За полгода из стражи и других, более редких профилей получаются отлично подготовленные солдаты, воюющие за Инсеков.
С кем?
С другими разумными видами, то есть с инопланетянами. И с точно такими же Измененными, но воюющими на стороне Прежних.
То есть на стороне людей.
Вот такая сложилась интересная ситуация.
И все ради сингулярности. Ради того, чтобы цивилизация смогла возвыситься, перейти в следующую форму существования, стать Высшими.
Для этого нужны смыслыхотя я так до конца еще и не понял, что это такое. Смыслы порождает только живой разум.
Ради этого и воюют в космосе. Все остальноепространство, вещество, энергияимеется в избытке.
Я, кстати, подозреваю, что нынешний вид Саельму придан искусственно. Ну откуда на безжизненной ледяной планете взялся бы кислород в таком количестве, что можно свободно дышать?
Да и звезда Росс 128 не теплое земное солнышко. Она крошечная, в пять раз меньше и в семь раз легче Солнца! Тусклая, скорее темно-оранжевого, чем красного цвета, древняя и умирающая звезда. Будь Саельм на том же расстоянии от нее, как Земля от Солнца, тут весь воздух бы замерз.
Но Саельм кружит по орбите у самой звезды, в двадцать раз ближе к ней. На таком расстоянии планету бомбардирует жесткое излучение, да еще и магнитное поле у нее куда слабее земного (человеку пришлось бы несладко, Измененные крепче).
Хотя насладиться видом звездыединственным, что здесь по-настоящему красиво, человек бы успел.
С такой орбиты Росс 128 выглядит гигантской! В четыре раза больше, чем Солнце. Огромный тускло-оранжевый блин, ощутимо быстро ползущий по небу. Когда он опускается к горизонту, кажется, что планета вот-вот в него скатится
Год, кстати, здесь длится меньше десяти дней.
Ума не приложу, почему вначале Прежние, а потом Инсеки выбрали этот мир для тренировок Измененных. Может быть, для того, чтобы новоприбывшие сразу осознали свою ничтожность и свое место в мироздании?
Красиво, сказала стража, глядя на меня.
Ничего так, согласился я, не отрывая взгляда от умирающей звезды. Ей еще долго умирать, несколько миллионов лет. Ты тут давно?
Семь месяцев, ответила стража. Конечно же, имелись в виду «стандартные», земные месяцы. Скоро отправляюсь.
Куда?
Не знаю, беззаботно ответила стража. Куда пошлют. Стражауниверсальная боевая единица. Наше Гнездо специализировалось на Уорхане, это горячие биоактивные болота. Но там сейчас тихо, вряд ли туда отправят.
Угу. Я поморгал и отвернулся от звезды. Хоть и тусклая, но глаза все-таки надо поберечь. Слушай, ты не знаешь, тут есть Продавец?
Где-то есть, но далеко, не в нашем лагере. Стража с любопытством смотрела на меня. Ты ведь не стража, Макс? И не старшая стража. И не жница. И не учетчик. И не монах. И не тактик. И не доктор
Нет, сказал я, прерывая ее. Стражи вообще склонны к таким застреваниям, могут пару минут перечислять.
А кто?
Подумав, я пожал плечами:
Я джокер.
Стража подумала и уточнила:
Это как в кино?
Хуже. Это как в картах. Скажи, где тут огневой полигон?
Стража указала рукой и пробормотала:
Странный ты. Будто человек.
Таково Изменение, ответил я.
Я уже понял, что этот ответ годится на любой вопрос.
Глава третья
До огневого полигона было километров пять. В серо-снежной целине Измененные протоптали широкую тропинку, скорее даже зимник, с крепкими высокими вешками метрах в пятидесяти друг от друга. Верхушка каждого шеста мерцала ярко-зеленым светом.
Значит, здесь бывают метели, когда можно сбиться с пути.
Заходящая звезда тускло светила мне в спину, длинная тень болталась впереди. От красного солнца осталась лишь неправдоподобно широкая полоса на горизонте, гаснущая с каждой секундой. Сутки на Саельме длятся ровно шесть часов. Настолько ровно, что я даже не сомневалсявращение планеты задано искусственно.
Я шел быстро, но меня то и дело обгоняли стражи, спешащие на полигон. Похоже, они совмещали дорогу с разминкой: то бежали легким марафонским бегом, то ускорялись, то переходили на шаг, подчиняясь какому-то своему режиму. На меня поглядывали с любопытством, но вызвано оно было скорее моим слишком человеческим обликом. Темп движения каждый выбирал сам.
Собственно говоря, они все выбирали сами. Когда лечь спать, когда идти в столовую, когда тренироваться. Какие-то команды им явно давало местное Гнездо, но большей частью все действовали самостоятельно.
Странная армия, если подумать. Армияэто ведь в первую очередь дисциплина, командный дух, прочая ерунда; ты часть команды, ты выполняешь приказы, у тебя жесткий режим.
А тут, на первый взгляд, царила какая-то вольница. Может, так себя вели пираты, или казаки, или еще какие-нибудь ополченцы, но никак не войска галактической цивилизации Инсеков!
Один раз высоко в небе бесшумно пролетел глайдер Измененныхузкое веретено из серо-синего металла. Ни крыльев, ни двигателей у него не было, как он передвигаетсяя тоже не знал. Управлению глайдерами учили в самом конце курса, вряд ли я его дождусь. Но глайдер смотрелся красиво, и я постоял минуту, провожая его взглядом.
Навстречу мне тоже шли Измененные, большей частью, конечно, стражи. Попалось и несколько толстых неуклюжих монахов, и несколько жницкогда я их увидел, у меня снова тоскливо заныло в груди. Жницы здесь выполняли те же функции, что и на Земле, учили, готовили, убирали, вели хозяйство.
Прошел и строителькряжистый, невысокий, похожий на сказочного гнома. Я повидал не так много Изменений, но уже понял, что семь видов обитателей Гнезд на Землеэто лишь верхушка айсберга. Куколка-жница-стража-старшая стража-хранитель-монах-мать для обучения Измененных большего не требовалось.
К полигону я пришел почти в полной темноте. Небо пылало от звезд, хотя по космическим меркам Солнце и Росс 128 были соседями, даже созвездия большей частью остались похожими. Сказывался чистый воздух ну и, наверное, мое улучшившееся зрение.
Тренировки на полигоне шли без всяких скидок на время суток. Возле маленького купольного здания стояли десятки легких стеллажей и столов, заполненных причудливым оружием. Говоря «причудливым», я не преувеличиваю. Часть оружия выглядела привычно: ствол, рукояти, спусковые крючки, но попадались штуки, в которых трудно было заподозрить что-то опасное. На одном столе, к примеру, валялся треугольник из золотисто-зеленого металла, похожий на музыкальный инструмент, большая стеклянная призма и мягкая игрушка, напоминающая шестилапого медведя. На другом лежал колокольчик, язычок которого был бережно укутан пушистым комком ваты. Рядом с колокольчикомнечто вроде короткой сабли, но совершенно тупой. Тренировочная?
Старшая стража, топчущаяся у столов, с любопытством смотрела на меня. Для своего Изменения она была маловата ростом, всего на полголовы меня выше. Зато очень широкоплечая. На твердой сероватой коже подбородка светлел не то шрам, не то пятно от ожога. Тоже необычно, у Измененных нет шрамов, раны заживают бесследно.
Макс, прибыл на тренировку, доложил я.
Ана, инструктор, ответила стража. Знаю о тебе. Профиль определен?
Метрах в ста от нас грохнуло, ночь озарила вспышка дрожащего белого пламени. Стража даже ухом не повела.
Определен, кивнул я. Разведчик.
Морф? спросила Ана, помедлив.
Морф, согласился я.
Стража протянула руку, прикоснулась к моему лицу. Я молчал.
Ты похож на человека, заметила стража.
Мне показалось, или в ее голосе мелькнула зависть?
Базовый курс пройден? поинтересовалась Ана, убирая руку.
Нет. У нас в Гнезде в общем
Знаю, Ана посмотрела на стеллажи. Тогда трудно. Будь ты стражей, можно было бы обойтись базовым снаряжением. Но ты должен владеть всем.
Я кивнул. Сказал:
Тут много всего. Разве это удобноиметь так много разного оружия?
Наше оружиена первых трех столах, ответила Ана. И четыре стеллажа у купола со старыми и специальными устройствами. Это просто.
А остальное?
Оружие врага, оружие контролируемых миров, оружие конкурентов. Ты должен владеть всем, твой профиль обязывает.
На полигоне застрекоталотонко, с каким-то повизгиванием. Звук был очень странный, даже сравнить не с чем. Потом кто-то пронзительно, с болью и яростью, вскрикнул.
Стража опять никак не отреагировала.
Я попрошу Гнездо дать мне информацию, предложил я.
Не Гнездо, поправила стража. Гнезда на Земле. Здесь мы говорим «Школа». И вряд ли Школа даст информацию.
Я пожал плечами. Даст куда денется. Гнездо, Школасуть одна, нейронная сеть с отпечатком сознания всех здешних Измененных.
Информация без опыта бесполезна, наставительно сказала Ана. Хорошо. Начнем с нашего оружия.
Из купола вышла еще одна стража. Видимо, Ана как-то ее позвала, может быть, через Гнездо проститечерез Школу.
Останься за меня, велела Ана. Я работаю с Максом персонально.
Она двинулась к первому столу. Яза ней.
Ана одним движением сгребла десяток стволови пошла в темноту, к невысокому снежному брустверу.
* * *
Через два часа, когда наступил рассвет, мы с Аной заканчивали знакомство с оружием Измененных.
Я лежал на снегу, глядя в кружок прицела. Оружие походило на маленький отбойный молотоксужающийся цилиндр с двумя короткими ручками по бокам и рифленой накладкой на стволе. На обеих ручках были тугие скобы. Пальцы мерзлиночью похолодало.
Пошел! скомандовала Ана.
Метрах в двадцати передо мной снег будто взорвалсяиз него выметнулась вверх темная фигура в развевающихся клочковатых одеждах, похожая не то на привидение, не то на дементора из сказки. Под обрывками одежды угадывалась поблескивающая темная чешуя.
Я нажал левую скобурукоять отреагировала легким толчком, ствол повело в сторону, за мечущейся скачками фигурой. Потом правуюоружие будто стало на миг тяжелее, даже просело в снег.
Фигуру разорвало в клочки.
Рипер работает лишь против визуально видимой живой органики, сказала Ана. Это ограничение. Даже плотная одежда защищает от импульса.
Тогда против кого он нужен? спросил я.
Ана нагнулась, забрала рипер, положила передо мной длинноствольный пистолет.
Против существ, которые не носят одежду.
Зверей?
И зверей тоже. Бери. Это секадор.
Я помедлил. С названиями всех этих причудливых стволов я уже разобрался. Все они шли от земных языков. Те, что были названы англичанами или испанцами, я понимал.
Тоже против органики?
Металл не пробьет. Камни и дерево не помеха. Пошел!
Следующая цель возникла дальше и гораздо правее. Это был гуманоидтонконогий, длиннорукий, с приплюснутой головой, в грязно-зеленом халате, болтающемся над коленями. В одной руке он держал короткое копье с широким, сверкающим, будто стеклянный, наконечником, в другойовальный металлический щит. Гуманоид не пытался прятаться или убегать, он побежал прямо на меня.
Я выстрелил.
Пистолет выпустил яркий оранжевый лучгуманоид присел, прикрываясь щитом. Впрочем, я и так промахнулся.
Гуманоид вскочил и вновь устремился в атаку.
Я тоже вскочил, лежать на снегу было глупо. Выстрелил дважды. Оба раза попал.
Оба раза в щит.
Черт, не может же враг быть быстрее луча!
Хмоли отслеживают направление ствола и движение твоего пальца на спуске, наставительно сказала стража. Очень хорошее зрение и быстрая реакция.
Гуманоид был уже в десяти шагах. Я видел его лицомелкие оскаленные зубы в широком, чуть приоткрытом рту, неотрывно следящие за мной выпученные глаза, вынесенные к самым ушам. Что-то в нем было от лягушки
Я выстрелил еще рази хмоли опять отразил луч щитом.
А потом метнул копье. Очень сильно, целясь мне в шею.
Я прыгнул вверх, чувствуя, как тело сводит судорогой Изменения. Краем глаза я увидел руку Аны, пытавшейся отбросить меня из-под удара, но меня уже там не было. Копье летело страже прямо в плечо.
Не рассуждая и не примеряясь, я ударил ногой по копью, сбивая его, закручивая и подбрасывая вверх. Поймал в воздухеи, падая, ударил хмоли сверху. Копье пробило ему грудь и пригвоздило к снегу.
Я приземлился рядом, пнул гуманоида по щиту, которым тот пытался прикрыться.
Хмоли смотрел на меня, все так же беззвучно скалясь. На губах пузырилась темная красная кровь. Я чувствовал едкий густой запахзапах пота и крови, запах смерти.
Черт! завопил я. Он что, не иллюзия?
Это конструкт, ответила Ана. Добей его, не будь излишне жестоким.
Сочувствия в ее голосе, впрочем, не было.
Он живой! выкрикнул я.
Он умирает. Конструкт существует не более пяти минут, но он испытывает боль и осознает себя. Ты хочешь подарить ему четыре минуты мучений?
Хмоли смотрел на меня, продолжая сжимать в руке щит. Потом откинул руку, перестав прикрываться.
Черт, черт, черт! завопил я.
Первые цели были иллюзиями, совершенно точно. Они таяли в воздухе, когда я в них попадал.
Но потом некоторые падали. Некоторые даже умирали не сразуя еще подумал о том, насколько правдоподобны эти иллюзии
Сколько же настоящих, живых и разумных существ я убил за эти два часа?
Он страдает, сказала Ана.
Я вскинул пистолет, почти уткнувшись стволом в гуманоида. И нажал на спуск.
Над хмоли встало облако пара, я отшатнулся. Пар оседал кристалликами льда, покрывая иссушенное, сразу ставшее жалким и уродливым тело.
Ты очень быстр, похвалила Ана. Немногие способны уклониться от копья с такого расстояния.
Он был живой, сказал я. Он умирал и понимал это!
Ана помолчала. Потом сказала:
В конструкты записывают память чужаков, совершивших тяжкое преступление. Этот хмоли был лидером мятежников на Уорхане. Он командовал группой, напавшей на госпиталь. Шестеро стражей и локальный координатор были убиты. Четыре жницы захвачены в плен, подвергнуты жестоким пыткам и ритуальному пожиранию.
Уорханих мир? спросил я, помедлив.
Был их миром, безжалостно ответила Ана. Теперь его контролируют Инсеки.
Какие смыслы они ищут в болоте, где живут людоеды? удивился я.
Это вопрос не ко мне, Ана пнула ссохшийся труп, тот рассыпался в прах. Мой отряд подавлял мятеж на Уорхане. Многого навидались. К примеру, пленных жниц. Одна была частично жива Этот хмоли будет умирать еще много раз, еще много лет. Пошли, Макс.
Я посмотрел на останки хмоли.
Потом на невозмутимую стражу.
Потом представил себе Дарину.
Кивнул и пошел к стеллажам.
* * *
Мы завтракали. Стояли у купола, рядом с заваленным странным оружием столом, и ели из пластиковых судков. Можно было зайти в купол, в тепло, некоторые стражи так и поступали. Но Ана осталась снаружи, и я последовал ее примеру. Не хотелось показывать себя неженкой.
На Саельме ели два раза в день, как правило, завтракали после восхода солнца и ужинали сразу после заката. Если пересчитать на земные сутки, питание получалось восьмиразовым.
Но организмы Измененных требовали много пищи.
Что меня удивляло, так это сама еда. Вначале я ожидал какие-то рационы, вроде тех, что покупал в Комках. Но здесь питались, как в ресторане, даже на полигоне. В моем контейнере, к примеру, была очень вкусная белая рыба с не менее вкусным рисом. У стражиздоровенный едва прожаренный стейк и немного овощей. Я уже начал привыкать к тому, что когда-то сказал Инсек: «Ни материя, ни энергия, ни пространство не являются ценностью». И все-таки такое бытовое подтверждение было неожиданным.
Значит, Инсеки или Продавцы могли бы легко накормить всю Землю? Завалить людей вкусной жратвой, дизайнерской одеждой, сложной техникой?
Умом я понимал, что ни к чему хорошему это не привело бы. Но при мысли о скудных государственных пайках, ставших роскошью автомобилях и гоняющихся за кристалликами людях меня охватывала злость.
Я ковырял вилкой рыбуона оставалась горячей, хотя вокруг было градусов пятнадцать ниже нуля. Поглядывал на меланхолично жующую мясо стражу.
Сколько у тебя времени? спросила Ана.
То есть?
Когда тебя отправят на задание?
Я пожал плечами. Эта старшая стража мне одновременно и нравилась, и пугала, причем по одной и той же причине. Она была какая-то очень человечная, будто лишь изображала невозмутимость Измененных. В ее словах о мятежнике-хмоли я почувствовал настоящую ненависть, а сейчас Ана казалась искренне заинтересованной.