Не так-то просто оказалось выполнить обещание. Тот, кто связывал девицу, изрядно постарался. Узлов, паразит, поназавязывал, фиг распутаешь. Пришлось брать у орка кинжал, вид которого заставил девушку пугливо выпучить глаза.
Да не бойся ты, я разрезал верёвку, фиксирующую кляп. Вытащил туго скрученную тряпку изо рта девушки. Тебя Антониной ведь зовут Золотовой, верно?
Но та, к моему удивлению, активно замотала головой:
Нет. Авдотья я Ключникова.
Вот ведь непруха! Спасли, да не ту.
Нет, оно хорошо, что хоть кого-то спасли. Но, получается, что Золотову возможно действительно увезли куда-то для очередного обряда жертвоприношения. А где тот обряд будет проходить, чёрт его знает. Нужно как-то у Василия выпытывать.
Вот орк его вырубил, пусть сам теперь и в чувство приводит, и информацию из него выбивает. Тимон в этом деле ещё тот спец. А сатаниста мне и не жаль вовсе. Конченный он. По таким виселица плачет или каторга пожизненная.
Ты как здесь очутилась? поинтересовался инспектор, помогая мне распутывать связывающие девушку верёвки.
Меня Митрий обманул, всхлипнула та и уткнулась лицом мне в плечо, обжигая горячим дыханием.
Ага, запас ярости иссяк, пришло время слёз и соплей. Только бы истерику нам тут не закатила.
На всякий случай погладил девушку по голове и легонько успокаивающе похлопал по спине:
Не плачь, всё же обошлось уже.
Митрий это Игнатов который? уточнил Холмов.
Угу, кивнула, шмыгнув носом, Авдотья, он. Сказал, что нашёл силу чудесную, что может любые желания исполнить. Мол, его роду процветание вернуть обещано и богатство неземное. А меня он избранницей видит, и судьба мне особая уготована. Вот и пошла я за ним.
В принципе, прикинул я, не сильно-то он тебя и обманул. Судя по всему, судьба тебя ещё та ждала.
Мы как сюда заявились, Авдотья не обратила внимания на мою реплику, так меня и схватили. И в подпол запихали. А там темно, холодно и мыши. А ещё сказывали, что сидеть мне туточки до той поры, пока Зверю я не понадоблюсь.
Похоже, бедолага решила, что Тимон и есть тот зверь, что должен был за ней явиться. Дискриминация, однако, на лицо. По расовому признаку. Я бы на месте орка обиделся. Хотя его, похоже, подобная хрень не тревожила, он о другом думал и спросил:
А девица тут была ещё какая иная? Или тебя одну в подполе держали?
Вот это правильный вопрос. Всё же необходимо было понять, сатанисты Золотову похитили или нет. Наврал нам Василий про готовящийся нынче обряд или правду сказал?
Была, дяденька, была, Авдотья уже перестала со страхом коситься на Тимонилино, но всё же из опаски старалась держаться от него подальше, всё больше и больше доверчиво прижимаясь ко мне. Даже в руку вцепилась, будто боялась, что мы её тут бросим. Я плечом почувствовал упёршуюся в меня упругую девичью грудь. Ещё немного, и обниматься, не дай бог, полезет.
Нет-нет-нет, у нас с тобой, милая, ничего не будет. У нас других забот полон рот.
Вот ведь зараза! Ну какого чёрта мысли у меня опять совсем не туда съехали? Ведь сама Авдотья наверняка даже и не помышляла ни о чём таком. Просто стрессанула хорошенько, а меня теперь чисто как маяк спокойствия воспринимала. И никакой сексуальной подоплёки.
Тимон, похоже, все мои мысли по выражению лица прочитал. Хмыкнул насмешливо, головой покачал типа с укоризной и к Василию утопал. И правильно, вдруг тот прочухается и сбежать надумает. А меня лечить не нужно. Я и сам в себе разберусь.
Как звали её, знаешь? И куда она делась? продолжил допрос уже Холмов.
Вот он на мои переживания плевать хотел. Ему точно дело куда важнее было.
Забрали её недавно совсем, а меня пнули при том, громко всхлипнула Авдотья. Очень больно. Чтоб не шумела. А как звать её, я не знаю. Когда меня к ней подсадили, она уже тоже с завязанным ртом была.
Понятно, кивнул инспектор. А с Игнатовым вы, стало быть, хорошо знакомы?
Кружок мы раньше вместе посещали единый. Политический.
Однако, необычная приверженность была у сатанистов к выбору своих жертв. Что за странный подход?
Единственное, что мне приходило в голову, придурки считали, что, раз возможна активная реакция властей на политические сборища, то все решат, будто пропавших девиц просто арестовали за участие в противоправных действиях и спрятали в застенках сатрапии.
Нет, выглядело это сильно притянутым за уши. Может, просто сатанистам проще было заманить тех, с кем они уже давно вели знакомство?
Наверное, знаешь, где живёт этот Митрий? логично предположил Холмов.
Знаю, Речная улица, шесть.
А сама где проживаешь?
Девушка назвала адрес.
Тогда так, мы тебя сейчас отвезём домой, но ты, инспектор погрозил Авдотье пальцем, как себя в порядок приведёшь, никуда не уходи. Мы к тебе завтра поутру на дом дознатчика пришлём, дабы он твои показания официально зафиксировал. А до той поры постарайся никому не сказывать, что с тобою приключилось. Даже родным своим не говори ничего. Договорились? А иначе нам придётся тебя в управление везти, а тебе там окончания дела дожидаться. А это может и не скорым оказаться.
Похоже, Холмов опасался, что родня девицы бучу устроит, кинувшись с разборками к Игнатовым, и помешает нам в расследовании. Или просто панику наведут, что нам тоже не на пользу.
Авдотья провести вечер в управлении не стремилась, потому и пообещала сидеть дома, не распространяясь о своих злоключениях.
В повозку мы все еле поместились. Кроме Авдотьи, вцепившейся в меня, словно клещами, и, естественно, усевшейся рядом, нам пришлось прихватить с собой и Василия, тщательно связанного оставшейся после освобождения пленницы верёвкой.
Дед, управлявший экипажем, покосился на нас с недовольством, однозначно вызванным добавившимися пассажирами, но промолчал. В конце концов, не ему же перегруженную повозку тянуть, кобыле. А она с этим делом справлялась довольно неплохо. Тем более сильно её никто не подгонял и по дороге крутых спусков-подъёмов вроде как не предвиделось.
Как только высадили еле отлипшую от меня девушку возле её дома, сразу же отправились к Игнатовым. Благо дело, Речная улица совсем неподалёку была.
Искомое нами семейство обитало в полуподвале кирпичной четырёхэтажки. Арендовало, так сказать, те помещения, что были им по карману при нынешних обстоятельствах. Раньше сами владели доходными домами, а теперь даже не имели средств снять нормальную меблированную квартиру на верхних этажах.
Окна жилища Игнатовых едва выглядывали над уровнем брусчатки, будучи значительно заглублены и забраны решётками. Потому опасаться, что и теперь Митрию удастся сбежать, минуя традиционный выход, не приходилось. Через такое окно разве что совсем мелкий ребёнок выберется или кошка. Так что мы, оставив Василия на попечительство старого жандарма, спокойно отправились к подъезду и, спустившись по короткой лесенке в полуподвал, затарабанили в обшарпанную дверь, не имевшую и намёка на звонок или колокольчик.
Отворили нам довольно скоро, но, к немалому разочарованию, Митрия дома не оказалось. Младший сынок разорившегося купца дома не появлялся уже пару недель, и где он пропадал, никому известно не было.
Однако, поднасев на малость изумлённых нашим визитом родственников этого засранца, Холмов сумел выяснить, что кроме уже знакомых нам склада и дома, есть ещё недвижимое имущество, отошедшее казне после банкротства, но так никем и не востребованное, в виду своей ветхо-аварийности. А именно, полуразвалившийся лабаз на берегу реки возле той самой пресловутой брошенной баржи.
Если следовать логике событий, пояснил нам инспектор, после того, как мы наконец-то покинули пропахшее какой-то кислятиной жилище Игнатовых, скорее всего эти приверженцы сатаны должны использовать для своих обрядов как раз этот лабаз. Мне думается, что именно Митрий подбирал места для свершения зверств. Он со всеми строениями знаком, знает об их запустении и безлюдности окружающих мест.
А на кладбище? перебил я Шарапа Володовича. Думаете, всё же родня Игнатьевы купцу? Что-то не спросили мы о том.
Голубчик, давай-ка в управление, Холмов, забираясь в экипаж, похлопал по плечу деда-извозчика, и лишь после повернулся ко мне:Скорее всего, юный отпрыск Игнатовых, когда-то посещая погост, заинтересовался схожестью фамилий. Исследовал склеп и запомнил местечко, коим потом и предложил воспользоваться для обряда. Но, может, и родня. Теперь это уже не важно.
А в управление мы зачем? усевшись на скамью рядом с уже пришедшим в сознание Василием, орк ткнул того локтем под ребро, заставив немало пригорюниться. Этого и потом можно будет сыскарям сдать. Может, лучше сразу к лабазу?
Нет уж, уверенно мотнул головой инспектор. Достаточно самодеятельности. Тут следует уже наверняка действовать, чтоб ни один из этих мерзавцев-живодёров не сбежал. И, главное, Зверь чтоб вывернуться не смог. А для того нам своими силами никак не обойтись. Подмога требуется, и немалая. Пару отделений жандармов вытребую нам в подкрепление. Мне не откажут.
По тому, как он при этом на меня покосился, стало ясно, что запрашивай жандармов я, однозначно был бы послан, как минимум, лесом. Наверняка, фон Чубис всё управление против моей нескромной персоны уже настроил. Ну да вскоре поквитаюсь я с этим говнюком.
Пусть он и фехтовальщик отменный, но я то на саблях ему сражаться и не намерен предлагать. Раз выбор оружия за мной, будем на укоротах стреляться. Для Чубиса это оружие стопроцентно непривычно, раз уж даже Шварц отказался таким воспользоваться. А для меня, более-менее за последнее время к короткостволу приноровившемуся, этот дротовик-огрызок настоящей находкой стал. Я уверен, по стоящему в двадцати шагах ублюдку не промажу.
А подкрепление, согласен, нам пригодится. Главное, не спугнуть козло-зверя и его приспешников. Единственное, может возникнуть большая проблема.
Шарап Володович, а вы не боитесь, что с толпой жандармов мы не сможем спасти Золотову? Вдруг спугнём сатанистов, они и прирежут девушку, убегая.
Инспектор кинул на меня хмурый взгляд.
Допускаю такую вероятность. Однако тут куда важнее предотвратить возможность дальнейших преступлений. Коих невозможно будет избежать, упусти мы главного зачинщика и вдохновителя подобных бесчинств. Посему, хоть и не по душе мне это, должно нам следовать разумно, отринув всяческие сомнения и переживания. Тем паче сами вы говорили, что пристрелить оборотня не так-то просто.
Это да, кивнул я, погрузившись в размышления.
Мне такой подход к проблеме ещё больше не по душе был. Никогда мне не нравилась логика, позволяющая жертвовать малым ради большего. Тем более, когда речь шла о человеческих жизнях. Пусть Антонина Золотова мне никто, да я даже не видел её ни разу. Но жертвовать ей ради поимки козло-зверя было как-то неправильно.
Наизнанку вывернусь, но постараюсь её спасти. И козла этого, даст бог, замочу. Не получится пристрелить, так колом осиновым забью скотину рогатую.
Глава 23
К бывшему складу купца Игнатова отправились мы аж на трёх казённых экипажах. В первом, кроме нас с инспектором и орком, разместился ещё бравый жандармский урядник, всю дорогу зачем-то поправляющий фуражку и старательно подкручивающий загнутые кверху кончики своих чапаевских усов. Словно не на выезд боевой отправился, а на любовное свидание какое-нибудь. Ещё и мундир его сиял белизной, словно снежная шапка Эвереста. Аж глаза резало. И, увы, напоминало про Пехова, вгоняя в тоску.
В двух других повозках ехало за нами с десяток жандармов, собранных по всему управлению, что называется, с миру по нитке. Как всегда, народу не хватало из-за постоянно вспыхивающих по всему герцогству, то тут, то там, беспорядков. На одних только гоблинов в последнее время кучу времени и сил приходилось тратить. Да и банды луннитов пошаливать не переставали. А разъезды газагов не всегда справлялись с этой подогреваемой пермяками напастью.
Пора, пора было уже как-то окончательно определяться и разбираться со своими подозрениями. Да сдавать герцогу главного смутьяна в государстве, который в моём понимании и был всему виной. И хрен с ними, с доказательствами. Главное, герцога предупредить. А предупреждён, значит, моя совесть чиста.
Но предварительно следовало обезвредить этого обнаглевшего козлоголового маньяка. Устроил тут, понимаешь ли, чёрте что. Ещё и последователями обзавёлся.
Вот ведь ёшкин кот, как же мне Реджине про братца-то её рассказать? Ведь не поверит. Да и поверит, хорошего в том мало. Если при задержании этот придурок сопротивление окажет, с ним никто валандаться и политесы разводить не станет. Пристрелят и фамилии не спросят.
Да даже не скажи я девушке, что Валентин сатанистом стал и людей убивал, а тупо солги, что погиб он при задержании шайки убийц, всё равно выйдет, что обещание своё найти и спасти парня я не выполнил.
А уж если его возьмут живьём, прямая дорога пацану на каторгу. Тут без вариантов уже.
Вот и получается, что, как ни поверни, стану я для Реджины гонцом, принёсшим дурную весть. Казнить она меня, конечно, не казнит, ибо не Чингисхан какой, но Она на меня и прежде смотрела, как на врага народа, а после таких новостей я, скорее всего, и вовсе буду проклят. Не светит мне ни единого шанса на взаимные чувства.
Ну вот как так-то? Единственная девушка, к которой я испытывал нечто гораздо большее, чем простое влечение, и такая лажа у нас с ней выходит. Ещё и люди вокруг меня гибнут с завидной регулярностью, словно я действительно кем-то уже проклят.
За всеми этими размышлениями да переживаниями я почти и не заметил, как до места мы добрались. Остановились и высадились, конечно же, немного заранее, за пару кварталов до нужного нам здания. Хоть и не на машинах с мигалками да сиренами ехали, но шуму всё равно хватало. Тем более по той мрачной тишине, что царила в окутанной сумерками округе, даже цокот копыт и скрип колёс легко было услышать издали. А распугивать «клиентов» раньше времени, оповещая о своём прибытии, в наши планы не входило.
Урядник, как старший над жандармами, быстренько распределил народ. Вытащил из кожаной наплечной сумки-планшета карту района и, развернув, разложил на колене. Покрутил, вглядываясь в мелкий рисунок, и, найдя нужное место, принялся водить по поблёскивающей глянцем бумаге указательным пальцем, разъясняя своим подчинённым, кому и откуда надобно подкрасться к купеческому лабазу, дабы окружить его и не допустить возможности побега «душегубцев». Определил всем время, к которому необходимо занять позиции.
Вместе с нами и ещё парочкой оставленных в помощь рядовых этот бравый командир дождался назначенного часа и с нами же двинулся к лабазу по главной подъездной дороге. Но в само здание за нами не сунулся, остался караулить и подстраховывать, сойдя на обочину и устроившись подле соседского сильно завалившегося забора. Если бы не притягивающий взгляд мундир, мужик имел бы все шансы скрыться в наползающей темноте. А так от его маскировки толку было, как от козла молока. Да и другим жандармам с их белоснежной формой тоже стоило хорошенько постараться, чтобы подкрасться к лабазу незамеченными. Оставалось надеяться лишь на то, что сатанисты не особо будут пялиться в окна, будучи увлечёнными подготовкой своего мерзкого обряда.
А ещё я сильно надеялся, что обряд этот ещё не начался. Если рот жертвы как обычно заткнут кляпом, вряд ли мы сможем расслышать её стоны на таком-то расстоянии. И потому, если кто-то из уже верных или ещё только ново-обращаемых адептов успел отметиться ударом ножа, даже если козлоголовый не принялся до сих пор кромсать девушку своим мясницким топориком, шансы на спасение бедняжки ничтожно малы. Нет здесь реанимобилей, способных примчаться к месту трагедии в считанные минуты. Да и сама медицина в зачаточном состоянии и в тяжёлых случаях совершенно бесполезна.
Тут как-то раз, когда я с ранением посещал госпиталь при нашем управлении, попался мне на глаза плакатикруководство по ампутации. Впечатлений поимел полные карманы. Подписи мне, увы, прочесть не удалось, но там и одних картинок вполне достаточно без слов оказалось. Особенно «порадовали» иллюстрации о рассечении мягких тканей каким-то филейным ножом и о распиливании кости обычной ножовкой. А внизу плаката новоиспечённый инвалид радостно распивал спиртное с врачом, только что отчекрыжившим бедолаге руку. Жесть. Не знаю, кому как, но вот мне, дойди вдруг до такого, наверное, проще было бы сдохнуть, чем угодить в руки местных эскулапов, не имеющих ни нормальной анестезии, ни даже простейших антибиотиков. Какой уж там звон бокалов. Тут наиболее вероятен летальный исход, только ещё и с мучениями жуткими.
В общем, вырви мы Антонину из лап сатанистов слишком поздно, можно и не мечтать спасти её.