Да если бы урод! понесло и Лина, когда тот увидел, как медленно растекается по полу терпкое бурое пятно, некогда бывшее батареей ароматов, столь тщательно собранных Алистером для завтрашней презентации. Ты просто какая-то беременная истеричка! Нахрен мне такие коллеги и нахрен такие друзья
Пулей вылетев из лавочки Алистера, Лин на автопилоте отмахал ещё пару низкоэтажных кварталов вечернего Города, едва не зацепился за шпиль сталинской высотки точной трёхмерной копии той, московской, которую давно уже снесли в реальном мире, и затормозил на крыше высоченной витой башни из голубого стекла, вершиной своей ушедшей в тяжёлые снеговые тучи.
Лин с размаху кинулся в снег, надеясь хотя бы этой крайней мерой вернуть себе малую толику былого спокойствия, но не тут-то было. Кажется, сами боги транскода восстали против сына великого хакера, обратив снег в тёплую пенопластовую крупу.
Тяжело перекатившись со спины на бок, Лин застонал, заскрёб пальцами по груди и болезненно прищурился на яркий свет прожекторов, бивших навылет с соседней башни. На миг ему померещился высокий тонкий силуэт, что пошатнулся в этом световом потоке и рухнул на колени совсем рядом, развеявшись по ветру горстью февральской пурги. Настоящей, холодной и колкой, а не снежного суррогата, забившего все щели Реки-под-рекой.
Папа? еле слышно прошептал Лин.
Линда никогда не рассказывала сыну про те полубылинные дни, когда в транскоде безумствовали террористы, а Крис едва не умер, думая, что убил в поединке своего лучшего друга. Об этом Лину по секрету рассказала Машка, но только сегодня, кажется, юному кодеру открылась вся глубина тех далёких событий. Гляди: цитадель твоего проекта рушится, как карточный домик, сбитый прохожим хулиганом, от боли и стыда перед соратниками невозможно дышать, а тот, кому ты протянул руку и открыл всего себя, бьёт по твоим самым уязвимым точкам, прекрасно понимая, насколько ты стал от него зависим. И ты с горькой улыбкой принимаешь эти удары, падая в пропасть неровного пульса, а там добиваешь себя контрольным: «Чего ещё ты хотел в обмен на своё доверие?»
В висках с новой силой загремели слова, которыми, боги Сети, Лин не пользовался уже несколько лет. «Не имей друзей там, где живешь. Не имей друзей там, где работаешь. И не имей» Окончание принципа жизни давно погибшего дяди Саши, охотника за первой и последней мечтой, потонуло в белых искрах, заменивших парню сейчас любую дверь на выход, которую Лин даже не потрудился выдумать. Вот оно как, дядя Саша. И лучше, ей-богу, не вспоминать окончание твоих слов.
Лин зарычал. Сначала тихо, а потом всё яростней и громче, и синие птицы почтового сервера взвились в небо от его нечеловеческого крика.
Ну. Уж. Нет.
Я справлюсь сам. Всегда был одиночкой, им и останусь.
Едва механические руки перестали терзать Алию, а искусственные кишки втянулись в недра медбота, доктор покинул тесную камеру физиостаза и с невероятным облегчением сорвал с лица маску.
Кира Э-э Андреевна, помнится? Скажите, а можно я буду э-э наблюдать, так скажем, ваш случай, поскольку в последнее время эта проблема так сказать э-э становится актуальной в научных кругах
Doctors and thieves, they both wear masks, пропела в пространство Кира, а потом огрела врача коротким, профессорские нашивки нужны, да?
Одним норнам известно, чем бы закончился этот диалог, если бы за толстым звуконепроницаемым стеклом вдруг не вскинулась белая птица. Глаза Алии были по-прежнему закрыты, только под ресницами обозначилась едва заметная полоска белков, а рот искривился в беззвучном крике.
Какого опешил доктор. Быстро ЭКГ и в резерв капельницу с
Пустите. Меня. К ней, в какофонии железного лязга и топота трёх пар ботинок голос Киры прозвучал как труба архангела. Живо.
«Беда одна не ходит». С детства Лин ненавидел эту поговорку, быть может, потому, что ему нечего было выставить против этой горькой истины. Чуткий слух хакера уловил нарастающие отголоски катастрофы во внешнем мире. Лин разорвал соединение и вскочил на ноги, продравшись сквозь белый шум в ушах и звёздочки перед глазами. Тяжело дыша, он влетел в палату.
Алия плакала и металась на кровати, словно стремясь прорваться сквозь семь покрывал танца Саломеи в эту трижды клятую реальность, которую в режиме реального времени переписывал какой-то кодер-самоучка, но сны не отпускали её, не дозволяли распорядиться собой даже сейчас, в критический момент её жизни.
Фиксатор! Быстро! прозвучало где-то на периферии, и мелко дрожащие ноги Алии оказались плотно прижатыми к кровати.
Стойте, чтоб вас! прошипела Кира, обнимая Алию за хрупкие плечи. Ну же, всё хорошо, мы рядом, мы тебя очень любим, успокойся, прошу
Алия невнятно застонала и вдруг выгнулась всем телом, ударив локтём Киру по лицу. Девушка отлетела в угол камеры, прижав ладони к разбитому в кровь носу.
Да что же ты Лин кинулся следом, в общий бедлам, так и не решив до конца, с какой целью то ли вытащить Киру, то ли удержать её разбушевавшуюся сестричку, но, едва он оказался в боксе, Алия вдруг глубоко вдохнула, пару раз шмыгнула носом, не то глотая слёзы, не то принюхиваясь к чему-то, и с новой силой заметалась по кровати.
Сознание у Лина свернулось, как белый карлик, готовый взорваться сверхновой звездой, и в поле зрения осталась только безудержная паника в глазах Киры да тонкие ноздри Алии, трепещущие от невыносимого напряжения. По метроному собственного сердца хакер мог сейчас сыграть соло в стиле «тяжелый металл». Слишком много предательства, крови и боли на одного парня с душой волчонка, не кажется ли тебе, Господи? Но знаю я, знаю, что должен выдать на этом нагрузочном тестировании свет, только свет и ничего кроме света. Иначе крышка и мне, и всем, кто подошёл слишком близко
Поддавшись странному, нелогичному и оттого единственно верному порыву, Лин осторожно протянул руку и погладил девушку по стриженой голове. Тонкие прохладные пальцы хакера словно наэлектризовались от пушистого велюра, и с их кончиков сорвался еле заметный разряд, заменивший девушке дозу успокоительного. Судорожно вдохнув, Алия замерла среди сбитых простыней.
Вам, пожалуй э-э стоит приходить как можно чаще, откашлявшись, резюмировал изрядно потрёпанный в битве доктор. И внести в договор с «Нейромедом» дополнительные расходы за круглосуточное наблюдение.
***
Пролистав отчёт, господин Измиров машинально отметил в нём несколько названий зарубежных стартапов, которые трудились сейчас на ниве ольфакторной визуализации. Это всё, конечно, хорошо, прекрасная маркиза, но нам бы чего-нибудь своего, родного, с которым можно провернуть дела по-тихому, за цену в три раза меньшую, чем заламывают эти заморские умельцы. М-м, вот, например Холдинг «Медиаком», один из проектов «Olfans», название с претензией на иностранщину, как и девяносто процентов отечественной продукции. Завтра у них, оказывается, презентация. Надо отправить туда своего человека, пусть разнюхает, простите за каламбур, что это за птица
«Птица» в этот момент лихорадочно переписывала код под единственный доступный ему аромат, который чудом остался в его распоряжении. «Яблоневый сад», который настолько шёл Кире, что Лину казалось, будто в тонкой фиолке заключена суть её души.
Мне больше некому довериться, Кира, прошептал хакер, едва они вернулись из клиники домой. Если завтра я не покажу хотя бы жалкой капли того, что мы сделали и что разнёс этот чокнутый Алистер, проекту конец.
Вместо ответа Кира достала из сумки заветную фиолку и поставила на стол перед цифровой фоторамкой, которая зашла уже на сотый круг показа их свадебных фотографий.
Отдать всё, что имею и что могу. Всю себя без остатка. Легче лёгкого, но как часто и этого оказывается мало, чертовски мало, чтобы спасти любимого человека
Лин закрыл глаза и ткнулся Кире лбом в плечо. Хотел было обнять, но колени ослабели, чёртовы наномашины потребовали подзарядки, и парень рухнул лицом в кресло. Приподнявшись на руках, Лин кое-как втянул себя повыше, но прежде чем он успел совершить своё восхождение, Кира рывком перевернула его в более приемлемую для жизни позу.
Ты с ума сошла тяжести поднимать? вскинулся Лин. Что ж за чёрт, вечно на чужих руках катаюсь: папа, дядя Саша, теперь вот Кира
Ты лёгкий, как птица, рассмеялась девушка. Сколько ни корми. Ну, чем ещё тебе помочь?
Лин прокрутил в памяти план презентации. План, на доброй половине которого теперь можно было нарисовать жирнющий чёрный крест.
Мы хотели создавать образы в режиме реального времени, но теперь я не вправе так рисковать, подбирая слова, как вышивальщица подбирает бусины, медленно произнёс Лин, даже не догадываясь, насколько он сейчас был похож на собственного отца, припёртого к стенке во время какого-нибудь совещания. Кира, ты можешь сейчас повторить на камеру свой танец с катаной? Не люблю эти потёмкинские деревни, но придётся, видимо, наврать, будто это сборка онлайн. А, дисконнект их дери, все так делают, чем мы хуже, да?
Тише, Лин, тише, Кира невесомо положила ладони на плечи мужу. Ей самой было тошно, как после одного давнего собеседования, когда эйчар напрямую сказал ей, что с такой «бескомпромиссной честностью», как у неё, карьеру не построишь. Сейчас я переоденусь в свои юбки, а ты снимешь видео.
***
Алистер лежал без сил на кровати и апатично смотрел в потолок. Его подташнивало от слабости и изуверски копошащегося внутри чувства вины. Все силы ушли в тот колоссальный выброс злости, заставивший его пружиной вырваться из рук Лина после так некстати случившегося припадка и уничтожить все, что они сделали вдвоем за время сотрудничества. Все материальные проявления их работы. Теперь же злость покинула опустошенное и эмоционально, и физически тело, и настало время сожаления.
Как он мог себе позволить подобную вспышку, да еще и при друге? Верный способ смертельно оскорбить, разочаровать и уничтожить едва зародившееся доверие между ними одним махом. Проклятое стечение обстоятельств. Лин застал его врасплох за работой над новыми духами, а не над заготовкой для проекта, и теперь не было больше ничего духи впитала тряпка, довольная оказанной ей честью, и ей же достались все наработки для базы данных запахов. «Я идиот. Для таких еще не придумали достойного определения. Он же не бросил меня на полу, он спрашивал, что со мной, искренне хотел помочь» Алистер набросился сам на себя с яростью коршуна. Ингредиенты достать несложно, щелчок пальцами и боты отправятся по давно знакомым адресам со списками нужных компонентов. К чертям духи, к ним он вернется позже. Но на восстановление заготовок потребуется больше времени, которого у них нет У него нет. Вряд ли Лин захочет дальше работать с таким взбалмошным партнером, от которого одни неприятности.
Проблеск надежды замаячил где-то в уголках памяти. Алистер вспомнил об одном экспериментальном проекте, незаслуженно забытом и не доведенном до конца. Когда-то он хотел значительно ускорить процесс созревания духов с помощью ультразвуковой платформы для смешивания, но так и не закончил ее. Эстетика длительного созревания всегда казалась ему частью волшебства, время было одним из обязательных компонентов чуда. Сейчас же он сам украл у себя время. Вот этими самыми руками-крюками пустил хороший вариант будущего под откос и раскрыл дверь пошире для торжественного проявления Хагаль во всей красе К черту Хагаль. Чертежи платформы в верхнем сейфе, недоделанный пыльный прототип на чердаке.
Руки с удовольствием принялись за работу, в мозгу выстроились варианты распайки схемы и оптимизации устройства. Нет ничего, что нельзя было бы переиграть. Отставив подальше угрызения совести и терзания, Алистер спешил совершить очередное чудо и старался не думать о том, что возможная неудача обойдется ему невыносимо дорого.
За тихой мелодией скрипки, которая сама собой полилась из динамиков во время сборки устройства, Алистер не сразу расслышал серебряный звон дверного колокольчика. Звон был настойчивым и требовательным. Ах да. Новая клиентка. Или клиент, как знать. Работай, некогда страдать.
Парфюмер кое-как привёл себя в порядок и явился пред очи незнакомой женщины. Беседа потекла привычным руслом: знакомство, его вопросы, её ответы, подбор подходящих вариантов Алистер уже вызвал демонстрационного бота, как вдруг резкая боль в животе заставила его согнуться пополам. Пришлось сделать вид, что нужно взять одну их склянок с нижней полки и срочно отнести ее в лабораторию. Женщина проводила странного парфюмера недоуменным взглядом, но быстро забыла о нем к ней уже спешила симпатичная девушка с красивым флаконом духов, предлагая их попробовать.
Ни разу с того момента, как осознал себя в транскоде, Алистер не чувствовал боли. И сейчас она терзала его, выворачивала внутренности наизнанку, словно отыгрываясь за всю предыдущую безбедную жизнь в статусе god mode. Аппендикс? Он справа Мочевой пузырь? Он ниже Кишечник? Черт побери, да как можно думать о кишечнике, когда пульсирующая боль буквально сбивает с ног, и непонятно, кого звать, куда бежать и как выйти из этого проклятого цикла
Повинуясь минутному порыву, Алистер схватил рабочий планшет, вызвал диктофон и начал в полубреду озвучивать свои ощущения.
«третье февррраля, вечер Я болен. Рези в области живота. Нет, не так спазмы Просто адова боль. Не было такого никогда. И я не могу ничего сделать, никакие визуализации обезболивания, дыхательные упражнения и попытки контроля болевого центра не помогают Последнее средство. Мерзко и страшно, но я читал, что так делают при болевом синдроме во время ауры. Черт, только бы не начался припадок Только бы успеть раньше, не скатиться в беспомощность Шило в ящике стола. Нельзя повредить крупный кровеносный сосуд, я сосредоточусь и ударю в бедро»
Он не успел. Шило покатилось по полу, планшет отлетел в сторону. Припадок накрыл черной пеленой, на этот раз более глубокой и безнадежной, чем все предыдущие версии. И рядом с Алистером не было никого, кто поймал бы раненого кота в заботливые ладони.
***
Утром четвёртого февраля Кира, ёжась от холода, добежала до соседнего дома и битых десять минут ждала, пока квартира Рачковых соизволит очнуться от прошедшей накануне пьянки по поводу дня рождения Антона. В кухне словно случился Рагнарёк, стулья отчего-то оказались на диване, рулоны туалетной бумаги устилали коридор, словно из сортира сбежала воскресшая мумия, и даже пресловутый лифчик на люстре обнаружился в гостиной.
Давай я тебе помогу, хрипло предложила Анжела, привалившись к дверному косяку и пытаясь разлепить ресницы, изрядно покрытые синей тушью.
Впрочем, вся ей помощь свелась к хаотическому сбору пустых бутылок в один большой пакет. И на том спасибо, здраво рассудила Кира, пока её руки на автопилоте отмывали посуду и стирали со стен следы ночного разгула.
Дети спят? уточнила девушка у хозяйки.
Ага, отозвалась та, коротко хохотнув. Прикинь, мне вчера Толик выдал, типа, мам, возьми Киру к нам сестрой. Слушай, а ты случайно не
Нет, боги Сети, только не это
Пока не планирую, отрезала Кира прежде, чем её лобные доли успели дать затрещину речевому центру.
Э-э Я о том, что ты вроде бы хотела отпроситься сегодня, вскинула брови Анжела.
О, да, точно, покраснев, Кира отвернулась к раковине. У мужа презентация вечером, и я
Во-о, удовлетворённо поддакнула хозяйка. Хорош уже руки гробить, пойдём, я тебе платье подберу.
Платьем дело не закончилось, и Кира нарвалась ещё и на импровизированный мастер-класс по укладке волос. Её невнятные протесты были пропущены вошедшей в раж Анжелой мимо ушей, а осадить её как следует девушка не решилась. Оставалось покорно закрывать глаза, чувствуя, как тяжелеют веки под слоями теней и подводки, а открывая, всё меньше и меньше узнавать себя в зеркале.
«Но внутри я прежняя, долбилась в груди растрёпанная птица. Можно завязать мне глаза лентой, я буду слышать так же хорошо, как и видела».
Громкая зевота одного из близнецов. Тыц-тыц мелодии звонка где-то в спальне. Сонное вальяжное «Алё» господина Рачкова и тут же боевая готовность армейского «Слушаю вас. Да. Понял». Невнятная ругань, несколько секунд молчания исходящий звонок, а потом сплошные шифровки и намёки, из которых следовало, что кого-то где-то стоит крепко надуть, а если понадобится, то и устранить.