Для маленького Джерри сумерки означали приближение страха, серые туманные щупальца гасили солнце, вползали внутрь дома холодом, шевелили волосы на затылке.
Позже вечер окрасился шальным жаром ожидания ночи, стал другом. В угасающем свете всегда можно было найти мгновение редкого одиночества перед тем, как нырнуть в яркую череду шумных и зрелищных ночных увеселений, когда весь мир, кажется, лежит у ног, а ты отпихиваешь его ногой, мол, не до тебя
Джереми ходил по дому, не зажигая светатак меньше лез в глаза разгром в гостиной. Сдвинул рассыпанные книги в сторону, проверил, уцелел ли монитор компьютера.
С улицы долетали чьи-то далекие голоса и треньканье велосипедов. Вслед за периодом дождей пришли теплые дни и прохожие не торопились покидать улицы, тем более, что завтра выходной.
Джерри осторожно вышел на крыльцо, проверил, на месте ли запасной ключ, и вернулся в дом. Сел на кровать и взглянул на упаковки таблеток на тумбочке. Снотворное он не принимал больше двух месяцев и радовался, что засыпает сам Но не сейчас. Сейчасточно не сможет. Компьютеру при перегрузке достаточно перезапустить систему. А лекарства такого пока не умеют но позволяют просто выключиться, как машине. Не представлять себе очередную историю перед тем, как закрыть глаза. На миг выныривая из сладкого сна в середине ночи, не слышать, как Фрост ходит по кровати и урчит, как пушистым клубком сворачивается на животе. Не видеть снов
Первое время он боялся, что ему приснится что-то из прошлого. Но такого не случилось ни разу. Снилась какая-то нелепая мешанина повседневных или фантастических образов, иногда неприятные, мутные кошмары, после которых полдня ходишь понурым, но прошлоеникогда.
Сейчас нужно выпить таблетки и на восемь часов перестать быть.
«Эйтан сказал спатьбудешь спать».
Джерри поморщился и вытряхнул на ладонь капсулы.
* * *
Он проснулся и сразу сел, протирая глаза. По комнате плыл запах крепкого кофе, штора была отодвинута в сторону, на одеяло падал прямоугольник света. Со стороны кухни доносился тихий низкий голос Эйтана Замира.
Давно приехал? спросил Джереми, босиком входя в кухню.
Полчаса назад, улыбнулся низенький человек с темной окладистой бородкой. Иди сюда
Джерри улыбнулся, шагнул и обнял доктора.
Замир налаживал контакт не только вербально. Мог подойти к пациенту, похлопать по плечу, обнять или пожать руку. Если пациент, конечно, был не против. С Джереми в свое время Эйтану пришлось работать долго Но тепло лечит.
Вот и теперь Джерри вдруг на секунду показалосьничего не случилось, все в норме. А будетхорошо.
Джереми покосился на портфель Эйтана на стуле, но тот покачал головой:
Сначала поешь.
Фрост терся о ноги гостя, Замир наклонился погладить.
Ты не говорил, что завел кота, заметил он, усаживаясь на стул и глядя на то, как Джерри возит вилкой по омлету.
Он сам завелся, пожал плечами Джереми.
Правильно, одобрительно кивнул Эйтан Фросту. С этим парнем так и надо.
И он пододвинул Джерри чашку с чаем.
А ты сам-то завтракал? спохватился Джереми, отодвигая тарелку.
По дороге, отмахнулся Замир и укоризненно взглянул на почти целый омлет. Ну, начнем?
Когда-то давно рассказывать другому человеку о малейших оттенках собственных чувств и мыслей было стыдно и трудно. Но за годы Джереми привык к этому, и теперь процесс наоборот успокаивал.
Оторвавшись от записей, психиатр захлопнул папку и сложил в портфель, звонко щелкнув замком, достал планшет.
Это совершенно точно не обострение, Джерри, заключил он.
Джереми откинулся на спинку дивана и прижал ладони к лицу.
У тебя в последнее время случилось много нового, продолжал доктор. Это реакция на твой выход из раковины, потерю контроля. Конечно, если бы ты слушал, что я тебе говорю и не копил в себе эмоции, такого не случилось бы Но будем все же считать, ты отделался малым. Зак хороший клинический психолог, он поработает с тобой удаленно.
Джереми уронил руки на колени, глядя на Эйтана, который чиркал что-то на экране планшета.
Попьешь снотворное пару недель, я даю тебе другое лекарство. А в остальномнужно изменить дозировку и кое-какие
Но такого не было раньше! Давно не было! перебил Джерри. В клинике тоже случалось многое. Когда я провалил первые экзамены, и вообще
Замир поднял глаза, почесал бороду.
Там ты был на препаратах. Ровный фон настроения, ни злости, ни радости. Потом ты по привычке поддерживал этот «ноль» и вне стен больницы. А теперь жизнь устала ждать, когда ты решишь влиться в нее. И пришла к тебе сама, мягко улыбнулся он, кивнув на кота, пригревшегося на подоконнике.
Джереми упрямо поджал губы.
Ты ни разу не спросил меня про клинику, внимательно глядя на Джерри, заметил Эйтан.
А ты заберешь меня? вскинул голову Джереми.
Замир прищурился.
Нет. Конечно, нет
Джереми выдохнул. Он не мог признаться вслух, что чувствует облегчение вместо сожаления. Под пристальным взглядом психиатра скулы зажглись, Джереми отвел взгляд, чтобы не видеть довольной полуулыбки Замира.
Звонок в дверь прозвучал резкой трелью, Джереми вздрогнул. Эйтан сделал вид, что очень увлечен составлением нового плана терапии.
На крыльце стоял улыбающийся Микки. Полуденный свет подсвечивал буйные кудри рыжим, в руках мальчик держал большую коробку.
Привет! Соседка отдавала лазилку для кошек, за бесплатно, у нас-то кошки нет, но я сразу
Не надо, резко перебил Джереми. Нам ничего не надо.
Брови Микки удивленно поползли вверх, сложились обиженным домиком.
Добрый день, Эйтан появился рядом, протянул мальчику большую ладонь. Ты Микки? Джерри рассказывал о тебе.
Лицо мальчика вновь просияло, он перехватил коробку, чтобы ответить на рукопожатие.
Я Эйтан, друг Джерри, как и ты.
Джереми молча сложил руки на груди и отстранился, подпирая дверной косяк и глядя поверх их голов на зазеленевшие липы. Микки косился на него, отвечая на дружелюбные вопросы Замира.
Конечно, Фрост обрадуется, не унимался Эйтан. Оставь ее тут. Сегодня мы заняты, но приходи в другой день, соберете лазилку. Судя по всему, конструкция сложная Куда ты ее поставишь? обратился Замир к Джереми.
Тот глубоко вздохнул, дернул головой и ушел в дом.
Зачем ты это делаешь? напустился он на Эйтана, когда тот запер дверь и вернулся в гостиную. Неужели не ясно
Мне-то все ясно, посерьезнел доктор. Это ты опять за свое. Прекращай.
В голосе Замира появился стерженьи Джереми знал: этот стержень невозможно не то что согнуть, но даже поколебать.
Неужели нельзя просто оставить меня в покое?!
Джерри подошел к дивану и сжал спинку руками.
Нельзя, так же серьезно ответил Эйтан. Ты это знаешь. Ты сейчас не со мной, а с прошлым собой говоришь. Опять.
Доктор наставил на Джереми палец.
И уже хватит.
У Джереми перехватило дыхание от возмущения.
Злишься, удовлетворенно кивнул Замир, возвращаясь к планшету. Это хорошо. Когда ты в последний раз позволял себе злиться?
Джерри не нашелся с ответом, но все же попытался огрызнуться:
Ты прислал ко мне Таккера Гарсиа!
Да, невозмутимо кивнул доктор. Вы славно пообщались. Он хороший парень. Вы оба, припечатал он, на миг подняв глаза от экрана. Все. Теперь дай мне закончить с оформлением, а пока прибери этот бедлам. Ты ведь работать не сможешь в таком беспорядке.
Я провалил заказ, буркнул Джереми.
Ничего, будут другие.
После уборки Эйтан вытащил Джереми поужинать в центр города, и они долго разговаривали, глядя на темнеющее за окном небо.
Вернувшись домой, Эйтан надул матрас, который привез с собой. Фрост пришел в восторг от новой игрушки. Разбегаясь, прыгал на пружинящую поверхность, мял коготками
Выйдя из ванной, Замир застал свою постель лежащей плоским блинчиком на полу. Дэвис, сдерживая хохот, уже раскладывал диван, наигранно-грозно обещая отшлепать спрятавшегося кота по заднице за порчу чужого имущества.
Эйтан уехал рано утром, пока хозяин дома еще спал, зная, что Джереми не любит прощаний.
8
«Волна» оставалась маломощной, эффект проходил быстро, менялся от человека к человеку. Кто-то мог под действием препарата сдвинуть с места полтонны, кто-товсего центнер. Показатели графиков росли, но медленно. Уильям работал неустанно, кое-что придерживал для себя, пусть и понимая, что долго хранить секреты не получится. Это был бессмысленный бунт, но хоть его-то Уилл мог себе позволить, черт возьми?!
Уилл разрешал себе и выспаться как следует, и расслабиться по выходным. Бианки не стоял у него над душой ежедневно, однако это не отменяло того факта, что суперсовременная лаборатория являлась всего лишь богато украшенной клеткой. А улыбчивые крепкие парни за дверью были не только готовы достать что угодно из-под земли и вообще выполнить любую прихоть Гловера, но и пресечь его попытку к бегству.
На запруженных народом центральных улицах или в цветной суете клубов на задах всегда маячили две тени, призванные следить за каждым чихом драгоценного пленника. Лишь после того, как в носоглотке оказывался высококлассный порошок, начинало казаться, что тени смешались с пестротой и растворились в ней.
Уилл старался не думать о том, откуда Бианки узнает вещи, которые Уилл высказывал вполголоса Дону, когда они были одни Приходилось постоянно следить за тем, что говоришь, и Уилл предпочитал все больше молчать, общаясь с помощником жестами.
Когда в Нью-Йорк привезли Дона и Робби, Уилл с трудом сдержал свои чувства. Тот звонок Бианки подельникам в Лас-Вегас был весьма своевременным. Несмотря на то, что помощникам Уилла явно оказали первую помощь, оба выглядели ужасно, особенно Дон. Робби физически пострадал больше, однако это он почти нес Донни на руках, а не наоборот. Обычно наглый и смешливый испанец затравленно озирался и дрожал. Уилл не стал спрашивать, что именно с ним делали люди Бианки перед тем, как собирались убить. Джованни поинтересовался, не хочет ли Уилл взять в помощники кого покрепче, но Уилл твердо отказался, применив всю свою выдержку, чтобы не огрызнуться мафиозному боссу в лицо. Уилл давно воспринимал совесть как набор культурных штампов, засоряющих сознание индивидуума. Дон вызывал не жалость, а брезгливость, почти желание ударить. То, что Гловер защищал его, было продиктовано в основном стремлением хоть в чем-то пойти наперекор Бианки.
Несколько недель от Дона и правда не было толку. Превозмогая раздражение, добавившееся к без того длинному списку текущих проблем, Уиллу пришлось бесконечно убеждать напарника в том, что его никто больше не обидит. Хотя сам Гловер далеко не был в этом уверен Потихоньку Дон восстановился и включился в процесс, пусть и по минимуму. Он неплохо понимал в компьютерах и смог разобраться в довольно сложном новом ПО. Совмещал данные графиков, готовил очередного испытуемого к сеансу, брал анализы крови, объяснял правила поведения в подвале, заваленном всякой всячинойот пустых жестяных банок, что так весело поднимать в воздух, до тяжелых тракторных шин, сдвинуть с места которые удавалось не каждому.
Дон вел себя почти как всегда, лишь оставил свои прошлые попытки юморить по поводу и без повода, иногда вздрагивал от резких звуков. Он постригся очень коротко, оставив в прошлом черные кудри, которыми так гордился.
Робби влился в криминальное сообщество естественно, будто всю жизнь был частью клана. Со стороны он не отличался от прочих парней, работающих на итальянца. Он все реже появлялся в лаборатории, раз обмолвился, что обнаружил у себя итальянскую родню со стороны отца. Это давало ему возможность в перспективе стать частью «семьи». Уилл и так не верил никому, но теперь стал доверять Робби еще меньше и почти жалел, что притащил его в Нью-Йорк. Робби знал об Уилле довольно много, и можно было в любой момент ждать удара в спину.
Посмотрев на очередной опыт в ярко освещенном подвале, босс цокнул языком, подошел к Уильяму.
Мы тычемся all'oscuro. Нам нужен кто-то еще, веско сказал он. Кто-то, кто знает об этой штуке все. Наверняка хвосты остались, судя по модели шприца, это не могло случиться слишком давно.
Уильям пожал плечами и стал выключать аппаратуру. От его слова в любом случае не зависело ровным счетом ничего.
Он старался не задавать лишних вопросов, не следить за ходом поисков, сосредоточиться на работе. Но помимо воли ревниво прислушивался к тому, что приносил на хвосте Робби, когда заглядывал в залитое искусственным светом царство Уилла.
Добычей информации занялись все, вплоть до самой последней шестерки. Младшие члены группировки не знали, что именно ищут, но были проинструктированы, новости какого толка интересуют главаря.
Франсиско, один из «солдат», встретил в дешевом кабаке располневшего мужикабывшего спецназовца, который в подпитии рассказал ему любопытную, но совершенно сказочную байку. Мужик называл героев истории каждый раз по-иному, путаясь в именах и сюжете. В итоге Франсиско просто поднял его на смех за то, что бывший солдат не только врал напропалую, так еще и рассказывать толком не умел. Тот попытался отстоять свою честь кулакамислов в насквозь проспиртованном мозгу уже не осталось. Посетители бара захотели разобраться в причине шума, в итоге все кончилось обычной потасовкой. Не совсем обычным было другое. Спецназовца нашли мертвым следующим утром. Бар вовсю обсуждал безвременную кончину завсегдатая. Скорее всего, добравшись домой, он сам себе пустил пулю в лоб. Только некоторые утверждали, что парень панически боялся любого оружия А если его кто-то убрал, то сделал это слишком чисто для мести или показательного устрашения, каким баловались мафиози. Но за что же тогда?
Франсиско ради интереса спросил своего босса, а тот передал своему
Узнать, в какой части служил умерший, не составило большого труда. Он и еще тринадцать человек из подразделения уволились в одно и то же время. Это казалось странным, учитывая факт, что на протяжении нескольких месяцев до этой даты за отрядом не числилось никаких операций.
Люди Бианки нашли одного из спецназовцев и разговорили его в присущем им стиле. Много из него выбить не удалось, потому что и самим солдатам почти ничего не объясняли. Он лишь смог вспомнить, как совсем еще молодые мальчишки останавливали в воздухе падающие глыбы рушащегося потолка на выходе из плотины. И назвал гангстерам все имена, что слышал тогда на самом деле и те, что почудились, лишь бы его страдания кончились И они кончились. Так, как умели заканчивать дела лишь палачи Джованни Бианки.
* * *
Космическая пыль пролетала цветными вихрями мимо иллюминаторов. Тихо позванивали датчики, на плече Торна, погрузившись в спящий режим, сидел Флэш. Перышки тускло блестели в свете экрана компьютера.
Межзвездное пиратствоне слишком прибыльное дело, особенно если ты одиночка, имеющий собственный кодекс чести. Быть одиночкойне слишком веселая жизнь, пусть с тобой и разговаривают капризный искин и верный киберпопугай. Знать слово «честь»и вовсе неудобно, когда за тобой по каким-то причинам охотится хищник гораздо крупнее тебя. Торн чувствовал, что так было не всегда. Но копаясь в памяти, не мог сказатьпочему.
Ой, а дальше пойдет эта сопливая муть про девчонку, которую он любил? возмутился Альфонсо.
Микки подкатился к приятелю и попытался вырвать у него из рук листки с эскизами. Альфонсо мгновенно свернулся клубком, прижав рисунки к груди. Микки, пыхтя, разжимал ему пальцы. Лука лежал рядом на траве в тени большого дерева и, покусывая травинку, смотрел на их возню.
Любовьэто часть жизни, негромко изрек он.
От неожиданности мальчишки прекратили драку и посмотрели на него, готовые рассмеяться, как только Лука скажет, что пошутил. Но он молчал. Потом отбросил травинку и лег на спину, закинув ногу на ногу.
Колобок отдал комикс Микки, отбросил со лба волосы.
Так что там дальше? спросил он.
Неважно, буркнул Микки. И вообще я еще не решил.
Они помолчали. Потом Альфонсо неуверенно сказал:
Ну, я так-то не против красивой девчонки Но мне больше сражений хочется!
Он откинулся на локоть, провел рукой в воздухе:
Чтобы всебум-м-м! И горело
В космосе нету «бум», недовольно проворчал Микки.
Какая разница? отмахнулся Альфонсо. Тем более, это комикс, не фильм. У меня в голове будет «бум», и «виу-виу» и целая куча «шмяк» и «хрясь», а ты как хочешь! закончил он.