Это убежище для больных, пояснил Арон. Здесь не место мечу.
Я еще раз оглянулась на дверь. Наверное, правильно, что здоровым воинам не позволяют входить в помещение для больных. Кто захочет, чтобы другие видели тебя немощным? Никто. И очень хорошо, когда лекарь это понимает и беспокоится не только о физическом, но и душевном здоровье подопечных. Дает им, как сказал Арон, убежище.
Заинтересованно хмыкнув, я продолжила идти и осматривать лазарет. Он был огромным и немного изогнутым по дуге, как стена замка, что соединяла восточное и гостевое крыло. Стройные ряды из кроватей и личных тумбочек тянулись далеко вперед. А места для больных разделяли между собой кипенно-белые ширмы, которые обещали немного личного пространства.
В помещении легко дышалось, хотя широкие квадратные окна сейчас были наглухо закрыты. Оно и к лучшему, а то у моего телохранителя слишком сложные отношения с цветами.
Так много кроватейподивилась я.
Да. Мест хватит для всей стражи, согласился Арон и добавил, когда заметил, что я цепляюсь взглядом за каждую ширму в надежде найти Уфа: Но сейчас лазарет пуст. Им уже давно не пользуются, только поддерживают чистоту.
Почему?
Потому что не приходится размещать столько больных. Обычная простуда легко лечится дома, а что-то посерьезнееслучай редкий и требует тщательного наблюдения. Для таких больных отводится другая комната, где они всегда будут под присмотром.
Вы так много знаете про лазарет, удивилась я и устремила взор на раскрытую широкую двустворчатую дверь, к которой мы неспешно приближались.
Арон улыбнулся:
Наверное, потому что я здесь частый посетитель? и поймал мой встревоженный взор. Не беспокойтесь, миледи, исключительно по долгу службы.
«По долгу службы?», хмыкнула я, а вслух поинтересовалась:
Помогаете лечить людей?
Арон немного подумал и ответил:
Можно и так сказать.
Учитывая, сколько лекарь готовит снадобий и микстур, он не может обойтись без помощников. Что если, Арон и есть тот самый помощник? Тогда понятно, почему он много знает о лазарете. Однако чутье подсказывало: не все так просто. Одних лишь помощников «господином» не величают.
Мужчина пропустил меня первой в следующую комнату, а я совсем разволновалась и плотнее прижала письмо к груди. Знал бы папенька, что здесь окажусьпопросил бы что-нибудь передать лекарю. Он же так плакал Так плакал и обнимал меня, когда я наконец-то, спустя пять дней болезни, встала на ноги и пришла в его кабинет, пожаловаться на ветку, которая от ветра постоянно скреблась и стучала в окно спальни. Папенька тогда так сильно благодарил богов, но больше всего королевского лекаря.
Сделав шаг, я оказалась в комнате, что была значительно меньше зала за спиной. В ней помещалось всего десять кроватей, и справа на центральной лежал перебинтованный Уф?
Я впервые увидела его без доспехов, только в простых льняных штанах, отчего даже не сразу признала. Мой телохранитель оказался молодым мужчиной на вид не старше двадцати пяти лет, и все это время под шлемом он прятал пышную кучерявую шевелюру каштанового цвета, что удачно перекликалась с оттенком карих глаз, отчего тот казался глубже, насыщеннее, а взгляд мужчины пронзительнее и Сейчас в нем читалось удивление с виной:
Леди Цессара?! попытался вскочить на кровати телохранитель, но тут же упал на подушку и поднес ладонь к груди, где, наверное, была рана, которой он так не коснулся, только с хрустом стиснул пальцы в кулак.
Уф! кинулась я к телохранитель, чьи щеки налились румянцем, но так и замерла возле него, не зная, что делать, как облегчить его страдания.
Все хорошо! Со мной все хорошо! быстро оправдался он и только потом заметил, что я не одна: Добрый день, господин Аронвыдавил он с кривой улыбкой и отдернул руку от груди.
Арон же внимательным взглядом окинула белую повязку Уфа, что скрывала половину живота, всю грудь и шею под самый подбородок, и с тяжелым вздохом произнес:
Скажите, пожалуйста, уважаемый Уф, вам запретили двигаться?
Да, нехотя выдавил он.
Тогда почему вы двигаетесь? приподнял бровь Арон.
Его голос звучал удивительно спокойно, точно течение реки, но в нем ощущалась непривычная мне жесткость. Словно Арон не просто задавал очевидные вопросы, а отчитывал Уфа.
Виноват! с чувством произнес телохранитель. Переволновался! и опять попытался приподняться, но боль дала о себе знать.
Уф, выдохнула я с укором, а у самой сердце кровью облилось, когда разглядела гримасу муки, которую попытался тот скрыть. Где хоть кто-нибудь? громко поинтересовалась. Ему же Ему же больно!
От моего отчаяния, что прозвучало в голосе, у Арона дрогнула бровь. Он поклонился с лукавой ухмылкой и произнес:
Позвольте, леди Цессара, я ненадолго отлучусь.
И не дождавшись моего ответа, он направился в сторону двери, рядом с которой стоял огромный стеллаж, где на полочках покоились медные тазы, стопки полотенец, рулоны бинтов и склянки с прозрачным содержимым похожим на чай. А глаза Уфа округлились, и он быстро затараторил: «Да мне совсем не больно! Все пустяки!». Даже похихикать попытался, только улыбка его вышла кривой, а на лбу проступила испарина. Вот я и поругалась, мол, хватит хорохориться, а после жестко добавила:
Запомни, Уф. Я не люблю ложь, подхалимство и притворство, поэтому не пытайся меня обмануть.
Что вы, миледи! Я просто Просто
Просто будешь лежать и ждать, когда лекарь поможет. Понял?
Понял, миледи, стушевался Уф.
Вот и молодец, выдохнула я и оглянулась на дверь, за которой скрылся Арон. И не заставляй меня еще сильнее за тебя волноваться.
П-простите, леди Цессара. широкие плечи мужчины поникли. Не хотел вас расстраивать, да и не стою вашего волнения, он тяжело выдохнул. Плохой я телохранитель, раз здесь оказался. Может быть, вам стоит подыскать другого
Не говори чепухи! перебила его я, попутно одарила сердитым взглядом и стиснула кулаки, отчего несчастное письмо папеньки чуть не порвалось. Не нужен мне другой телохранитель. Ни лучше, ни хуженикакой! У меня есть ты, и если бы не ты, Уф Я бы Я!
Я выдохнула, успокаивая разбушевавшиеся чувства, и договорила:
Лишь благодаря тебе, я до сих пор жива. Не королевской страже, а тебе. Поэтому не смей мне больше говорить о твоей замене! Понял?
Уф осторожно кивнул и пробурчал невнятное: «Понял», а я наконец-то позволила себе расслабиться и опустилась на край соседней кровати.
Ты достоин награды, Уф, мягко произнесла я. Не порицания, обвинений и тем более замены. А награды. Поэтому я к тебе и пришла, чтобы спросить: что ты хочешь взамен за мою спасенную жизнь?
Я покрутила в пальцах ключ и помолилась Богине, чтобы в моих силах было исполнить, загаданное Уфом желание, а еще, чтобы он не отказался меня защищать. А то он только-только заступил на новую службу и сразу оказался ранен. Не так, наверное, Уф представлял свое повышение. Поэтому ни капли не удивлюсь, если он сам попросит заменить его на другого стражника, но не с целью подобрать для меня более удачную кандидатуру, а попросту избежать опасности. Однако даже такое желание я была готова исполнить. Ибо не каждый подаренный судьбой шансбезвозмездный, и нужно уметь за него платить.
Морщась от боли, Уф приподнялся на локтях, переместился чуть выше на подушку и с долей печали выдохнул:
Ничего.
Что? Но почему?! удивилась я.
Похоже, сегодня Богиня впадает в крайности, раз на молитву о простом желании Уфа ответила его устами: «Ничего». Взгляд телохранителя потемнел, когда он опустил его на свои колени.
Простите меня, миледи, но я почти не помню прошлой ночи, провел он широкой ладонью по лбу, смахивая налипшие от пота завитки, и сокрушенно добавил: И не помню, как именно вас спас. Поэтому не чувствую себя достойным награды.
К-как не помнишь?
Уф совсем поник, а я подалась вперед, чуть ближе, и понизила голос почти до шепота:
Но что-то ты помнишь? Например, кто на меня напал и тебя ранил?
Сердце часто забилось. Стало страшно от мысли, что Уф забыл самое важноекто попытался меня убить. И одиноко Потому что я надеялась, хотя бы Уф мне что-нибудь расскажет. Может, даже поддержит в раздумьях. Но
Простите, миледи, покачал головой телохранитель, а его взор стал отрешенным, обращенным внутрь себя. Я, правда, мало помню. Только стражу без сознания у ваших дверей. Боль в груди, он опять потянулся рукой к скрытым под повязкой ожогам, но вовремя себя остановил, вы плачете и склонились надо мной
Он вдруг встрепенулся.
Я тогда был сильно зол, почему-то
Уф озадаченно почесал затылок.
Поэтому, наверное, и запомнил. А потом был лазарет. Но все остальноеон нахмурился и провел ладонью по шершавому от щетины квадратному подбородку. Вы вряд ли поверите, леди Цессара.
Говори, потребовала я и напряглась.
Уф мазнул по мне быстрым взглядом, в котором читались сомнение и смятение, но все-таки произнес:
Все в тумане. Синем тумане, чуть погодя добавил он, а у меня душа провалилась в пятки. И только я пытаюсь что-то вспомнить, как он снова и снова появляется Вот, я же говорил, что вы не поверите, расстроился он, когда я вымученно простонала и закатила глаза к светлому потолку.
В груди закипел чан с ядовитой смесью, и на мгновение показалось, будто весь мир обратился против меня, но я совладала с эмоциями и успокоила Уфа:
Я верю тебе, Уф. Просто расстроилась. Ты был готов пожертвовать ради меня жизнью и И чуть не погиб! Но все твои воспоминания стерлись.
Простите, леди Цессара.
Не прощу! фыркнула я. Но не тебя. Ты ни в чем не виноват, Уф, и прощать тебя не за что. А вот
Я осеклась и опустила взгляд на свой кулак, сжимающий ключ от библиотеки.
Миледи, вы знаете, кто на вас на пал? шепотом удивился телохранитель, когда мое молчание затянулось, а я поморщилась и ответила:
Не совсем. Только предполагаю.
Кто?
Такой простой вопрос, и так тяжело на него ответить. Я подалась чуть ближе к Уфу, заглянула в его карие глаза и поинтересовалась:
Уф, я же могу тебе доверять?
Его брови взметнулись вверх, и, расправив плечи, он воскликнул:
Конечно! Я за вами хоть в пасть самого дракона! И обещаю, Уф заговорил тише, хранить вам верность до самой смерти.
Я поджала губы, дабы не обронить смешок, больно забавно прозвучали его слова: в торжественный момент клятвы, Уф забыл упомянуть, до чьей смерти он будет хранить верность. Или не забыл? Тогда передо мной сообразительный малый, хотя с виду и не скажешь, будто он способен на хитрость. Лицо у него больно простоватоене навевает подозрений. И пусть внешность зачастую бывает обманчивой, обещание Уфа в любом случае обеспечивает мне его верность хотя бы при жизни, а это уже повод не бояться.
Немного расслабившись, я поинтересовалась:
Помнишь наш уговор? Я помогу тебе, если ты будешь меня защищать.
Помню.
Защищать от любой опасности, продолжила я. Даже оти выразительно посмотрела на Уфа, предлагая ему продолжить мою мысль.
Даже отповторил он и призадумался.
Однако вскоре его лицо озарилось догадкой. Потом еще одной, когда он сопоставил намек о принце и тему нашего разговора, и тут его глаза округлились от изумления, а брови взметнулись вверх.
Не может быего пораженный возглас оборвался, когда он вскочил на кровати и боль скрутила его тело.
Уф обхватил себя руками, отчего ему стало только больнее, застонал и рухнул обратно на постель. Я еле успела подложить подушку под его голову, чтобы он не ударился о деревянную спинку кровати.
Это неего зубы плотно сомкнулись, а воздух с шипением сквозь них вырвался.
Тише-тише, Уф! взволнованно залопотала я, наблюдая, как на его животе, груди и шее намокли повязки. Богиня Лекарь. Лекарь! громко позвала и попыталась успокоить Уфа: Потерпи, пожалуйста Арон скоро приведет лекаря, и он тебе поможет.
Уф одарил меня взглядом, в котором отчетливо читалось недоумение и желание сказать что-то важное.
Так господин Аронрасцепил зубы и простонал Уф. Господин Арон
Здесь, услышала я за спиной и резко обернулась.
К нам спешил Арон. Один. И сжимал в руке темную узкую бутылку, размером не больше двух ладоней.
Уважаемый Уф, произнес он снисходительным тоном. Сколько раз нужно повторить, чтобы вы запомнили: вам нельзя двигаться?
Я посторонилась, когда он подошел к кровати, и пораженно на него уставилась. Арон тем временем продолжил отчитывать моего телохранителя:
Если хотите скорее поправитьсявыполняйте рекомендации. Ожограна коварная и заживает дольше пореза.
Арон Вы?.. прошептала я, но тот меня не услышал, в этот же момент Уф процедил:
П-простите, господин Арон!
Не у меня проси прощение, а у своего здоровья. Ваши повязки придется заменить, раны заново обработать, и все потому что вы не слушаетесь.
На лице Уфа промелькнул страх, который телохранитель поторопился стереть, а у меня мурашки по телу побежали, когда я представила, что его ожидает во время перевязки. Наверняка бинты прилипли к обожженной коже, и оторвать их Бррр Даже думать не хочется, не то что представлять.
Уверен, будет очень больно. Гораздо больнее, чем сейчас, подтвердил мои догадки Арон и поднял бутылочку, держа ее двумя пальцами за узкое горлышко. Но вы можете выпить это, и боль отступит. Правда на вкус оно неприятное и
Закончить он не успелУф забрал бутылочку и разом ее осушил. В три глотка! И поморщился, точно съел стручок острого перца, а Арон в тот же миг договорил:
Выпить нужно один глоток, иначе забудетесь крепким сном.
Только он замолчал, как лицо Уфа осунулось, глаза закатились, и телохранитель обмяк. Арон устало выдохнул, забрав бутылочку из его расслабленного кулака, а я склонилась и тихо позвала:
Уф?
Тот даже не шелохнулся, только сладко всхрапнул.
Боюсь, леди Цессара, Уф проспит до утра, проверил на просвет пустую бутылочку Арон и усмехнулся: Странные люди на службе у короля. То не заставишь их принять микстуру от кашля, а пригрозишь муками, готовы хоть ослиную мочу пить ведрами.
Арон, позвала я. Почему вы ничего не рассказали? Вы же
Позвольте, леди Цессара Цесса, поправился он и обратил на меня свой лучезарный взор. Оставим эту беседу на потом? Ваш телохранитель потревожил серьезные раны, и чем быстрее я их обработаю, тем скорее они заживут.
Д да, опустила я взор и нахмурилась. Вы же больше не исчезнете?
Он тихо и по-доброму рассмеялся. Поставил опустевшую бутылочку на маленькую полочку возле постели Уфа и прошел мимо меня к стеллажу с бинтами и склянками.
Не бойтесь, Цесса, мягко и с теплотой в голосе произнес он. В этот раз я всецело ваш.
«Всецело ваш» мысленно повторила я. Что ж Обнадеживает.
Глава 29
Арон пригласил меня пройти в комнату, которую недавно покинул, а сам остался обрабатывать раны Уфа. Пусть быть одной совсем не хотелось, однако наблюдать за перевязкой мне тоже не прельщало, поэтому я покорно удалилась.
Помещение, где я коротала время, оказалось довольно просторным и уютным. Посередине стоял большой прямоугольный стол из дуба, на нем лежали пучки засушенных трав и стоял кувшин с теплой водой. Наверное, остались после приготовления настойки для Уфа. Потому-то Арон задержался.
К стенам примыкали массивные шкафы и стеллажи, где хранились льняные бинты, баночки с разноцветным содержимым, ванночки и прочая посуда, но в основном полки заполняли травы и цветы. Бутоны роз, ромашки, календула, листья смородины, стебли чистотела, крапива, перетертая кора в банках, ягоды, орехи Невообразимое количество всего!
Многие растения я не узнала, поэтому побоялась их трогать. Вдруг ядовитые. Вон, например, возле двери, что была напротив той, в которую я вошла, висел свежий пучок белладонны. А чуть дальше сушился плющ. И богиня его знает ядовитый он или обыкновенный, за всю жизнь я так и не научилась его отличать.
Среди всех трав и цветов в комнате чаще попадались засушенные. Но кое-какие были только-только срезанные, и по комнате от них витал свежий, сладковатый запах. Его было приятно вдыхать. А стоило прикрыть глаза, как начинало казаться, будто я прогуливаюсь по цветочному полю недалеко от папенькиного поместья. Жаль это всего лишь мое воображение.