Ты пришла.
Она подняла взгляд, и опять эта нотка грусти.
Не приходи больше в клуб, не надо, не трать деньги, если хочешь, можем встречаться здесь, нам разрешено выходить ненадолго.
Почему? Вэньян и сам не понимал, что хотел этим спросить: почему не приходить? Почему она пришла? Почему к нему?
Лилин налила себе чай, сделала осторожный глоток.
Я уже не кажусь тебе такой привлекательной?
Нет, что ты!.. но язык не повернулся сказать, что он любит ее.
Да что же, Боги-демоны с ним такое! Лилин, его Лилин, девушка, которой он бредил последние месяцы, вот онарядом, руку протяни, а он, словно воды в рот набрал, или чая.
Меня ведь даже не Лилин зовут.
Как так? опешил Вэньян.
Еще на входе, мы сканируем клиентов, имя, доходы, положение, история в вирте, социальные сети, все, что можно узнать, к тому же разговоры в клубе прослушиваются и, когда клиент приходит к нам, почти всегда угадываем с именем. Кто была эта Лилин? Какая-нибудь актриса? Первая любовь? Думаю, любовь, почти всегда она, не обязательно взаимная.
Вэньян кивнул.
Как как твоя настоящее имя?
Она грустно улыбнулась.
Какая разница, да я и сама почти не помню. Нас выкупают у родителей еще подростками, воспитывают, изменяют, учат, и для каждого клиента я становлюсь тем, кем хочет он.
Выкупают? Нет, продажа людей, рабство запрещено
Разве ты, поступая на работу и подписывая контракт, не продаешься? Разве миллионы людей не вступают в такое же принудительно-добровольное рабство? Принудительное потому что, если не продашься, тебе будет нечего есть, негде жить, заболеешьлечить никто не станет, пропадешьникто не будет искать. Все мырабы. Там, откуда я родом, это не такой уж плохой и почти единственный способ выбраться. Родители даже счастливы, если удается пристроить дочь, или сына, и им доход, и ребенок, считай, устроен.
Ты тебе нравится твоя жизнь? он хотел сказать «работа», но одумался.
Она снова сделал осторожный глоток.
В комнате, там, в клубе, ты же чувствовал себя иначе, верно?
Вэньян кивнул.
Внутри распыляются феромоны, гормоны счастья, немного наркотика, газа правды, средств, стимулирующих половое влечение, все в строго выверенных и почти законных количествах. Это делается для того, чтобы клиент чувствовал себя счастливым, раскованным, влюбленным, чтобы еще хотел вернуться к нам. Ты ведь хотел, верно?
Вэньян снова кивнул.
Это не я, это все химия. Похожие средства вводят и нам, мы влюбляемся в своих клиентов, почти искренне, ибо человек часто чувствует фальшь, и «почти», потому что умом понимаемвсе это неправда, и, когда он уйдет, уйдут и чувства. Но так легче, поверь, для нас и для клиентов. Наш контракт не рабство, мы можем выкупить его, все девочки собирают, и я собираю. Если повезет, годам к тридцати но я слышала, многие, кто уже собрал, так и остаются работать, ибо больше ничего не умеют, да и что или кто их ждет в том мире.
«Я! Я тебя жду!»хотел сказать Вэньян, но не сказал.
Его, ее чувстваэто все химия, ненастоящее.
Почему ты пришла сюда?
Лилин, а он мысленно продолжал называть ее так, грустно улыбнулась.
Не знаю. Я видела, как ты мучаешься, видела, что ты отдаешь последнее, ради встреч со мной, но я же знала, тебя тянет не ко мне, а ко всей этой химии, снова испытать то, что испытывал, как наркомана, я видела, что ты скатываешься и
Пожалела.
Она грустно улыбнулась.
Я не знаю.
Как твое настоящее имя?
Мей, меня звать Мей.
Мей, я не приду больше в клуб, я не назову тебя больше Лилин, но я прошу тебя, давай еще встретимся, здесь, или где ты захочешь. Как часто вам можно покидать заведение?
Раз в неделю.
Тогда на следующей неделе, в это же время, ты придешь?
Я подумаю.
* * *
Комната за дверью была совсем маленькая, в ней помещались лишь узкая низкая тахта, да шкаф. Тахта была застелена мешковиной, невольно вспомнились годы обучения в школе Хакуун, да не думал, что когда-то снова придется ночевать так.
Я порылся и отыскал в карманах пачку крекеров, и так как кормить меня здесь явно не собирались, то распечатал и захрустел ими.
Насытившись таким образом, я выключил свет и попытался заснуть, но сон не шел ко мне. Месяц светил в окно, и луч его играл на сером полу. Вдруг, на яркой полосе, пересекающей пол, промелькнула тень. Я привстал и взглянул в окнокто-то снова пробежал мимо его и скрылся. Я встал и вышел из комнаты, старухи и голована уже не было, так что я тихо покинул дом. У обрыва, что вел к морю, я заметил какое-то движение. Прячась в тени, я подошел к краю. От дома, вниз вела тропинка, и по ней спускались две тени. В одной без труда угадывался голован, хотя спина животного и была навьючена какими-то мешками, а вот втораявысокая, гибкая, на старуху явно не походила. Подождав, пока они почти не спустились, заинтригованный я двинулся следом.
И эта ночь, когда мне не пришлось заснуть, вольно или невольно наложилась на другую, самую памятную ночь в моей жизни. Это была ночь, которая делит жизнь на «до» и «после», во всяком случае, с моей жизнью было именно так. В отличие от этой, в начале той ночи, я все-таки спал.
* * *
меня разбудил шум
* * *
Меня разбудил шум. Лай собаки. Вообще-то сторожевые псы не лают, но старый Собэй, доживший до собачьей пенсии и получивший в награду просторный вольер с теплой будкой, иногда позволял себе вольности. Так вот, лаял Собэй. А потом он замолчал, резко, внезапно, на полулае, и мне сделалось страшно.
Резко, от удара открылась дверь, в проеме стояли отец, мать, Марико, мистер Чжан и с десяток охранников в синей с золотым униформе родовых цветов клана Тан. Мои собственные охранные дроны смешались с их. Полоски перед глазами налились красным.
Скорее!
Один из охранников поднимает меня, легко, как пушинку, и выносит в коридор. Я попадаю в объятия матери, она в ночной сорочке, поверх нее накинута серая шаль из шерсти, на ногах розовые домашние тапочки. Всю картину глаза охватывают целиком, как и то, что мужчины, включая отца, вооружены.
К гаражу, говорит мистер Чжан, и отец кивает.
Вдалеке слышны выстрелы, а еще крики.
Мы бежим к лестнице, спускаемся вниз, путь к гаражу лежит через парадную залуту самую, где проходят приемы и праздники. Внутрь сначала влетают дроны, за ними вбегают охранники и мы.
Они стоят в противоположном конце, загораживая двери. Трое, всего трое. Я уже видел модификантов-воинов, но чтобы таких, вживую, не в кино, впервые. Говорят, во время Войны Корпораций их были целые армииживые танки, корабли, подлодки, самолеты и конечно жеизмененные солдаты. Каждый полкпод собственные нужды.
Один был похож на ежа, да, ежа. Длинные толстые иглы росли из боков тела под разными углами, позади бугрилось что-то похожее на панцирь, возможно тоже с иглами, мускулистые руки сжимали огромный десантный бластертакие носят хорошие парни в сериалах, и дуло его сейчас направлено на нас.
Второй заменил себе голову на звериную, кажется, медвежью. Шерсть выбрита, только на макушке торчит забавный хохолок, торс покрыт мехом, а ниже пояса вообще механикачетыре лапы, похожих на паучьи, заостренные на концах.
Третий третьего я как следует не рассмотрел, только то, что рук у него четыре и две из них заканчиваются раструбами бластеров, а другие две длинными клинками.
Они начали стрелять, мы тоже. В зале были колонны, а еще нишихоть какое-то укрытие. Не пойму как, но мы разделились с мамой. За одной колонной оказался папа, за другой пара охранников, ближе ко мне мистер Чжан с Марико, я же отыскал массивный постамент с древней вазой и скрутился за ним. Вылетающие из бластеров сгустки энергии в темноте смотрелись почти как в кино. Как не в кино пахло паленым мясом и было страшно.
Отец посмотрел на мистера Чжана, затем кивнул на дверь, почти неприметную, через нее тоже можно было пройти к гаражам, только путь был несравненно дольше, через второй этаж и комнаты для прислуги.
Спаси их.
Мистер Чжан покачал головой.
Ливей, нет, он впервые назвал отца по имени, во всяком случае, в моем присутствии.
Во имя Богов, во имя нашей дружбы, спаси моих детей, любой ценой, слышишь, любой ценой! смотрел при этом он исключительно на меня.
Мистер Чжан коротко кивнул.
Прикройте.
Отец, а с ним и остальные, высунувшись из укрытий, принялись поливать огнем залу. Мистер Чжан подхватил меня и побежал к двери, следом бежала Марико и несколько охранников.
Мистер Чжан погиб неожиданно. Дронов мы давно потеряли и поэтому, перед тем, как идти, приходилось или высовываться из-за угла, или посылать разведку. За очередной поворот мистер Чжан ни послал человека, ни выглянул, просто выбежал, первым. И тут же упал, прожжённый энергетическим сгустком. Один из охранников принялся поливать коридор ответным огнем, второй затянул полуживого босса за спасительный угол.
Марико, он схватил сестру за руку, ты должна защитить Юйцая, он наследник, слышишь, должна!
Марико кивнула, сняла с пояса Чжана две гранаты, кажется обычные, не нано, бластер брать не стала, все равно он стрелял только в руках хозяина.
А мистер Чжан умер, и охранник, тот, что стрелял. С оставшимися, мы побежали дальше.
К тому времени, из охранников в живых остался только одинмолодой паренек, едва ли не на пару лет старше Марико, с полоской редких юношеских усов над оттопыренной губой и широкими бровями, задранными над переносицей, отчего вид у него казался всегда удивленный.
Мы уже были на этаже прислуги, до гаража всего-ничего. Заслышав шаги, мы в последний момент успели забежать в одну из комнат и совсем не героически спрятались там под кроватью.
Двигаясь, нападающий скрипел, совсем как Диживс. Скрип приблизился, замер перед нашей дверью. Может, у него было тепловое зрение, может просто заметил шевеление двери. Охранник рядом со мной посмотрел на индикатор заряда оружияпочти на нуле. Взглянул на меня, виде у него был несчастный, почти умоляющий.
В этот момент в коридоре послышались еще одни скрипучие шаги.
Уходи, старик, произнес незнакомый голос, свое ты отвоевал.
Шаги заскрипели чаще, слились в один звук, в коридоре что-то сшиблось, от удара дверь распахнулась, в комнату влетел клубок сплетенных кибер-механических тел. Когда клубок распался на два тела, в одном, не без удивления, я узнал старого дворецкого. Таким я его никогда не виделвсе четыре конечности растопырены, тело параллельно полу, голова ушла куда-то в плечи, лишь глаза сверкают впереди туловища. Ни дать, ни взятьхищник перед прыжком. Надо же, я и не знал, что Диживс из боевых киборгов.
Заметив меня, одна из механических конечностей указала на дверь, а в следующую секунду Диживс прыгнул.
Не дожидаясь окончания схватки, мы вылезли и побежали.
Мы с Марико почти добрались, почти. Молоденький охранник остался где-то позади прикрывать отход. Последний переход, уже можно было видеть двери гаража, он стоял, загораживая их. Почти круглое тело с маленькими ножками, большими руками, иглами и панцирем. Может, тот же, что был наверху в зале, может у нападающих таких модификантов несколько. Вместо ожидаемых охранников, увидев лишь двух детей, бандит оскалился. Зубы у него тоже были, как иглы, к тому же зеленые. Из оружия у нас были только две гранаты Марико. Поначалу мы замерли, а потом медленно пошли на него, все равно назад пути не было.
Марико посмотрела на меня, совсем как до этого отец на Чжана.
Ты должен выжить, Ювэй, она назвала меня взрослым именем, должен!
Я понял, что она собирается сделать.
Нет, Марико, нет
Беги! она толкнула меня в щель, между иглами и стеной коридора. Я проскочил, сам не понял как. Беги! выхватив гранаты, она кинулась на бандита.
И я побежал.
Не помню, как залез во флайер, вдавил кнопку последнего маршрута.
Помню взрыв, который раздался позади.
* * *
С трудом я пробирался по крутизне, а парочка между тем была уже внизу. Они подошли так близко к кромке воды, что казалось, сейчас волна схватит и унесет их. Голован сел на песок, а вторая тень сняла с него узлы и мешки. Спускаясь, я не сводил с них глаз, ежесекундно рискуя упасть и сломать себе шею.
Что, Ирч, долетел до меня девичий голос, что слышишь ты своим обостренным собачьим чутьем? Буря сильна, плывет ли Юдаи?
Ю-даи не бои-тся бу-ри, отвечал голован. Ю-даи не бои-тся вет-ров, не бои-тся ту-ма-на, он, как Бог-де-мон Лу-ван, слы-шишь, это не во-да пле-щет, это дви-га-тель его лод-ки, ме-ня не об-ма-нешь.
Та, что была с голованом вскочила и стала всматриваться вдаль. Я между тем добрался до низа и спрятался за скалой у берега. Переведя взгляд на ночное зрение, я смог рассмотреть незнакомку. Невысокая, ладная фигурка в облегающем гидрокостюме, длинные волосы, высокий лоб, маленький, чуть вздернутый носик, полные губы и большие глаза.
Я ничего не слышу, сказала незнакомка беспокойно.
Я тоже, сколько ни старался различить вдалеке что-нибудь наподобие лодки, ничего не увидел. Так прошло еще какое-то время, и вот показалась между горами волн черная точка, она то увеличивалась, то уменьшалась. Медленно поднимаясь на пенистые хребты, быстро спускалась с них, приближаясь к берегу. Вскоре послышался и звук двигателя.
Я же го-во-рил, гавкнул голован.
Вскоре острый нос уткнулся в прибрежный песок, откинулся защитный колпак, и на берег спрыгнул человек среднего роста, в легкой одежде горожанина, он махнул рукою, и все трое принялись грузить тюки и мешки в лодку.
У нас гость, долетели до меня слова девушки.
Хорошо, ответил незнакомец, но окончание речи его потонуло в шелесте моря.
Голован начал принюхиваться, и я, опасаясь быть обнаруженным, поспешно вернулся в дом. Увиденное отчего-то меня так растревожило, что я забился неспокойным сном только под утро.
* * *
Раз в неделюмного это, или мало? Чтобы узнать человека, чтобы с нетерпением жать следующего свидания?
Сейчас, когда на Вэньяна не действовали все эти гормоны, он все равно ждал каждой встречи с Мей. Но это было совсем другое нетерпение. Если раньше он жаждал ночи с Лилин, как сумасшедший, как наркоман жаждет дозу, то сейчас нет, нетерпение и волнение, и тянучка часов до встречи остались, но не было того безумия, вместо него пришла тихая радость.
Иногда они не выходили из чайной, иногда, наоборот, гуляли все свидание напролет, а это были именно свидания. И, конечно, говорили, много говорили. Обо всем и ни о чем. Он рассказывал какие-то забавные случаи с работы, она что-то о девочках, о детстве, о погоде, обсуждали новые фильмы и книги, оказывается, Мей обожала фантастику, как и Вэньян.
Есть гипотеза, что древние люди могли летать к другим звездам, давно, еще в допотопные времена. Представляешь, если это правда! Увидеть иные миры, ступить на поверхность неизведанной планеты!
А еще говорят эльфы до сих пор живут в лесах Равенора. До ближайшей звезды много миллионов километров, а то и миллиардов, путь туда займет не одно поколение. И, если предки умели, отчего разучились? И где сейчас эти древние корабли?
Умеешь ты все портить, притворно надулась Мей.
Поначалу девушка приходила грустная, затем начала улыбаться, вскоре уже смеялась нелепым шуткам Вэньяна.
Мей открылась с новой стороны, вне борделя, вне секса, хотя Вэньян ни на минуту не забывал, где она работает и чем там занимается, но теперь он хотя бы понималтам не она, не настоящая Мей. А настоящаяона с ним. Еще он понял, что раньше, несмотря на воздействие всяческой химии, в глубине души знал и боялся, что такая девушка, как Лилин с ним только из-за денег. Мей была другая, более земная что ли, но она была с ним, она приходила ради него, и от этого становилось так хорошо, как никогда в жизни.
Почему ты пришла, тогда, в первый раз и именно ко мне? Ведь тебя наверняка многие звали?
Она погладила его по щеке.
Что ты хочешь услышать?
Действительно, что он хотел услышать? Что пожалела, что нужно было найти какую-то отдушину, что любит его.
Слово «любовь» никогда не было произнесено, ни с его, ни с ее стороны, однако Вэньян понималэто любовь, во всяком случае, у него. Не то чувство, похожее на болезнь, которое было у него к Лилин, а тихая, хрупкая радость, когда ты счастлив просто от того, что любимый тобой человекрядом. Когда ты желаешь ему счастья, пусть и в ущерб себе.
И тогда Вэньян решился.
* * *
на утро, покинув свою комнату
* * *
На утро, покинув свою комнату, я не обнаружил ни старухи, ни голована, на подоконнике меня ждала миска остывшей похлебки из рыбы.