«Спокойно, Цесса. У Рензела много возможностей тебя убить, а ты до сих пор жива, и это что-то да значит. Так что спокойно», убедила сама себя и, собрав всю волю в кулак, чтобы не выглядеть жалко и глупо, я потянулась к письму, взялась за него пальцами и, опустив взор на конверт, застыла. Мятая бумага тихо хрустнула.
Длинный рукав черной рубахи задрался и приоткрыл правую ладонь принца. Она была перебинтована. Причем неаккуратно. Почему я решила, что Рензел перевязал ее сам. Так еще сделал это давным-давно: повязка сбилась, испачкалась, а след крови на тыльной стороне засох и потемнел. И теперь понятно, зачем он старался всегда держать правую руку за спинойпрятал. А когда поймал письмо, забылся и
Наверное, оно вам очень дорого, если вы за ним вернулись, выдернул меня из оцепенения голос принца, который так и не дождался, когда я заберу письмо папеньки. Мы так и продолжали держаться за него вдвоем.
Я тяжело сглотнула и подняла взгляд на Рензела.
Почемупроизнесла осипшим голосом. Почему вы это сделали?
Склонив голову набок, принц внимательно осмотрел мое лицо, будто пытался в нем что-то найти, а мне показалось, из-под ног вот-вот уйдет земля. В ушах зашумел пульс. Мир поблек, потерялся, и только Рензел остался самым заметным пятном на его фонечерным якорем среди безумной качки страха, ожидания и волнения.
Сердце пропустило не больше двух ударов, когда Рензел перестал размышлять над моим вопросом и его губы зашевелились, однако смысл слов дошел до меня не сразу:
Потому что вы должны знать правду.
Что?
Правду, леди Цессара, повторил и нахмурился Рензел. То что отец вас очень любит.
Он выпустил письмо, а я продолжила растерянно на него смотреть. Похоже, Рензел не понял истинную суть моего вопроса или сделал вид, будто не понял. Только этот ответ тоже возымел сильный эффект. Рензел хотел, чтобы я знала, что мой отец меня любит, поэтому отдал мне письмо? Переживал о моих чувствах? Не верю. Зато явственно чувствую: еще немного, и игра принца в «ужалил-погладил» сведет меня с ума.
Когда же принц отвернулся, чтобы уйти, я выдавила:
Ночью, ваше высочество
У меня в горле застрял колючий ком, который мешал говорить, дышать и пускал свои ядовитые ростки к самому сердцу, наполняя его жгучей обидой.
Я помню синий огонь, ваше высочество, остановилась, чтобы выдохнуть, а принц обернулся, но его лицо не выражало ничего, кроме ожидания.
Если он о чем-то думал и переживал, то прекрасно контролировал свои эмоции. А я тряхнула головой, прогоняя зачатки ужаса, что пробегал дрожью по телу от воспоминаний пережитой ночи, и нахлынувшую волну злости. Как бы меня ни расстраивали слова и поступки принца, которые совсем не вязались со здравым смыслом и больше походили на издевательство, нельзя терять головы.
Помню боль от кинжала, дотронулась пальцами до скулы, где исчез порез, когда меня хотели убить. Помню, что боролась с убийцей и поранила его.
Я опустила взгляд на перебинтованную руку Рензела, которая дрогнула и сжалась в кулак. Немного помолчала, давая ему время хоть как-то оправдаться, но он не проронил ни слова. Тогда я встретилась с ним взглядом и произнесла:
Я ни за что не сдамся, ваше высочество.
А Рензел криво ухмыльнулся:
Рад это слышать, леди Цессара.
Вдруг в его глазах вспыхнуло синее пламя, что до сего момента рисовали мои воспоминания, и отчего у меня по спине пробежала дрожь. Но прежде чем страх успел сковать сознание, принц быстро отвернулся и убрал руки за спину.
Спасибо, что поделились ценными воспоминаниями, произнес он спокойным голосом, хотя его движения, напротив, показались отрывистыми, а плечинапряженными. И еще
Горящий магическим огнем взор вновь обратился ко мне, однако он будто бы смотрел куда-то мимо.
Будьте осторожнее.
Глава 28
Принц ушел, оставив меня в растерянных чувствах. Мои плечи устало опустились, как только я почувствовала, что на них перестал давить тяжелый взор, наполненный магическим светом. Но глядя Рензелу вслед, я до последнего надеялась, что он обернется и скажет что-нибудь обнадеживающее. Пусть это окажется настоящим бредом, таким как: «Я не пытался вас убить, леди Цессара, а рука перебинтована, потому что очень спешил к вам на помощь и ударился о дверной косяк». Но принц не обернулся. Сунул руки в карманы черных штанов и ушел по тропе стремительным шагом.
Опомнилась я, когда Рензел исчез за углом замка, и выдохнула. Все-таки сложно бороться с собственными пороками и страхами. Настолько же сложно, насколько легко осуждать других людей, проигравших эту битву
«Сам себе заступник, сам себе враг.
Сам себя спасаю и сам глотаю яд».
Отчего-то всплыли в памяти строки из поэмы «Дан и Анетта», которые Дан произнес лишь дважды. Первый раз, когда ядом оказалась надежда, а второйлюбовь. Интересно, мне когда-нибудь тоже доведется их повторить?
Подумав о поэме, я мигом вспомнила об Ароне. С мыслями, будто он считает меня совсем ненормальной, потому что это странно: стоять, молчать и смотреть человеку вслед, я развернулась и чуть не ткнулась носом ему в рубаху.
Ойвздрогнула я, а Арон перестал хмуриться и встретился со мной взглядом.
Его глаза были так близко, что мне показалось, будто я вот-вот превращусь в птицу, окунусь в их голубой простор, где блестели искры солнца, непременно их коснусь и растаю белым облаком.
Все хорошо, Цесса?
Д-да, смутилась я и отступила. Не ожидала, что вы Окажетесь у меня за спиной.
Арон виновато улыбнулся:
Мне показалось, рядом со мной вам спокойнее, поэтому и позволил себе вольность. Думал, вы меня заметили.
Я вспыхнула румянцем. Арон за меня переживал, вот и подошел, чтобы поддержать, а я даже не почувствовала его близости. Плохая! Плохая ЦессаТакой момент испортила. И как только барышни в книгах замечают, что симпатичный им мужчина оказывается рядом? Наверное, это я какая-то неправильная. Или фантазия у рассказчиков бурная.
Спасибо, Арон. Я заметила вашу заботу, красная, точно вареный рак, я улыбнулась и, убрав руки за спину, покачнулась на носках. И мне очень стыдно за свою несдержанность и
Полно, Цесса, расплылся он в лучезарной улыбке и осмотрел меня внимательным взглядом. Вам нечего стыдиться. Вы боялись, и я счастлив, что оказался рядом.
О, Богиня! Он счастлив У меня чуть голова не закружилась от шарма, который в нее ударил, но все-таки я смогла взять себя в руки и поискать в улыбке Арона намек на лукавство, шутку или даже заигрывание. Однако ни в ней, ни в голосе мужчины не почувствовала обмана. Неужели, правда, счастлив? И что это значит? На простую вежливость не очень похоже.
Итак, миледи, тепло произнес Арон, а я встрепенулась и поймала себя на мысли, что слишком долго на него смотрю и молчу. Какие у нас планы до возвращения сэра Лариса?
Он неспешно огляделся по сторонам и тут же задумчиво добавил:
Кажется, вы хотели куда-то пойти?
Точно!
Уф! спохватилась я и тут же поймала на себе полный замешательства взор Арона, отчего поспешила добавить: Мой телохранитель.
Ах, да
Он себе же погрозил пальцем, а в его глазах опять заискрились смешинки.
Уф и лазарет. Необычное имя у вашего телохранителя, заметил он и плавным жестом пригласил меня в сторону восточного крыла.
Благодарно кивнув, я вышла на мощенную камнем тропу, а стражники, которые стояли молчаливой и понурой тенью, пошагали следом, отчего захотелось закатить глаза к небу. Но я удержалась, от неожиданного порыва, и с улыбкой произнесла:
Да, к нему нужно привыкнуть, но сам Уф просто замечательный!
Правда? подыграл мне Арон.
Да, он сильный, смелый, отважный! принялась я с гордостью нахваливать Уфа, даже плечи расправила. И если бы не он, то
И осеклась. «То» прозвучало коротким заклинанием, которое вновь швырнуло меня в бездну реальности. И как бы я ни желала продолжить: «то мне бы перерезали горло», «то Рензел бы меня убил», «то вы не успели бы меня спасти», ничего из этого произносить не хотелось.
Покрутив в пальцах ключ от библиотеки, я почувствовала на себе взгляд Арона и поняла, что долго молчу. Но и прежнюю милую беседу, где не было места для страха (наверное, потому что рядом с Ароном чувствовала себя в безопасности и успокаивалась), продолжать я больше не могла. Как не могла отвлечься от мрачной, навязчивой мысли.
Арон, тихо позвала я и стиснула ключ в кулаке.
Да?
В его голосе больше не было намека на улыбку. Наверное, понял, о чем я собираюсь поинтересоваться. Возможно, даже ждал, когда я задам ему этот вопрос.
Этой ночью Кто пытался меня убить?
Письмо папеньки захрустело в моей руке, когда я с силой прижала его к груди, будто оноединственное, что спасет от злой правды, если Арон все-таки подтвердит вину принца. И с волнением посмотрела на него мужчину. Он больше не улыбался, шел размеренным шагом, убрав руки за спину, и задумчиво смотрел себе под ноги.
Простите, Цесса, но я не видел его лица, сказал Арон, а я испытала великое разочарование, хотя в глубине души не ждала прямого и точного ответа. В противном случае Арон бы сам давно обо всем рассказал. Наверное.
Надежда на какой-нибудь призрачный намек тоже разрушилась. Сказанное Ароном не давало ничего, только лишний раз уверило: так просто я все не разузнаю. Однако когда мы добрались до широкой арки, что вела к западной башне, он вдруг поинтересовался:
Подозреваете принца Рензела?
От неожиданности я резко остановилась. Стражники замерли вместе со мной, дружно лязгнув доспехами, а Арон сделал еще два шага прежде, чем на меня оглянулся.
Ямой голос вдруг осип, но стоило откашляться, как стало лучше.
Собрав внезапно растерянное самообладание, я постаралась напустить на себя самый невозмутимый вид и на негнущихся ногах вновь поравнялась с Ароном. И надо же! Впервые в жизни порадовалась, что женщины носят неудобные пышные юбкив них не видно странной походки.
Не знаю, наконец-то вымолвила и хотела добавить что-нибудь еще, но почувствовала, как мои брови поползли вверх, стоило пройти через арку.
Это был внутренний двор. Огромный внутренний двор! Усеянный цветами, количество, разнообразие и ароматы которых кружили голову. И казалось бы: от четырех стен падает густая тень, которая наверняка каждый день, кроме полудня, скрывает добрую половину сада, но все растения выглядели здоровыми и полными жизни.
Самое примечательное: здесь не было ни одного дерева. Только кусты роз, жасмина, гортензий, буддлеи Какие-то экзотические растения, чьи бутоны походили на розово-синие лохматые шары, георгины, лилии Богиня! Здесь даже невысокая сирень виднелась у двустворчатой двери восточной башни. И все в саду благоухало, хотя для многих растений еще не подошло время цветения. Например, гортензии. Помню, как Ярла выхаживала их у папеньки, и первые бутоны они казали за месяц до конца лета. А сейчас конец весны! Хотя стоит ли удивляться, когда вместе с рододендронами возле замка распускаются мимозы. Уверена, без магии здесь не обошлось.
«Волшебный сад, подумала я и мысленно усмехнулась. Такой же волшебный, как мантия Арона».
Мне жаль, Цесса, но я не смогу развеять ваши сомнения, тем временем мягко произнес он. И если меня красота сада сбила с толку, то Арон будто вовсе его не замечал. Ибо я тоже полон сомнений.
Разве той ночью вы не были вместе с принцем? поинтересовалась я, потому что помню: Рензел появился почти сразу после Арона.
Нет, той ночью я был в другом месте, он с грустью покачал головой. Но подумайте сами: стал бы тот, кто желает вашей смерти, готовиться к свадьбе? Звать гостей, лучшего в мире ювелира, знаменитую на все королевство портниху? Окажись Рензел убийцей, я бы на его месте не шумел о торжестве на все королевство, а постарался сохранить его в тайне.
Тоже верно. Арон сказал мои же мысли, которыми я озадачиваюсь с самого первого дня прибытия в поместье Тайсов. Сколько помню, Рензел всегда твердил о защите и не давал повода подумать, словно он может причинить мне вред. Напротив, старался помогать, даже каприз о второй служанке удовлетворил, подарил ключ от библиотеки, дал шанс избежать свадьбы. А сегодня вовсе признал, что ему не безразличны мои чувства. И вдруг ночью он пытается меня убить. Будто два разных человека.
Что если его высочество поступает так неосознанно? поинтересовалась я.
Как? Женится?
Губит невест, с укором произнесла я, а светлые брови Арона взметнулись вверх. Его высочество пьет приготовленную лекарем настойку, вот и подумала: вдруг ему нездоровится.
Так и хотелось добавить: «Поэтому принц и оставил садовника в поместье. Думает, что они чем-то похожи, вот и сочувствует Войру», но удержалась. Однако то, что в сознании принца может существовать не один человекпоказалось мне достойной мыслью. Она многое оправдывала, кроме, пожалуй, вопроса: кто был вторым магом?
Уверяю, Цесса, будь у принца подобный недуг, я бы о нем знал, усмехнулся Арон и первым взошел на единственную ступень, что вела к входу в башню.
Знали? удивилась я. Откуда?
Но Арон лишь таинственно улыбнулся, распахнул створку дубовой двери и жестом пригласил войти:
Прошу.
Я с подозрением на него покосилась. Он только что проигнорировал мой вопрос? Не попытался схитрить или от него уйти Просто проигнорировал? Странное дело, однако переспрашивать или настаивать я не стала. Если Арон раз промолчал, то и снова ничего не ответит.
Оказавшись в холле, я оторопела. Восточное крыло выглядело скромным в отличие от гостевого и совсем не казалось частью королевского замка. Никакого помпезного убранства. Только голые стены из камня песочного цвета. Высокий потолок без фресок и хрустальных светильников. Лестница с выкованными из темного металла перилами, ведущая к единственной и наглухо закрытой двустворчатой двери. А внизу, справа и слева от входа в башню, виднелись два прохода.
Я глубоко вдохнула, пробуя на вкус здешние запахи. Воздух наполнял дух камня, дерева и сухой травы, что приятно разбавлял аромат цветов. И пусть восточное крыло выглядело невзрачным, голым и простым, оно показалось мне «теплым» и уютным.
Оказавшись внутри, я немного успокоилась. Все переживания вдруг опустились на самое дно души, позволив мне чуть-чуть отдохнуть. Почему? Наверное, дело в том, что здесь не было навязчивой роскоши. Отчасти восточное крыло напомнило мое родовое поместье и подарило легкое ощущение «дома», а еще огревало теплым цветом желтоватых стен, в отличие холодного белого камня в гостевом крыле.
Нам направо, негромко заметил Арон, но слабое эхо все равно подхватило его голос и понесло по коридорам башни.
Оглядываясь по сторонам, я вместе со стражниками за спиной последовала за Ароном, который уверенно направился в правый проход. И опять же Ни дорожек, ни ковров, ни портретов или цветовв коридоре не было ничего, кроме камня, узких витражных окон, что тянулись почти до потолка, да двери на другом конце. И чем ближе мы к ней подходили, тем гуще становился запах трав.
Волнуетесь, Цесса? прошелестел теплым ветром и под заливистый звон кольчуги голос Арона. Вы напряжены, пояснил он, а я перестала смотреть по сторонам и смущенно произнесла:
Да Нет. Если только немного, и в конце концов призналась. Никогда не думала, что увижусь с королевским лекарем. Это такая честь.
Отчего же? приподнял светлую бровь Арон.
Среди простого народа он прослыл затворником, пожала я плечами. Никто и никогда его не видел, но все ему благодарны. Я в том числе. А почему лекарь никогда не покидает замка?
Арон задумчиво хмыкнул:
Может быть, потому что ему незачем его покидать?
Или он попросту не может выйти? предположила я.
Потому что лекарьнемощный старик? улыбнулся Арон:
Ну, например, я тоже одарила его улыбкой и уже серьезнее добавила: Когда я была маленькой и сильно заболела, только его снадобье смогло спасти меня от лихорадки. Папенька лично за ним ездил, а нянечка рассказывала, что королевский лекарь еще до моего рождения спасал людей и никогда не отказывал в помощи, я тяжело вздохнула, вспоминая ломоту в теле от сильного жара и вязкий, горький привкус лекарства, которое дождливой ночью привез отец. С тех пор прошло много времени.
Я встрепенулась от нахлынувших воспоминаний, когда мы оказались возле двери. Арон отворил ее с тихим скрипом, а меня обдало волной из запахов, где я узнала высушенную ромашку, хвойное масло, лилию и кору дуба. И оказавшись за порогом, только несколько шагов спустя поняла, что не слышу за спиной привычного лязга кольчуги. Оба стражника остались возле входа.