Вот зараза! прорычал Подольский сквозь зубы. К бою!
Он первым швырнул в стальное чудище то ли Копье, то ли что-то мне пока незнакомое. Но вместо того, чтобы лязгнуть о броню, заклятье не сработало. И вряд ли бывалый юнкер мог промахнуться с такого расстояние.
Глушилка! Конечно, куда ж без нее.
Жук замер на месте, перестал стрелятьи принялся неторопливо разворачиваться в нашу сторону, с лязгом перебирая гусеницами. Кто-то швырнул Горыныча, подпалив палатку, но сделал только хуже: теперь стрелок внутри наверняка заметил насдаже сквозь прорезь в два пальца толщиной.
Жук двинулся из огня нам навстречу, наводя ствол. На мгновение замедлился, наткнувшись на свернутую набок кухнюно тут же снова пополз вперед, на ходу вдавливая в землю жалобно стонущий металл. На него со всех сторон валились полыхающие куски ткани, какие-то колья, куски деревано, конечно же, не могли навредить броне. Пламя лишь бросало на стальную тварь отблески и тени, превращая механизм во что-то почти живое. Тупое, беспощадное и неуязвимое, громыхающее железом и плюющее смертью через крохотные равные промежутки.
Наверное, эта монотонность и была страшнее всего. Умом я понимал, что там, под толстой броней за чернотой прорези скрывается стрелок. Может быть два или трии водитель. Не боги или злые духи, а самые обычные люди из плоти и крови. Но неведомая сила все равно заставляла меня вжиматься в землю.
Отходим! Подольский поднялся на одно колено и развернул Щит обеими руками. Быстро! Тут ловить нечего!
Странно, но его голос почему-то прогнал оцепенение. Страх никуда не делсязато вернулась способность двигаться. Однокашники по обе стороны от меня срывались в разные стороны, а я отшвырнул бесполезную винтовку и собрал Дар. Весь, что были даже чуть больше, зачерпнув из Источника. Столько сколько вообще мог, не разорвавшись на части от хлынувшей в тело мощи.
И ударил. Нет, не в самого жукаего глушилка защитила бы даже от заклятья первого классаа рядом. Без особых спецэффектов: просто скомкал Даром все, до чего мог дотянутьсяи швырнул с обеих сторон прямо в прорези брони. Клочья горящих палаток, какие-то ящики, остатки полевой кухни. Будь поблизости что-то тяжелее, может, удалось бы даже повредить ствол оружие или свернуть его набокно не повезло: страшная пушка лишь на долю секунды перестала поливать огнеми ожила снова.
Тра-та-та. Будто вколачивала отбойным молотком.
Уходите все! рявкнул я, вытягивая руки вперед. Я задержу!
На этот раз сорвались всея не видел даже Подольского, и прикрыть меня Щитом было больше некому. Я уже успел нащупать границы действия глушилкипримерно метра полтора от жука. И прицельно зацепился именно туда, вгрызаясь Даром в саму землю. Под низ, вглубьа потом потянул. Так, что аж кости захрустели, будто мне пришлось собственными руками поднимать и стальную махину, и пару тонн сырой почвы.
Жук покачнулся, сбивая прицели очередь ушла куда-то вверх. Земля под ним разошлась, и влажная кромка с чавканьем приподнялась. На мгновение показалось, что я сейчас справлюсь, что смогу поднять такую тяжестьа потом просто переверну, похоронив жука так, что уже не вылезет.
Но сил не хватиловсего чуть, самую капельку. Все рухнуло обратно. Сталь глухо зазвенелаи снова ожила ревом скрытого под броней мотора и лязгом гусениц.
Пошли, княже! Не дури! завопил невесть откуда взявшийся Богдан, плюхаясь рядом со мной на колени.
Впереди снова громыхнуло, и прямо передо нами вверх полетели крохотные фонтанчики земли. Богдан поднял Щит, вздрогнули вдруг обмяк, схватился за живот и повалился вперед, уткнувшись лицом в траву.
И вот тут-то у меня в голове и щелкнуло.
Держать оборону! заорал я. Горынычей к бою! Залпомогонь!!!
Неведомая сила будто подняла меня с земли за шивороти швырнула вперед. Не прямо на грохочущий ствол жука, а чуть в сторону, вправо. Я в несколько прыжков пролетел десяток метров, на ходу распуская плетение Лат: все равно не поможеттолько замедлит.
Снова загрохотало, но уже мимодаже не близко: стрелку в жуке изрядно испортили жизнь. Кое-кто из однокашников все-таки не успел удрать далеко, и в воздух взмыло полтора десятка Горынычей. Базовое огненное заклятье не навредило бы машине, даже не будь в ней глушилкизато перекрывало обзор, разом превратив все перед прорезями брони в сплошное воющее пламя. А я смещался в сторону, как учил еще Андрей Георгиевич.
Уйти с линии огня, подобраться со стороны, нащупать слабое место и
Нет, с нахлобучить оказалось сложнее: стоило мне слегка обойти жука со стороны, как рядом снова засвистели пули. Похоже, работала еще и пехота с винтовками. Не особенно многочисленнаяно и нескольких стволов вполне достаточно, чтобы добить уцелевших. Я рухнул в траву и, дождавшись очередной вспышки в темноте, почти наугад швырнул три Серпа подряд. Заклятья пролетели над землей шагов двадцать-тридцать, с шелестом срезая травуи винтовка стихла.
Неужели повезло?
Мысленно досчитав до десяти, я пополз вперед. Старался не поднимать голову, выискивал глазами других стрелковно так и не разглядел. То ли они слишком хорошо прятались, то ли уже успели уйти дальше вглубь лагеря, чтобы ненароком не отстать от жука.
Который уже угрохотал на все полсотни метров, продолжая поливать свинцом горящие палатки. Но я заметил, что теперь он чуть забирает влево, в сторону Бештау: видимо, лезть в самое центр ночные налетчики не собирались.
Неужели уйдет?
Руки наткнулись на что-то липкое. А через мгновение я нащупал и винтовку, и самого стрелка. В самой обычной полевой армейской форме, судя по покроютолько без погон и петлиц со знаками отличия. Улегшись на живот, я забросил трофейное оружие за спину и обшарил подсумки на поясе. Патроны, пачка папирос, кажется, спички
Есть!
Я понял, что попало мне в руки даже прежде, чем пальцы стиснули холодную ребристую поверхность. Вряд ли мощи осколков, рассчитанных на живую силу, хватит, чтобы пробить броню или хотя бы разорвать стальную гусеницу, но все же в моем положении граната лучше и винтовки, и любого заклятья. А уж если подобраться достаточно близко
Смерив взглядом разделявшее нас с жуком расстояние, я поднялся и, пригибаясь, побежал. Сначала медленно, стараясь без надобности не шуметьа потом во весь опор. Когда мне оставалось метров двадцать, рядом снова засвистели пули: похоже, пехота не забывала поглядывать по сторонам. Но я уже не собирался останавливатьсяпросто ломился по прямой, на ходу прикрываясь Щитом.
До последнего. И только когда глушилка отобрала магию, а тело разом потяжелело вдвое, лишившись силы Хода, прыгнул. Выдернул чеку, уцепился свободной рукой за какой-то выступ, кое-как подтянулсяи улегся на броне во весь рост, вжимаясь животом в стальную спину жука. Машина подрагивала, ползал впереди вместе с ней полз и я, пытаясь нащупать кончиками пальцев хоть какую-нибудь щель, отверстие. Хоть какую-нибудь дырку, в которую можно было бы просунуть гранату.
И дырка появиласьпрямо передо мной. Крышка люка распахнулась, едва не заехав мне в челюсть, и на фоне горящих впереди палаток появилась чья-то коротко стриженая голова. Левая рука была занята, и вздумай я разжать пальцыменя тут же сбросило бы жука за землю.
Так что я врезал правой. Взведенной гранатой прямо по зубам. Раз, другой, третий. Противник закрылся локтем и ударил в ответс такой силой, что в глазах потемнело. То ли рукояткой пистолета, то ли каким-то тяжелым инструментом: правая бровь взорвалась болью, и я сорвалсяно перед тем, как свалиться вниз, все-таки успел пропихнуть гранату между краем люка и чьим-то горячим и мокрым телом. И только потом скользнул по покатой броне и, кувырнувшись в воздухе, приложился головой о землю.
И стало темно.
Глава 16
Знаешь, почему мы носим эти знаки на одежде?
Черные черепа? Они они страшные.
Может быть. Это особый знак. Его использовали
Давно? Еще до войны?
На этот раз сон закончился почти сразу. Видимо, попытался зацепиться за те недолгие мгновение, когда мое сознание вынырнуло из пучины забытия, пробудилосьно еще не успело включить тело.
Попыталсяи не смог. Слишком уж сильно я спешил вернуться обратно в реальный мир гдехотелось надеятьсямне еще осталось и место, и время. Чтобы изменить хоть что-то, хоть как-тоесли уж не вышло с первой попытки. Разлепить глаза, подняться, отыскать выброшенную впопыхах винтовку
Но сражаться было уже не с кем. Вместо черного ночного неба и далекой Бештау надо мной нависал верх палатки, сквозь который пробивалось солнце. Светило прямо в глазазначит, полдень или уже наступил, или вот-вот наступит.
Сколько же я провалялся?!
Княже, проснулся никак?
Сонливость как рукой сняло. Даже боль в ушибленной голове исчезла в одно мгновениеи я крутанулся на койке, как ужаленный.
Живой?!
Живее всех живых, невозмутимо отозвался Богдан. Хоть и с ранением. Настоящим боевым, между прочем, а не как у вас, высокородных.
Бледный, но все равно сияющий, как начищенный самовар юнкер Бецкий заерзал на соседней койке и сдвинул покрывало, демонстрируя широкую повязку поперек живота. Кое-где сквозь бинты проступала кровь, но в целом Богдан выглядел уже неплохо. Наверняка его подлатали не только повязкой, но и парой плетений.
Но так повезло не всем.
Что там было ну дальше? негромко спросил я. После того, как
А ничего и не было. Богдан оскалился во все зубы. Как подорвал ты этот трактор чертов, так все и закончилось. Наши развернулись и такого дрозда задали, что те и не унесли Кого-то положили, кто-то убег А может, и не убег. Богдан пожал плечами. До сих пор считают. Ну, всех
Убитых?
Убитых, раненых. С нами, княже, к сотне человек наберется. Но теперь уж жить будем, не помрет никто. Богдан закинул руки за голову и отвалился на подушку. Всех целителей из Пятигорска сюда согнали.
Ясное дело, отозвался я. Как наши то все? Чингачгук?..
Ни царапинытолько земли наелся. Богдан махнул рукой. Чего ему, индейцу, будет? Ванька твой тоже цел, он на дальнем конце дежурил.
А Подольский?
Тяжелый. На лицо Богдана тут же наползла мрачная тень. Крепко дядьку моего подранили. Как бы не комиссовали.
Да хоть бы так. Я перевернулся набок. Попрошу деда, чтобы к себе взял. Ему толковые нужны.
Они всем нужны, вздохнул Богдан. Теперь вообще черт знает, что начнется Знаешь, чей трактор был?
Чей? встрепенулся я.
Действительноо том, откуда вообще взялась неведомая стальная громадина, разворотившая чуть ли не половину лагеря, я так и не задумывался. Все мои мысли занималокак с ней совладать До этого момента.
Народовольцев! Богдан снова извернулся в мою сторону и заговорил тише. Я слышалвнутри то ли агитацию нашли, то ли письма то ли еще чего.
Нет, так не бывает. Горстке пролетариевкак их называл дедтакое никогда не построить. Не хватит ни умения, ни ресурсовничего. И уж тем более их не хватит создать механизм, который способен выпустить пару-тройку сотен пуль в минуту.