Кажется, я поняла Впрочем, на портрете этом я улыбаюсь, что удивительно. перебила она.
Вам следует это делать! Улыбка так идёт вашему лицу.
Впору заметить, я благодарна вам, маэстро, за вашу поддержку, за соучастие и за портрет Только вашему таланту под силу бросить вызов самой природе, чтобы сохранить мой печальный образ, который время или смерть вскоре разрушат Как вам это удаётся?
Лиза Мона Лиза молвил Леонардо, оторвав взгляд от картины, перво-наперво, мне нужно было воссоздать ваш образ в самом себе, отыскать его в глубинах собственной души. И живость вашего лица передать, быть может, в еле заметной улыбке одними вашими губами
* * *
Утром другого дня она была весела, шутила, и ей вовсе не хотелось сидеть смиренно, сложив руки перед собой. Леонардо же выглядел уставшим. Работа забирала все его силы, будто высасывая его душу по крохам. По вечерам, когда он оставался один на один с картиной, он с удивлением замечал, что она живёт собственной жизнью. Изображение на ней то улыбается, то смотрит надменно, то темнеет лицом, говоря: «Не пытайтесь разгадать мой секрет!». Тогда он останавливался и начинал всматриваться в черты лица и картина оживала, фон её становился светлым, появлялись сочные краски И Лиза начинала улыбаться
Вы выглядите угрюмым, маэстро Леонардо? Не случилось ли чего-нибудь неладного? участливо спросила она.
Нет, Мона Лиза, ответил он. Наверное, это усталость, которая накопилась во мне с годами.
Видно, вы завалены таким множеством работ, что и сам Сизиф до конца дней своих не смог бы всё довести до конца. Как же великолепно всё, что вы творите. Вы, наверное, успели написать сотни картин в своей жизни? она посмотрела на него с восхищением и еле заметной жалостью.
Я писал, но далеко не сотни Не жалейте же старого смиренного художника! Он не жалок, ибо может быть властелином всего, что существует во Вселенной. Сначала оно возникает в его разуме, а затем в его руках.
А вы великий философ, маэстро да Винчи! Подобно Аристотелю или Платону, вы, не хвастая, обладаете той мудростью, которой хвастают другие, не обладая ею. И на вашем лице почти нет морщин, этих следов трудных лет. Я уверена, вы из той самой породы людей, что всегда остаются привлекательными! сегодня ей отчего-то хотелось шутить. И Леонардо заметил необъяснимый задор в глазах этой тридцатилетней дамы. Как же она прекрасна, когда свет вот так падает на неё сбоку!
Я была бы не прочь поесть чего-нибудь, неожиданно изрекла она, еле заметно хрустнув своими тонкими, почти восковыми, пальцами. Леонардо был удивлен, ведь Лиза, сама скромность, никогда раньше не изъявляла подобного желания.
Не будет ли неуместным, если я предложу вам сладостей? спросил он осторожно.
Не вижу в этом ничего предосудительного, заявила она возбуждённо. Я боготворю сладости. Это недостаток, от которого не могу избавиться.
Ваш недостаток прекрасен, Мона Лиза!
Ваши слова мне льстят
А потом, наевшись фруктов, отведав торта из марципана, бисквита и подслащенной рикотты с орехами, и с жадностью запив еду греческим вином, к которому были добавлены пряности, она внезапно откинулась в своём кресле. Её лицо побледнело и покрылось капельками холодного пота. Не было сомнений, что её что-то тревожило.
Вам нездоровится? забеспокоился Леонардо. Вы неважно выглядите. Вас тошнит?
Не обращайте внимания, так бывает по утрам, сказала она слабым голосом, махнув рукой и отвернув от него лицо.
Слабость, тошнота по утрам И вы поправились, должен я сказать, за последнее время
Меня сломила смерть моей дочери, Леонардо. Я скучаю по ней. Жду ее, как сухая земля ждёт каплю воды. Зову И она приходит ко мне, но только в беспокойном сне. В одном и том же плохом сне. Вот и накануне она вновь мне снилась всё тянула ко мне свои ручки сквозь колючие ветви зарослей и звала меня криком, не давая сомкнуть глаз Доктор говорит, что когда-нибудь это пройдет, или останется лишь плохим воспоминанием Бедное, бедное мое ДИТЯ, навсегда сделавшее меня несчастной
А другое вскоре сделает вас вновь счастливой
Вы о чём? Что вы говорите, Леонардо? Я не понимаю. молвила она бессильным голосом, бросив на него мимолётный взгляд.
Судя по всему, вы носите в себе ребёнка, Мона Лиза, заключил он, уставившись на неё своими восхищёнными глазами.
Бросьте! Этого не может быть! она безнадежно махнула рукой.
Обычно чутьё меня не подводит. Увидим, кто будет прав.
Если вы и правы, то умоляю, никому об этом не говорите, она обеспокоенно схватила его за руку. Заклинаю вас, ни единой душе! Покуда я сама не пойму в ней говорили сомнение и растерянность. И тревога
Я ваш друг, Мона Лиза. Никогда не сомневайтесь во мне. Я вам предан
Но преданность можно легко спутать с некоторыми другими вещами молвила она отрешённо. Признайтесь, что вы чувствуете ко мне?
Уважение Восторг Привязанность
Я хочу, чтобы вы всегда были со мной, Леонардо она крепко ухватила его за руку. До последнего моего дня Дайте мне слово! её глаза жадно впились в него в ожидании ответа.
Вы ВСЕГДА будете со мной, Мона Лиза! И я всегда буду с вами! Обещаю вам! И прошу вашу милость обращаться ко мне с любой просьбой, как к верному другу, и я буду вам во всём помогать, делая всё, что только в моих силах
На сегодня достаточно, я полагаю, неожиданно процедили ее холодные губы. Она оторвала руку от его сильного плеча и, опираясь о подлокотники, тяжело поднялась с кресла.
Как пожелаете, ответил Леонардо, кивнув головой.
В тот день она покидала его разбитой, не улыбаясь своей почтительной, но неизменно таинственной улыбкой. Не погладив столь любимого ею разноглазого котика на прощание и не бросив, по обыкновению своему, восторженного взгляда на музыкальный фонтан во дворе, она, слегка сгорбившись, покинула дом, уходя в свою молчаливую тоску. Глядя ей вслед, Леонардо показалось, что за один лишь этот день Лиза постарела на дюжину лет. Боль тяжелым комом встала в его горле, а грусть неровной морщиной пролегла через лоб, оставляя след уходящего времени
* * *
Эй, Зороастро, громко сказал Салаи, войдя вечером, в отсутствие Леонардо, в мастерскую, не объясните ли вы мне, отчего эта чудаковатая синьора вот уже третий год околачивается в нашем доме?
Салаи, ты ведь знаешь, что эта почтенная дама позирует нашему учителю.
Позирует третий год подряд? Да картина эта давно уже готова! По мне этой донне Лизе просто нечего делать! Надоел ей муж вот она и приходит сюда поразвлечь себя умными беседами с маэстро, злился Салаи. Единственное, что она делает, так только отвлекает нашего Леонардо от заказов, за которые хорошо платят. Вскружила ему голову своими противными вздохами!
Твоя беда, Салаи, что ты меряешь искусство деньгами! упрекнул его Зороастро.
Вечно вы защищаете Леонардо! Ну какое же это искусство? Картина должна радовать зрителя, не так ли говорит маэстро? А эта меня пугает, когда смотрю на неё долго! Иногда мне кажется, что обе и та, что изображена на картине, и сама живая донна Лиза с каждым днём становятся все больше похожими на маэстро. Одни и те же черты лица! Одно выражение глаз и улыбка! Какой-то женский его двойник! А вам самому-то не жутко?
Вовсе нет, Салаи. Что ты выдумываешь? Мне картина улыбается
А мне, в каком бы углу комнаты я ни стоял, куда бы ни спрятался везде эта дама в чёрном находит меня своими глазами и корчит рожи, хныкал тот.
Значит, ты того заслуживаешь, Салаи, засмеялся Зороастро. Стань добрее и терпимее.
Но как можно это вытерпеть, если маэстро всего себя отдает этой дурацкой картине? Да он просто влюбился в эту Лизу и умышленно затягивает работу, чтобы подольше оставаться с ней, а она, в знак благодарности, дразнит его своей улыбкой
Ничего-то ты не понимаешь, Салаи, художник ты несостоявшийся! Искусство для маэстро есть наука. При помощи своего sfumato он стремится сделать больше, чем делал раньше: создать живое лицо, да так воспроизвести все черты, чтобы ими был до конца раскрыт внутренний мир человека.
Вот именно, Зороастро, человека! А она, я думал, добрая католичка, а оказалось ну просто сущая ведьма!
Ты что мелешь, Салаи? В своём ли ты уме?
В своём, в своём! Посмотрите на неё повнимательней, приглядитесь всегда в тёмных одеяниях, в длинных юбках. Её глаза иногда приобретают те же цвета, что и глаза ее котика. А накануне, заметил я, вышла она из дома спиной вперед и обогнула фонтан во дворе против часовой стрелки. Это ли не явный знак ведьмы?
Глупец ты, Чертёнок! буркнул Зороастро сердито, покачав головой.
Как бы там ни было, я готов уничтожить эту мерзкую картину, сжечь ее в топке
Что ты несёшь? Вот только попробуй пальцем прикоснуться
Ещё как попробую
А ведь ты так и не стал человеком!
А сам-то ты человек? Или просто тень? Тень Леонардо! выкрикнул Салаи и вовремя выскочил из мастерской, поскольку Зороастро уже в ярости засучивал рукава, обнажая свои ручища и готовясь наказать как следует этого давно уже возмужавшего негодника и любимца маэстро Леонардо
* * *
Работа над картиной продолжалась еще несколько месяцев. Донна Лиза приходила в мастерскую каждый день, в одно и то же время. Ее беременность была незаметна разве что слепцу, хотя она старательно прикрывала увеличившиеся грудь и живот, инстинктивно, по-матерински, оберегая его живое содержимое, временами толкавшее её изнутри маленькими ножками так, что Лиза издавала какие-то малоразличимые звуки и, вследствие этого, незначительно меняла позу в своем кресле. Её душевное состояние стало переменчивым, стремительно варьируя от радости к печали, от сонливости и заторможенности к капризности и раздражительности
Маэстро Леонардо, сказала она однажды, будучи в приподнятом расположении духа, как вы думаете, кто у меня родится мальчик или девочка? О чём вам шепчет интуиция? и, увидев, что Леонардо медлит с ответом, изрекла:
Мужья одержимы целью иметь сына, а в результате получают дочь. Я же буду только счастлива, если появится девочка.
Леонардо сдержанно улыбнулся её словам.
А знали ли вы, повинуясь тонкому инстинкту кокетства, она откинулась на спинку своего кресла и показала белые зубы, что до сих пор ни один художник не смог изобразить моё лицо из-за моей нетерпеливости, которая не позволяет мне смиренно сохранять неподвижность позы. Все они, отказываясь от выгодного заказа, говорили, что создание портрета является делом слишком уж ответственным. Почему ВЫ терпите меня, простую женщину не герцогиню, не куртизанку, и не святую. И что вы со мной сотворили? До вашего появления я жила обычной жизнью: бренчала ключами, читала мораль служанкам, помогала мужу в лавке, а вечером томилась от скуки рядом с ним. Во мне нет ничего, что заслуживало бы вашего внимания. Что вы сделали, чтобы я улыбнулась? Зачем ВЫ вообще взялись за эту работу, к тому же без всякой за сию пытку оплаты?
Благородство вашего облика, Мона Лиза, заставило меня подвергнуть испытанию мою скромную кисть. А честь выполнять столь высокое задание уже служит достаточным вознаграждением. Я приложу все усилия, чтобы завершить ваш портрет. А деньги они ослепляют: для художника они сущий яд! Чрезмерное богатство вызывает у человека апатию и портит величайших из мастеров
Но вы уходите от ответа, маэстро Леонардо. Я говорю: вы ведь и раньше писали женщин. Умных и тонких, таких как Беатриче дЭсте и её сестра Изабелла, или Чечилия Галлерани, которые, поговаривают, были образцами изящества и совершенных добродетелей. На своёмпути вы встречали изысканно развращённых куртизанок, и простодушных дев, служивших моделями для ваших мадонн
Но, признаюсь, ни одна из них не вызывала во мне столь сильного волнения Порой мне кажется, что вы заключаете в себе всех других
Значит вы нарочно затягиваете работу, наслаждаясь каждой нашей встречей? спросила она с мистической улыбкой. Впрочем, не скрою, мне и самой это доставляет удовольствие. В наших беседах вы раскрываете все сокровища своего опыта и мысли. С увлечением рассказываете мне о своих невзгодах, о соперниках, об унижениях, наносимых художнику правителями, которым он служил, о неблагодарности некоторых учеников, и о тайных муках вашей души в поисках истины
В путешествиях по дорогам моей жизни, вы, Мона Лиза, будучи великолепной слушательницей, сопровождаете меня во всех моих помыслах. Своими неожиданными взглядами на людей, на искусство и жизнь вы дарите мне новые мысли. Своим вдохновляющим присутствием вы давно стали музыкой моей души. Но по-прежнему остаетесь закрытой для меня
* * *
В один из дней она явилась в унылом настроении и с поспешностью сообщила:
Леонардо, друг мой, вчерашнего дня получила я известие из Неаполя. Пишут, что моя мать очень плоха, мало ей осталось Я намерена отправиться туда как можно скорее. Надо успеть
Но это недопустимо, Мона Лиза! Вам нельзя путешествовать в вашем положении, пытался отговорить ее Леонардо.
Кто позаботится о ней напоследок? Кто вытрет её пот? Кто сменит ей бельё? Кто подаст ей воды и лекарства? А ведь придётся ещё уговаривать её их принять! Как я могу доверить прислуге уход за ней? Нет-нет, всё решено Я должна успеть Если что-нибудь случится, я себе этого не прощу. Никогда! она была непоколебима в своём решении. Друг мой, помните ли вы о вашем обещании?
Леонардо посмотрел ей в глаза. Зрачки их были увеличены, а губы подрагивали. Он, не понимая, что она имеет в виду, просто созерцал своим добрым и мудрым взглядом её таинственность, укрытую чёрной полупрозрачной дымкой, словно она позаимствовала у художника придуманное им сфумато для своего покрова. Она надолго замолчала. Казалось, будто она видит всё насквозь, и в этом было что-то жуткое
Ваше молчание пугает меня, Мона Лиза, обеспокоенно сказал Леонардо. Расскажите же мне, какие мысли бродят в вашей прелестной голове?
Их слишком много, и, порой, мне не хватает для них даже длинных ночей. И тогда я говорю с Богом
И что он вам говорит?
Он давно потерял желание беседовать со мной. она тяжело вздохнула, словно пытаясь избавиться от какого-то невидимого груза, всей своей тяжестью давившего на неё.
Тогда, возможно, вам следует обратиться к молитвам? Ему казалось, он дал дельный совет, учитывая, какой набожной она была.
Леонардо, дорогой мой друг, если бы молитвы помогали, то все люди на земле были бы счастливы А вам я скажу вот что: мужчины никогда не помнят своих обещаний! И вы, к сожалению, не являетесь исключением, теперь уже капризно молвила она и нижние веки её глаз стремительно отяжелели от влаги. Но простите, простите меня, я совершенно не контролирую своё пыл. Напомню, что когда-то вы обещали никогда не расставаться со мной.
Я помню об этом, Мона Лиза, и не отступлю от своих слов.
Лучше сладкая ложь, чем горькая правда
Он увидел, как в её зрачках блеснула чуть заметная насмешка, а уголки её губ искривились в улыбке. Она была вне времени и пространства эта её всезнающая, отрешённая и немного издевательская усмешка.
Но теперь я спокойна, зачем-то произнесла она тихо, а затем, чуть громче:
А скажите, если ли у вас мечта?
Я с детства пронёс мечту во взрослую свою жизнь мечту о полёте человека. ответил он, радуясь тому, что она поменяла унылую тему.
Человек может полететь в небо? Вы изволите шутить, Леонардо?
Нисколько, Мона Лиза. Ведь если тяжелый орёл на крыльях держится в воздухе, если большие корабли на парусах движутся по воде, почему не может и человек, рассекая воздух крыльями, овладеть ветром и подняться на высоту победителем?
Вот и я хочу летать. Иногда мне кажется, что я птица, волею жестоких судеб попавшая в золотую клеть, она вновь ушла в себя на какие-то мгновения, а потом молвила многозначительно:
Будущее всегда так неопределенно Дайте же мне на прощанье вашу руку
Будьте осторожны, прошу вас, Мона Лиза. Пощадите себя и ребёнка!
Не тревожьтесь обо мне, Леонардо. лицо её было бледным и утомлённым, а взор блуждал где-то далеко.
* * *
Той тёмной ночью она приснилась ему. Её тонкая улыбка выглядела горькой, а сама она возбуждённой. Грудь её вздымалась, а голос, более звучный и сочный, чем обычно, говорил ему: