Благодарю вас.
В прошлый раз мы говорили о серьёзном, произносит Зоя, когда официант уходит. Я рада, что сегодня всё иначе. Хочется отвлечься от работы. От всех этих вечных поисков врагов.
Их действительно так много?
Ты бы удивился.
Надо же. Должно быть, Контора хорошо работает, раз мы о них не знаем.
Зоя кивает.
Но не будем об этом. Лучше расскажи о себе. Просьба банальная, но ведь не каждый день обедаешь с хакером, который вот-вот спасёт человечество.
Это ещё бабушка надвое сказала, возражаю я.
Не прибедняйся.
Скромность украшает человека.
Только не ложная.
Боюсь, здесь слишком тонкая грань.
Это верно. Ладно, засчитаем тебе «плюс».
Спасибо.
Итак, поговорим о тебе, Зоя принимает шутливо-серьёзный вид. Прежде всего, имя.
Я отрицательно качаю головой.
Это табу. Не могу сказать.
Но я не прошу тебя назвать своё настоящее имя. Меня интересует прозвище. Почему Орфей? Это ведь из истории Древней Греции?
Скорее, из мифов.
Герой, который, выходя из подземного царства смерти, обернулся, чтобы убедиться, что его возлюбленная Эвридика следует за ним?
Да. Бог Аид обещал, что отпустит её в мир живых, если Орфей ни разу не обернётся. Увы, он упустил своё счастье.
А ты?
Надеюсь, что нет.
Зоя подаётся вперёд и ставит локти на край стола.
Почему ты выбрал такой псевдоним? Что он значит для тебя? её взгляд полон неподдельного интереса.
Как ты думаешь, о чём миф про Орфея?
О том, что надо соблюдать поставленные условия?
Нет, не думаю.
Может быть, тогда дело в том, что Орфей усомнился в слове бога, и был за это наказан. Если не ошибаюсь, боги в древнегреческих мифах бывали довольно жестоки.
Не без того.
Зоя слегка улыбается.
У меня есть ещё попытка?
Конечно.
Греки хотели сказать, что даже любовь не может длиться вечно? У всего есть необратимый конец?
Наверняка и эта интерпретация имеет право на существование.
У тебя другая версия, да?
Я киваю.
Это только моё видение.
Разумеется. Его-то я и хочу услышать.
Попытка вернуть возлюбленную в мир живыхэто, по сути, попытка нарушить законы бытия. Не каждому такое под силу. Мне кажется, Орфей был охвачен сомнениями и страхомименно это и помешало ему осуществить задуманное.
Значит, твой псевдонимсвоеобразное напоминание?
Да. О том, что страх мешает достичь мечты.
Зоя приподнимает брови.
Ты ничего не боишься?
Боюсь, конечно.
Значит, преодолеваешь страх?
Стараюсь.
А о чём ты мечтаешь?
Я натянуто улыбаюсь.
Это пока секрет.
Зоя медленно отстраняется от стола и принимает расслабленную позу.
Ты много времени проводишь в Киберграде, верно?
Большую часть.
И у тебя там своя жизнь.
Я киваю.
Ты расскажешь мне о ней?
Зоя знает, что не принято расспрашивать о подобном. Я молу, думая, что ответить.
Ладно, если не хочешьне надо, приходит она мне на выручку. Скажи только, почему ты предпочитаешь виртуальную жизнь вот этой, она обводит жестом помещение ресторана. Скажи честно, без рассуждений в духе «что есть наш мир, и насколько он реален?»
Мой первый порывотшутиться, но я ловлю внимательный взгляд Зои и понимаю, что она ждёт серьёзного ответа.
Я бегу от общества, в котором не разберёшь, где человек, а где машина.
Серьёзно? Дело в этом?
Угу. Знаю, это немодная точка зрения, но что поделаешь?
Вот не думала, что хакеры бывают киборгофобами.
Ну, как видишь.
Почему ты настроен против искусственных разумов? Им предоставили равные с людьми права, их признали ни в чём не уступающими хомо сапиенсам, Зоя приводит самый избитый из всех аргументов. Она явно повторяет то, что слышала множество раз по телевидению.
Ерунда! я отметаю её довод взмахом руки. Никогда искусственный разум не сравнится человеческим. Он может быть в тысячу раз умнее и быстрее, но у него нет души. И её не подделать, тем более таким грешным созданиям, как мы.
А зачем разуму душа? спрашивает Зоя.
Её вопрос ставит меня в тупик.
Я окидываю взглядом зал. В «Курионе» сегодня аншлаг.
Смотри: вокруг нас, на первый взгляд, люди. Но сколько здесь на самом деле тех, кого родили женщины, а не техно-инкубаторы? Десять, двадцать, тридцать человек? Цифра может оказаться любой. Киборги пролезли повсюду, даже в правительство, они воруют наши идеалы, наших возлюбленных, даже наши дурные привычки.
Ты прав, отвечает Зоя, глядя по сторонам. Действительно интересно, сколько здесь людей. Вот бы это узнать!
Меня осеняет гениальная в своей простоте идея.
Сейчас! говорю я, поднимаясь из-за столика.
Что ты задумал? Зоя наблюдает за мной с неподдельным интересом.
Уважаемые дамы и господа! громко произношу я. Прошу вашего внимания. Это займёт не больше минуты.
Голоса постепенно смолкают, ко мне поворачиваются лица. На одних написано любопытство, на другихудивление, на третьихнедоумение. В конце зала появляется бдительный метрдотельна всякий случай. Но у него нет повода волноваться.
Благодарю, я слегка кланяюсь. Дело в том, что мы с моей спутницей работаем в департаменте статистики и сейчас исследуем соотношение в обществе представителей рода хомо сапиенс и кибернетических организмов. Не будете ли вы столь любезны помочь нам?
По залу прокатывает шёпот, но никто не изъявляет протеста: действительно, почему бы и нет? Ведь это не может никого унизить. Чистая статистика, тем более эксперимент проводится государственными служащими.
В таком случае, продолжаю я с энтузиазмом, прошу поднять руки присутствующих в зале киборгов!
Взлетают вверх ладони. Мужские, женские. Одни быстро и решительно, как бы заявляя о своих неотъемлемых правах, другие робко, словно стесняясь. Я обвожу взглядом зал. По крайней мере, две трети присутствующихне люди.
Ну, вот видишь! тихо говорю я, поворачиваясь к Зое.
Я смотрю на девушку с торжествующей улыбкой и в первый миг не замечаю её вытянутой вверх руки. Синие глаза смотрят на меня с презрением, в них дрожат слёзы обиды и разочарования. Дурацкая ухмылка медленно сползает с моего лица, и я вынужден опереться руками о стол, потому что пол уходит у меня из-под ног. Становится душно.
Мне кажется, Зоя должна подняться и демонстративно выйти из ресторана, возможно, наградив меня напоследок звонкой пощёчиной, но она сидит неподвижно, словно статуя, глядя мне в глаза и не опуская руку.
Я понимаю, что убраться придётся мне. Я чужой здесь со своей нетерпимостью и страхом перед машинами. Даже те немногие люди, что сидят вокруг, не разделяют моей одержимости. Это становится столь очевидным, что я опрокидываю стул и выбегаю из ресторана, сопровождаемый недоумёнными взглядами посетителей.
Выскакиваю на улицу. Вокруг меня люди, но я не могу их видеть: в каждом пешеходе мерещится машина.
Боже, какая жестокая насмешка! Ты позволил нам создать тех, кто вызывает любовь, но научил ли любить их? Парадокс в том, что мы никогда этого не узнаем, потому что не поверим в чувства машин! Друг другу мы верим даже тогда, когда ложь очевидна, но киборгуникогда! Любовьтолько наша, мы не поделимся ею ни с кем! Она не войдёт в список неотъемлемых прав искусственных разумов уже потому, что люди не способны допустить её существование где-либо, кроме собственных сердец.
Ваша карта, раздаётся слегка обеспокоенный голос у меня за спиной.
Оборачиваюсь и вижу менеджера, протягивающего мне кредитку.
Ваша дама аннулировала заказ, так что со счёта списано
Я не желаю слушать объяснения. Вырвав карту, бегу по тротуару, не разбирая дороги и врезаясь в прохожих. На ходу сдираю с себя пиджак и швыряю в ближайшую урну.
Мне нужно метро, где я могу укрыться, запутать следы, почувствовать себя в безопасности! И скорее домойнадеть комбинезон, шлем, сделать инъекцию «Гипноса» и погрузиться в мир фантазий. Киберград, я иду к тебе! Прими меня в свои объятия, успокой, исцели мою душу! Я, недостойный раб Божий, взываю к тебе, исполнителю желаний: заставь меня забыть о том, что есть Зоя, о том, что я влюбился в киборга, о том, что я принадлежу к расе тех, кто испоганил прекрасный мир Шестого Дня Творения!
Глава 7
На стройку немецкой фабрики я прибываю на час раньше, чем планировал, но Глеба не застаюон уехал улаживать какой-то производственный вопрос.
Шпигель не соврал: строительство закончено, и рабочие устанавливают оборудование. Несколько человек прикрепляют над входом красочную вывеску с названием предприятия.
Прошу ко мне в кабинет, говорит Шпигель, приглашая меня в уже отделанное помещение, куда снующие, словно муравьи, грузчики заносят терминалы, копировальные аппараты, голопроекторы и прочую офисную технику.
Хотите виски? предлагает Шпигель, открывая стенной шкафчик, служащий баром.
Я киваю и сажусь в большое кожаное кресло, стоящее посреди комнаты. Как точно немец расположил егопо всем правилам большого бизнеса: посетитель проваливается в податливый комфорт и оказывается при этом сидящим ниже хозяина кабинета, тем самым занимая пассивное, почти подчинённое положение. Но со мной этот фокус не пройдёт: я-то понимаю, что всё здесь, до последней пластмассовой ручки, принадлежит мне.
За встречу, провозглашает Шпигель, подавая мне наполненный стакан.
Я отпиваю немного и тут же прошу бухгалтерскую книгу. Немец вытаскивает из ящика стола и подаёт мне планшет, а сам садится в вертящееся кресло и делает вид, будто ему нужно заняться чем-то неотложным.
Проверку сметы я заканчиваю к трём часам и уезжаю, оставив в пепельнице пирамиду окурков. Возвращаюсь в дом Шпигеля, рассчитывая выйти из виртуальности и поработать над «Алефом». Повсюду царит тишина: хозяева разъехались, а прислуга судачит на кухне. Я поднимаюсь в свою комнату, принимаю душ, бреюсь, обрызгиваю себя туалетной водой и надеваю свежую рубашку. Теперь можно сматываться. Но меня одолевает любопытство. Вчерашняя жуткая сцена с Зоей наводит меня на мысль о Марне: я хочу знать, программа она или живой человек. Понятия не имею, для чего мне это нужно, но чувствую, что иначе не успокоюсь.
Я подхожу к её комнате и негромко стучу в дверь.
Кто там? раздаётся приглушённый голос.
Это герр Кармин. Решил вас навестить и узнать, не нужно ли чего.
Секунд на пять воцаряется тишина, а затем раздаётся:
Входите.
Я нажимаю на дверную ручку, и дверь распахивается. Марна лежит в постели, вернее, сидит, обложившись подушками. На нейполупрозрачный пеньюар. Вид у фройляйн Шпигель не очень болезненный.
Добрый день, улыбается Марна. Садитесь, тоненький пальчик указывает на пуф рядом с кроватью.
Слуги собрались внизу, они могут не услышать, если вам что-нибудь понадобится, поэтому я решил заглянуть, придумываю я на ходу объяснение своему визиту.
Вы очень добры, герр Кармин, но мне ничего не нужно, внимательные глаза скользят по моему лицу. Разве что вы поправите подушку: она тяжёлая и сползла.
Я с готовностью встаю с пуфа, склоняюсь над Марной и берусь за края подушки. Девушка, словно желая облегчить мне задачу, подаётся немного вперёд и касается волосами моего лица. Она пахнет сахарной ватой и лёгкими цветочными духами, я поворачиваю голову и прижимаюсь губами к бледной щеке. Кожа прохладная.
Не похоже, чтоб у вас была температура, говорю я.
Марна замирает на секунду, а затем кладёт голову мне на плечо. Я чувствую её тяжесть, и это приятно.
Ты славный, произносит девушка едва слышно.
В её голосе мне почему-то слышится тревога.
Я приподнимаю голову Марны и целую в глаза, щёки, подбородок, нахожу полуоткрытые губы. Они влажные и мягкие. Язык девушки скользит по моим зубам, словно пересчитывая их.
Я поправляю подушку и отстраняюсь. Мне всё ещё кажется, что Марна нервничает, причём не из-за меня.
Спасибо, говорит она, откидываясь на подушку. Так гораздо лучше. Намного удобнее.
На губах у неёлёгкая саркастическая улыбка.
Не за что, отвечаю я, выпрямляясь. Выздоравливайте.
Марна чуть наклоняет голову в знак благодарности.
Ты когда-нибудь бывал за периметром? спрашивает она.
Вопрос неожиданный, и в первый миг я даже не нахожу, что ответить.
За городом, поясняет Марна, решив, что я её не понял.
Да.
Видел Природу?
Конечно.
Расскажи.
Я сажусь на пуф. Конечно, нельзя говорить, как я оказался в Трущобах: это может навести на след моей истинной личности. Никаких биографических сведенийвот первое правило любого уважающего себя хакера.
Зачем тебе? спрашиваю, чтобы потянуть время.
Интересно. Какая онаПрирода? Правда, что от неё исходят ядовитые миазмы?
Я киваю.
Да, рядом лучше долго не стоять.
Как ты оказался за городом?
Случайно.
На губах Марны появляется недоверчивая улыбка.
Разве это возможно?
Почему нет?
Ты заблудился?
Ага. Представляешь?
Марна отрицательно качает головой.
Не важно, говорю я. Суть в том, что Природа теперьединый организм, причём враждебный по отношению к человечеству.
Как она выглядит?
Не описать. Разве ты не видела репортажи по
Конечно, видела, нетерпеливо перебивает Марна. Но меня интересует твоё впечатление.
Я задумываюсь. Девушка ждёт.
Впечатление Как же его описать? Разноцветное нечто, простирающееся до самого горизонтаядовитая плесень, накрывшая всё вокруг и норовящая добраться до тебя.
Это величественно и страшно, говорю я, наконец. Когда смотришь чувствуешь неотвратимость.
Неотвратимость? А как же башни?
Пожимаю плечами.
Они сдерживают натиск, но Природа всё равно проникает в Трущобы. Дома и улицы постепенно зарастают. На окраинах всё покрыто радужным налётом, и там уже нельзя находиться без спецодежды: воздух отравлен.
Марна поправляет волосы, упавшие на лоб.
Знаешь, я не думаю, что Природа враждебна человеку, говорит она неожиданно серьёзно. Мне кажется, она просто хочет присоединить нас. Мы ведь её часть, вообще-то. Поэтому она и ползёт в города.
Возможно. Только мне, например, совсем не хочется возвращаться в лоно природы, как говорится.
Страшно?
Ещё бы. Ведь в ней всё растворяется, становится ничем.
А может, всем?
Пожимаю плечами.
Выражение лица Марны меняется: на нём вновь появляется лёгкая улыбка.
Что ж, герр Кармин, спасибо, что зашли, произносит она, протягивая руку. Было очень приятно с вами поболтать. Вы скрасили моё одиночество.
Встаю с пуфа, чтобы пожать её руку.
Не за что, фройляйн.
Кажется, разговор окончен.
Выхожу, плотно притворив за собой дверь.
Интересно, для чего всё-таки Марна завела разговор о Природе. Из любопытства, желания поддержать беседу, или чтобы вытянуть из меня биографические сведения? В любом случае, надо быть осторожным и следить за языком.
Вернувшись к себе, вызываю меню и выхожу в реальность. Раздевшись, минут сорок занимаюсь на кардиотренажёре: умереть в пятьдесят от инфаркта не входит в мои планы, так что физическую форму приходится поддерживать постоянно.
Покончив с тренировкой, отправляюсь в душ, а затем иду на кухню. Сегодня хочется приготовить нормальный обедблаго, в холодильнике полно продуктов.
Доставая их, думаю о Зое и Марне. Они обе ненастоящиепервая киборг, а вторая либо аватар, либо симуляторно в одну я совсем недавно был влюблён, а к другой испытываю сексуальное влечение. Правда, если Марналичина, у неё, по крайней мере, есть живой юзер, а это уже кое-что. С другой стороны, если она всего лишь программа, то, возможно, Шпигель приготовил её специально для меня в качестве наживки, на которую рассчитывает поймать начальство. С какой целью? Кто знает
Итак, имитация или аватарвот в чём вопрос?
На кухонном столе разложены продукты, и я начинаю доставать посуду.
Марна «заболела», а это не очень-то вяжется с идеей соблазнить меня: всем известно, что мужчины избегают нездоровых женщин, пока не влюбятся в них. Кроме того, я почувствовал напряжение, которое Марна пыталась скрыть. И оно не было связано с поцелуем. Кроме того, программы редко задаются вопросами в духе «человек и природакто они друг для друга?». Ну, разве что их заранее настроить на соответствующий лад.