Марк, яВэл, мой голос, на удивление, прозвучал спокойно. Я приблизился к нему в надежде, что он вспомнит меня, но по его прищуренному озадаченному взгляду я понял, что он меня не узнавал. Я я встречался с Мартой, дочерью Розы.
А-ах, протянул он, припоминая. Далекие образы, погребенные под десятью листопадами, восставали в его памяти. Вэл, да-да, я вас помню.
Он озадаченно протянул мне руку для приветствия. Марк всегда выглядел моложе, чем Роза, и даже сейчас, в тусклом свете из окна, на его лице не было ни одной морщины, а волосы сияли приятной белизной натурального блонда. Добрые приветливые глаза небесного цвета все-таки были насторожены, в них читалось: зачем ты сюда пришел спустя столько лет?
Ячерт, я был без понятия, как начать разговор, я узнал, что Роза больна и решил навестить ее.
Марк кивнул, приняв мою спонтанную версию за вполне логичную, и пригласил меня присесть на кресло, где сидел сам минуту назад. Я обошел больничную койку и сел, в упор уставившись на Розу. Я не видел ее много лет, восемь или даже больше. Она была такой же милой и моложавой женщиной, как всегда. Очень женственные черты лица, густые русые волосы. Я бессознательно начал искать в ее внешности хоть что-то похожее на Лиану, но не находил ничего, кроме одинакового цвета волос, и с тоской отметил: «Как же она сейчас похожа на Марту». Сердце защемило, я вспомнил, розовые волосы Марты: она так ненавидела свой «банальный» естественный тон.
Роза давно болеет? нужно было разрубить тишину, царящую в палате.
Да, довольно. Точнее, она уже лежала в больнице месяц назад и вот снова попала, недолеченная пневмония. Она идет на поправку, доктора говор
Дальше голос Марка потонул в шуме моих мыслей. «Боже, как же я сам не догадался!» в голове не укладывалось, как из истории Лианы я не понял, что ее дочерью была Роза. Она ни разу не упомянула ее имени. Значит, Марта была внучкой Лианы, и поэтому они были знакомы. В моей памяти, точно в истории Лианы, вспыхивали яркие точки, которые можно было соединить попарно и понять зашифрованные смыслы.
«Я не собираюсь проживать ее жизнь! Это ее не взяли в училище» со злостью восклицала Марта про свою мать. «В летное училище, Вэл! В летное! Я же знал, что она мечтала о карьере пилота для Марты», отругал я себя мысленно.
«Лиана выбрала летное училище, а летное училище выбрало Лиану», в моем сознании голос Валентина Олеговича повествовал о жизни своей невесты, так и не ставшей ему женой.
«Значит, Роза хотела быть похожей на свою навсегда потерянную мать, а когда у нее не вышло, мечтала, чтобы ее дочь пошла по стопам бабушки», выстраивал я собственные логические цепочки. Не знаю, что думал Марк, смотря на мой стеклянный взгляд, это не имело ни малейшего значения. Я был слишком потрясен и хотел связать истории всех жизней воедино. Канва рассуждений разворачивалась внутри меня дальше и дальше.
«Смотри, что у меня есть», хитро подмигнула мне Марта, вертя в руках небольшую белую карточку. «Что это?» последовал мой резонный вопрос. Я будто вновь видел нас такими молодыми, а Мартуживой. Мы сидели в сквере Памяти, уплетая мороженое. Солнце припекало, и сладкие капли падали на ногу Марты, как бы я ни старался собрать их пальцами, на ее коже оставались липкие следы. Она вдруг обняла меня и прошептала в самое ухо: «Хочу тебе показать свое укромное местечко». Тело мгновенно отозвалось на ее близость, запах, тембр голоса. Юный и горячий, я был готов на любую ее авантюру. Карточка провела нас на технический этаж небоскреба в самом центре шумного мегаполиса, а оттуда мы попали на крышу. «Вау!» воскликнул я: без преувеличения, вид был лучшим, что я видел за свои двадцать лет. Я смотрел на изумрудный прямоугольник сквера Памяти, зажатый в тесный каркас из стекла и бетона, в металлических гранях и окнах которого отражались пушистые облака на невероятно лазурном небе. Когда я обернулся, Марта стояла обнаженной, ее легкое платье небрежно валялось под ногами. Она перешагнула его и направилась ко мне, а ветер развевал розовые мягкие локоны.
Небоскребместо первой близости с Мартой. Место ее роковой смерти. Место встречи с Лианой. Мое место безутешной тоски и бессмысленного принятия.
Вэл, вам что-нибудь принести? донесся до меня голос Марка.
Что?
Я иду вниз, Роза проснется где-то через полчаса, хочу перекусить, Марк явно уже говорил эти слова прежде и теперь повторял для своего странного молчаливого гостя. Вам что-то захватить? Вы голодны?
А, нет, спасибо, я поднялся вслед за Марком. Пожалуй, оставаться наедине с его спящей женой было, как минимум, странно. Я подожду вас снаружи.
Мы вышли в ярко освещенный длинный коридор со множеством одинаковых дверей, меня почти ослепила повсеместная белизна и резкость света после темноты палаты. Софи сидела вдалеке на крошечной скамье. Когда я подошел, она была погружена в пространство Сети, ее пальцы летали в воздухе, набирая невидимые мне запросы, а глаза смотрели за грань реальности. Я присел рядом и положил руку на ее колено.
Вэл, она сразу обернулась ко мне. В коридоре я был один, Марк уже скрылся в лифтовом холле. Как все прошло?
Ты расскажешь мне сначала свою догадку?
Нуу, Софи нахмурилась, явно недовольная, что я проигнорировал ее вопрос. Но не стала сопротивляться. Мне показалось, что Марта и Лиана могут быть как-то связаны. Я сама не поняла почему, наверное, слишком много совпадений. Если ты сказал, что Марте было восемнадцать в момент самоубийства, то она не могла быть дочерью Лианы, да и с рассказом не мэтчилось. Тогда, возможно, дочь Лианыкровный родственник Марты? Дочь же она нашла по ДНК. Получается, только мать Марты подходит. Ну, или Мартатакая же случайная знакомая для Лианы, как и ты. Другого я не придумала.
Я смотрел на Софи, пораженный ее грандиозной идеей. Даже не имея всех параметров, которые были у меня, она за пару секунд раскусила тайну, выстроив логическую цепочку. «Ты просто идиот, вот и весь ответ! Мог бы и сам догадаться», твердил мне мой внутренний скучающий скептик.
Глава 17. Точки над
i
Жизнь шла своим чередом. Я вышел под летящие хлопья снега и, поежившись от холода, потуже затянул шарф. Снегопад был завораживающим: медленный танец легких пушистых снежинок с серого неба образовывал подобие туманного кокона, из-за которого не проглядывали даже соседние дома. Я легко вздохнул и улыбнулся, пусть я не любил холод, но нельзя было не признать магическую красоту вокруг. Через неделю наступал новый год.
Я не нахожу варежки, Софи показала свое милое личико из-за приоткрытой двери. Я растянулся в улыбке и потряс ее «пропажей». Она постоянно забывала свои варежки и забирала мои, заставляя меня прятать руки в холодных карманах. Поэтому я решил обуздать ее бытовую рассеянность. Все, уже бегу! Ты бы не выходил так рано.
Мы шли по заснеженной улице мимо украшенных гирляндами коттеджей, нас приветливо встречали то большие снеговики на придомовых лужайках, то игрушечные сани Санты. Было безлюдное утро, тишину нарушали лишь скрип наших шагов и почти неслышный звук колес чемодана. Уже вечером мы будем наслаждаться жарой, купаться в океане и пить шампанское, отмечая первый совместный отпуск в мини-отеле Мая.
Я взглянул на Софи, она до самого носа намотала объемный серый шарф, а на ее темных волосах, небрежно раскиданных по крупной вязке, уже приютилось целое семейство снежинок. Я не видел ее губ, но глаза улыбались мне. Мы шли молча, думая каждый о своем. Прошедшие два месяца невообразимо сблизили нас, и я мог только благодарить судьбу за то, что именно Софи была рядом в порой невыносимо тяжелые минуты.
Лиану я не видел в своем виртмире уже три недели. Первый день зимы ознаменовался ее уходом.
Вэл, доброй ночи, прости, что так поздно, голос Розы был тихим, почти безжизненным.
Ничего страшного, я осторожно встал с кровати, чтобы не разбудить Софи, и вышел из спальни. Что случилось?
Мама, секундное молчание и тяжелый неровный вздох. Лиана умерла сегодня.
Я закрыл глаза и обеими руками оперся на перила, слезы наполнили веки и, прорвав слабую преграду, потекли по щекам.
Роза, мнея только выдохнул, не договорив. Она и так знала, что мне жаль. Однажды я сообщил ей о смерти ее дочери, теперь уже она сообщала мне другую трагичную новость. Конечно, невозможно и неправильно было сравнивать степени наших утрат, но Лиана успела стать для меня близким человеком. Я прошептал, даже не надеясь на силу в своем голосе. Мы говорили с ней позавчера.
Да, она упоминала, сдавленно произнесла Роза. И добавила, как бы в успокоение. Она ушла тихо, во сне.
Я присел на верхнюю ступеньку лестницы. Жизнь Ли тоже была тихой, как и смерть. Большая ее часть прошла в виртмире, наедине с собой и бесконечной пустотой вокруг, в беспредельном познании себя, как личности, как человека. Она воссоздавала себя с нуля, тяжело и мучительно, но никогда не теряя надежды. После обнуления у нее не осталось воспоминаний в физическом теле, но виртуальная Лиана «нашла» свое прошлое в тоннелях и закоулках нейросети, а затем «нашла» себя в реальности и стала чем-то большим, чем любой человек когда-либо живший.
Мы распрощались с Розой после ее заверений, что моя помощь не нужна, поскольку Марк с Валентином Олеговичем уже занимаются всем необходимым. Странно было осознавать в тот миг все произошедшее. До известия о смерти Ли я почти убедил себя, что должным образом принял и ее невероятный рассказ, и немыслимое переплетение всех наших жизней: моей и Розы спустя долгие годы после самоубийства Марты; Лианы и ее Вали; Розы и найденных спустя пятьдесят лет родителей. И вот, сидя в темноте, я осознавал, что больше никогда Лиана не прольет свет ни на одно событие из своей удивительной жизни, не расскажет историю, похожую на сказку, не обнимет меня худыми ручками маленькой девочки и не посмотрит на меня сиреневыми глазами молодой прекрасной девушки-пилота.
Вэл, ты меня изведешь! мы лежали с Ли на крыше небоскреба, голова к голове. В тот день она явилась передо мной снова двенадцатилетней.
Лиана раздраженно выдохнула, словно самый обычный нетерпеливый ребенок. Как только ей удавалось так точно передавать эмоции того возраста, в котором она являлась мне? То заносчивый ребенок, то жизнерадостная спокойная юная девушка, то мудрая и рассудительная женщина. Она никогда не показывала мне себя старой в виртмире. «Хватит и того, что ты видишь в реальности», как-то пояснила она. Это было ее большой больюнеспособность к омоложению и оздоровлению. Как и у Валентина Олеговича, ее организм не принимал бета-омоложение: на некоторое время процессы старения останавливались, но затем продолжались, как прежде. Боле того, из-за наличия чипа, они не могли устанавливать нейронные проводники, восстанавливающие слух и зрение. Поэтому Лиана навсегда оставалась глухой, а Валентину Олеговичу приходилось пользоваться очками для зрения. Он как-то пожаловался нам, что всю жизнь положил на разработку проводников нервных импульсов, а сам не был способен воспользоваться своими же благами.
Покажи мне еще раз, пожалуйста! взмолился я. Иногда Лиана была такой упрямой, что не было возможности переубедить ее.
Над нами в ночном небе начала разворачиваться немыслимая картина, будто вся Вселенная открылась моему взору: галактики разных форм и размеров закружились в безумном танце. Каждая галактика была наполнена мириадами звезд. Только это были не привычные огненные шары, а воспоминания Лианы. Они удалялись все дальше, раскрывая огромное полотно сиреневого свечения с тонкими нитями, соединяющими отдельные узлы, большие и малые. Так выглядел ее мир-головоломка, нейронная сеть Вселенной ее жизни. Я представлял, как невесомая Лиана в абсолютной темноте и безвременье соединяла «новое найденное» воспоминание то с одним, то с другим, ища закономерности и выстраивая заново цепочки прожитых когда-то событий. Здесь, в виртуальной реальности, она сама была нейронной сетью, невозможной для постижения человеческим умом машиной. Здесь она могла все, что угодно, что я или кто-то иной даже не мог себе вообразить. Она вдруг села и глянула на меня сверху вниз. В ее глазах танцевало то же сиреневое сияние, что и на виртуальном небе. Я тогда улыбнулся ей не губами, но всей душой, и произнес: «Спасибо».
Я услышал шорох в спальне, а затем Софи тихо позвала меня. Вернувшись, я рассказал ей о случившемся.
Ох, Вэл, она обняла меня и коснулась сенсорной панели на спинке кровати, включая ночник. В ту ночь мы уже не ложились, проговорив до утра и вспоминая разные истории из короткого, но потрясающего знакомства с Лианой.
Помнишь, как Роза ждала выписки, чтобы увидеться скорее с Ли? Софи присутствовала при каждом значимом событии и лучше меня могла проанализировать эмоции других. Как же она переживала, места себе не находила!
А еще отказывалась писать матери, сказала, что хочет увидеть ее, прежде чем нам поверит! я даже рассмеялся, вспомнив ошеломленное лицо Розы, когда впервые рассказал ей правду.
А Валентин Олегович? Софи закрыла лицо руками, чтобы не показывать свою улыбку, такую неуместную в печальный день. Я думала, он никогда Розу не выпустит из объятий!
Точно! Я еще никогда не видел его более безумным, чем тогда, даже когда он орал на нас в офисе VMT, я прижал Софи к груди и сказал. Я за них очень рад. Даже несмотря на случившееся сегодня, у Розы остался отец. И воспоминания о матери. Реальные, а не выдуманные, как она считала до встречи с Ли.
Мы замолчали, размышляя каждый о своем. Не знаю, о чем думала тогда Софи, лежа на моей груди в первый зимний день. Может, о том, что вместе со мной в ее жизнь пришло что-то необъяснимое, иррациональное, но жутко захватывающее. А может, о том, что она, как и все мы, сегодня потеряла близкого человека, ставшего хорошим другом. «Для друзейЛи», так мы ее и называли, просто Ли, только Роза сразу стала называть ее «мамой».
Роза вместе со мной узнала историю про Марту.
«Вы можете вместе подключиться? Я не вынесу пересказывать по отдельности», написала нам однажды Лиана.
В тот же вечер мы встретились на крыше небоскреба.
Марта была невероятной, Лиана, взрослая женщина, стояла спиной к нам, не смотря в наши глаза. Возможно, она плакала. Я виню себя и только себя в ее смерти, и вы можете меня возненавидеть, я не ищу вашего прощения.
Тишина длилась недолго, но за это время, я уверен, мы с Розой подумали одно и то же: что бы Лиана ни сказала, мы не сможем ее ненавидеть.
Роза, доченька, когда ты показала мне Марту, я и подумать не могла, к чему все может привести. Я следила за ее жизнью со стороны: когда она входила в симуляцию, я была незримым свидетелем ее переживаний и тайн, но никогда не являла себя. Мне было достаточно знать, что она живет где-то рядом с тобой, в любви и заботе, которыми я не могла одарить тебя. Я была счастлива за вас. Но однажды случилось страшное, скачок напряжения скинул мои настройки, и Марта заметила меня. Я стояла прямо напротив нее в лесу. Было глупо прятаться, но я виню себя за то, что не исчезла в тот же миг, а поддалась искушению заговорить с ней. Так мы и познакомились, ей тогда было десять лет. Она не знала, кто я. Плод ее фантазий или сбой системы, ей было все равно. Но с тех пор она увлеклась программированием, хотела сама докопаться до истины, разгадать тайну своей виртуальной спутницы. Я следила за ее запросами в Сети, а сама радовалась, что девочка растет настойчивой и самостоятельной. Я обучала ее, к моменту поступления в университет, Марта уже знала больше, чем любой абитуриент, а то и преподаватель.
Лиана повернулась к нам, лицо женщины было изрезано морщинами, под глазами проступали темные глубокие впадины из-за переживаемых страданий. Она подошла сначала ко мне и взяла меня за руки.
Вэл, я показала ей это местокрышу небоскреба. Здесь я проделала тот же трюк, что и с тобойполет. Я никак не могла понять, почему она, столько уже зная и умея в виртмире, не хочет попробовать полетать. Я обещала, что это безопасно, что она не разобьется, Лиана бережно отпустила мои руки и подошла к Розе. Доченька, она не хотела летать, а я все настаивала и настаивала, возвращала ее сюда снова и снова. Ты никогда не рассказывала мне, что вы постоянно ругались из-за ее выбора профессии. Только недавно я все поняла, когда Вэл рассказывал Вале о Марте, а ты потом подтвердила мне причину ваших разногласий. Получается, ты уговаривала ее стать пилотом в реальности, а я умоляла ее летать в виртмире. И назло мне она полетела. Только не в симуляции. Она разбилась сама и разбила твою жизнь. И мою.
Лиана горько заплакала и отвернулась, не в силах видеть наши глаза. Роза подошла первой и тихо обняла мать. Они оплакивали Марту и прощали в этот миг друг друга. Я дотронулся до руки Розы, затем сжал руку Лианы и вышел из симуляции. Я никого не винил, это был выбор Марты.