А ты, братец, удивил, хлопнул меня по плечу орк. Знать, и впрямь, врачевать умеешь. Вон и ротмистра с того света вернул, хоть и невесть как. А я, когда мне поведали, что ты бойцу нашему кровь свою зачем-то вливал, решил было, что где-то знатно приложило тебя головой или же просто умом ты двинулся от перехода межмирного.
В моём мире принято кровью делиться, если есть такая необходимость, вздохнул я устало. А я донор универсальный. Моя кровь всем подходит. Я вот только не знал, что у нас виды с орками разные. Скажи, тот настоящий Митиано как умер? Неужели, из-за несовместимости крови нашей?
Из-за глупости он помер, отмахнулся орк. Молодой, горячий был. Поутру, говорят, в себя пришёл, до вечера отлежался, а там решил, что довольно с него лечения. Да к подружке и сбежал. Так на ней и кончился.
Обидно, кивнул я. Хотя в душе, наоборот, почувствовал какое-то облегчение.
Настроение и так паршивое было из-за гибели барона. А надо мной ещё и смерть Митиано давненько уже немым укором висела.
Теперь же выходило, что я и ротмистра тут спас-откачал, и тогда, в случае с Митиано, не виноватым оказался. Всё малость поспокойнее.
Хотя, похоже, всё равно придётся мне стресс алкоголем заливать. Иначе не вывезу я, захандрю от всех этих перипетий.
Давай-ка, братец, с кряхтением поднимаясь на ноги, я похлопал орка по плечу, домой будем собираться. А то у меня уже от холода зуб на зуб не попадает. Нужно как-то Анатоля оттранспортировать и ещё один укорот казённый на дне реки отыскать. Иначе Рогов потом с нас живьём шкуру спустит и поверх солью присыпать не забудет. Посмотри, пожалуйста, под бородачами вон теми, я его вроде там выронил. А сам я обратно в воду, честное слово, уже не решусь залезть.
И это он меня кровожадным обзывал, проворчал Митиано. А у самого вон какие фантазии жуткие.
Мне встать помогите, протянул к нам руки ротмистр, что-то ноги совсем не слушаются.
Не мудрено, ухмыльнулся орк, не каждый день тебя с того света возвращают.
Жандармы помогли нам доставить Анатоля до припрятанного орком всего в нескольких кварталах отсюда нашего заводного авто. А там уж мы сами отвезли барона в морг управления. Не домой же к нему тащиться было. Всё равно Анатоль один в городе проживал. Так и так, мне же потом его тело и пришлось бы в управу доставлять.
Не самое комфортное путешествие выдалось. Промокшую одежду нам с Пеховым поменять не на что было. Разве что плащи, пиджаки да сорочки мы решились снять, сменив на защитные пыльники, хранящиеся в авто. А вот штаны мокрые с сапогами оставить пришлось. Не хотелось шастать по городу, народ пугая. Ещё обвинит кто в эксгибиционизме.
Пехова прямо в таком изысканном виде подбросили до Анны Германовны. Это я настоял. Раз она решилась связать свою жизнь с этим обалдуем, пусть привыкает ему раны зализывать. В переносном, конечно, смысле. Так сказать, и в радости, и в горе
До своего дома добрались уже ближе к полуночи. Как ни странно, в нескольких окнах горел свет.
Ну наконец-то! едва мы взошли на крыльцо, входная дверь перед нами распахнулась, и моя отвисшая челюсть чуть не ударилась об пол. Вы где так долго?
Это я её вызвал, братец, пожал плечами орк, к которому я, вытаращив обалдело глаза, повернулся в полном недоумении.
Так и будете на улице торчать или всё же в дом войдёте? Фимка нахмурилась и сердито упёрла руки в боки. Что встали у порога, словно и не рады мне вовсе?
Глава 15
Ты нахрена это сделал?
Я сидел за столом, по уши завёрнутый в тёплый шерстяной плед. Всю мою мокрую одежду Фимка сразу же конфисковала и отправила в стирку, а нас с орком усадила ужинать.
Шороху она тут, похоже, навела. Прислуга под её деловитым руководством шуршала, не покладая рук. И даже вредный старик Флипке не решался перечить этой клыкастой валькирии.
Не удивительнорослая орчанка выглядела очень внушительно. И, чёрт побери, весьма привлекательно.
Изумрудного цвета узкий атласный жакет, отлично подчёркивающий выдающихся размеров грудь и, одновременно, удивительно тонкую талию. Изящно облегающая мощные красивые бёдра, длинная тёмно-синяя юбка в пол. В толстенную рыжую косу вплетены шёлковые ленты. Тоже синие и зелёные. Странно, но наряд смотрелся вполне гармонично даже в сочетании с бронзово-красной кожей статной девицы.
Носилась она по дому, как заведённая, раздавая то и дело слугам распоряжения. Впрочем, сама тоже ни секунды не простаивала без дела.
Ну так пожалел я девку, Митиано, обгладывающий куриную ножку, проводил взглядом в очередной раз куда-то усвиставшую Фимку и флегматично пожал плечами. В станице ей ведь не жизнь теперь. Она же, как мне сказывали, к комиссару в услужение пошла, с отцом сильно повздорив. Тот её замуж отдать хотел, да Фимке жених больно не по душе пришёлся. Вот и ушла, норов выказав да дверью напоследок хлопнув. А теперь вот, в пустом-то доме Бронева, ей и делать-то нечего. С новоназначенным комиссаром не известно ещё, сойдутся ли. Не к родителям же возвращаться. А ты ей вроде как не чужой человек.
В смысле, не чужой? я пристально вгляделся в рожу орка, пытаясь определить, всерьёз он это ляпнул или шутканул. Что за подколы такие?
А что не так? Митиано изобразил на физиономии максимальное простодушие, но всё равно я печёнкой чувствовал, что мерзавец надо мной издевается. Тут она и при деле будет, и при теле. Твоём. Ты ж посмотри на себя, живого места на тебе, братец, не найти уже. А Фимка тебя подлечит, подлатает, на ноги поставит.
А и поставлю, Фимка вернулась с кухни с кувшином в руках. Вот, испейте-ка сбитня горяченького, судари. Он для согрева хорош и при простудах особливо полезен. Да не засиживайтесь тут. Вам, господин, орчанка наполнила мою чашку парящим напитком, приятно и одуряюще шибанувшим по ноздрям пряным ароматом, в постельку поторопиться бы. Сбитень вскорь своим жаром холод из вас выгонять примется. Самое верное тогда под одеялком тёплым схорониться.
Это она сейчас на что намекает? Ведь, сто пудов, и сама ко мне под одеяло намылилась.
А я совсем не на общество Фимки рассчитывал, когда клин клином вышибать собирался. Да, покувыркались мы с ней, едва меня в этот мир занесло. Но я тогда явно не в себе был. А сейчас, на трезвую-то голову да с подорванным здоровьем, на подобный подвиг я вряд ли сподоблюсь. Она ж меня неуёмностью своего либидо ухайдакает так, что никаких больше врагов не понадобится.
Да ты не беспокойся, братец, орк, похоже, заметил испуг в моих глазах, я покараулю, пока Фимка тебя выхаживать будет. Никто вас не побеспокоит.
Вот гад! Одарил его злым и многообещающим взглядом. Ничего-ничего, отольются кошке мышкины слёзки. Я потом найду способ отомстить. Если выживу.
Вам, господин Тимонилино, Фимка отвесила орку поклон, особливо благодарствую. За то, что сюда дозволили приехать. Вижу, господин Влад без пригляду совсем в хухрю хворую превратился.
Так, возмущённо приосанился я, ни в какую хухрю я не превращался. Нечего тут обзываться. А тебе, дружок, погрозил я кулаком орку, всё это ещё припомнится. Тимонилино, значит?
Для всех окружающих по-прежнему Митиано, отрицательно покачал головой орк.
Да плевать всем окружающим, как тебя зовут, поморщился я. Да и мне, один чёрт, такое имя каждый раз без запинки не произнести. Будешь теперь Тимон. Хотя на Пумбу ты, конечно, больше смахиваешь.
Экий вы, господин Влад, копырьзя,с упрёком глянула на меня Фимка. Друг для вас старается, заботу проявляет, а вы всё ершитесь да кобенитесь.
Так, ну-ка цыц! хлопнул я по столу ладонью. Устроили мне тут сговор и дискриминацию по расовому признаку. Хочу и кобенюсь. Имею право!
Имеете-имеете, кинулась успокаивать меня, наглаживая по плечам, Фимка. Допивайте только сбитень, да баинькать отправляйтесь. Вам силы нужно восстанавливать да раны заживлять. Чтоб позавтре всех ворогов одолеть. А с нами вам нет надобности воевать. Мы вам только добра желаем.
Знаю я, чего вы желаете, всё ещё хмуро, но почти уже беззлобно кинул я. Ладно, спокойной ночи всем. С собой заберу, качнул я полупустой кружкой в руке, поднимаясь на ноги. У себя допью.
И тебе, братец, отсалютовал мне своим сбитнем орк, задорно подмигивая.
Вот жежь рожа ехидная. А не запереть ли мне комнату на всякий случай? Пусть Фимка лучше своего сородича имеет вместо меня. Это ведь куда логичнее.
Я сейчас прослежу, чтобы всё тут убрали, и приду к вам, господин, раны обрабатывать, лишила меня Фимка шансов уснуть в одиночестве. Зуб даю, поставила она цель окончательно подмять под себя и меня, и всю прислугу, и стать здешней домоуправительницей.
Может, отослать эту клыкастую Фрекен Бок домой, пока она Малыша досмерти не замучила? Хотя раны, конечно, пусть посмотрит. На мне их уже как на дворовой собаке блох. Сам не понимаю, как жив до сих пор.
С десмургией орчанка, конечно, знакомство и близко не водила. Повязки накладывала, скорее, интуитивно. Но, как она обрабатывала раны, мне понравилось. Мазь она какую-то свою притащила, забраковав ту, что подсунул мне Митиано-Тимон. Типа её средство в сто раз лучше. На мои таблетки и вовсе глянула, как на нечто непристойное. Я даже сгрёб всё и от греха запрятал в тумбочкуне дай бог, выкинет ещё, ума хватит.
Не знаю, как на счёт заживляющих свойств, но обезболивала её мазюкалка действительно неплохо. Да и наносила её орчанка нежно, заботливо втирая в кожу вокруг всех ссадин и порезов. Не забыла пройтись и там, где рёбра вроде начали уже потихоньку срастаться.
Под лёгкими и приятными прикосновениями ласковых рук я растёкся по постели растаявшей мороженкой, не переставая однако покряхтывать да постанывать на всякий случай. Пусть знает, зараза хитрая, что не настроен я нынче на постельные игрища по причине практически предсмертного своего состояния. Да и настроение после этой дурацкой дуэли не то.
Но Фимка вроде и не рассчитывала пока что ни на какие ночные подвиги с моей стороны. Обработала все раны с ног до головы, накрыла меня одеялом и удалилась, пожелав сладких снов. Мне даже чуть-чуть обидно стало. Могла бы и поприставать немного для приличия.
Впрочем, поутру орчанка реабилитировалась. Притащила чуть свет завтрак в постель, безжалостно растормошив меня. Да, пока я ел, скинула с себя одежду и прошмыгнула ко мне под одеяло. Прижалась тихонько, заботливо следя, чтоб я не пролил на себя горячий взвар, и выпялилась на меня снизу-вверх преданным взглядом, отчаянно хлопая длинными ресницами и прижимаясь щекой к моему плечу.
Кто сказал, что утро вечера мудренее? Дайте я пристрелю его нах!
Вчерашний целомудренный настрой враз куда-то исчез. Испарился под лучами утреннего солнца. Даже гибель барона, засевшая в душе мерзкой зудящей занозой, как-то перестала вдруг тревожить и позабылась.
Организм мой не подавал каких-либо сильных и тревожных болевых сигналов. Напротив, я был бодр, свеж и полон сил, требующих немедленного приложения. Раны почти ничем о себе не напоминали, а мозг, внаглую отказавшись мыслить здраво, практически без боя сдался под натиском радостно воспрянувших гормонов. Меня даже не пугали ни габариты краснокожей шалуньи, ни её острые клыки, совершенно не желающие прятаться во рту.
Впрочем, хотя в процессе бурного соития этот Фимкин стоматологический изъян особо мне и не мешал. Но до вмешательства ортодонта или даже хирурга я бы на некоторые эксперименты с этой страстной девицей всё же вряд ли бы решился. Ну его нафиг.
Сударь, вволю натешившись и накувыркавшись, Фимка успокоилась и улеглась рядом, вновь прильнув ко мне всем телом, там внизу вас какой-то очень серьёзный господин дожидается. Из сыска.
Что ж ты, паразитка, сразу не сказала? выметнулся я из постели и стремглав, прямо босиком пошлёпал в умывальню.
Запамятовала, перехватив мой гневный взор, Фимка невинно захлопала глазами.
Ещё раз запамятуешь, не повёлся я на этот её финт, отправишься назад в деревню!
Господин Тимонилино сказал, что вам надобно выспаться и восстановиться.
Вот на пару с этим господином и отправишься. Пошлю на хрен вас обоих! Поняла?!
Да, мой господин.
То-то же!
Внизу в столовой завтракали, сидя за большим столом, инспектор Холмов и мой типа телохранитель орк. Чёрт, я ведь так привык уже называть его Митиано. Но в присутствии Фимки, да к тому же памятуя о том, что так звали настоящего её брата, язык не поворачивался произносить это имя.
Плевать мне на конспирацию. Всё равно никого этим уже не обманешь. Будет Тимоном, и точка.
Господа, приветствую вас, отсалютовал я приятелям. Прошу прощения, что заставил ждать.
Да ничего, братец, ухмыльнулся орк. Тебе на пользу долгий сон. А мы тут не скучали.
И чем же развлекались, если не секрет? Надеюсь, не косточки мне перемывали?
Нужны нам твои косточки. На спор с господином инспектором кочергу гнули.
Я взглянул на приставленную к стене у очага слегка деформированную посередине железяку.
И что? Похоже, никто сильно не преуспел в этом акте вандализма?
Ну отчего же? довольно осклабился орк. Я сию кочергу враз одолел, да только господин Холмов её тут же обратно выпрямил.
Вот как? удивился я и, взяв предмет спора в руки, попробовал его согнуть. Безрезультатно, толстый железный прут отказывался подчиняться моим усилиям.
У-у-у, братец, гоготнул орк, похоже, плохо тебя Фимка лечила. Не хватает мо́чи-то. Скажу ей, чтоб лучше старалась.
Нет уж, поморщился я, хорошего помаленьку. Иначе ещё пара таких лечебных сеансов, и у меня не будет сил даже с кровати подняться.
А сам, продолжая задумчиво вертеть в руках упрямую кочергу, напряг память. Очень знакомая ситуация. Просто натуральное дежавю. Это что же за совпадения такие? Холмов, кочерга
Если вдруг выяснится, что где-нибудь в горах тут есть свой Рейхенбахский водопад, да вдобавок местный главарь мафии носит фамилию Мариартов, то всё, я запаникую. Это будет прямым указанием на то, что никакой я не попаданец. Лежу где-нибудь в больничке, нахожусь в коме, и всё, что меня окружает, всего лишь плод больного воображения, игра сотрясённого мозга, стимулируемого медикаментами.
Инспектор, я решил срочно сменить тему, пока вконец не загнался и не захандрил от сомнений, есть что-нибудь новенькое по нашим делам?
Прежде всего, сударь, Холмов поднялся со стула и отвесил мне короткий поклон, я хотел бы выразить вам свои соболезнования по поводу гибели вашего родственника.
Спасибо, Шарап Володович, понуро ответил я. Да уж, хоть родственник и вариативный, но не чужой всё-таки человек. Да и гибель его частично и на моей совести. Так что инспектор невольно наступил мне на больную мозоль, вновь растревожив её. Тронут вашим вниманием. Так что у нас по расследованию?
Ничего, если не считать полученных мною нынче утром выводов наших экспертов. В отчёте указано, что лишь четыре раны носят колющий характер и нанесены узкими острыми лезвиями, причём форма и размер клинков различны. И ни один из них причиной смерти являться не мог. Все же остальные удары, и ставшие фатальными, судя по повреждениям, произведены орудием, больше всего напоминающим кухо́нный топорик для рубки мяса. Ударов нанесено больше двух десятков, в большинстве случаев ещё по живому телу.
И никаких зубов или когтей? решил я уточнить.
Ничего подобного.
Получается, покачал головой Тимонилино, нашего зверя скорее следует называть «Крутоярский мясник».
Его звериную морду никто не отменял, зло покривился я. За что же так бедную девчонку? И меньшим зверем этот козёл тоже не стал. Инспектор, а что, у предыдущих жертв результаты экспертиз такие же?
Не совсем, Холмов забрал у меня кочергу. Я долго размышлял, и пришёл к выводу, что некоторые раны, что ранее были приняты нашими экспертами за следы от когтей, могли быть нанесены предметом навроде этого. Если, скажем, этот загнутый конец заточить наподобие когтя, то нанесённый получившимся орудием удар, инспектор взмахнул кочергой, словно шашкой рубанул, может быть похож на рассечение когтем и иметь весьма ошеломляющий эффект, лишающий жертву способности двигаться и сопротивляться.
Фу ты, я скривился ещё сильнее, представив картинку.
Большинство подходящих по описанию ран, продолжил Холмов, нанесены именно сзади, ударом сверху-вниз, скорее всего по имевшим ещё вертикальное положение телам жертв. Хотя и с лежащим ничком человеком при достаточной длине рукояти, примерно как эта, можно сотворить нечто подобное. Единственное, что похожими на следы от когтей эти повреждения делали рассечения из четырёх параллельных борозд. А значит и зубцов на орудии преступления должно было быть четыре.