Охраняли комплекс крепкие ребята в форме жандармерии на предприятиях. Почти все, кого заметил Руфус, были либо чернокожими выходцами из африканских колоний, либо орками. В общем, самыми верными и неподкупными ребятами, каких только можно найти среди подданных королевы Анны.
На последнем посту Руфуса с Пятницким встречали не только жандармы, но и двое авантажных господ в хороших костюмах. Первый оказался местным контрразведчиком, видимо, по соображениям секретности он пренебрёг элементарной вежливостью и не представился. Второй же сообщил, что зовут его мсье Легаре, но лучше обращаться «профессор Легаре», и что он является непосредственным начальником Руфуса.
А я как же? удивился Пятницкий.
Вообще-то я руководитель всего проекта по строительству макроорудия, уточнил профессор Легаре, вы же, мсье Пьятницки
Пьят, с вашего позволения, позволил себе перебить профессора Пятницкий, который терпеть не мог, когда коверкают его фамилию, так что он словно становится выходцем из восточных провинций Экуменической империи. Макс Пьят.
Вы, мсье Пьят, поправился, как будто не заметив невежливости, Легаре, станете работать в световой лаборатории. У вас будет свой непосредственный начальник. Господа из нашей охраны проводят вас к нему.
Но я думал
Нет, мсье Пьят, теперь уже Легаре перебил Пятницкого, вы будете работать не вместе с мсье Дюкеттом. Он кивнул жандармам, те подхватили баул Пятницкого, и ему ничего не оставалось, кроме как последовать за ними.
Простите за эту демонстрацию, мсье Дюкетт, однако вам и в самом деле придётся работать на несколько ином поприще, нежели мсье Пьяту, сказал Легаре, проводив взглядом жандармов и Пятницкого.
Не доверяете ему? спросил Руфус, хотя и сам отлично знал ответ.
Не до конца, ведь онне уроженец Розалии, а значит, не достоин полного доверия.
Как будто среди урождённых подданных не было предателей, усмехнулся Руфус, шагая следом за Легаре.
Они с профессором направились в противоположную сторону. Комплекс вокруг них не отличался от многочисленных заводов и фабрик отца Руфусасерые блочные здания, которые легко возводятся. Говорят, во время войны, когда заводы эвакуировали из прифронтовой полосы, такие десятками строили чуть ли не в голом поле, лишь бы укрыть от непогоды станки и людей. Единственным отличием был уже громадный, хотя и явно незаконченный ещё ствол макроорудия, нависающий надо всем комплексом.
Да, есть примеры и среди аристократии, Легаре пошёл даже дальше, нежели высказался Руфус, однако это не повод доверять людям вроде Пьята. Вы знакомы с его биографией?
Признаться, нет. Мне не очень интересно, кем он был прежде. Я знаю его как талантливого инженера, и мне этого достаточно.
А я вот, знаете ли, ознакомился, по настоятельной просьбе нашего контрразведчика. Он был резко против присутствия у нас Пьята, и когда я потребовал объяснений, просто передал мне его досье.
И что в нём такого примечательного?
Начать хотя бы с того, что Пьят вовсе не руславиец, как представляется, а уроженец Крайны, точнее, тогда ещё провинции Экуменической империи. Во время отделения восточных провинций от разваливающейся метрополии и гражданской войны он успел отметиться и у имперцев, и у повстанцев разного рода. Ему приписывают лучи смерти, решившие исход битвы за столицу Крайны, кстати. Он вам ничего такого не рассказывал?
Нет, пожал плечами Руфус, он любит побахвалиться своими научными достижениями, однако об этом не говорил ни разу. Но неважно. По мне, так это самая обычная биография для эмигранта в наше время.
Как сказал наш контрразведчик, нет ни одного повода доверять ему. И тут я с ним полностью солидарен.
Имени у контрразведчика, по-видимому, не было вовсе, потому что даже Легаре упоминал его только по должности.
Да и то, что я вам покажу сегодня, слишком важно и секретно, чтобы становиться достоянием слишком широкого круга людей, добавил профессор.
Внутренний комплекс оказался достаточно велик, и Руфус с Легаре прошагали никак не меньше четверти часа, пока не добрались до нужного здания. Пока шли, вокруг них царила обычная деловитая суета военного объекта. Куда-то спешили люди в синих халатах, надетых поверх обычных костюмов, то и дело попадались жандармы, грозно поглядывающие на всех из-под козырьков форменных кепи, рабочие заносили или выносили из складов целые штабеля ящиков. Но путь Руфуса и ведущего его Легаре вёл мимо всего этогок целому комплексу зданий, соединённых между собой переходами, над которым нависал ствол макроорудия.
Перед входом в этот комплекс был оборудован самый настоящий дот, ощетинившийся стволами пулемётов, а металлические ворота не уступали толщиной тем, что преграждали дорогу на въезде на место строительства. Ни одного охранника снаружи не было. Как только Руфус и Легаре подошли к дверям, в створке с лязгом открылось окошко.
Стоять, раздался грубый голос, выдающий в говорящем орка, документы на обоих. Подходит один. Второй шевельнётсястреляем.
Как будто в подтверждение его слов стволы пулемётов сместились, нацелившись на Руфуса и Легаре.
Профессор без возмущений подошёл к оконцу и вложил в требовательно протянутую руку два пропуска. Через пару минут пулемёты вернулись на исходную позицию, а в одной из створок открылась небольшая дверца, как раз чтобы прошёл один человек.
Командовал постом охраны крепкий орк с несколькими уродливыми шрамами на лице и обломанным левым клыком. Изъяснялся он на розалийском вполне свободно, и только грубость говора отличала его от других жандармов. Остальные же были людьми, но сплошь чернокожими выходцами из колоний, как и почти все, кто охранял место строительства.
Ваши сопровождающие, мсье профессор, кивнул орк на пару жандармов с кожей чёрной как ночьявно уроженцев Зелёного пояса Афры, мест с самым жарким и суровым климатом. Не пытайтесь с ними заговорить, они по-нашему ни бельмеса, но проводят куда надо, дождутся и проводят обратно.
А если вы всё же попытаетесь заговорить с ними, пояснил Руфусу Легаре, то они прикончат нас обоих. Таковы правила на объекте. Секретность по высшему разряду.
Предупреждение было излишнимРуфус отлично знал о подобной практике. На заводах его отца служили такие же выходцы из диких племён Зелёного пояса, подчинявшиеся только своим командирам и понимавшие только язык своей народности. Все остальные были потенциальными врагами, а то и едой. Про каннибализм, конечно, скорее всего, сказки, а вот прикончить они могли любого без зазрения совести, будь это хоть отец Руфуса, хоть молодая королева Анна собственной персоной.
Комплекс был большим и безликим. Длинные серые бетонные коридоры, стальные двери без табличек, дополнительные посты охраны на каждом перекрёстке. Работали тут деловитые господа в белых халатах, а стерегли их сплошь чернокожие и орки, командовавшие постами. Никто не разговаривал друг с другом, учёные и лаборанты как будто спешили поскорее проскочить по коридору, чтобы скрыться за очередной дверью.
У шахты лифта, ведущей только вниз, стоял ещё один усиленный пост охраны. Орк-командир и чернокожие жандармы тут носили кирасы штурмовиков и шлемы, а вооружены крупнокалиберными автоматическими винтовками Шатье вместо пистолет-пулемётов, которые носили остальные охранники комплекса.
Здесь у профессора снова проверили документы, на сей раз на предмет допуска к особому объекту, и уже без сопровождающих они с Руфусом сели в лифт. Открытая кабина с сеткой, заменявшей стены, давала отличный вид на серые бетонные стенки шахты. Спускался лифт долго, а профессор чем дальше, тем становился возбуждённее. Он практически не мог стоять на месте, то и дело потирал руки, словно готовил Руфусу некий сюрприз. Да такой, о каком тот и подозревать не мог.
Мы приближаемся к сердцу всего объекта, не выдержал Легаре примерно на половине дороги вниз, к тому, из-за чего вообще затеяли строительство макроорудия. Его нашли здесь случайно, как водится. Вы вообще представляете, какую роль в развитии науки играет случайность? А может быть, судьба? Фатум? Как вы думаете?
Ответы Легаре не требовалисьон отлично справлялся за обоих собеседников.
Мне и ваш приятель Пьят понадобился из-за слухов о лучах смертиоружии, подозрительно похожем на техномагию сидхе. Но сюда я его не допущу. Здесьв этом комплексеработают только лучшие из лучших. Надеюсь, вы польщены приглашением, мсье Дюкетт? Поймите, Пьят талантливый малый, но он не умеет мыслить масштабно, как вы.
Масштабно? не понял Руфус. Насколько масштабно надо мыслить, чтобы подходить вам?
Весьма, ответил Легаре, как минимум на уровне урба. Вы поймёте всё, когда этот проклятый всеми бесами лифт наконец довезёт нас до цели.
Нетерпение Легаре передалось и самому Руфусу. Он даже не гадал, что именно ждёт егопонимал, что вряд ли попадёт в точку. Никакой информации о том, зачем его пригласили сюда, не было, а строить догадки, не имея никаких оснований, он не привык. Наконец лифт остановился, раздался удивительно мелодичный звонок, прозвучавший в мрачном корпусе как-то даже неуместно, и решётчатые двери открылись.
Идите только по дорожке, тут же предупредил Руфуса Легаре, вещество, образующее пол, такое скользкое, что здесь как на катке.
Руфус, выйдя из лифта, был вынужден прикрыть глаза рукой, такой яркий свет обрушился на него после пары ламп, горевших в кабинке. Он словно оказался в сказочной хрустальной пещере: всё вокруг негостены, пол, даже теряющийся во тьме потолокбыло как будто вырублено в цельном куске горного хрусталя. Выход из лифта, змеящиеся по полу толстые, похожие на удавов кабели, те самые дорожки, о которых говорил Легаре, казались удивительно чуждыми самой природе пещеры. А вот каменное дерево, росшее в центре, с заключённой в кристалл человекоподобной фигуройтакими не представлялись. Они словно были частью пещеры, всегда существовали здесь. Быть может, она образовалась вокруг них, они были её частьюначалом.
Такие мысли бродили в голове Руфуса, пока он вместе с Легаре шёл к каменному дереву. Только теперь Руфус заметил людей, работавших у подножия дерева, и аппаратуру, подсоединённую к его стволу и веткам, а также уходящие в сам кристалл тонкие провода. От мысли о том, что кто-то сверлил идеальную поверхность кристалла, чтобы внедрить их, у Руфуса похолодели руки. Он и сам не понимал почему, но это казалось ему едва ли не святотатством.
Никто не повреждал кристалл, опередив его вопрос, ответил Легаре, в нём есть небольшие трещины, куда мы смогли ввести провода. Не буду лгать, что не пытались проделать отверстия побольше, однако из этого ничего не вышло.
Руфусу захотелось ударить профессора за то, что тот так легко говорит о попытках сверлить кристалл, однако сумел удержаться. Он понимал, что желания эти не совсем его, и хотел в первую очередь разобраться с тем, почему вид дерева и таинственной фигуры так влияет на него.
И для чего вы планируете использовать всё это? поинтересовался Руфус, чтобы отвлечься от подозрительных мыслей.
Это невероятный накопитель электроэнергии, заявил Легаре. С его помощью планируется зарядить макроорудие, сделав его увеличенной копией лучевых пушек лигистов. Пушка огромной мощности, которая способна нанести непоправимый урон даже летающей крепости сидхе!
Без снарядов, от которых можно уклониться, развил мысль Руфус. Луч смерти ударит по врагу со скоростью светау него просто не будет шансов.
Верно! Военные остались в полном восторге от этого проекта, а потому золото из казны к нам льётся рекой.
А что насчёт масштабности мышления? Я понимаю, для чего вам понадобился Пьят с его пускай и сомнительным опытом работы с техномагическими лучами смерти. А что же насчёт меня?
Мы пускали на то, чтобы напитать этот накопитель, энергию обеих электростанций урба в течение суток, но если верить нашим приборам, не заполнили его и на пять процентов. При условии потери энергии из-за несовершенных контактовэто мизер.
Теперь понятно, зачем я вам нужен, усмехнулся Руфус. Вы ознакомились с моей работой по кардинальной перестройке энергосистемы столичного урба. Здесь понадобится семь электростанций нового типа в определённых местах. Их я укажу, когда ознакомлюсь с картой урба.
Он прервался на секунду, с сожалением взглянув на каменное дерево и кристалл с заключённой в него фигурой.
Я хотел подарить людям почти бесплатную электроэнергию, а выходит, что мой проект стал основой для нового макроорудия.
Сейчас такое время, когда деньги на реализацию подобного проекта могут дать только военные.
Но Руфус словно и не услышал его. Он продолжал смотреть на кристалл и таинственную фигуру, заключённую в нём.
Вы наблюдали за поведением объекта во время накопления энергии. Руфус не спрашивал, он знал, что Легаре лично проводил наблюдения. Профессор просто не доверил бы это никому другому. Что с ним происходило?
Он открыл глаза, ответил Легаре. Точнее приоткрыл их, пока мы подавали энергию, а после снова «уснул». Мы используем этот термин за неимением лучшего.
А что он такое? задал Руфус вопрос, который вертелся у него на языке с того самого момента, как он вышел из кабинки лифта.
Есть только одно предположение, усмехнулся Легаре, понимающий, что Руфус отлично знает ответ на свой вопрос, это один из Предтеч.
* * *
«Континенталь» занимал несколько этажей в большом здании вроде того, где держал свою контору я, только находилось оно в районе повыше. И тень от строящейся сверхпушки не падала на него большую часть дня. Сейчас это было едва ли не самым главным преимуществом в нашем урбе. Чудовищный ствол довлел надо всем, заставляя жителей и особенно гостей города то и дело коситься на него. Казалось, это покрытое паутиной лесов чудовище, растущее день ото дня, пожирает само небо, накрывая своей тенью на весь урб.
Будучи солдатом я насмотрелся на сверхпушки, однако столь чудовищного триумфа бесполезности, как то, что строилось у нас, мне видеть ещё не доводилось. Из него что, по альбийскому побережью палить собрались? Если судить по увеличивающейся длине ствола, видимо, так оно и было. Все готовились к грядущей войне как могли, и никто даже не пытался делать вид, что её можно избежать. Большие игроки в открытую грозили друг другу, устраивая учения морских и воздушных флотов, ну или строя такие вот суперпушки.
Перед дверьми здания организовали пропускной пункт. Ещё неделю назад о таких никто и подумать не мог, однако с тех пор произошло слишком много всего. К примеру, несколько взрывов в людных местах, за которые публично взял на себя ответственность некий Равашоль, представлявшийся едва ли не главой всех анархистов Аурелии. На воздух взлетели казармы ополчения, два полицейских участка, районное управление жандармерии и два кафе. По слухам, в кафе пытались арестовать идущих на дело анархистов, и те предпочитали взрывать себя вместе с окружающими, лишь бы не достаться в руки властям. Так что теперь по улицам урба разъезжали конные патрули, шагали наряды вооружённых пистолет-пулемётами жандармов, а на входах в крупные конторские здания полусонных вахтёров сменили крепкие ребята из частных охранных компаний. Ну и заграждения добавили, скорее для собственной уверенности, нежели для безопасности тех, кто трудился внутри.
Вход в здание, где располагался «Континенталь», стерегли двое крепких парней в полувоенной форме и с эмблемами самого детективного агентства на груди. Наш патрон был достаточно ушлым малым и успел подсуетиться. В первые же дни, что последовали за взрывами, когда в урбе царила форменная паника, он успел организовать частную охранную компанию под эгидой «Континенталя». Само собой, именно её бойцы охраняли теперь здание, в котором располагалось ведущее представительство детективного агентства. Судя по загару на лицах парней, оба успели не так давно послужить в Безымянном легионе, причём в африйских колониях. Пояса обоих оттягивали дубинки и расстёгнутые кобуры с пистолетами Лендера. Я недолюбливал их, предпочитал отечественному производителю заокеанского, считая, что ариши делают пистолеты куда лучше, чем кто-либо в Аурелии.
Я предъявил охранникам своё удостоверение, и меня пропустили без лишних вопросов. Внутри здания ничего не изменилосьвсё тот же пустой холл и пять дверей лифтов, у которых постоянно толкутся люди. Те, кто проектировал это здание, то ли намерено поиздевались, то ли просто не могли подумать, что в урбе скопится столько народу, что пяти лифтов не будет хватать на всех. Одно хорошо«Континенталь» оплачивал отдельный подъёмник для своих сотрудников, так что ждать мне не пришлось ни минуты.