Этот мальчишкая. Я помню его по своим снам. Воспоминания задавлены под тяжестью столетий, словно бабочка под прессом,они такие же хрупкие и рассыпаются, стоит к ним прикоснуться. В них была пустыня и солдат. И женщина в палатке. Возможно, мальчик существует только в моем сознании. Возможно, это какая-то конструкция, оставленная моим прежним я. В любом случае я должен это выяснить. Я выкрикиваю имя, но не Жана ле Фламбера, а то, давнее имя.
Я пытаюсь прикинуть время до того момента, когда Миели сумеет преодолеть незначительное препятствие и пристрелит меня или отправит в какой-нибудь новый ад. Возможно, у меня всего несколько минут, чтобы выяснить что мальчишка может мне сказать, пока не появился надсмотрщик, заглядывающий через плечо. Мальчишка мелькает в толпе и исчезает в улочке, ведущей в Лабиринт. У меня вырывается проклятье, но я не прекращаю погоню.
В Лабиринте сходятся массивные платформы и другие компоненты города, оставляя при этом место для сотен небольших непрерывно перемещающихся фрагментов. При этом образуются неожиданные возвышенности и извилистые переходы, которые, пока ты по ним идешь, могут менять направление, но настолько плавно, что понять это можно, только наблюдая за горизонтом. Никаких карт этого места не существует, есть только гиды-светлячки, за которыми следуют самые отчаянные туристы.
Я бегу вниз по крутому склону, вымощенному булыжником, и постепенно удлиняю шаги. Искусством бега на Марсе я никогда не владел в совершенстве, и как только мостовая подо мной слегка перемещается, я неудачно приземляюсь после особенно длинного прыжка и качусь еще несколько метров.
Вы в порядке?
Надо мной с балкона через перила свешивается женщина с газетой в руке.
Все нормально,сквозь стон отвечаю я, в полной уверенности, что изготовленное в Соборности тело, которое выдала мне Миели, не так-то легко повредить. Но имитированная боль от удара копчикаэто все равно боль.Здесь не пробегал мальчик?
Вы имеете в виду этого мальчика?
Сорванец стоит всего в сотне метров от меня и корчится от смеха. Я с трудом поднимаюсь и снова бегу.
Мы все глубже и глубже погружаемся в Лабиринт, мальчишка по-прежнему держится впереди, но не слишком далеко, с одинаковой легкостью пробегая по булыжным мостовым, мрамору, искусственной траве и дереву.
Мы пробегаем через небольшие китайские кварталы с их высокими буддистскими храмами, фасады которых украшены красными и золотыми драконами; через временные рынки, пропахшие синтетической рыбой; мимо группы Воскресителей в черных одеяниях, сопровождаемых только что рожденными Спокойными.
Мы пробегаем целые улицы, затуманенные гевулотом,возможно, это район красных фонарей,и пустые улицы, где медлительные строители-Спокойные в оранжевых панциряхкрупнее, чем слоны,красят новые дома в пастельные тона. Здесь я почти теряю мальчишку, отвлекшись на громкий шум и странный запах огромных существ, напоминающий запах морских водорослей, но вскоре вижу, как он машет мне со спины одного из строителей, а потом проворно прыгает вниз.
На некоторое время за нами увязывается группа ребят на роликах, ошибочно приняв нашу гонку за новую уличную игру. Юноши и девушки, одетые по моде Королевствав корсетах, расклешенных юбках и напудренных париках,предусмотрительно уступают дорогу мчащимся мальчишкам, а те отталкиваются от стен и совершают головокружительные сальто между крышами, опираясь большими колесами на любую поверхность. Они ободряют меня криками, и на мгновение я задумываюсь, не потратить ли немного Времени, чтобы купить у них пару роликовых коньков, но воображаемая боль в спине заставляет меня продолжать путь пешком.
Я каждую секунду жду, что мое тело прекратит подчиняться, и Миели подвергнет меня какому-нибудь наказанию. Тем не менее мне хочется увидеть ее лицо.
В старом парке роботов я окончательно выбиваюсь из сил. Проклиная тот факт, что я не в состоянии соперничать с существом, обладающим обычным человеческим телом, я опускаюсь на колени, дыхание со свистом вырывается из груди, глаза жжет стекающий по лицу пот.
Послушай,говорю я,давай вести себя благоразумно. Если ты часть моего сознания, я могу рассчитывать на твое благоразумие.
Хотя я не отличался благоразумием в его возрасте. Впрочем, и в другом возрасте тоже.
Парк выглядит странно знакомым. Это участок старого Королевства, подобранный и поглощенный городом во время странствия по марсианской пустыне и перемещенный сюда загадочным городским метаболизмом. Окруженная высокими синагогами открытая площадка вымощена черными и белыми мраморными плитами величиной примерно в пять квадратных метров, образующими поле десять на десять. По краям кто-то посадил деревья и цветы: зеленые, красные, белые и фиолетовые брызги нарушают аккуратные монохромные границы. Мальчишки нигде не видно.
У меня мало времени. Леди со шрамом на лице скоро придет за нами обоими, и она будет очень сердита.
На каждом квадрате стоит по огромной машине: средневековые рыцари, самураи и легионеры в затейливо украшенных доспехах, в шлемах с открытым забралом и с грозным, усеянным шипами оружием. Пластины брони местами заржавели, а пустые шлемы некоторых фигур превратились в цветочные горшки, из которых свисают гроздья бегоний и бледных марсианских роз. Фигуры замерли в боевой позиции, и когда я, затаив дыхание, приглядываюсь, мне мерещится, что некоторые из них медленно двигаются. Что-то подсказывает мне, что если долго стоять и смотреть, они разыграют партию, начатую давно умершими игроками.
Снова раздается смех. Я оборачиваюсь. Мальчишка свешивается с руки отдельно стоящего красного робота, застывшего с поднятым оружием, по форме напоминающим косу. Я прыгаю вперед, намереваясь схватить сорванца, но его там уже нет. И я падаю во второй раз за время погони, приземляясь прямо на клумбу с розами.
Все еще не дыша, я медленно перекатываюсь в сторону. Шипы впиваются в одежду и кожу.
Маленький негодяй!восклицаю я.Ты выиграл.
Яркий луч Фобосапроходящего по небу за восемь часовпопадает в открытый шлем робота. Внутри блестит что-то серебристое. Я поднимаюсь на ноги, подхожу ближе и начинаю карабкаться вверх, цепляясь за доспехи. Марсианская гравитация облегчает задачу. Я роюсь в пыли внутри шлема и нащупываю металлический предмет. Это Часы, с массивным серебряным браслетом и медным циферблатом. Стрелка прочно застыла на нуле. Я быстро прячу находку в карман, чтобы потом внимательно рассмотреть.
Внизу раздаются шаги, и их сопровождает резкий запрос гевулота. Я не пытаюсь прятаться.
Привет, Миели,говорю я.Я больше не могу бежать. Не отсылай меня, пожалуйста, в ад, я буду хорошо себя вести.
Ад?раздается сердитый голос.Адэто люди.Я смотрю вниз. На меня уставился человек с морщинистым лицом и седыми волосами, на нем синий рабочий комбинезон, а в руках грабли.Если ты не заметил, это не яблоня,произносит он. А потом хмурится:Будь я проклят! Это ты?
А мы встречались?
Разве ты не Поль Сернин?
Глава пятаяСЫЩИК И ЗОКУ
Исидор успевает почти вовремя.
Паукеб обойдется ему в сотню килосекунд, но это единственный способ быстро добраться до места. Исидор крепко держится за ремень безопасности. Экипажнезаконнорожденный потомок паука, военной машины Г. Дж. Уэллса, и таксиперепрыгивает через крыши и цепляется за стены, кабину постоянно швыряет из стороны в сторону.
Исидор роняет коробку с конфетами и ругается, глядя, как она мечется по полу.
Эй, у вас все в порядке?спрашивает водитель, молодая женщина в традиционной красной маске с изображением паутины.
В постоянно меняющемся городе, где многие участки скрыты гевулотом, работа водителя состоит в том, чтобы определить, как доставить пассажира из пункта А в пункт Б. Подобное искусство рождает немалую гордость.
Не беспокойтесь, я прекрасно вас довезу.
Я в порядке,отвечает Исидор.Быстрее, пожалуйста.
Колония зоку расположена в носовой части города, в Пыльном районе, как раз над тем местом, где Спокойные-атланты подготавливают марсианский песок, чтобы тот выдержал тяжесть города. Границу колонии увидеть довольно легко: под красными тучами пыли широкие проспекты с фасадами в стиле belle époque и вишневыми деревьями уступают место сказочным алмазным замкам, напоминающим воплощенные математические законы. Вечерний свет преломляется и отражается на гладких призматических поверхностях и слепит глаза. Колония существует здесь уже двадцать лет, с тех пор, как зоку попросили убежища во время Протокольной войны, но ходят слухи, что она выросла из наносемени за одну ночь. Осколок империи квантовой технологии, управляющий внешними планетами, здесь, на Марсе. С тех пор, как Исидор стал встречаться с Пиксил, он силился понять странное отсутствие иерархии у зоку, но все попытки ни к чему не привели.
Еще несколько головокружительных прыжков, и паукеб останавливается перед похожим на собор зданием из стекла и света, с башенками, шпилями и готическими арками, расположенными через произвольные промежутки.
Вот мы и прибыли,говорит водитель.Друзья в высоких сферах, да? Не позволяйте им квантовать свой мозг.
Исидор расплачивается, горестно наблюдая, как сдвигается стрелка его Часов. Затем подбирает коробку с конфетами и оценивает повреждения. Она немного помялась, но в остальном выглядит целой. В любом случае ей не с чем сравнивать. Он выпрыгивает из такси и сильнее, чем это необходимо, хлопает дверцей. Затем направляется к лестнице, ведущей к массивным двустворчатым дверям. Галстук мешает ему дышать, и он нервно поправляет узел дрожащими пальцами.
Вход только по приглашениям,словно из-под земли раздается гулкий голос.
Сквозь дверь просачивается монстр. По его телу, словно по поверхности пруда, пробегает мелкая рябь. На монстре голубая форма швейцара и фуражка. Привратник почти три метра ростом, с зеленоватой кожей, похожим на сморщенный чернослив лицом, парой крошечных глаз и массивными желтыми клыками. В одном из них сверкает маленький камень зоку. Голос чрезвычайно низкий и неестественно гулкий, но человеческий.
Монстр протягивает руку. Предплечье покрывает ряд шиповчерных и острых, влажно поблескивающих. От монстра пахнет лакрицей. Исидор невольно сглатывает.
У меня есть приглашение,отвечает он и поднимает руку с кольцом сцепленности.
Монстр наклоняется и внимательно его изучает.
Прием уже начался,заявляет привратник.Пропуск гостей закончен.
Я немного опоздал, но леди Пиксил ждет меня,говорит Исидор.
Уверен, что ждет.
Я у входа,посылает он отчаянное кват-сообщение.Знаю, я опоздал, но я здесь. Впусти меня, пожалуйста.
Ответа нет.
Бесполезно,замечает монстр. Затем откашливается, прочищая горло.Посвященный сцепленности приемэто важная традиция, олицетворяющая единство и сплоченность зоку и возникшая во времена древних гильдий метавселенной. В этот торжественный день мы уподобляемся нашим предкам. И никто не станет прерывать церемонию из-за опоздавшего гостя.
Если это так важно, то почему ты здесь?спрашивает Исидор.
Монстр выглядит смущенным.
Оптимизация ресурсов,бормочет он.Кто-то должен остаться у дверей.
Послушай, что такого страшного случится, если ты меня пропустишь?
Меня могут исключить из зоку, оставить без сцепленности. Одного, на чужой планете. Это очень плохо.
А если яИсидор колеблется,попытаюсь тебя подкупить?
Монстр окидывает его пристальным взглядом.
Проклятье, неужели я его оскорбил?
Камни? Драгоценности? Золото?
Нет.
Пиксил, это же абсурд!
Шоколад.
А что это такое?
Какао-бобы, прошедшие особую обработку. Очень вкусно. Для э базовых существ. Вот это предназначается в подарок самой леди Пиксил. Попробуй одну.
Исидор пытается открыть коробку, но, потеряв терпение, разрывает крышку. Он бросает монстру изящно оформленный кусочек шоколада. Тот ловит его на лету.
Вкусно,говорит привратник. А потом выхватывает из рук Исидора всю коробку. Она с легким шуршанием исчезает в его глотке.Очень вкусно. А нельзя ли получить и спайм? В Царстве это понравится.
Это и был спайм.
Как?
У меня ничего не осталось. Это был физический объект.
Проклятье,огорчается монстр.Эх, парень, это чересчур. Мне очень жаль, правда. Я не хотел Слушай, думаю, я смогу их отрыгнуть, и мы все уложим обратно.
Ладно, все в порядке.
Знаешь, это рефлекс. Это тело подвержено всем внешним стереотипам. Я уверен, что мог бы создать, по крайней мере, копию
Монстр широко открывает рот и начинает засовывать туда руку, изогнув ее под немыслимым углом.
Могу я просто войти?
В горле монстра что-то булькает.
Конечно, конечно. Не стоит об этом и говорить. Я же не какой-нибудь подонок, верно? Развлекайся.
Створки дверей распахиваются. Исидор входит, и мир тотчас резко меняется. Что ему ненавистно в Пыльном районе, так это постоянные игры с реальностью. Зоку даже не пытаются спрятать свои тайны под покровом повседневности, а просто воздействуют на зрительную кору вашего мозга, слой за слоем нагромождая спаймы и расширения реальности, так что уже невозможно определить, что находится за всем этим. И неожиданное ощущение открытости, отсутствие ограничений гевулота, вызывает у Исидора нечто вроде головокружения.
Внутри нет ничего похожего на алмазный храм. Исидор оказывается в большом помещении с трубами и проводами на стенах и высоким потолком. В горячем воздухе стоит запах озона и застарелого пота. Пол неприятно липкий. Тусклые неоновые лампы освещают древние на вид, громоздкие плоские экраны на низеньких столиках, демонстрирующие аляповатые изображения каких-то анимационных персонажей и движущиеся абстрактные фигуры. Звучит громкая до головной боли музыка.
Участники вечеринки прохаживаются вдоль столиков и беседуют друг с другом. Все они выглядят на удивление по-человечески. На их бледных телах самодельные короткие кольчуги. Кое-кто одет в наряд из картонок. У некоторых имеются игрушечные мечи. И все носят с собой коробочки с проводами или схемные платы, подвешенные к поясу.
Привет. Хочешь поучаствовать в сцепленности?
Девушка похожа на пухлого эльфа с розовыми волосами. На голове у нее прицеплены большие кошачьи уши, на лице слишком много косметики, а на чрезмерно обтягивающей майке непристойная сцена с участием большеглазой женщины и еще чего-то.Из рюкзака торчит пара похожих на фаллосы серебристых ракет, и толстый кабель тянется от них к телефону с сенсорным экраном у нее в руках.
Гм, я бы с радостьюИсидор ослабляет узел галстука.Но я ищу Пиксил.
Девушка смотрит на него широко раскрытыми глазами.
Ого.
Я понимаю, что опоздал, но
Все в порядке, вечеринка еще не началась, люди только приступают к сцепленности. Ты ведь Исидор, верно? Вот здорово!Она размахивает руками и едва не подпрыгивает на месте.Пиксил все время о тебе говорит! О тебе уже все здесь знают!
Ты знаешь Пиксил?
Конечно знаю, глупыш! Я Синдра. Я ее Легендарный Скакун!
Она сжимает рукой свою левую грудь, едва выступающую под розовой тканью.
Классная аватара, правда? Сью И, из настоящего ку-клана! Я купила ее Стоп, я не должна тебе об этом рассказывать, ты же играешь в «детектива», верно? Извини.
Услышав слова «Легендарный Скакун», Исидор обращается к экзопамяти Ублиетта, но в колонии зоку она недоступна. Будем надеяться, что это всего лишь метафора.
Ладно, а ты, гм, можешь мне сказать, где Пиксил?
Нет.
Почему нет?
Глупыш, разве ты не понял: это костюмированный вечер! Нам придется ходить и выяснять, в кого она нарядилась.
Не успевает он и глазом моргнуть, как потная ладошка Синдры стискивает его руку и тащит в толпу.
Ты себе не представляешь, как много людей хочет с тобой познакомиться.Она подмигивает ему.Знаешь, мы все поражены. Парень из Ублиетта! А что вы творите со своими телами! Плохо, очень плохо.
Она рассказывала о
О, она рассказывает мне абсолютно все! Вот они точно знают, где она.
Синдра сворачивает к нескольким старым компьютерам, испускающим гудение и тепло. Вокруг, на бин-бэгах, расположились трое, но, на взгляд Исидора, ни один из них не может быть Пиксил. Хотя бы потому, что у двоих имеются бороды. Один из мужчин высокий и худой, в шортах, чем-то вроде красной туники, желтой кепке и маске домино. Второй более плотного телосложения, в свободной голубой блузе с оборванным подолом и маске, украшенной остроконечными ушами.
Третья в этой группемаленькая, немолодая женщина с редкими светлыми волосами, морщинистым лицом, в очках и явно неудобных кожаных доспехах. Она сидит, держа на коленях меч. Оба мужчины в такт музыке раскачиваются на своих сиденьях взад и вперед.
Синдра хлопает худого мужчину по спине, вызвав при этом оглушительный взрыв на экране.
Проклятье!вскрикивает он и срывает очки.Смотри, что ты наделала!