Я жду четыре часа, занимаясь созданием «Алефа». Затем встаю и иду в ванную. Тело Шпигеля почти растворилось: в мутной жиже виднеется только скелет. Я снова запираю дверь и возвращаюсь к работе над вирусом. Параллельно обдумываю сложившееся положение:
Знает ли кто-нибудь, что Шпигель собирался встретиться со мной? Должна знать Марна.
Знает ли кто-нибудь, что Шпигель пытался встретиться со мной? Знает Фёдор.
Знает ли кто-нибудь, что мне было известно, где найти Шпигеля? Знает Фёдор.
Знает ли кто-нибудь, что я встречался со Шпигелем? Вряд ли. По крайней мере, мне такой человек не известен.
Знает ли кто-нибудь, что Шпигель мёртв, найдено ли его тело, можно ли доказать, что смерть была насильственной? На все вопросынет.
Остаётся только слить куда-нибудь то, что останется от тела Шпигеля. К счастью, это не проблема.
А как объяснить, что после звонка немца я отпустил из офиса секретаршу? Впрочем, свидетелей того, что мы с ним говорили, нет, я ведь звонил не при дворецком. Хотя, в Сети наверняка зафиксированы все звонки.
Итак, что мы имеем? Доказательства того, что мы со Шпигелем общались после его приезда в Киберградкосвенные, но весьма убедительные.
Доказательства того, что у меня был мотив его убитьтолько свидетельство Марны. Впрочем, немец, возможно, не лгал, и она действительно не в курсе его махинаций.
Ах, да, ещё письмо. Его необходимо уничтожить. Я стираю все копии, не откладывая дело в долгий ящик.
Отрицать факт встречи со Шпигелем опасно: это может вызвать подозрения, и, прежде всего, у Марны. Следовательно, мы с ним виделись. Но зачем? Придётся сочинить две версии: одну для полиции, другую для Марны.
Первая такова: встреча была деловая, мы обсуждали вопрос расширения деятельности немецкого филиала, Шпигель хотел строить завод в Австрии, я согласился, что стоит прощупать почву, и послал его с этим поручением в Вену. С тех пор я его не видел.
Сложность в том, чтобы сымитировать отъезд Шпигеля.
Теперь версия для его дочери. Нужно написать Марне письмо, сообщающее, что её отец добился, чего хотел (в курсе она шантажа или неттакое послание подойдёт в любом случае), и теперь отправился в Австрию, чтобы проверить, нельзя ли построить завод и там. Таким образом, обе версии не будут противоречить друг другу.
Не теряя времени, пишу письмо в Германию. В адресной строке вывожу «Марне Шпигель» и нажатием клавиши отправляю его в Берлин 2.0.
Теперь нужно сделать вид, что Шпигель действительно уехал. Минут десять размышляю, а затем выхожу на улицу и набираю номер авиационной кассы с общественного терминала на углу. Услышав в ответ «Да, я вас слушаю», заказываю билет до Вены на завтрашний рейс от имени Августа Шпигеля. Оплату произвожу с банковского счёта немецкого филиала фирмы: это не должно вызвать подозрений, ведь онуправляющий, а поездка деловая. Всё очень просто и логично.
Остаётся лишь убрать останки из ванной. Возвращаюсь в офис и с помощью стеклянной трубки переливаю содержимое ванны в канистры. Приходится использовать ещё одну, запасную: растворившийся Шпигель занимает всё же довольно много места.
Я сношу канистры вниз, кладу в багажник, сажусь за руль и еду за город. По дороге останавливаюсь возле супермаркета и покупаю садовую лопату. Немного покружив, нахожу тихий лесок, в котором и закапываю канистры. Таким образом, незадачливый немец обзаводится аж четырьмя компактными и очень надёжными гробами (говорят, металлопластик практически не разлагается; во всяком случае, кислоту выдерживает, так что, надеюсь, Шпигель обретёт покой). Конечно, можно было спустить останки из ванны прямо в канализацию, но соседи снизу утром непременно учуяли бы запах кислоты и подняли бучу, а мне это совершенно ни к чему.
Что ж, кажется, всё.
Единственное, что меня огорчаетбезнадёжно испорченная ванна. Её придётся заменить. Скажу Миле, что разбил ёмкость с кислотой, когда возился с каким-нибудь экземпляром, и попрошу заказать новую. Возможно, на этот разиз мрамора.
Чувствую лёгкую усталостькак после хорошо выполненной работы. Нужно ехать домой и хорошенько выспаться: завтра утром я собираюсь навестить Еву.
ЧАСТЬ ВТОРАЯАссасины, зомби, контрабанда и шпионские игры
Глава 9
В больнице меня заверяют, что опасности нет, но Еву из реанимации до сих пор не перевели, так что повидать я её не могу.
Она в сознании? спрашиваю я врача, стоящего с постной физиономией в полумраке коридора: по какой-то неведомой причине часть ламп на потолке не горит, а одна даже неритмично мигает.
Нет, отвечает эскулап, рассеянно глядя мне за спину. Травма очень серьёзная, нужно время. Не знаю, сколько.
Когда вы переведёте Еву в стационар? Я хочу её видеть.
Как только появится уверенность в том, что кризис миновал. Спешить в таких обстоятельствах нельзя.
Я переминаюсь с ноги на ногу. Врач непробиваем: с ним уверенность в собственных знаниях, больничные правила, привычка увещевать родственников пациентов.
Почему перевод постоянно откладывается?
Здоровьевещь не то, что непредсказуемая прогнозировать можно. Однако гарантировать сложно.
Я просто хочу убедиться, что дочка скоро вернётся ко мне.
Врач равнодушно кивает. По его лицу видно, что он ждёт, когда я перестану задавать вопросы, и он сможет уйти. Наверное, его ждут другие пациенты, или он намеревается выпить в ординаторской чаю.
Спасибо, док, говорю я, отворачиваясь.
Не за что.
Слышу удаляющиеся шаги.
Ненавижу больницы. Вероятно, как и большинство людей. Это записано в подсознании, с раннего детства. Я читал, что, если вам снится больница, значит, вы боитесь того, что видите.
Ловлю себя на мысли, что боюсь за Еву. Кажется, я слишком увлёкся жизнью в виртуальности и на время потерял чувство грани между нею и действительностью. А может, дело в том, что у меня нет настоящих детей.
«Твоя жизнь скудна, игемон».
Вернувшись из госпиталя, я выхожу из виртуальности. Сегодня у меня много работы в реальном мире.
Прежде всего, необходимо связаться со Стробовым. Набираю номер полковника, и через пять секунд слышу в трубке его резкий и слегка раздражённый голос:
Да? Алло.
Это Орфей.
А-а Ну, что там с «Алефом»? Как успехи? Время поджимает, знаете ли.
С вирусом всё в порядке, будет готов в срок.
Если получится раньше, мы не будем в претензии.
Что за спешка?
Вы и сами отлично знаете. Голем давно находится в Сети, его возможности огромны, и мог поработить не один искусственный разум. Что, если его подельники доберутся до интеллекта, отвечающего за пуск ядерных ракет или за контроль над спутниками? А это может произойти в любой момент.
Скажите, полковник, а для чего нам ядерные ракеты?
Что?
Ну, зачем они нужны? В наше время понятие государства очень относительно, в основном оно сводится к традиционному наименованию территорий. Внешняя политика практически не ведётся, все заняты выживаниемборьбой с Природой. Человечество объединилось перед лицом общего врага
Что вы несёте? резко перебивает меня Стробов. Ракеты нужны не для того, чтобы наносить удары по мегаполисам, а чтобы сдерживать натиск Природы.
Но мы ни разу не
Потому что целиком этого монстра не выжжешь, а если бить около городов, последствия могут оказаться весьма плачевными. Орфей, этот разговор неуместен. Вы должны сосредоточиться на создании «Алефа». Мы рассчитываем на вас.
Ага, и ещё на десяток хакеров!
Работаю с предельной скоростью, смиренно отвечаю я. Есть объективные причины, по которым вирус нельзя сделать быстрее.
Это понятно. Просто не забывайте, что сроки поджимают.
Специально процесс затягивать не стану, обещаю я. Кстати, как Голем это делает?
Что именно?
Захватывает искусственные разумы. Мне это может пригодиться в работе.
Стробов выдерживает короткую паузу: то ли сомневается, стоит ли отвечать, то ли собирается с мыслями.
Мы предполагаем, что просто взламывает, как компьютеры. Как бы ни был развит кремнийорганический мозг, он работает по программе, только очень сложной и разнообразной.
Значит, все его сообщники порабощены? Перепрошиты? Никто из ИИ не помогает Голему добровольно?
Это не известно. Возможно, у него есть идейные последователи, но едва ли много.
Вам хотя бы приблизительно известно, сколько разумов на данный момент подчинил себе Голем?
Нет.
У меня в голове мелькает мысль, обличается в вопрос, и я невольно закусываю на мгновение губу прежде, чем задать его:
А не боитесь, что Голем промоет мозги кому-нибудь из ваших сотрудников? Сколько у вас киборгов в Конторе? А искусственных интеллектов, управляющих компьютерами?
Повисает непродолжительная пауза.
Наши сотрудники предельно лояльны, отвечает Стробов, чеканя каждое слово. У нас нет повода сомневаться в их преданности. Не должно быть его и у вас.
Как лояльность помешает Голему поработить разум? спрашиваю я, зная, что полковнику не понравится мой вопрос.
Орфей, займитесь своим делом, чёрт бы вас побрал!
Именно этим я и занимаюсь.
Голему не добраться до наших сотрудников. Мы предприняли меры.
Отключили их от Сети?
Да.
И тех, кто управляет компьютерами?
Да. Наши системы надёжно защищены.
Вы законсервировали их! доходит до меня. Поэтому и не можете ничего толком выяснить о Големе. Обычные аналитические программы не справляются, а выпускать в Сеть искусственные интеллекты Конторы вы боитесь.
Господи, да! взрывается Стробов. Мы в полнойон запинается, но даже через терминал чувствуется, чего это ему стоит. Теперь вы довольны?
Вполне. Кстати, у меня для вас информация.
Какая?! гаркает полковник.
Сегодня в семнадцать часов сорок три минуты где-то умер киборг. Или другой искусственный интеллект. Вы можете выяснить его личность?
Откуда у вас эти сведения? в голосе Стробова слышна настороженность.
Я сам убил его.
Что?
Это один из сообщников Голема. Был подослан ко мне в Киберграде. Так что теперь у ренегата помощником меньше.
Сведения точные? Вы уверены, что ИИ мёртв?
На все сто. Вы можете попытаться отследить контакты погибшего.
Как звали его виртуальную личность?
Понятия не имею, вру я без зазрения совести: скажи я, что прикончил Августа Шпигеля, и Контора в два счёта выйдет на Кармина.
Ну-ну, недовольно хмыкает Стробов, не веря мне ни на грош. Ладно, попробуем найти этого бедолагу. А как он умер? Это облегчило бы нам поиски.
У него вскипели мозги, отвечаю я и отсоединяюсь, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Всё обошлось как нельзя лучше: Стробов адекватно расценил мой поступок и постарается извлечь из него максимум пользы. Возможно, у него даже получится распутать этот клубок. Хотя вряд ли Голем настолько беззаботен, чтобы оставлять нити, связывающие его с подельниками.
Я не знаю, известно ли Стробову, что произошло между мной и Зоей, но едва ли она ставила его в известность. Не в женских это привычках.
Вот, я всё же воспринимаю Зою как женщину, хотя знаю, что она киборг. С другой, стороны, делает ли это её бесполой? От подобных мыслей можно свихнуться. Голова, во всяком случае, у меня идёт кругом.
Не устрой я тот глупый эксперимент в ресторане, возможно, никогда не узнал бы, кто Зоя на самом деле. Киборги обязаны сообщать о своём происхождении только при вступлении в брак, поскольку не обладают способностью к деторождению, а я едва ли решусь вновь создать семью. В реальности, я имею в виду.
Что было у нас с Зоей? С моей сторонывлюблённость, а с её?
Учёные в один голос утверждают, что киборги способны любить, но откуда им знать? Внешние проявления чувства можно заложить в программу, но каждому хочется верить в то, что кто-то действительно считает его особеннымиа киборги такую уверенность дать не могут в силу своей природы. Зато они обеспечивают комфорт непритязательным людям, довольствующимся иллюзией семьи и страсти. Некоторых устраивают покладистые создания, отлично исполнявшие роли супруговкуда лучше, чем это могут делать некоторые настоящие люди. А детей всегда можно усыновить или заказать суррогатное выращивание в «Utero-Swiss Inc.».
Лично не могу поверить, что кремнийорганика способна любить. Хотя мне очень хочется, чтобы Зоя могла. Она так искренне обиделась на меня в ресторанебыла ли это искренняя, естественная реакция или тонкая выходка программы?
Дилемма неразрешима.
Зато Зоя, наверное, отлично может объяснить особенности психологии киборгов, раз сама является одной из нихможет, поэтому Стробов и послал на встречу со мной именно её?
Спрашивая полковника, не думает ли он, что в Конторе могут появиться киборги-предатели, я не имел в виду, что кто-то из сотрудников департамента безопасности непременно должен переметнуться на сторону Голема лишь потому, что тоттоже искусственный разум. Предполагать подобноеглупо. Собственно, конторские ИИ должны ненавидеть ренегата: он бросает на них тень.
Я включаю терминал, проверяю, не было ли в моё отсутствие попыток проникновения, и приступаю к работе. Сделать нужно ещё многое, а времени остаётся всё меньше. Голем начал подбираться к хакерам, и он, конечно, не станет церемониться с выбором средств.
Вообще, дело не только в моей личной безопасности. Мы все сидим на пороховой бочке: если Голем победит, мир просто взлетит на воздух. Даже натиск Природы покажется человечеству не такой уж большой проблемой. Хотя нет, не покажетсяведь никакого человечества уже не будет.
Мне непонятны мотивы разума-ренегата. Зачем ударяться в экстремизм? Человечество не угрожает ни ему лично, ни другим искусственным интеллектам. Люди даже дали ИИ равные с собой права (хотя, на мой взгляд, это лишнее). Так почему в кремнийорганическом мозгу Голема зародилась ксенофобия? Или это Эдипов комплекс машины, пытающейся убить своего «отца», чтобы занять его место? Возможно, мы мешаем ему осознать себя личностью, самостоятельной и самоценной? А что, если и остальные ИИ нуждаются в чём-то подобном, но пока не осознают этого?
Неужели настало время падения богов?
Насколько устройство искусственного разума близко человеческому? Способен ли ИИ сойти с ума, впасть в паранойю, страдать раздвоением личности, испытывать безотчётный страх? Продлись моё общение с Зоей подольше, мне, возможно, было бы легче ответить на эти вопросы, но сейчас я могу полагаться лишь на свои знанияповерхностные сведения об искусственных интеллектах, которые почерпнул из Сети.
Может, стоит позвонить Зое и попросить о встрече? Ну и что с того, что она киборг? В конце концов, её присылали не для того, чтоб я ходил с ней на свидания, а для дела.
Вспоминаю, как выскочил из ресторана Наверное, девушка решила, что я идиот. И не только онапосетители «Куриона» тоже. Но на них мне плевать. А на неё?
Впервые за всё время вспоминаю о «Бэнтли»: я оставил его там, около ресторана. Только раз и прокатился на новой тачке. Забрать автомобиль можно оттуда в любой момент, но зачем он мне сейчас?
Работаю над «Алефом» с краткими перерывами до вечера, но в десять часов понимаю, что больше сидеть перед терминалом не в силах.
Пока что мне удалось создать мощную околосерверную базуэто совершенно необходимо для такого вируса, как «Алеф», поскольку он является также поисковой программой с алгоритмом для верификации искусственных разумов. Причём алгоритмов должно быть несколько, иначе получится слепой молоток, крошащий всех подряд. Кроме того, я практически закончил работу над защитным ПО, которое будет сопровождать «Алеф» во время распространения по Сети и пресекать попытки его взлома и уничтожения. А они наверняка будут иметь место, когда ИИ поймут, что происходит. Возможно, уже сейчас ренегаты Голема создают что-то, способное защитить их от моего вируса. К счастью, они не знают точно, чем я занимаюсьпо крайней мере, очень на это надеюсь.
Осталось доделать верификационные алгоритмыи это самое сложное: приходится учитывать множество факторов и при этом следить, чтобы они не противоречили друг другу.
Перед тем как закончить на сегодня работу, придаю охранным программам вид мантикоркрасных скорпионольвов. Так они будут выглядеть при визуализации в виртуальности.