабинете, сейчас в его глазах горел такой же страх. Но кого он боялся? Неужели извечных спецслужб
Хорошо, это и не важно, я решительно взял его за предплечье, пытаясь поддержать и успокоить. Давайте лучше тогда поговорим о Лиане, вы сказали, что нашли ее. Что вы имели в виду?
Да, он достал платок, приподнял шляпу и промокнул вспотевший лоб. На улице было прохладно, даже холодно, воротник моего плаща был приподнят. Я провел с ней весь сегодняшний день.
На этих словах он замолчал и выжидающе уставился на меня. Что я должен был ответить? «Вау, поздравляю»? Какой реакции он ждал от меня?
Вы имеете в виду в симуляции? нерешительно предположил я.
Идемте, он взял меня под локоть и повел. Его хватка была на удивление крепкой, я же не сопротивлялся и не расспрашивал.
Мы прошли вдоль мрачного монумента, в котором с разных ракурсов угадывались человеческие фигуры: они были выстроены по кругумладенец, ребенок, юный парень, взрослый мужчина. Обойдя мужчину, взгляд снова упирался в младенца, учитель истории пояснял нам, совсем еще детям, я запомнил ту поэтичную и не очень понятную тогда фразу: «Взрослые люди в один миг стали подобны младенцам, уже никогда не обретя мудрости старости».
Сквер был одним из немногих «зеленых» мест в городе, густая крона высоких деревьев весной, летом и осенью скрывала соседние небоскребы, только зима обнажала сквозь голые ветви железобетонных уродливых исполинов. Чем ближе мы подходили к перекрестку, тем явственнее открывалось то место, о котором я предпочитал забыть навсегда. И к которому я мысленно возвращался каждый день. Пот проступил на шее и спине, отчего кожу пробрало от холода. Или виной всему был не ветер, а призрачное дыхание жутких воспоминаний?
Я не могу, вдруг вырвалось у меня, я остановился, как вкопанный. Я отвернулся от дороги, на которой десять лет назад лежала Марта. Я смотрел в ужасе на старика, а онс недоумением на меня. Я неосознанно провел рукой по шее, пальцы стали мокрыми и липкими. Дыхание сбивалось, а сердце стучало даже сильнее, чем во время прыжка с парашютом.
Ах, вырвалось у Валентина Олеговича. Он округлил глаза, догадавшись, что произвело на меня столь ошарашивающее впечатление. Вы говорили Ваша девушка.
Он суетливо оглянулся и, постоянно повторяя «Простите, как же я забыл», подвел меня к ближайшей скамье, усадил спиной к злосчастному небоскребу и заговорил.
Когда вчера мы с Лианой остались одни, я был в настоящем ступоре. Вы представляете, увидеть призрак своей невесты спустя более чем пятьдесят лет! он прижал руку к груди, вероятно, вспомнив свои вчерашние ощущения. Вчера и сегодня она поведала мне интереснейшую историю, верить в которую я не решался до сегодняшнего утра. Я уже знал многие события из этой истории, но многих, очень многихдаже не мог вообразить.
И он начал кратко пересказывать то, что открыла ему Лиана.
Шел пятьдесят восьмой год. Ненастный февраль, вьюга застилала все до самого горизонта. Лиана возвращалась с родителями в город от матери Кота. Бабушка Мила была не самым приятным человеком, ворчливая и жадная, да и Лиана была не ее родной внучкой. Но каждый год они с семьей ездили поздравить бабушку с днем рождения. В тот раз Рома, брат Лианы, сильно заболел и не поехал с ними, отчего Мила была еще более неприветливой с девочкой. Машину то и дело заносило на укатанной дороге, мама и Кот всю поездку ругались. Кот вышел на заправке, чтобы остыть после очередного скандала, но разругался еще с каким-то человеком из соседней машины. Он сильно хлопнул дверью и надавил на педаль газа. Перед глазами Лианы высветились из непроглядной метели два больших круглых огняфары несущегося на их автомобиль грузовика. Последнее, что она помнила до операции.
Март пятьдесят восьмого. «Дочка, доктор сказал, будет непривычно», прошептала мама Лиане. Когда она открыла глаза, в голове что-то завибрировало, будто невидимый червяк прогрызался сквозь яблоко, только вместо яблокамозг девочки. Она сразу же закрыла глаза, почувствовав слабое облегчение. Свет был очень ярким, но доктор сразу подкорректировал все параметры. «Я теперь могу менять картинку, как захочу?» восторженно воскликнула девочка. Доктор по-доброму рассмеялся, он был молодым и красивым, у него были курчавые темные волосы и голубые глаза. «Да, но только лучше не играй с этим, твоему мозгу нужно время, чтобы адаптироваться и привыкнуть». «Все равно здорово!» Лиана рассматривала в зеркало новую себя, ей нравилось, как блестели ее глаза, что-то волшебное было в сиреневом внутреннем сиянии. Почему-то она чувствовала себя сказочной принцессой или феей.
Июнь пятьдесят восьмого. «Лиана не сможет посещать школу со следующего года. Я позволю ей сдать все экзамены, но полагаю, будет лучше, если вы переведете ее на домашнее обучение», директор была очень строгой всегда и со всеми. У нее не было любимчиков и ее нельзя было подкупить, как предлагал Кот. Она оставила самые плохие рекомендации о поведении Лианы, значит, ни одна школа не возьмет ее. Мама Лианы плакала на кухне, а Рома говорил Лиане неприятные вещи: «Все из-за тебя, дура. Ты же не умеешь по-человечески общаться, только и можешь на людей с кулаками бросаться. Теперь придется с тобой тут возиться, тупица!». Лиана чувствовала спиной прохладную стену, она сидела на своей кровати, а Рома расхаживал взад-вперед и размахивал руками, потом он вышел, сильно хлопнув дверью. Почему-то Лиана снова вспомнила два больших круглых огня.
Июль шестьдесят третьего. «О боже, я не верю! Это невероятно! кричала Лиана в телефон, тончайший, не больше пары миллиметров, прозрачный пластиковый прямоугольник. Мама, меня взяли!». «Я не сомневалась в тебе», с гордостью ответила мать Лианы в трубку. Новый учебный год, новый город, новая жизнь. Лиана почти плакала от счастья, стоя на высоком крыльце училища. Рядом было много народа, кто-то ликовал, как и она сама, кто-то садился на ступени и с горя закуривал сигарету, кто-то все еще бегал от списка к списку, суматошно ища свою фамилию. Лиана выбрала летное училище, а летное училище выбрало Лиану. Она уже сейчас знала, что станет лучшей, потому что это было ее мечтой и ее тайной страстью много лет.
Октябрь шестьдесят восьмого. «Я соскучилась», Лиана провела ладонью по темным кудрявым волосам мужчины в тусклой прихожей. «Ли», тихо произнес он и нежно поцеловал ее. На ней было легкое пальто, а под нимформа пилота. «Валь, давай попросимся в одну группу? Я так больше не могу: ты приходишь, я ухожу. Сколько можно?» она держала его тонкими пальцами за лацкан синего кителя. «Нельзя, ты же знаешь», он прикоснулся лбом к ее лбу и упрямо посмотрел в любимые глаза. В них задорно плясали сиреневые огоньки, где-то глубоко-глубоко. Лиана тяжело вздохнула и крепко обняла своего Валю: «Ладно, разогрей себе суп и запеканку. А, еще там рыба, но, по-моему, я ее пересолила. Выкинь, если не понравится». «Я тебя люблю», в его взгляде была чувственная нежность и безграничная вина. Лиана снова вздохнула, уже тише: «И я тебя люблю. До встречи». Валентин Олегович, молодой и красивыйкаштановые кудрявые волосы и голубые глаза, закрыл за ней дверь и устало поплелся на кухню.
Февраль шестьдесят девятого. «Мам, я не знаю, что делать, напиши мне, как сможешь», Лиана строчила сообщение за сообщением, сегодня был день рождения бабушки Милы, поэтому семьямама, Кот и Ромауехала загород. Лиана, понятное дело, не смогла включить в свой плотный график столь малозначительное событие, как день рождения нелюбимой и даже не родной бабушки. «О, господи», дрожащими пальцами она положила телефон рядом с четырьмя недлинными пластиковыми контейнерами по величине не больше обычной ручки. На каждом из них был написано: «Вы беременны! 2-3 недели». Бабушка Мила жила в такой глуши, куда, кажется, не добирался сигнал от спутников, хоть это и было невозможно. Мама молчала, Лиана сползла по стене и уткнулась носом в колени. Через пару часов должен был вернуться Валя. Лиана встала и собрала со стола тесты на беременность, затем выбросила их в контейнер. Пора собираться на работу.
Конец марта шестьдесят девятого. Лиана нервно теребила кольцо, которое подарил ей Валя в новый год. Вчера утром она была у врача: «Вам следует четко понимать, что такие нагрузки могут существенно отразиться на развитии плода, не говоря уже о солнечной радиации, которую получает ваш организм и эмбрион при выходе на орбиту». «Лиана, заходите», дверь кабинета открыл упитанный высокий мужчина, руководитель их миссии. «Спасибо», Лиана немного побаивалась его, но очень уважала. Она приняла решение еще вчера, обсудив все с Валей. Точнее, не все, про ребенка она еще не решилась рассказать. «Сергей, я бы хотела отдать вам заявление на увольнение», она протянула дрожащей рукой подписанный документ. Поднятая бровь и суровый взгляд начальника будто выбил почву у нее из-под ног, что-то кольнуло внизу живота. «Могу я узнать причину такого решения?» громыхнул он. «Я беременна. Мне нужно отработать еще две недели, я правильно понимаю?»
Восьмое апреля шестьдесят девятого. Валя ушел на службу, а Лиана с ног валилась от усталости, вернувшись незадолго до его выхода. Последнее время она так много спала, будто готовилась впасть в спячку. На работе от этой усталости были одни проблемы: обычно быстрая и смекалистая Лиана улавливала любые изменения параметров и быстро настраивала бортовые компьютеры новенького космоплана, который они тестировали. Последние же недели она постоянно ошибалась, а позавчера уснула на утреннем брифинге: позор, о котором сегодня услышит и Валя, сама она не осмелилась ему рассказать. «Еще одна смена и все», думала она, по самое горло закутавшись в одеяло. «Через десять минут взлет, буднично подумала Лиана, почти засыпая. Надо сегодня сходить в магазин, постирать, только полчасика полежу».
Безвременье. Яркий свет ослепил, Лиана зажмурилась. Все тело тряслось. Боль внутри. «Она проснулась», кто это? Ее вдруг окружили люди в белом, лица закрыты масками, видны только их глаза. Что за звук?! «Тише, тише, успокойся, ты в безопасности», произнес кто-то из присутствующих, голос спокойный, мягкий. Лиана пыталась уйти от них, но не могла даже встать. Она просто не понимала, что такое «встать», «пойти», «убежать», она не понимала даже того, что говорили эти люди, набор звуков сквозь дикий крик. Это мой крик? «Вколите ей успокоительное», произносит другой голос, жесткий, властный.
Холодно и темно. Сильный ветер, бушующий, ураганный. Лиана подняла руки над головой и глубоко вдохнула. С выдохом она медленно начала опускать руки, пока они не коснулись бедер. Ветер полностью затих. Можно было не дышать, она уже знала это, просто привычка была сильнее. Пустота, окружающая ее, была плотной, хоть разгребай руками, но двигаться в ней было просто, будто сама Лиана ничего не весила, не имела собственной оболочкигазовый дымок, не более. В этой пустоте было много всего, если не сказать точнеев ней было все. Лиана выхватывала тонкую, как паутинка, нить, но не знала, как ею пользоваться, с чем ее соединить, чтобы что-то получилось. Внутри ее тоже была пустота, будто из стакана вылили всю жидкость, которая растворилась, исчезла в окружающем ничто. И в то же время это испарившееся наполнение незримо присутствовало где-то.
Накатил очередной приступ боли, кулаки сжали простынь, слезы хлынули из глаз Лианы. «Дыши, дыши, девочка», бесконечно повторяла женщина. Лиана ее знала и любила: женщина в белом халате приходила кормить ее и менять мокрое белье каждый день. Ее звали Лаура. Лиана громко стонала и плакала, она понимала простые слова, знала, что значит «Дыши», и дышала, но боль не проходила. «Так, уложите ее на стол и сделайте анестезию», в комнату вошел неприятный мужчина. Он тоже часто приходил, но с Лианой никогда не заговаривал, почти не смотрел на нее. Лаура помогла Лиане дойти до высокой мягкой поверхности, поддержала ее. «Так, сначала на бочок, молодец», подбадривала она. Живот был таким большим, а спина все время болела. «Лау», в мокрых глазах Лианы было столько мольбы. Лаура погладила ее по щеке и тихонько прошептала: «Скоро все пройдет». Лиана не поняла, что сказала ей Лаура, только почувствовала легкий укол и заснула.
Большие круглые огнипервый образ, который получилось «создать». Или «вообразить»? Или «вспомнить»? Что бы это ни значило. Лиана одернула руку и отшатнулась назад. Ее снова немного потрясывало. Так было всегда, когда она «натыкалась» на эти огни. Они возвращали ей страх, ужас, душевные и физические мучения. Но в то же время от непонятных «огней» она раскатывала в разные стороны события, будто воображаемый клубок. Перед ней яркими разрывающими пустоту песчинками мерцали крошечные точки. Она соединяла их попарно и ждалапройдет ли сигнал. Такое случалось нечасто, но кое-что уже получилось. Лиана очень берегла свою лучшую пока цепочку: огнирезкий звук хлопнувшей дверитишина, женщина на переднем сидении вытирает руками лицодверь машины открылась, мужчина вышел«Иди остынь!» пелена снега вокруг, дворники чистят лобовое стекломузыка сделалась громче«Как ты мне надоела! Хочешь выйти? Вали на все четыре стороны» мелодичная музыка в ушах«Осторожнее поезжайте, вон как метет» в дверях старого каменного дома стоит старая женщина. Лиана частенько «проигрывала» эти события, чтобы не падать духом. Кто эти люди? Куда они едут или откуда? Если «соединить точки» наоборот, то, как будто появляется смысл. Или нет. Лиана устала, устала ничего не понимать, но не сдавалась.