Похоже, я завтра опозорюсь, тихо проговорил Ллойд, выйдя за дверь, Я не привык работать с толпой народа, мне это не нравится.
Расслабься и сделай всё по своему, рейс-то экспериментальный, хлопнул его по плечу Крайн.
Тебе вообще ничего делать не придётся. На «Эске» проводник только для галочки нужен, стандарт для фирм, добавил Мэтьюз, Обходились же без него.
Эти добровольцы наверняка захотят подёргать меня, чтобы было о чём потом в отчёте писать, не стало легче Ллойду. Крайн не оставлял попыток приободрить его: «Ты почувствуй себя командиром салона. Тылицо компании. Кто, как не ты, может решить проблемы пассажиров? Они будут думать «Как нам повезло! У нас такой надёжный умный и красивый проводник! Ты своим видом внушаешь уверенность в том, что они выбрали надёжную авиакомпанию, и рейс будет замечательным. Ощутив это, у них исчезнет желание заедаться на тебя».
Красиво ты говоришь. А вот когда я ехал пассажиром и видел проводника, то думал «Скорей бы он прошёл мимо», Ллойд был задумчив. Они спустились на первый этаж.
Ну, нам ещё форму получать, Мэтьюз находился в предвкушении, До завтра?
До завтра, Крайн вышел на улицу.
Ллойд? Мэтьюз, сделав пару шагов, заметил, что приятель не идёт за ним на склад.
Утром получить успею, махнув рукой на все приготовления, тот отправился домой.
Глава 2Командир на рейс
На следующий день Крайн пришёл в аэропорт пораньше. Утро было тихое и солнечное. Зайдя в кабину «Эска», Крайн обнаружил, что его опередилина командирском месте сидел Мэтьюз, в фуражке и пиджаке со всеми полагающимися значками и нашивками. Тот не удивился, что Крайн одет как обычно. Первыми словами Мэтьюза были: «О, пришёл. Сфотографируй меня». Он уже приготовил фотоаппарат и теперь передал его приятелю.
Что ж, не отказался тот, Хотя без формы ты выглядишь естественней, и сделал пару кадров, Командир на рейс.
Хоть и на рейс, а приятно, Мэтьюз забрал аппарат.
Как бы не запутаться: штурман теперь командир, командирпомощник, помощникпроводник, и ещё штурман объявиться должен, Крайн сел на место Ллойда.
Ну, как тебе смотреть на всё глазами Ллойда? поинтересовался Мэтьюз.
Непривычно, рычагислева. Мэтьюз, на полном серьёзе, мы с Ллойдом должны занять свои места, иначе рейс придётся отменить, заговорил о деле Крайн.
Этот рейс не отменяется, потому что не отменяется эксперимент.
Но ты ведь понимаешь, что вести самолёт должны мы. Полётэто не шутка.
А я и не шучу. Твоё поведение не удивляет меня. Я знал, что ты потребуешь освободить место у руля, но я останусь здесь, не собирался покидать кабину Мэтьюз, От меня вреда не будет. Я просто положу руки на штурвал, а поведёшь ты. Однажды, я уже сидел так с Ллойдом, в его самолёте.
Мэтьюз, будь благоразумен.
Я и так рассуждаю разумно. Для тебя, управлять самолётом одному будет несложно, ты летаешь каждый день. Я же не пытаюсь помешать тебе.
Мэтьюз, если ты хочешь стать пилотом, могу устроить тебя на курсы, и тебе не придётся ловить случаи залезть в кабину, предложил Крайн.
Нет, мне не нужны курсы. Почему ты не хочешь согласиться с сегодняшним порядком? Ведь даже начальник согласен, а он-то знает, что можно, а чего нельзя. У меня появилась возможность почувствовать себя главным, а ты её у меня отбираешь?
И что ты собираешься делать тут, как главный? Командовать, за какой рычаг потянуть и куда лететь? Нет ведь. Командовать в кабине нет необходимости, а почувствовать себя главным ты можешь и за её пределами.
По-моему, ты не хочешь понять. Я всегда подчиняюсь кому-то. Мне постоянно приказывают, и я выполняю веленое, хочу того или нет. Япешка, а ты нет. Ты сам всеми командуешь, ты и с начальником споришь, ты всё делаешь по-своему.
Ты говоришь убедительно, согласился со словами Мэтьюза Крайн, Но извини, я не могу сделать по-твоему.
Понятно, Мэтьюз сделался сердитым. Тут в кабину вошёл Ллойд. На нём была белая рубаха, с приподнятым свободным воротником, и чёрная жилетка: «Дурацкий вид, да? Мне не идут жилетки».
Да нет, неплохо, переключился на него Мэтьюз, Сейчас немного подправим и будет отлично, он встал с кресла, расстегнул Ллойду ещё одну пуговицу под воротником и слегка растрепал чёлку, чтобы она была более воздушной, Вид слишком угрюмый. Ну-ка, сделай нормальное лицо то есть такое, как обычно.
Ллойд попытался, но мало что изменилось.
Взгляд какой-то тяжёлый. Ну-ка, повеселее, велел Мэтьюз.
Да как тут повеселее? Может, останемся каждый на своём месте, как прежде? предложил Ллойд.
Вот и я ему о том же, подхватил Крайн, Но он упирается.
Между прочим, мне обидно. Я буду находиться там, где мне положено, Мэтьюз сел обратно, в командирское кресло. В самолёт поднялся, по всей видимости, штурман на этот рейс, невысокий светловолосый: «Простите, кто командир?» обратился он ко всем троим.
Я, одновременно ответили ему Крайн и Мэтьюз.
Я, повторил второй.
Меня к вам штурманом прислали, вошедший подал ему документ. Мэтьюз не знал, как отличить поддельный от настоящего, но внимательно, хотя и быстро, прочитал всё, что там написано: «Держи. Работай», вернул он корочки. Штурман удалился.
Крайн, давай, будем считать, что у насдва командира, предложил Мэтьюз, нервно трепля подлокотник.
Один всё равно должен быть главнее, Крайн имел в виду, понятное дело, себя.
Хорошо. Значит, я буду командиром, а тымоим заместителем, ассистентом. Ты и так сегодня являешься помощником командира, это одно и то же. Чего упираться? не уступал Мэтьюз.
Ладно, хочешь командоватькомандуй, но не сидя здесь.
Подожди, Мэтьюз переключился на Ллойда, Ллойд, пассажиры идут. Иди, встречай.
Сам иди, не хотел тот, Ты у насполупроводник. Крайн, скажи ему.
Крайн хотел поддержать товарища, но Мэтьюз пресёк эту попытку: «Не надо прикрываться Крайном. Ллойд, немедленно иди и прими билеты», велел он. Ллойд старался не смотреть на Мэтьюза: «Это не моя работа. Ещё напринимаю не того. Давайте уже, прекратим этот балаган».
Но ты же подготовился. Ступай, не дождавшись нужных действий, Мэтьюз перешёл к угрозам, Я сообщу начальнику о всех нарушениях. Отказ выполнять приказы командира экипажа, отказ выполнять свои рабочие обязанности, срыв экспериментаэто очень серьёзные нарушения.
Ллойд возмущённо посмотрел на него: «Угрожаешь?»
Предупреждаю. Эксперимент на грани срыва из-за капризов команды.
Ну, Мэтьюзпрошипел Ллойд.
Но ведь это правда, спокойно заметил ему Мэт и велел вести себя ровно, Без нервов там, с пассажирами.
Рассерженный Ллойд молча вышел в салон.
Я думаю, мы должны прервать этот неудачный эксперимент, пока ситуация не усугубилась, обратился к Мэтьюзу Крайн.
Она не усугубиться, если вы прекратите свои капризы, тот был непреклонен.
Может, это ты перестанешь капризничать?
Я-то как раз действую по инструкции.
Пассажиров оказалось немного, и Ллойд быстро вернулся обратно.
Ну что, пассажиры сидят согласно билетам? осведомился Мэтьюз.
Да, сдерживая гнев, ответил Ллойд.
За минуту справился. И стоило упираться? Кстати, ты должен идти на кухню или в кладовку Как оно там?
Мэтьюз, перебил Крайн, Дай нам с Ллойдом поднять самолёт в воздух. Без шуток. Моё терпение на исходе.
Запускай двигатель, и начнём взлёт, у Мэтьюза тоже сделался суровый вид.
Мне больше некогда с тобой разговаривать, Крайн встал с кресла и потянул его за рукав.
Сдурел что ли? При пассажирах-то, не поддался Мэтьюз. Крайн прекратил тянуть в проход его и оглянулсяобе двери, в кабину и салон, были открыты. Все трое уловили тихий ропот. Крайн закрыл дверь салона и вернулся в кабину. Мэтьюз переменился: «Послушай, заговорил он печальным голосом, его взгляд стал полон грусти и надежды, Сев на место Ллойда, ты сказал, что смотришь на всё вокруг его глазами. А я хочу посмотреть твоими. Дай мне узнать, что это за чувство такое, когда самолёт взлетает. Мне кажется, я вам совсем-совсем безразличен», он опустил взгляд и, казалось, был готов зарыдать.
Крайн был тронут. Ему даже стало неловко за свою настойчивость в выдворении Мэтьюза из кабины: «Хорошо Я ж думал, что ты из баловства всё это, но раз всё так серьёзно, то конечно. Ллойд, я останусь на твоём месте?»
Оставайся, Ллойд отошёл к дверям салона. Отсюда ему частично было видно кабину. Крайн сел и негромко сказал Мэтьюзу: «Фуражку-то сними». Тот помотал головой. Крайн не стал настаивать: «Если тебе так нравятся самолёты, что ж в лётчики не пошёл?»
Тогда я знал только радио, не имел представления о работе на борту. А потом, зашёл сюда и увидел всё этообъяснил Мэтьюз, Я и то, и другое люблю Не могу сравнивать эти две вещи.
Крайн перешёл к делу: «Ты же с Ллойдом катался, заметил он, Чего говоришь, что не знаешь, какое это чувство». Крайн не укорял его и не подлавливал на слове, он понимал, в чём разница, но хотел послушать, что скажет сам Мэтьюз.
А-то ты не знаешь. Ты же с нами был. При взлёты, посадке, я в салоне находился, а в полёте посидел на соседнем кресте малость всего лишь, Мэтьюз, пожалуй, впервые мог так досконально проследить за действиями Крайна.
Так он ведь тебе управление передал.
Да что ты? Хоть руки-то на штурвал положить позволил Ну, оно и правильно, не спорю.
Мэтьюза возникло двойственное чувство: с одной стороны, всё, что он сейчас видел, слышал и ощущал, захватывало и воодушевляло его; с другой, пугало. Крайн хорошо справлялся один. Мэтьюза охватило волнение, когда самолёт выехал на взлётную полосу и встал в ожидании, как гоночный автомобиль перед стартом. Мэтьюз нечасто-то сидел на переднем месте в автомобилях, он вообще не часто в тех сидел, а тутв самолёте. Одно дело для него было находиться в салоне, другоев кабине. Мэтьюз было радостно сознавать, что рядом есть ещё кто-то. Кто-то, кто знает, что и как. Он не сомневался в нём.
Ну, приготовься узнать то, что хотел. Лови момент, Держись крепче Да не за сиденье, за штурвал, сказал ему тот самый «Кто-то», Пристегните ремни. Взлетаем, предупредил тот всех остальных, и самолёт резво побежал по полосе, и через несколько секунд вскинул нос кверху, что понравилось Мэтьюзу больше всего. Самолёт выровнялся быстро, продолжил набирать высоту, но он вдруг заторопился покинуть кабину: «Я, пожалуй, пойду».
Во время набора высоты не ходят, спокойно заметил ему Крайн. Мэтьюзу пришлось остаться на месте. Его охватывал страх, но он быстро успокоился. Через некоторое время Крайн обратился к нему: «Ну, что скажешь?»
Я увидел больше, чем ожидал, далее Мэтьюз сказал нечто неожиданное, Я увидел тебя таким, какой ты на самом деле, без масок. Тына своём месте, от него больше ожидали слов о полёте.
Я рад, что ты понимаешь меня.
Я догадываюсь, почему ты не хотел оставлять меня здесь, Мэтьюз убрал руки со штурвала и касался его лишь пальцами, Есть вещи, которые не хочется давать в руки другим.
Вообще-то я думал о безопасности, но насчёт вещей ты прав. У тебя ведь тоже есть такие. Вряд ли тебе понравится, если кто-то начнёт крутить тумблеры в твоей рубке. Кстати, а ведь наш сегодняшний штурман то и делает, Крайн сказал о том с умыслом. Мэтьюз не замедлил выскочить из кабины в рубку, а Крайн и Ллойд заняли свои места.
Эй! влетел в рубку Мэтьюз, Ничего тут не трогать. Всё настроено было. Уже накрутил?
Да нет, вздрогнул штурман, Почти, ничего.
Ничего не перенастраивать.
Как скажете.
Без фокусов, Мэтьюз вернулся в кабину, Ну, нельзя выйти и дать распоряжения, нисколько.
Ты недоволен тем, что твоё командирское место уже занято? поддержал диалог Крайн.
Я больше недоволен тем, что Ллойд уклоняется от работы.
Отстань, я и так работаю, назойливость Мэтьюза нервировала Ллойда.
Ты строгий командир, заметил Мэтьюзу Крайн.
Так и надо. Совсем от рук отбились. Но, что ж, сидите пока, а я пойду, поприветствую пассажиров, тот надеялся найти в салоне более благодарную публику. Мэтьюз раскованно чувствовал себя перед зрителями, поэтому ничто не мешало ему выйти к пассажирам и лично поприветствовать их. Представившись, он сказал: «Вы можете задавать мне любые вопросы. Я с радостью расскажу вам о нашей компании и этом самолёте в частности». Публика осталась безразлична и молчалива, но Мэтьюза это не смутило: «Одну минуту, простите меня», он сходил на кухню за бутылкой лимонада и вернулся в салон.
Вопросы к нему появились: «Скажите, а разве вы не должны во время всего полёта находиться в кабине?»
В этом нет необходимости. Я предпочитаю общаться с пассажирами, у Мэтьюза возникла просьба, Пожалуйста, поднимите руки те, кто летит впервые О, почти, половина. Вы все все очень смелые люди, ведь, как вам известно, это экспериментальный рейс, похвалил он присутствующих, а сам подумал, А может, у них в головеветер? и продолжил, И каковы ваши впечатления о полёте?
Нормально.
Мэтьюз заметил, что один из пассажиров что-то строчит в блокноте. Он приблизился к нему и, попивая лимонад, поинтересовался: «Что это вы пишите?»
Я специальный корреспондент газеты «Записки путешественника». Меня пригласили написать статью об экспериментальном рейсе, не обрадовал его тот.
Кто пригласил?
Экспертная комиссия, ставящая данный эксперимент. Можно взять у вас интервью?
Да не вопрос, Мэтьюз вернулся в носовую часть, Уважаемые пассажиры, я хочу кое-что рассказать вам о себе. Сегодняшний день можно назвать праздничным, потому что сегодня я впервые лечу на этом самолёте, как командир экипажа. Ещё вчера я был штурманом. Меня никто не замечал, а теперь я тот, с кем придётся считаться нашей разболтанной команде. Ей требовалась жёсткая рука, и это оказалась моя рука. Вам нет причины беспокоиться, перед полётом я очень серьёзно побеседовал с пилотом, и теперь он чётко выполняет свою работу Хотя я всё же разрешил ему сесть на моё место.
Выступление Мэтьюза вызвало противоречивую реакцию у пассажиров. Очевидно, эксперимент начал казаться им не таким уж и безобидным. Пожалуй, только корреспондент чувствовал себя вполне уверенно и комфортно: «Можно снимок по такому случаю?»
Да. Конечно, разрешил Мэтьюз и очаровательно улыбнулся в кадре.
Скажите, а где же проводник? спросил один из пассажиров.
О, он занятон ведёт самолёт, Мэтьюз заметил, что пассажир почему-то остался недоволен ответом, Он делал это уже много раз, попытался исправить ситуацию Мэтьюз, Он хорошо справляется, но это не помогло. У Мэтьюза появилась идея: «Да что нам этот проводник? У меня подарок для тех, кто впервые летит на самолёте: вы можете передать привет в прямом эфире. Вас услышат во многих аэропортах». Это пассажирам понравилось. Мэтьюз заглянул в рубку: «Пассажиры будут передавать приветы по нашей рации. Обеспечь связь».
Нохотел что-то возразить штурман.
Что «Но»?
Посторонние разговоры в эфире
Выполнять.
Слушаюсь.
Пожалуйста, не толпитесь в проходе, заходите по одному, попросил пассажиров Мэтьюз и, пользуясь их увлечённостью, заскочил в кабину и закрыл за собой дверь, Фу, утомили, обтёрся он рукавом.
Что ты себе позволяешь? Крайн был не рад, Что за приветы в эфире?
Я решил устроить праздник. И не спорь, не спорь, Мэтьюз опёрся на ручки кресел, У нас, между прочим, корреспондент.
Представляю статью. Надеюсь, после неё аэропорт не закроют.
Без паники. Если пассажиры останутся довольны, то не закроют.
Крайн включил громкую связь, чтобы Мэтьюз мог услышать, что передают по рации: «Рыжий? Рыжий? Ты меня слышишь? Это яМитчелл. Представляешь, я сейчас лечу в самолёте с какими-то шарахнутыми лётчиками. Командиршпингалет такой, а гоняет их. Мал клоп, да вонюч. Ну, привет там нашим!..» Мэтьюз закусил кулаки.
Алло, Лёва? Привет танкодрому! неслось по радио, Физалис, встречай!..
Мэтьюз, пусть они замолкнут! не то просил, не то приказывал Крайн.
Не могу, я сделал подарок. Уже бесполезно Они сейчас выговорятся и замолчат, Мэтьюзу самому стало не до веселья, Я как-нибудь исправлю. Это же эксперимент, он взял себя в руки, выпрямился и обратился к Ллойду, Ллойд, нам нужен официант.
У нас не кормят, заметил тот.
Надо раздать лимонад. Кстати, где моя бутылка?
Ты уронил её, когда он включил громкую связь Ну, ты не хочешь её поднять? нервничал Ллойд.
Из неё всё равно уже всё вылилось, и не думал поднимать бутылку Мэтьюз. Ллойд, недовольный и суровый, взял её и убрал за боковину своего кресла: «Поаккуратней в кабине надо быть. То же мне командир выискался». Мэтьюза не задели его слова, он сейчас беспокоился о другом: «Итак, нам нужен официант».