В-ваше
Рензел, перебил он и потянул меня вверх. У меня есть имя.
Он даже бровью не повел от моего веса и быстро вытащил наверх. Буквально рывком! Может, недаром Ярла меня голодом морила?
Через мгновение я упала прямиком в объятия Рензела и замерла. Нет, конечно лучше так, чем свалиться с обрыва. Да и объятиями наше положение было сложно назвать. Принц просто сидел, откинувшись назад и упершись правой рукой в землю, а я лежала на нем, прижавшись разгоряченной щекой к сильной груди, и вдыхала теплый запах можжевельника и мяты.
Вы Вы спасли меня, выдавила я, а принц в ответ промычал отстраненное «Угу». Вы
Вдруг тишину леса прервал жалобный крик лошади, и ему вторил беспокойный отклик топчущего возле нас жеребца Рензела. Я резко отпрянула. Почувствовала, как волос что-то коснулось, но подумала на ветер и громко воскликнула:
Злата! Ей надо помочь!
Цесса, онапринц опустил леву руку, и его перчатка скрипнула, когда он сжал ладонь в кулак. А я вскочила на ноги и поспешила вдоль обрыва по течению вниз.
Злата не должна была стать разменной монетой для моей жизни или смерти И это ужасно Несправедливо, что с ней такое случилось. И я не хочу с этим мириться. Не хочу ее бросать. Потому что никто, даже животное, не заслуживает подобной участи.
Внизу вода! в одной туфле спускаться с обрыва неудобно и опасно, можно легко подвернуть ногу, поэтому я ее скинула. И я слышу ее! Злата еще жива
Цесса, подожди!
Жива!
Ладони кровоточили и саднили. Пальцы ныли. Под ногтями щипало. Но я терпела. Терпела и острые камни, что врезались в босые ноги, когда побежала вдоль обрыва. Потому что жжение на сердце. Жжение от горечи, сожаления, обиды и вины намного больнее, чем раны на теле. И Рензел, похоже, это понимал. Он не пытался меня остановить, просто шел следом, за что я была ему благодарна. И пусть в мыслях царил хаося все еще помнила нападение ночью, сейчас его тяжелые шаги за спиной успокаивали и внушали уверенность. Поэтому когда я все же нашла более-менее пологий спуск, кинулась к нему без страха и оглядки.
Злату я нашла быстро. Вся изломанная она застряла недалеко от берега между камней и только из-за них до сих пор не захлебнулась. Жар в груди стал сильнее, когда я подошла ближе. Руки заледенели, задрожали, ноги перестали чувствовать камни. Меня до краев наполнило горе и жгучими ручейками побежало по щекам. Но так мне и надо Так и надо
Это из-за меня. Богиня Из-за меня.
Золотой покров лошади зиял рваными ранами, откуда сочилась кровь, и убегала алыми дорожками вниз по течению. Переломанные ноги Златы безвольно колыхались, повинуясь путям воды. Надорванное ухо держалось на тонком лоскуте кожи. Из носа на выдохе выплескивалась кровь. Ребра О Богиня Кажется, я видела кусочек ребра, что обнажился, когда Злата сделала вдох! И ее дыханиеТакое тяжелое, хриплое со свистами. Отныне оно навсегда останется в моей памяти и будет преследовать ночами.
Потому что:
Это все из-за меня, прошептала я одними губами и ступила в ледяную воду.
Злата не должна умирать одна. В холоде, страхе и боли. Никто так не должен умирать. И сейчас единственное, что я могу для нее сделатьэто побыть рядом. Просто побыть рядом, когда так хочется убежать
Вода еще не достигла колена, но течение уже сбивало с ног и тащило юбку. Я хваталась за скользкие камни, чтобы не упасть. Чувствовала, как пощипывает ладони от прикосновения к ним и ломоту от холодной воды. А когда до Златы осталось не больше трех шагов, поток вдруг иссяк. Послышалось шипение, треск, и слева выросла огромная ледяная преграда, что полукругом защитила меня и Злату, но чуть дальше путь для реки.
Прости, доковыляла я до лошади и опустилась на колени. Осторожно коснулась кончиками пальцев носа Златы и дрожащим голосом произнесла: Это все я виновата Прошу, прости меня.
Лошадь слабо дернулась, но быстро успокоилась. И когда я снова провела пальцами по ее мордеединственному месту без ранона только устало фыркнула, отчего из ноздрей на мою ладонь выплеснулась горячая кровь.
Это все из-за менязадрожали мои губы. Я виновата перед тобой. Я
Цесса, камни перестали шуршать, когда рядом остановился принц.
Я подняла затуманенный взор и, когда две горячие капли скатились по щекам, наконец-то его увидела. Рензел был бледен. Очень бледен, точно снежный покров. Его глаза полыхали магией, смотрели на лошадь, а опущенная левая рука без перчатки подрагивала.
Скольковыдавила я и запнулась, когда почувствовала в горле болезненный ком. Сколько и кто еще пострадает вместо меня?
Злата вновь хрипло выдохнула, а я тяжело сглотнула:
Союз, построенный на костях. Зачем Зачем он нужен? Я Я не хочу быть причиной для пролития крови! Я
Воздух с болью ворвался в мою грудь, на миг в ней застрял, но когда высвободилсяс моих губ сорвался стон на грани рыдания. Я прижалась лбом к еле живой, но такой холодной лошади, будто она превратилась в подводный камень. И произнесла, дрожа от боли, злости и отчаяния:
Не хочу нести этот груз! Не хочу всю жизнь сожалеть!
Цесса.
Не хочу
Рядом вновь зашуршали камни, а потом голос принца зазвучал ближе:
Цесса, отпусти Злату.
Нет! Я должна быть рядом. Пока она не
Цесса, мягко, но настойчиво повторил мужчина. Она умрет, если ты ее не отпустишь.
Она Что?
Я вскинула взор на принца, а его пылающий взор внимательно изучил раны лошади. Он стянул черную перчатку с на этот раз аккуратно перебинтованной правой руки и положил ладонь Злате на шею. Лошадь взволнованно фыркнула, напряглась и захрипела, а принц ласково прошелся пальцами по ее золотой шести и прошептал:
Ш-ш-ш Спокойно. Все будет хорошо. Обещаю.
И поразительно. Злата притихла, опустила веки, словно все поняла и вверила себя воле принца. А я удивленно отстранилась. И только мои руки перестали касаться Златыот ее тела пошел густой пар.
Рензел нахмурился. Его глаза вспыхнули синим огнем. Лоб прорезала напряженная морщинка. Медленный выдох сорвался морозным облаком, словно сейчас не поздняя весна, а глубокая зима. А губы принца сжались в тонкую линию, стоило льду, что сдерживал за моей спиной реку, громко треснуть.
Я испуганно оглянулась. Подумала, сейчас увижу скол или вытекающую через щель воду, но преграда оставалась неприступной. Поэтому со спокойной душой я вернулась к Злате, чье дыхание уже остановилось.
На ресницах лошади заискрился иней, губы посинели, а все ранки покрылись коркой льда.
Не бойся, успокоил меня принц. Она жива. Просто спит.
Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь мне встать, но я замешкалась и поднесла ладонь к ноздрям Златы. Не сразу, но кожи коснулось чуть заметное тепло, а у меня опять навернулись горячие слезы.
В жизни всегда будут сожаления, леди Цессара, усмехнулся принц, заметив, что мои плечи расслабленно опустились. Но этоего лицо напряглось, а взгляд потемнел, обратившись внутрь, где душа прячет свои секреты. Это сожаление не страшнее, увядшей ветви рододендрона.
Я вздрогнула. Если бы утром не подсмотрела, как король оживляет деревья, я ни за что бы не поняла слов принца. А так, меня будто молнией прошибло, и в душе затеплилась надежда.
Все это время Рензел продолжал держать для меня руку, и наконец-то я вложила в нее свою ладонь. Его взгляд мигом ожил. Однако только он помог мне подняться на ноги, как тут же выпустил мою руку, будто побоялся обжечься. А я с удивлением посмотрела на свои пальцы, что миг назад словно побывали в объятиях льда.
Идем, позвал меня принц и принялся торопливо надевать перчатки. Нужно быстрее доставить Злату в замок.
Мне было страшно оставлять лошадь одну, но я понималасейчас не время для упрямства, и нехотя побрела за Рензелом. Склон утеса показался даже круче, чем при спуске, но я терпела его острые камни, ветки и упрямо взбиралась вверх. Только раз оступиласьрасцарапала все ноги и чуть не скатилась обратно на берег, но принц успел поймать меня за руку и больше не выпускал, пока мы не оказались наверху, где нас встретили Растис, Ларис и остальные стражники.
Ваше высочество! подорвался к нам сэр Ларис.
Он хотел сказать что-то еще, но увидел, как из-за спины принца вышла я, растрепанная, израненная и заплаканная, и рыцарь потерял дар речи.
Миледивыдохнул он, и это единственное на что его хватило.
Внизу лошадь, жестким тоном произнес принц. Быстрее доставьте ее в замок.
Но Ларис продолжал на меня смотреть.
Я сказал «быстрее», сэр Ларис, повторил принц. О леди не беспокойтесь, я сам о ней позабочусь.
Есть! ожил он и принялся отдавать приказы.
Так все это правда Все правдауслышала я бормотание герцога, который с бледным видом сидел на гнедом жеребце и пристальнее Лариса за мной наблюдал. Слухи не врут. Это правда.
Растис, окликнул его принц и спрятал меня от его взора. Герцог мигом смолк. Уезжай в замок. Тебе нечего здесь делать.
Рензел В-ваше высочество, дрожащим голосом залопотал Растис. Это не я! Я не знал И если могу что-то сделать, чем-то помочь!..
Убирайся, Растис, грубо оборвал его Рензел. Это единственное, чем ты можешь помочь.
Прости Прости, я негнедой жеребец затоптался на месте, а герцог вновь на меня посмотрел. Я не знал.
Вы, двое, окликнул Рензел стражников, которые не успели спешиться. Проводите герцога Хастора в замок, и предупредите лекаря, что нам потребуется его помощь. Пусть спустится на задний двор. Короля не волновать, я сам с ним поговорю.
Слушаемся!
Мужчины ускакали вместе с лордом Растисом, а я обняла себя руками и опустила взор в землю. От холода, боли и усталости зуб на зуб не попадал. Казалось, еще немного, колени подогнутся, и я упаду, но вдруг меня подхватил принц и усадил на спину своей лошади.
Рензел скинул пиджак и, достав кинжал и ножен, что крепились к седлу, срезал рукава черной шелковой рубахи. Мужчина потянулся к моим ступням, чтобы их перевязать, но я только глубже спрятала ноги под юбку и запротестовала:
Не надо!
Вы ранены, вскинул бровь принц. Шок пройдет, и шагу не сможете ступить.
А ведь он прав. Пока мы поднимались по склону, я уже еле шла. Дальше будет только хуже. Не приведи Богиня, еще болезнь какую подцеплю. А этого мне точно не хочется.
Тогда Тогда я сама, упрямо заявила, на что мужчина пожал плечами и протянул мне обрезки рубахи, а сам отвернулся, загородив мои босые ноги спиной.
Было неудобно перевязываться сидя на лошади. И если с левой ступней я справилась быстро, то взявшись за правуючуть не упала и схватилась за плечо Рензела. Принц напрягся, посмотрел на мою руку, но с места не сдвинулся. Ограничился только протяжным «хм-м-м», на что я предпочла не обращать внимания. И когда израненными пальцами закончила затягивать последний узелок, смогла произнести:
С-спасибо.
Не за что, коротко ответил принц.
Он окинул меня взглядом, но дольше всего задержался на моих ладонях, плотно прижатых к груди, чтобы скрыть их дрожь.
Теперь понимаю, почему отец вами так дорожит, заметил он, а я удивилась:
П-почему?
Но принц не ответил и устремил все внимание к утесу, где послышались голоса и показались верхушки шлемов стражников. Десять мужчин с трудом втащили привязанную к толстым веткам Злату. И при виде нее, у меня в душе опять все перевернулось. Лошадь больше напоминала глыбу льда, нежели что-то живое. Даже грива и хвост не колыхались, а застыли, словно выточенные из камня, и на миг показалось, будто принц солгал, и Злата уже давно не спит. Но моя ладонь все еще помнила тепло ее дыхания, и это помогало мне держаться.
Путь до замка прошел как во сне. Я боялась посмотреть назад, где стражники несли Злату. Боялась оглядываться по сторонам и заметить осуждение на лицах людей. Ведь из-за меня уже пострадала вторая живая душа. Боялась смотреть на принца, ведущего под уздцы жеребца, потому что при виде него душу разрывали противоречивые чувства.
«Почему он меня спас?» из-за этого вопроса еще больше начинало казаться, что я сошла с ума, и в ту злополучную ночь на меня никто не нападал. Кинжала нетего забрал Ларис. Порез на щеке исчез. Следов крови не осталось. Не удивлюсь, если зайду в свою прежнюю комнату, а там царят чистота и порядок, да окошко новое сверкает чистотой. И только раны Уфа подсказывали, что все происходило на самом деле. Пусть сам мужчина ничего не помнит.
Все это так странно. Просто, ну, очень странно Особенно поведение принца. Еще недавно он боялся из комнаты меня выпустить, а тут разрешил прокатиться на лошади. Но если он хотел моей смерти, то зачем спас? И упустил такой отличный шанс оправдаться перед папенькой печальным: «не успел»? А потом еще пытался позаботиться обо мненоги перевязать. Злате согласился помочь, хотя его отец сейчас очень слаб и ему лишний раз из постели лучше не вставать, не то что спасать умирающих лошадей.
Ох Кажется, я совсем перестала что-либо понимать и окончательно запуталась. Пока ехала до замка чуть не изъела душу тревожными мыслями, пытаясь до чего-нибудь толкового додуматься. И перестала заниматься самоедством только по прибытию в северную часть королевского поместья.
Здесь мне еще не приходилось бывать. А на заднем дворе, оказывается, скрывалась дубовая аллея и густой сад, что больше походил на лес из хвойных и лиственных деревьев. Чистая и глубокая зелень без намека на нежные розовые бутоны рододендрона.
Рензел помог мне спуститься с черного жеребца, и когда мои ноги коснулись земли, я болезненно поморщилась.
Оставьте лошадь леди Цессары и уходите, приказал он сэру Ларису. Проследите, чтобы нас никто не побеспокоил.
Слушаюсь, поклонился рыцарь и жестом показал, чтобы стражники уложили Злату на траву недалеко от северной башни.
Они быстро освободили ее от веток и пут. А я собралась было подойти к лошади, но услышала голос Арона, который спешил к нам с восточной стороны, и замерла.
Вы звали меня, вашелекарь запнулся, стоило ему увидеть мой плачевный вид.
Он сделал два стремительных шага мне навстречу, но опомнился и остановился. Напрягся, сжал кулаки и произнес осипшим голосом:
Цесс Леди Цессара, что с вами произошло?
Я впилась поломанными ногтями в ладони, чтобы почувствовать боль и не сорваться. Не кинуться к Арону, от которого так и веяло теплом, среди стужи и страха, что меня окружили. Хотела все ему рассказать, пожаловаться на несправедливость, излить свою боль, попросить защиты. Но губы предательски задрожали, и с них слетел только сдавленный всхлип.
Все мое молчание за время дороги, все чувства, что не давали покоя душе и разуму, вдруг подступили болезненным комом к горлу и грозились вырваться безудержным рыданием. Поэтому я зажала рот ладонями, а вместо меня заговорил принц:
На леди Цессару напали, сухо обронил он и подошел к Злате.
Резкими и немного дерганными движениями Рензел снял перчатки и коснулся лошади. От нее пошел пар. Лед превратился в воду, смешался с кровью и впитался в землю, окрасив траву в алый цвет.
Злата дернулась, хрипло вздохнула, а ее истерзанная плоть перестала казаться искусственной. От ее вида От страшной действительности закружилась голова, а земля чуть не ушла из-под ног.
Ей нужна помощь, Арон, принц выпрямился, опять пряча руки в перчатки. И побыстрее.
П-прошу. Помогите Злате П-помогите сначала Златевыдавила из себя, потому что понимала: мои раны стерпятся, а вот Злата Злата уже почти не дышала.
Арон окинул взглядом меня, лошадь, и когда сердце пропустило два удара, произнес:
Травы и бинты здесь не помогут.
Мои плечи перестали дрожать, а слезы застилать глаза, и я озадаченно посмотрела на лекаря. О чем он говорит? Я же не настолько сильно ранена
Знаю, Арон, так же непонятно ответил принц и поднял взор наверх, где в башне находятся покои короля. И обсужу это с отцом.
Лекарь удивленно приподнял бровь, но не спешил что-либо говорить или делать. А принц вдруг усмехнулся и поинтересовался:
Ждешь, когда начну умолять?
Губы Арона дрогнули. Он стал выглядеть жестче, суровее, а его голос приобрел стальные нотки:
Жду, когда прикажешь леди Цессаре уйти.
Нет! выпалила я, отняв ладони от губ, и с протестом посмотрела на принца. Я не уйду!
Шагу не ступлю! Пока не увижу, что со Златой все хорошо и И не пойму, что, Богиня разбери, тут происходит.
Повисло молчание, после которого принц насмешливо хмыкнул и посмотрел на Арона исподлобья:
Ты сам все слышал, его взгляд сверкнул подобно молнии, а голос заструился таким холодом, что река в моих воспоминаниях показалась горячей: Приступай.