Я подошёл к его койке неосмотрительно близко, и Турк тут же заставил меня об этом пожалеть. Всего я от него ожидал, но не того, что он схватит меня за грудки и попросту вышвырнет в окно. Чернокожий был очень силён, я даже не представлял насколько. Ноги мои будто сами собой оторвались от пола, а в следующий миг я спиной разнёс вдребезги оконное стекло, выбил раму и вылетел на улицу. Хорошо ещё, палата Турка располагалась на втором этаже, а прямо под окном была высажена полоска кустарника. Сейчас на нём почти не осталось листвы, среди голых веток весело гомонили воробьи. Они переполошились, когда я рухнул прямо на их пристанище, вылетев из кустов громогласно чирикающей стаей. Я едва успел откатиться в сторону, а на куст спрыгнул Турк собственной персоной. Больничная сорочка облепила его, будто саван покойника. В левой руке он держал пакет с одеждой, выходит, к побегу готовился заранее, а я только подтолкнул его к действиям.
Не поднимаясь с земли, я выхватил из кобуры пистолет, вскинул его, наводя на Турка. Но тот был слишком близко ко мне. Стальным захватом сомкнулись на моём запястье его пальцы. Турк ловко выкрутил мне руку, заставляя отпустить рукоять «нольта», и тут же перехватил оружие. Стрелять не стал, ограничившись болезненным и обидным пинком, оправившим меня обратно к кустам.
Вскочив на ноги, я бросился следом за Турком. Тот нёсся прямиком к трамвайной линии. Вагон как раз отошёл от остановки. Я думал, он сейчас заскочит в него, однако чернокожий оказался умнее. Он рывком проскочил перед носом трамвая. Я отставал от Турка, но не так уж сильно. Бегать босиком по мостовойто ещё удовольствие, и даже тренированному человеку сложно оторваться от того, у кого на ногах туфли. Я рванулся следом за ним. Вагоновожатая дёрнула электрический тормоз, пронзительный сигнал ударил в уши, я будто снова оказался в окопе, и сейчас на голову посыплются снаряды. Я успел разглядеть даже бледное от страха лицо молодой девушки, управлявшей трамваем, прежде чем её вагон слегка, будто першерон грудью, боднул меня в бок. Я покатился по мостовой, трамвай скрежетал тормозами за моей спиной. Но мне сейчас былоне до негоя видел только исчезающую в переулке фигуру Турка. Белая больничная сорочка делала его слишком заметным.
Я снова поднялся на ноги, стараясь не думать о боли в ушибленном трамваем бедре. Броситься за Турком с прежней скоростью уже не вышло, но и отказываться от погони не стал. Припадая на обе ноги, я поспешил за ним в переулок. Вот только стоило мне нырнуть в него, как я увидел белеющую примерно в пяти шагах фигуру Турка и нацеленный мне в грудь пистолет.
Мой «Мастерсон-Нольт» в руке врага трижды плюнул в меня огнём и свинцом. Две пули в грудь, третьяв живот. Меня будто молотом приложили. Давно, очень давно я не получал огнестрельных ранений, уже и забывать стал, каково это. Я покачнулся, схватился на стену дома, попытался устоять на ногах. Боли не быловообще. Я отчётливо ощущал стекающие по животу и спине горячие струйки крови, а вот больно не было. Прежде чем я успел подумать, почему так, тьма сгустилась и поглотила всё вокруг.
Последнее, что помню, холодную грязь под щекой.
Темнота рассеивается. Первыми в ней появляются звёзды, потом бьёт барабан. Ту-у-ум! Удар и тишина. Звёзды выстраиваются в ряды. Они красного цвета. Ту-у-ум! Снова бьёт барабан. Звёзды наливаются красным, текут по небу ручьями, стекаются в реки. Ту-ум-тум! Барабан бьёт чаще, заставляя красные звёзды бежать по чёрному небу быстрее.
Тум-тум-тум!
Воздух врывается в лёгкие. Я рывком сажусь, не понимая ещё, на каком нахожусь свете. Гулко барабанит в ушах пульс. Болит грудь и живот в тех местах, куда угодили пули. Я дышу часто и неровно, словно только что вынырнул с глубины.
Собственно, так оно и было. Я только что выплыл из чёрных глубин смерти, снова вырвавшись из крепких объятий Безносой. Я чувствовал следы её пальцев на своей душе. В этот раз моя смерть не была ложной, как в полицейском участке. Теперь я умирал по-настоящему.
Я лежал на диване в закрытой комнате на верхнем этаже здания, принадлежащего Бовуа и Лобенаку. Именно сюда моё тело и должны были привезти после того, как Турк застрелит меня. Турк не подвёл, всадив в меня три пули, гарантированно отправившие на тот свет. И если бы не усилия Бовуа, следившего за мной и не давшего моей душе угодить в костлявые пальцы Безносой, я бы так и остался лежать в том переулке, а после отправился в городской морг.
Откинувшись на подушки, я огляделся. Первым, кого увидел, был посеревший от усталости Бовуа. Хунган как раз водрузил свои очки в роговой оправе на нос и потёр уголки глаз.
Твоя душа очень тяжёлая и совершенно пустая, заявил он. Никогда бы не подумал, что так может быть.
Война, хрипло произнёс в ответ я, пожимая плечами. Кровь только начинала разбегаться по телу, и каждое неуклюжее движение отзывалось болью. Какой только волшебной дрянью нас в окопах не обрабатывали.
Это явно не воздействие враждебной магии, задумчиво произнёс Бовуа.
Я и не говорил, что поливали нас только враги, усмехнулся я, аккуратно слезая с дивана.
Встать на ноги не удалось. Тело слишком затекло и плохо слушалось. Ноги подломились, будто чужие, и я рухнул обратно. Наверное, с полминуты я только и мог, что ловить ртом воздух. Даже выпрямиться и держать спину было для меня непосильной задачей.
Не всё сразу, заявил Бовуа. Возвращаться с того света очень трудно. Не думай, что сейчас вскочишь на ноги и побежишь по делам. Восстанавливаться придётся неделю, никак не меньше.
Я снова откинулся на подушки дивана. Терять неделю в таком деле было просто глупо. Всё закончится без меня, так что можно расслабиться и возвращаться к себе домой. Я свою роль в этой партии сыграл, могу покидать сцену.
Вряд ли ты пропустишь развязку, добавил Бовуа, будто прочитав мои мысли. Человек, убивший тебя (как же покоробили меня эти слова, произнесённые таким спокойным тоном), оказался весьма умён. Он не побежал сразу к остальным, пока залёг на дно и пересиживает поднявшуюся бурю. Он мог и заподозрить что-то, ведь газеты уже наверняка прочёл.
И знает о том, что полномочия прокурора приостановлены, вот только когдаэтого Турк точно знать не может. Ведь прокурор вполне мог дать санкцию на его арест до того, как разразился скандал с трупом в спальне. Турк сейчас залёг очень глубоко, скорее всего, даже подозревает, что за ним следят, а потому даже не пытается выйти на связь с остальными. Уж что-что, а своё шпионское дело он знает на отлично и сейчас делает всё, чтобы не выдать всю сеть во главе с резидентом своими опрометчивыми действиями. Вот только за ним никто не следит, по крайней мере, так, чтобы он мог это заметить.
Как вы пометили его? спросил я у Бовуа.
Когда мы обсуждали мою идею с Дюраном, хунгана не было. Мой бывший взводный заверил, что Бовуа сумеет поставить на Турка такую метку, какую никто не увидит. Но она безошибочно даст знать, где сейчас находится чернокожий.
Твой пистолет он выкинул в том же переулке, вроде бы невпопад ответил Бовуа, я верну его тебе вместе с чистой одеждой. А вот следы пороховых газов с рук сразу смыть, конечно, не смог. Маленькие лоа очень любят жить в них, они въедаются в плоть человека и сидят там очень долго. Пока я не велю им возвращаться. Они всегда нашепчут мне, где находится человек, в чьём теле они сейчас.
А человек не может почувствовать их?
Вряд ли ваши враги знакомы с магией Чёрного континента, покачал головой Бовуа. Они слишком презрительно относятся к нашим хунганам, считая их колдовство не более чем жалким дикарским камланием. Это презрение их и погубит.
Он поднялся на ноги. Я заметил, что он опёрся о спинку кресла, в котором сидел. Бовуа постарался сделать это как можно незаметнее, но случайность движения вышла немного нарочитой. Видимо, возвращать мою тяжёлую и пустую душу с того света оказалось почти непосильной задачей даже для такого могучего хунгана, как Бовуа.
Пока можешь располагать моим гостеприимством, сказал он напоследок. Девочки помогут тебе восстановиться. Нет ничего лучше теплого женского тела рядом, чтобы снова почувствовать себя живым.
И вот тут я был с ним полностью согласен.
Девочки у Бовуа были очень горячиеэто я запомнил ещё по прошлому пребыванию у него в гостях. И мы себе ни в чём не отказывали, пока я приводил себя в порядок. Ни в еде, ни в спиртном, ни в сексе. Наверное, именно девочки Бовуа окончательно вернули мою душу из хватки Безносой.
Дом, где засели любители синих костюмов, обложили по всем правилам. Оказалось, они занимали особняк, находящийся даже выше дома прокурора. Любили пожить с шиком. Этот район располагался дальше всего от моря и колоссальной пушки, нависшей над остальным урбом, земля и дома здесь стоили таких неприличных денег, что не хотелось думать о подобных суммах. Как следствие, многие роскошные особняки стояли пустыми и приходили в негодность лишь потому, что у разорившейся аристократии или нуворишей, нажившихся на войне и купивших недвижимость в элитной части урба, попросту не хватало денег на их содержание.
Именно через заброшенные участки с разваливающимися от времени и отсутствия ухода некогда роскошными особняками и пробирался Турк, чтобы встретиться наконец со своими товарищами по шпионской сети. Надо сказать, чернокожий оказался даже предусмотрительнее, чем мы о нём думали. Он скрывался в самых разных районах урба почти месяц, меняя места работы и квартиры, прежде чем убедиться в том, что за ним нет никакой слежки и можно наконец дать о себе весточку другим.
Маленькие лоа, которых подсадил ему в ладони вместе с пороховыми газами Бовуа, не только сообщали хунгану о том, где находится Турк, но и нашёптывали всё, что тот говорит. Ответов, увы, слышно не было, но хватило и этого. Конечно, Турк говорил со своими товарищами по шпионской сети, пользуясь неким кодом, известным только им, однако даже самого факта того, что он говорит странные вещи по телефону, хватило, чтобы начать следить за ним более пристально. Это было сопряжено с опасностью быть замеченным, но на этот риск пришлось пойти. И он оказался полностью оправдан.
После недолгого и непонятного разговора по телефону Турк вернулся на очередную съёмную квартиру, переоделся в приличный костюм, подходящий для более респектабельной части урба, нежели та, где он обитал, и отправился на трамвае, идущем на гору. Как только он сел в вагон, следивший за ним непрерывно Бовуа сморщился, словно от зубной боли.
Лоа не любят электроток, процедил он, объясняя нам с Дюраном свою реакцию.
Я не покидал многоэтажного дома в «Беззаботном городе», хотя давно уже восстановился полностью. И дело тут было вовсе не в том, что я отлично проводил время здесь. Мне не стоило появляться на улицах урба, ведь для всех я снова был мёртв, мало ли кто меня может увидеть. Дюран же приезжал, лишь когда его звал Бовуа. Восстановившись на службе, он не мог, как прежде, запросто наведаться в «Беззаботный город»эта часть урба явно не лучшее место для инспектора Надзорной коллегии. Но сегодня был такой день, когда Дюран просто обязан был присутствовать, и он примчался по первому телефонному звонку.
В конце концов, Турк привёл всех к одному из особняков в едва ли не лучшем районе урба. Ближе к вершине находились только обиталища совсем уж старых нобилей, сумевших сохранить капиталы, и высших правительственных чиновников, часто выходцев из тех же аристократических фамилий.
И вот теперь этот особняк брали в осаду по всем правилам.
Руководил штурмом уже не Дюран, но невысокий лысый старичок со смешно торчащими из-за ушей седыми прядями волос. Он был в родстве с народом гномов или полуросликов, а может, был просто коротышкой. На фоне рослых парей и особенно орков и одного полугиганта, руководивших штурмовыми группами, выглядел старичок довольно потешно. Вот только все эти рослые, одетые в броню ребята, могущие старичка, что называется, соплёй перешибить, слушали его предельно внимательно.
Дюран тоже находился тут же. Он сменил костюм на укреплённую щитками форму, правда, вместо шлема на голову водрузил уставной берет инспектора Надзорной коллегии. Да и из оружия у него имелся только табельный пистолет в застёгнутой кобуре, и ясно было, что в бой мой бывший взводный не собирается.
Я пришёл в сопровождении Бовуа. Хунган надел под привычный балахон что-то вроде формы Дюрана, щитки выпирали на плечах и груди. Вооружился он современной автоматической винтовкой М-13, а на широком поясе носил угловатую кобуру с «майзером». Не совсем патриотично, зато весьма внушительно с точки зрения огневой мощи. Я ограничился починенной наконец нательной бронёй и парой «нольтов» в кобурах под мышками. Поразмыслив, я всё же добавил к ним «фромм» с особыми пулями. Вряд ли обычных хватит, чтобы прикончить такого сильного мага, каким был эльфийский резидент.
Старичок, выслушивающий ответы командира группы разведки, кивнул тому и отпустил, после чего обернулся к нам с Бовуа.
Это и есть твои приглашённые со стороны эксперты? обратился он к Дюрану.
Так точно, магистрат, ответил тот, и я понял, что мои подозрения в отношении смешного старичка полностью оправданы. Это был глава Надзорной коллегии Марния Жан-Кристоф Монгрен собственной персоной.
Первого я видел несколько раз в полицейских ориентировках, всякий раз под новым именем, но примерно с одним и тем же списком преступлений. Организованная преступность, содержание притонов, убийства, незаконное колдовство. Второй менее интересен, хотя и носит под плащом генеральскую броню времён войны. Разве такие защитные приспособления разрешены сотрудникам «Континенталя»?
Я нацепил на лацкан плаща значок детектива, хотя почти уверен: даже не будь его у меня, Монгрен сказал бы, кто я такой.
В особых случаях, магистрат, ответил я. Параграф восьмой второй абзац уложения о деятельности частных детективных организаций в Священном союзе.
Хорошо, что хоть у кого-то из молодого поколения есть мозги и тренированная память, криво усмехнулся Монгрен и тут же потерял к нам интерес.
Почему не начинают штурм? спросил я у Дюрана, когда мы отошли на пару шагов от импровизированного командного пункта, занимаемого магистратом.
Вы едва не опоздали, ответил он, штурм должны были начать четверть часа назад.
В это время отряд «приглашённых со стороны экспертов», а именно лучших боевиков Бовуа во главе со сменившим костюм на боевую броню Лобенаком, уже давно занял позиции на задах осаждённого особняка. Основной удар брали на себя штурмовики Надзорной коллегии, бойцы же Бовуа были на подхватена случай, если кто-то решит не складывать голову в бою, а спастись бегством. Вот только сидеть в засаде и ждать начала штурма нам надоело, и мы с хунганом отравились выяснить, в чём дело и с чем связана задержка.
Командир разведчиков уверенно говорит, что нас заметили, вот только даже имея возможность и время уйти или прорваться с боем, любители синих костюмов заперлись в особняке. Они готовятся к бою.
Расчёт, собственно, и строился на том, что самые важные шпионыа главное резидентпостараются сбежать до начала штурма, оставив в особняке лишь небольшой заслон. И попадут прямо в руки боевикам Бовуа. Потому-то мы и сидели в засаде битый час, да так ничего и не высидели.
Странное поведение для шпионов, согласился Бовуа. Они должны понимать, что даже если отобьют первую атаку, их попросту уничтожат. На пару часов позднее и с большим шумом, но уничтожат.
Так решил и магистрат, кивнул Дюран. Он приказал подождать и собрать побольше информации, как оказалось, не зря. Они ждут эвакуацию. Сейчас к особняку летит винтокрыл, которому официально открыт воздушный коридор над нашим урбом и посадка на его территории. Винтокрыл принадлежит частному лицу, который желает нанести визит проживающему в особняке юристу.
Именно профессиональным юристом, занимающимся проблемами международного торгового права, представлялся эльфийский резидент. «Легенда» у него была безупречная, подкопаться негде, и снабжена самыми лучшими документами. Марнийкрупный порт, и юрист-международник здесь никогда не останется без высокооплачиваемой работы. К тому же общение с иностранцами «легенда» также объясняет идеально.
Разрешение получено загодя, но, думаю, если копнуть как следует, можно будет выяснить, кто его выдал задним числом.
Даже не сомневаюсь, что сейчас по приказу магистрата кто-то уже занимается тем, что вычисляет этого человека.
Значит, теперь в моих бойцах отпала надобность, заметил Бовуа. Жаль, они были не прочь пустить кровь эльфийским прихвостням.
Не думаю, что у его боевиков была какая-то особенная неприязнь именно к эльфам и их пособникам. Скорее всего, хунган собрал в отряд самых отпетых головорезов из своей весьма многочисленной банды. Им было всё равно, кому пускать кровь.