Гарсиа снова оглядел его, как тогда, у двери, и спрятал дрогнувшие губы за усмешкой.
Чтобы увидеть старого друга. Это правда, твердо сказал Таккер. Про остальных я знаю, ну, более-менее Но за тебя я всегда переживал больше всех, сукин ты сын, ласково добавил он. И ужасно рад видеть тебя живым.
Джерри усмехнулся. На кухне тонко свистнул чайник.
Ты помнишь?.. начал было Таккер, но Джерри перебил его жестом.
Нет. Не хочу.
Внутри все сжалось от эха уже пережитой боли.
Понял, поднял руки Так, поговорим о другом.
Таккер унаследовал дело отца, но оказался не настолько успешен. Сын Гарсиа не умел и не хотел идти по головам, не обладал такой железной хваткой, как старый магнат. Часть бывшей техноимперии все еще принадлежала семье, но былой размах остался в прошлом. Да он и не был нужен Таккеру. Он вернулся в США шесть лет назад и жил в Сиэтле с женой и двумя детьми.
Отец умер не так давно, прихлебывая чай, говорил Таккер. Инсульт.
Сочувствую, искренне сказал Джереми.
Через некоторое время в разговор неизбежно просочились и другие люди из прошлого, каждое имя отдавалось во всем теле, но Джереми молчалТаккер честно старался избегать чересчур болезненных тем, к тому же услышать о выживших неожиданно оказалось большим облегчением. Гарсиа пересел поближе к Джереми, за стол.
Терренс полгода назад женился на Лиа, фыркал он. С ума сойти, одноклассники же! Терренс никогда и в ее сторону не смотрел! Они случайно встретились в Ванкувере, на собрании какой-то церкви. После стольких лет Помнишь, какой оторвой была Лиа?!
Джереми улыбнулся.
Прикинь, любовь с первого взгляда! всплеснул руками Таккер.
Реки чужих жизней текли мимо, они не высохли Как и его собственная. Джереми задумчиво разглядывал солнечный узор на столе, смеющегося Таккера, так похожего и непохожего на того парня, который следовал за ним в огонь и в воду, боялся гроз и обожал с девчоночьим визгом нырять в горные озера
Энди Янг одно время дебоширил в округе, рассказывал Гарсиа, потом пропал. В деревне построили бассейн и новую гостиницу, а у Хуперов растет сын, сказал он и тут же испуганно замолк, глядя на Джереми.
Но тот лишь кивнул и перевел взгляд в окно. В груди глухо заныл шрам.
Бери, Джерри, пододвинул к Таккеру вазочку с печеньем.
Терпеть не могу гвоздику, помотал головой Таккер.
Я тоже, рассмеялся Джереми.
Разговор то разгорался, то затухал, но с теперешним Таккером и молчать было хорошо.
«Научился, наконец».
Клянусь, Джер, я вытащу тебя летом в поход.
Ты же всегда ненавидел спать в палатке!
Люди меняются, поднял бровь Таккер. К тому же с тех пор наука ушла вперед, как и качество палаток! И потом должен я как-то отомстить тебе за все мои мучения?!
Таккер уехал поздно вечером, проводив его до такси, Джереми вернулся в дом и стал собирать коробки из-под обеда и ужина, подивившись сколько же они успели умять за день. Первое, второе и десерт. Потом, за фильмом, перекус из трех пачек чипсов с соусами, а послеогромный заказ из африканского ресторана. Таккер рассказывал Джереми о своей поездке в Африку. Расписывал блюда и сетовал, что здесь не умеют их готовить, но заканчивал фразой «Попробуй, это вкусно!»
Обычно любая непохожая на привычную еда не вызывала у Джереми большого аппетита. Но после потрясения, вызванного приездом Гарсиа, есть хотелось ужасно. Они сидели на полу, по очереди тянулись к тарелкам, смотрели старые комедии и смеялись как ненормальные. Фрост с урчанием подбирал рассыпанную по ковру фасоль, чем несказанно поражал Таккера. «Ты что его, не кормишь?» «Ты бы видел, сколько эта тварь жрет! возмущался Джерри. Больше меня уж точно!»
Джерри завязал мешок с мусором и поставил у дверивыходить прямо сейчас было лень. В комнате стало привычно чисто, если можно так назвать книжно-бумажные завалы на всех поверхностях. Чисто и тихо.
Телефон звякнул.
«Пиши. И не надейся, что я забуду про поход, мудила!»
7
Шелковистая тонкая бумага трепетала в пальцах: порывы мокрого ветра залетали в раскрытое окно. Тучи волочили тяжелые синие брюхи, оседая на крыши полосами тумана.
На подоконнике стояла раскрытая баночка табака, лежал маленький сверток с травкой. Кейтлин положила фильтр на бумагу, слегка повернула листок и аккуратно насыпала смесь в образовавшуюся лунку. Неспешно закрутила сигарету, лизнув краешек бумаги, заклеила и потянулась за зажигалкой.
Ветер с запахом озона разбавлял сладковатый дымок, закручивал его спиралями, рвал и уносил с собой, в предгрозовое небо.
Микки должен вернуться не скоропосле школы друзья позвали его проехаться вдоль Джеймс-Ривер, а потом посидеть в кафе с горячими вафлями. Кейтлин радовалась, что у сына появляются друзья.
У нее самой, несмотря на открытый характер, их можно сказать, и не было. Нет, где-то далеко, конечно, жили знакомые, о которых вспоминалось с теплом. Они с удовольствием бы встретились с Кейт снова. Но можно ли назвать друзьями тех, с кем не поддерживаешь связь? За годы бесконечных переездов по стране с Гордоном Кейт научилась быстро сходиться с людьми и так же быстро и легко прощаться, унося с собой только воспоминания в ожидании новых знакомств, новых встреч. Мир тогда казался калейдоскопом, безграничной игрой в жизнь. Однако после рождения Микки Кейт поняла, что настоящая жизнь таится вовсе не там. Чтобы увидеть ее, нужно день за днем всматриваться в непривычно одинаковый пейзаж, здороваться с одними и теми же соседями. Смотреть, как невыносимо медленно растет платан у дома. Как неуловимо меняется лицо и голос сына. Теперь он уже совсем взрослый
Кейт затянулась, выдохнула в окно и, положив сигарету на край блюдца, отошла к шкафу. На полке лежала металлическая коробка с фотографиями. Кейт все время обещала себе купить нормальный альбом и рассортировать фото. Но особая прелесть была и в том, чтобы перебирать их вот такворохом, как детские сокровища, ракушки и обломки брелков. Снимки были разного формата и качества: выцветший полароид, сувенирные фотомагниты с чьей-то свадьбы, даже напечатанные на домашнем принтере кадры.
Фото Микки Кейт относила в типографию сама, тугая пачка лежала на самом верху. Кейтлин любила пересматривать их, трогать руками. Последний снимок был сделан недавноу Микки тогда еще не сошел синяк на подбородке после стычки с Лукой. Кейт стряхнула пепел и уселась на подоконник. Небо еще больше потемнело. Нужно бы позвонить и предложить забрать Микки из кафе на машине, но Кейтлин лень было тянуться за мобильником. К тому же если понадобитсяМикки позвонит сам. Кейтлин затянулась и ощутила, как отступает усталость. Пусть лишь на время, но все же
Сейчас Микки с Альфонсо и Лукой сидят на высоких барных стульях, уплетают обжигающе горячие вафли и, с риском подавиться, смеются надо всякой чепухой. Кейт помнила тот день, когда Микки приехал домой со школы с совершенно ошалевшим лицом и новым альбомом для рисования в руках.
Младший брат Луки, Альфонсо, нашёл в кармане Луки вырванный из альбома рисунок Микки и вцепился в брата с требованием показать и остальные.
Для непосвященных здоровяк и забияка Лука выглядел неприступным. Его слабостью был Альфонсомаленький колобок со слуховым аппаратом, который учился в спецшколе, нечасто выходил из дому и страстно любил компьютерные игры про космос. Альфонсо не одобрял друзей Луки, особенно Джониса, который был инициатором самых жестоких забав, несмотря на то, что лидером троицы по-прежнему считался итальянец. Другой, Кай, был просто подпевалой.
Услышав о предрождественской истории, Альфонсо пришел в отчаяние: теперь ему точно не познакомиться с тем, кто так круто рисует звездолеты Младший братишка высказал Луке все, что думает о нем и его дебилах-друзьях, и перестал с ним разговаривать. Не помогли ни уговоры родителей, для которых мир в семье был превыше всего, ни подарки Луки, положенные под дверь спальни Альфонсо.
В начале марта Лука подошел к Микки в школьной раздевалке. Тот, увидев приближающегося обидчика, шарахнулся прочь, к двери, что оказалась предусмотрительно заперта Лукой. Но итальянец был один, не нападал, а, путаясь в словах и краснея, попытался объясниться. Достав из сумки немного погнувшийся новый альбом для рисования, попросил Микки нарисовать что-нибудь для младшего брата.
Я сначала хотел дать ему этим альбомом по роже, рассказывал Микки. Но потом вспомнил разговор с мистером Фостером Луке, наверно, еще труднее было ко мне подойти.
Кейтлин тщательно обернула окурок в салфетку, открыла окно пошире, чтобы проветрить комнату. Прошла на кухню и, выбросив салфетку, нарезала хлеб, попутно откусывая от полукруглой ароматной колбасы. В конце концов она взяла батон в руки и стала есть. Достала из холодильника банку маринованных перчиков.
Кейт рассмеялась, представив, что сын увидит ее такой: с надкусанным хлебом в руке, лезущей в банку пальцами
Микки она такого свинства не позволяла.
Сын вернулся вечером, и Кейт с удовольствием прижала его к себе, зарылась носом в кудри, пахнущие дождем, потом и сахарной пудрой. Впереди было воскресенье, можно поиграть с Микки в настольные игры, поваляться вместе в кровати
Ну хватит, мам, наконец, пробормотал Микки. Мне на работу завтра с утра, забыла?
* * *
Лунный свет растворял все, к чему прикасался, прошибал дыру в полу, в кровати, подбираясь ближе, как бездонная белая пустота. Кот, попав на разделочную доску лунного луча, дрыгнул лапками, перевернулся на другой бок. Лунная пена хлестала из окна, разбивалась о спину Фроста, долетала брызгами до рук, то и дело судорожно стискивающих одеяло.
«Расслабься, это всего лишь банальный недосып».
Едкий свет заставлял щуриться, но закрыть глаза вовсе было неуютно, ведь лучи подберутся ближе И даже Фрост не остановит их.
«Не будь ребенком. Дыши. Не придумывай того, чего нет».
Джереми заставил себя снова разжать пальцы. Потеряв опору, руки вцепились друг в друга. Лучше было бы дотянуться и погладить Фроста, мягкую теплую шерсть. Ощутить чье-то мерное, спокойное дыхание. Но если кот проснется, то непременно уйдет. И тогда
«Всего лишь ночь. Ночью все кажется странным. И ты не спал нормально уже двое суток».
Рассветная хмарь постепенно вытеснила черно-белую пустоту. Джереми показалось, что он всего на миг закрыл глаза, и тут зазвонил телефон. Часы показывали полдевятого. Он проспал три часа.
Добравшись до мобильника, Джерри прочистил горло и ответил. Жизнерадостная девушка бодро тараторила что-то о выставке. Джереми с трудом вспомнил, что действительно давал разрешение опубликовать свои работы в онлайн-галерее каллиграфии и обещал прислать файлы в высоком разрешении, но напрочь забыл об этом.
Черт, просипел он, ища глазами стакан воды, когда конец приема работ?
Сегодня, растерянно отозвалась девушка. Так мне ждать ваше письмо?
Джерри глотнул воды и откашлялся.
Да, сказал он в трубку. Я пришлю. Спасибо
Отложив телефон, Джерри лег на подушку. Спать не хотелось совершенно. Но не хотелось и шевелиться. Фрост прыгнул ему на живот, обеспокоенно ткнулся в лицо жесткими усами.
Да, разбойник, я иду Надеюсь, консервы я тебе купил, и мне это не приснилось.
Консервы оказались на месте, Джереми накормил Фроста, сменил ему воду и прошелся по дому, рассеянно провел пальцами по книжным корешкам в шкафу. Есть не хотелось. Вообще ничего не хотелось.
«А надо ли?»
Умываясь, Джерри вспомнил звонкий голосок девушки и болезненно поморщилсязвук иголкой воткнулся куда-то в затылок. Джереми открыл окно, вдохнул свежий воздух и сел за компьютер. Белые кубики файлов. Тексты, заказы В голове звенела пустота. Но с отправкой файлов-то он должен справиться?
Когда белый свет сменился на вечерний, золотистый, Джереми почувствовал, как устала спина. За все это время удалось отправить письмо да еще написать два абзаца для статьи. И возможно, завтра, на свежую голову, он снесет и их. Если она у него появится, эта свежая голова
В углу экрана светился красным календарь: дедлайн заказа вот-вот кончится. Джереми ткнул в кнопку, прочел напоминание. Завтра он должен отправить по почте двадцать именных открытокпоздравления с Пасхой сотрудникам какой-то строительной фирмы.
Джереми считал ниже собственного достоинства копировать чужие работы, брать хоть один элемент без изменений. Даже если этого не заметили бы, и о небольшом плагиате будет знать лишь он сам. Даже если его прямо об этом просили.
Джерри взглянул на свои наброски.
«А может, ну его к херам?»
Он набрал адрес известного сайта и бегло просмотрел несколько страниц самых залайканных работ, опять взглянул на свой рисунок. Внутри загорелось глухое раздражение. Его идея слишком проста. Простота и лаконичность не одно и то же
А с чего вообще распинаться перед какими-то шабашниками? Что они понимают в каллиграфии?! Заказали открытки ручной работы, потому что это модно! Скорее всего, они и прочесть-то написанное не смогут, а цвет заказчик упоминал о розовомвесна же, светлый праздник Джереми злобно хохотнул и глотнул из оказавшейся на столе бутылки. Она явно простояла на столе дольше нужного. Он заставил себя проглотить задохнувшуюся воду, закрутил крышку и бросил бутылку, промахнувшись мимо урны в углу комнаты.
Фрост обиженно муркнул, сунулся под стол, напоминая об ужине, хотя у хозяина не было и обеда. Джерри оттолкнул его, топнул ногой.
Можно отправить заказчику пустые листы и сказать, что белый на беломэто новый писк моды, возврат к раннему супрематизму.
«Они даже такого плоского юмора не поймут»
Тушь обозначала мелкие ямки и выпуклости плотного листа. Алый растворялся в белом, сходил на нет десятками тончайших ручейков-волосков, вился правильными дугами, сплетался и расплетался Рука дрогнула, узкая линия скользнула вниз, перечеркивая прошлую. Джереми стиснул зубы, резко отодвинул испорченный лист и вынул из упаковки новый.
Снова скольжение волосков по бумаге.
Перекладывая рисунок, Джерри задел узор пальцем и еле справился с жгучим желанием воткнуть кисточку в середину стола, пришпиливая к нему испорченную работу. Отложил ее, зажмурился, медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться, поймать состояние отстраненной сосредоточенности. Снова взял кисть
Рисунок был почти окончен, когда на бумагу непонятно откуда упала алая капля. Она стала последней.
Мир звенел и бился вместе с ним, летел осколками, трещал по швам и рассыпался ошметками бумаги, дерева, искрил обрывками проводов, рычал обезумевшим зверем и рвался на части, еще, еще и еще, пока не хлынул по губам соленый горячий поток, пятнающий руки, пол, все вокруг, мешающий дышать, пока не осталось ничего, кроме тишины.
Джереми осел на диван посреди разгромленной комнаты и закрыл лицо руками. Вспышки давно забытого яростного удовольствия жгучими точками оседали внутри, глохли под натиском привычного серого ужаса. С ладоней капало. Такой тупой и тихий мерный звук
Джерри потянулся к телефону и, не глядя, ткнул в кнопку быстрого набора. Палец сполз на видеозвонок, и не успел Джереми отменить вызов, как Эйтан ответил. И сразу оценил открывшуюся картину.
Жди, я еду. Просто подожди, прими душ, поешь, поспи. Все будет хорошо, Джерри.
Джереми молча кивнул и отложил погасший мобильник. Стянул футболку и, скомкав, прижал к носувсе равно уже изгваздана к чертям. Из-под дивана раздался шорох, оттуда выполз взъерошенный Фрост, обнюхал беспорядок на полу, покосился на хозяина, но подходить не стал. Джереми безучастно наблюдал, как кот, осторожно ступая, обошел залитые красной тушью обрывки бумаги и скрылся в кухне.
Когда кровотечение прекратилось, Джерри прошел в ванную, стараясь не смотреть на растерзанные вещи. Под теплыми струями душа стало легче. Вода смыла соленый вкус с губ, согрела холодные руки.
Он всегда был мерзляком. И стыдился этого. Глядя на теплые варежки в магазине, покупал модные перчатки без пальцев.
Стало жарко; чтобы вновь не пошла носом кровь, Джереми выключил воду и медленно, не спеша, оделся. Главноени о чем не думать, сосредоточиться на сиюминутных мелочах. Сложить грязные вещи в корзину. Поднять с пола ноутбук. Подмести крупные осколки. Сложить в пакет. Сварить яйцо. Пожарить тост. Заварить в чашке чай и не забыть сахар. Насыпать корм коту
За окнами спустился тихий вечер. Вечервремя тишины и неопределенности, глухой темной тоски или острого предвкушения. Ночь и день абсолютны, мглистое безвременье позволяет ощутить их острее, превращает жестокое противостояние света и тьмы в игру обмена властью.